Около года назад девушка - очаровательная, но упрямая и слишком романтичная, - продолжал британский полицейский, - написала семь весьма нескромных писем мужчине, в которого тогда была влюблена. Положение ее теперешнего жениха таково, что, если письма попадут к нему или получат огласку, он будет вынужден разорвать помолвку, и возникший скандал, несомненно, создаст скверную дипломатическую ситуацию в крайне чувствительной политической области. "Порой из маленького ручейка рождается могучая река".
Узнав о письмах, семья девушки сразу приняла меры для их возвращения. Но возникло препятствие. Мужчина, которому они были адресованы, больше ими не располагает. Их украли у него.
- Хм! - недоверчиво произнес отец Эллери.
- Нет-нет, Квин, он вне подозрений. Кроме того, нам известна личность вора. Вернее, - мрачно добавил инспектор Берк, - мы уверены, что он один из трех человек.
- А нам известны эти трое? - спросил Эллери.
- Несомненно, мистер Квин, вы найдете их имена в ваших полицейских архивах. Все они - американцы. Один из них - международный похититель драгоценностей, выдающий себя за представителя высшего общества, Уильям Экли-младший, он же лорд Роджерс, он же граф де Креси; другой - мошенник по имени Дж. Филлип Бенсон, он же Джон Хаммершмидт, он же Фил Писарь; третий - Уолтер Чейс - трансатлантический карточный шулер.
Квины обменялись взглядами - Экли, Бенсон и Чейс служили неизлечимой головной болью для Сентр-стрит.
- Когда дело под большим секретом передали в Ярд, его поручили мне, но я все испортил. - Чувствительное лицо инспектора Берка покраснело. - Просочились слухи, что в деле фигурируют влиятельные лица, и все личности с нечистой совестью успели скрыться. Среди них были Бенсон, Чейс и Экли - все трое улизнули в Штаты. Один из них - кто именно, мы не смогли определить - впоследствии вступил с нами в контакт, предъявив требования и инструкции, поэтому я прибыл, чтобы расплатиться с ним.
- Когда и где, Берк? - осведомился инспектор Квин.
- Сегодня вечером, в отеле, в моем номере. Я должен передать ему двадцать тысяч фунтов в американских долларах в обмен на письма. Таким образом, вечером я узнаю, кто из троих вор, но толку от этого для меня чуть. - Англичанин поднялся. - Вот моя печальная история, Квин. Вынужден просить вас не приближаться ни к кому из троих - это основная причина моего визита к вам. Мы не можем допустить еще одну оплошность. Письма должны быть возвращены в Англию и уничтожены.
- Можем мы чем-нибудь вам помочь?
- Нет-нет. Разве только я снова напортачу, - инспектор Берк криво усмехнулся, - и тогда вы можете взять меня на работу подметать ваш офис, так как домой мне лучше не возвращаться… Ну, джентльмены, пожелайте мне удачи.
- Удачи, - в унисон произнесли Квины.
* * *
Они вспомнили горькую усмешку Берка, когда увидели его в номере отеля следующим утром. Берка обнаружила горничная. Он сидел в кресле рядом с аккуратно застеленной кроватью с дыркой от пули в обожженном порохом правом виске. Берк был мертв с прошлой ночи. Никто не слышал выстрела - отель был ультрасовременным, со звуконепроницаемыми стенами. Оружие, лежавшее на ковре под правой рукой Берка, уже сверили в полицейской лаборатории с пулей, извлеченной из его головы медэкспертом.
Комната выглядела достаточно мирно. На багажной полке лежал кожаный саквояж, а на ночном столике - трубка, кисет с табаком и потрепанный экземпляр шекспировских пьес с подписью Берка на форзаце. На кровати валялся открытый пустой портфель с инициалами "Л. Б.".
- Бедняга Берк, - вздохнул инспектор Квин и протянул Эллери фирменный бланк отеля. - Нашли на письменном столе. На нем пара отпечатков пальцев Берка - почерк тоже его, мы проверили.
Надпись была сделана ровным неторопливым почерком:
Mine honor is my life; both grow in one;
Take honor from me, and my life is done.
Lester Burke
- Шекспировская эпитафия, - пробормотал Эллери. - Что здесь произошло, папа?
