Шестеро совершенно разных людей получают от неизвестного приглашение приехать в его поместье. К письмам приложены крупные денежные купюры. Когда гости съезжаются, в поместье начинают происходить таинственные события. Убит их хозяин, признавший своих гостей наследниками шести миллионов долларов.
Содержание:
-
Глава 1 - ЧТО? 1
-
Глава 2 - ГДЕ? 5
-
Глава 3 - ПОЧЕМУ? 7
-
Глава 4 - КАК? 12
-
Глава 5 - КОТОРЫЙ? 13
-
Глава 6 - КТО? 19
-
Глава 7 - И СНОВА - ГДЕ? 21
-
Глава 8 - И СНОВА - ПОЧЕМУ? 24
-
Глава 9 - И СНОВА - ЧТО? 26
-
Глава 10 - ЧТО И ГДЕ? 27
-
Глава 11 - ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ? 29
-
Глава 12 - КТО ЕСТЬ КТО? 29
-
Глава 13 - КОГДА, ГДЕ, КТО, ПОЧЕМУ? 31
-
Глава 14 - КТО И ПОЧЕМУ? 34
-
Глава 15 - И НАКОНЕЦ, КТО, КАК И ПОЧЕМУ? 36
-
Примечания 39
Эллери Квин
"Дом Брасса"
Внутри венца, который окружает
Нам, государям, бренное чело,
Сидит на троне смерть, шутиха злая,
Глумясь над нами, над величьем нашим,
Она потешиться нам позволяет:
Сыграть роль короля, который всем
Внушает страх и убивает взглядом;
Она дает нам призрачную власть
И уверяет нас, что наша плоть -
Несокрушимая стена из меди.
У. Шекспир. Король Ричард IV
Brass (латунь) 1. Любой из металлических сплавов, состоящих в основном из меди и цинка. 2. Посуда, украшение или любой предмет, сделанный из подобного сплава. 3. (Механ.) Заменяемая полуцилиндрическая оболочка, обычно из бронзы, вместе с другой такой же, предохраняющая подшипник. 4. (Муз.) а. Музыкальный инструмент семейства труб или валторн, б. Группа подобных инструментов - ансамбль или в составе оркестра (медные духовые). 5. (Брит.) а. Мемориальная табличка с изображением, гербом и т. д. б. (Сленг.) Деньги, в. (Сленг.) Проститутка. 6. Любой декоративный или функциональный металлический элемент мебели, например медная ручка выдвижного ящика. 7. Желтизна металла лимонного, янтарного или красноватого оттенка. 8. (Амер. сленг.) а. Офицер высокого звания, б. Любой важный чиновник. 9. (Разг.) Чрезмерная уверенность, наглость, дерзость. 10. Что-то сделанное из меди или относящееся к ней. 11. Использование медных духовых музыкальных инструментов. 12. Что-либо, имеющее цвет меди.
Уэбстер. Полный энциклопедический словарь английского языка.
Глава 1
ЧТО?
Ричард был за Сан-Хуан или Сен-Круа, но Джесси отстаивала право каждой девушки провести медовый месяц у Ниагарского водопада (она отважно употребила слово "девушка", воспользовавшись преимуществом статуса невесты), поэтому Ричард уступил без попыток сопротивления. Он был настолько влюблен, что согласился бы даже на Ханой.
Эллери получил телеграмму отца в номере стамбульского отеля и в изнеможении рухнул на кровать. Он странствовал по планете, выпытывая у шефов полиции сведения о наиболее замысловатых преступлениях, но не столкнулся ни с чем более эксцентричным, чем сообщение инспектора. Первым делом он проклял всех старых дураков, но, прилетев в Нью-Йорк, обнаружил в Джесси Шервуд не пронырливую девчонку, решившую выскочить замуж за потерявшего голову старика, а симпатичную полную женщину лет под пятьдесят, с молодым голосом и молодыми глазами, излучающими мягкий юмор и уверенность в себе, абсолютно лишенными даже намека на хитрость и двуличие. Некоторое время они разглядывали друг друга в поисках враждебности, но, не обнаружив никаких ее признаков, крепко обнялись.
Пара обвенчалась в маленькой церкви в Гринвич-Виллидж, которую посещала Джесси, а потом Эллери устроил для них прием в "Алгонкине", руководствуясь сентиментальными воспоминаниями о Фрэнке Кейсе и "