- Очевидно, вор пришел вчера вечером с письмами, как было условлено, но, когда Берк просматривал их - вероятно, слегка отвернувшись, - ударил его. Док обнаружил на затылке ушиб. Потом мошенник взял деньги и письма и улизнул. Должно быть, он решил, что письма пригодятся ему для еще одного трансатлантического вымогательства, когда шум утихнет. Когда бедный Берк пришел в себя и понял, что случилось, он не смог вынести позора и покончил с собой.
- Нет никаких сомнений, что это самоубийство?
- Абсолютно никаких. Пуля выпущена из оружия Берка, угол проникновения в висок характерен для правши, на рукоятке его отпечатки пальцев, записка написана его почерком, письма и деньги исчезли. Единственный вопрос заключается в том, кто из этой троицы обманул Берка и довел его до этого - Экли, Чейс или Бенсон.
Бенсона - невзрачного седого человечка с флоридским загаром - отыскали в парикмахерской на Парк-Роуд, где он делал маникюр. Мошенник походил на брокера с Уолл-стрит или мелкого служащего какой-то корпорации.
- Не знаю, о чем вы говорите, инспектор, - огрызнулся Бенсон. - Я могу отчитаться за каждую секунду вчерашнего дня. Я осматривал недвижимость в Уэстчестере с двумя сотрудниками, вечером мы обедали и обсуждали сделку в доме одного из них в Уайт-Плейнс, а другой отвез меня домой в начале второго ночи. Их имена? Ради бога.
"Сотрудниками" Бенсона оказались два таких же мошенника с чуть менее скверной репутацией. Однако они подтвердили его показания, а в данный момент инспектора Квина интересовало только это.
Чейса нашли в отеле в центре города за игрой в покер. Это был крупный мужчина ковбойского типа, чей тягучий акцент искусно отвлекал от быстрых движений длинных белых рук. Впрочем, на сей раз никакого простофилю не облапошили - компаньоны Чейса были профессиональными игроками.
- Расслабляемся, - улыбнулся шулер. - Человек устает от игры с любителями… Прошлой ночью, инспектор? Ну, я не покидал эту комнату с четырех часов вчерашнего дня, когда мы начали игру. Верно, ребята?
Четыре головы одновременно кивнули. Экли обнаружили за завтраком в апартаментах на Парк-авеню с их хозяйкой - украшенной драгоценностями великосветской вдовой, которая была возмущена вторжением полиции. Это был высокий, худощавый красивый мужчина с темными вьющимися волосами и пронизывающими насквозь черными глазами.
- Какой еще Экли? - свирепо осведомилась леди. - Этот джентльмен - лорд Роджерс, охотник на крупного зверя, который развлекал меня рассказами о своих приключениях в Кении и Танганьике после коктейля во второй половине дня вчера…
- Так долго, мадам? - вежливо осведомился инспектор Квин.
- Я… э-э… устроила его на ночь в своих апартаментах, - слегка покраснев, объяснила леди. - Мы… он лег спать в два часа ночи. А теперь не будете ли вы любезны удалиться?
- После вас, ваше лордство, - сказал инспектор. Похититель драгоценностей пожал плечами и вышел перед инспектором.
Эллери молча последовал за ними.
Он хранил молчание долгое время, ибо все три алиби остались неопровергнутыми, Экли, Чейса и Бенсона пришлось освободить за отсутствием улик.
- Одно из этих алиби сфабриковано! - бушевал инспектор. - Но какое?
Письма и деньги как в воду канули.
Инспектор Квин продолжал пыхтеть, но дело не сдвигалось с мертвой точки. Эллери тоже пыхтел, но по другим причинам. Он чувствовал, что в обстоятельствах смерти Берка что-то не так, однако не мог определить, что именно. Тело и вещи инспектора Берка были отправлены в Англию, а телеграммы из Лондона внезапно прекратились.
* * *
Однажды вечером, спустя несколько недель, инспектор Квин пришел домой, проклиная деградацию нового поколения полицейских. Все они впали в детство, ворчал он за обедом, тратя свободное время в управлении на игры.
- На игры? - переспросил Эллери.
- На игры в преступления. Они сами их выдумывают и предлагают друг другу для разгадки. Даже втянули в этого старшего инспектора! Хотя, если подумать, - усмехнулся старик, - загадка, которую он мне сегодня подбросил, чертовски умная. Типичная ситуация из детективного романа. У богача трое наследников, кто-то из них прикончил его. Но у каждого имеется алиби на время убийства. Один говорит, что был в Музее изобразительных искусств, где смотрел картины американских художников XVIII века. Второй утверждает, что в это время набирал телефонный номер своего букмекера, Aqueduct 4-2320, чтобы сделать ставку на лошадь. Третий заявляет, что был в баре в Флэтбуше, разговаривая с матросом-французом по имени Сократес Пападаполис, который направлялся в Индокитай. Вопрос: какое из алиби ложное? Можешь догадаться, сынок?
- Конечно, - усмехнулся Эллери, но внезапно его усмешка увяла, а вилка упала на тарелку. - Дело Берка! - воскликнул он.
Отец уставился на него:
- При чем тут дело Берка?
- Я знал, что мы что-то упустили, папа, но, пока ты не подсунул мне эту загадку, не понимал, что именно.
- Ну и что же? - ошеломленно спросил инспектор.
- Берк не покончил с собой - его убили. Теперь что касается твоей загадки. Алиби с музеем и баром могут быть, а могут и не быть ложными - это в состоянии определить только расследование, - но то, что алиби с телефонным звонком букмекеру ложное, ясно и без всякого расследования. Никто не может набирать номер со словом Aqueduct, потому что на всех телефонных дисках Соединенных Штатов не хватает одной буквы - буквы "Q".
- И это подсказало тебе, что мы упустили в деле Берка?
- Почерк Берка в записке был подделан, папа. Значит, Берк не писал ее и не покончил с собой - его убили. Вор действительно ударил Берка по затылку, а потом усадил его, потерявшего сознание, в кресло, застрелил из его же оружия, оставил отпечатки пальцев Берка на револьвере и поддельной записке с шекспировской цитатой, которую вполне мог привести сам Берк, ускользнул с деньгами и письмами и присоединился к сообщникам, подтвердившим его алиби. Но сам факт подделки почерка указывает на убийцу. Экли - похититель драгоценностей, выдающий себя за аристократа. Чейс - карточный шулер. Бенсон - просто мошенник, но прозвище Фил Писарь может заслужить только профессиональный подделыватель почерка!
- Погоди, - запротестовал инспектор. - Откуда ты знаешь, что записка поддельная?
- Бенсон совершил промах. Помнишь, как он написал слово "честь", дважды использованное в цитате?
- Честь? - Инспектор нахмурился. - H-o-n-o-r. Ну и где же тут промах, Эллери?
- Берк был англичанином, папа. Если бы он приводил эту цитату, то написал бы "честь" так, как пишут это слово все англичане, - h-o-n-o-u-r. В записке отсутствовала буква "u"!
Отдел ограблений
РАЙТСВИЛЛСКИЙ ГРАБИТЕЛЬ
Райтсвилл - промышленный город в Новой Англии, расположенный в центре сельскохозяйственного округа, - ничем не знаменит и не представляет особого интереса. Он был основан человеком по имени Джезрил Райт в 1701 году, и спустя более чем двести пятьдесят лет его население едва превышало десять тысяч. Одни его районы состоят из узких кривых улочек, другие сверкают неоновыми вывесками, третьи пользуются весьма сомнительной репутацией. Иными словами, Райтсвилл - обычный американский город.
Но для Эллери это Шангри-Ла.
Если его заставить объяснить, почему он спешит в Райтсвилл по первому телефонному звонку, Эллери скажет, что ему нравятся грязные мощеные улицы Лоу-Виллидж, круглая площадь в центре города, кладбище Твин-Хилл, "Горячее местечко" на шоссе 16 и туманные багровые горы Махогани на севере, что концерты духового оркестра за мемориалом павшим в войнах разнообразят рацион, состоящий из грохота и попкорна, что его стимулирует зрелище чопорных фермерских семейств, приезжающих в город по воскресеньям, и так далее.
Но если бы Эллери вынудили сказать всю правду, он бы включил в перечень тот факт, что Райтсвилл служит для него постоянным источником загадочных преступлений.
В свой последний приезд он сошел с поезда на райтсвиллском вокзале, рассчитывая, что проведет превосходную неделю в охотничьем домике Билла Йорка на Лысой горе, мчась как птица по склонам холмов на лыжах, а потом сидя у костра и попивая горячий пунш с городскими спортсменами. Но это оказалось иллюзией. Ему не удалось выбраться дальше отеля "Холлис" на площади.
Эд Хотчкис сообщил скверные новости, когда Эллери, положив лыжи в багажник его такси у вокзала, повернулся, чтобы пожать ему руку. Этой зимой на Лысой горе снега не хватало даже для игры в снежки шестерым детям Билла Йорка. Но раз уж мистер Квин в городе, почему бы ему не заняться делом троюродной сестры Эда, Мейми, и ее сына Делберта?..
Когда Эллери зарегистрировался в "Холлисе", умылся в своем номере и спустился в вестибюль купить "Райтсвиллский архив" в табачном киоске Гроувера Дудла, он уже наполовину познакомился с делом юного Делберта Худа, освобожденного под залог и ожидавшего суда за преступление, которое, как утверждал Эд Хотчкис со слов своей кузины Мейми, парень никак не мог совершить.
Некоторые элементы дела пробудили интерес великого детектива. Во-первых, жертва преступления выглядела злодеем из пьесы. Во-вторых, полицейский Джип Джоркинг, один из толковых молодых подчиненных шефа Дейкина, лежал в райтсвиллской больнице со сломанной ногой, то есть в гипсе от самого бедра. В-третьих, все в городе, за исключением Эда Хотчкиса и Мейми Худ Уилер, были уверены, что это работа Делберта.
Последнего пункта самого по себе было достаточно для Эллери, и, побеседовав с несколькими знакомыми райтсвиллскими леди на организационных ленчах в "Холлисе" и "Апем-Хаусе", с шефом Дейкином в полицейском управлении и еще кое с кем, он был готов к бою.
По словам райтсвиллских леди, дело выглядело следующим образом.
Проснувшись однажды утром, Райтсвилл узнал, что Энсон К. Уилер женился на вдове Худ. Это было равносильно революции, ибо Энс Уилер проживал на Хилл-Драйв, а Мейми Худ - в Лоу-Виллидж.
Не то чтобы Мейми Худ была молода и красива. Ей исполнилось сорок шесть, ее внешность была весьма невзрачной, а одна из леди утверждала, что Тесси Люпин из салона красоты на Лоуэр-Мейн никогда не делала Мейми даже лицевой массаж. Что касается ее фигуры, заявляли леди, то она изрядно расплылась сверху, спереди и сзади. Очевидно, Мейми понятия не имела, что означает хороший корсет.
С другой стороны, Энс Уилер принадлежал к одному из старинных семейств. Особняк Уилеров на Хилл-Драйв сразу привлекал к себе внимание. Уилеры гордились своей фамилией и берегли свои деньги. Энс все еще ездил на "пирс-эрроу", принадлежавшем его отцу. Они так и не модернизировали свой водопровод. Старая миссис Уилер, до самой смерти носившая колье из слоновой кости и золотые часы на цепочке, тем не менее сама мариновала огурцы со своего огорода. И хотя Энсону К. Уилеру принадлежала большая фабрика фермерского оборудования в долине у аэропорта, где работали сотни людей, он вел бизнес так же консервативно, как его отец, пользуясь бухгалтерскими методами 1910 года и лично забирая из банка жалованье для своих служащих каждую пятницу утром.
Энс дважды избирался председателем городского управления. Он был президентом Райтсвиллского исторического общества и старшиной прихода Святого Павла в Лощине, с холодным неодобрением относившимся к сторонникам заблуждений Низкой церкви, которые отказы вались именовать пастора "отцом" Чичерингом. Его дед, генерал Мердок Уилер, был последним из райтсвиллских ветеранов Великой республиканской армии. Его двоюродный брат, Юрайя Скотт Уилер, был директором артиллерийской школы в Файфилде и одним из ведущих интеллектуалов округа Райт.
Энсон Уилер не женился из-за матери. Его преданность больной миссис Уилер была поистине удивительной, и, когда она скончалась в возрасте восьмидесяти девяти лет, он выглядел как рыба без воды.
Разумеется, утверждали райтсвиллские леди, именно тогда Мейми Худ с ее сладким голоском приложила все усилия, чтобы завлечь в свои сети Энса Уилера - самого выгодного жениха в городе!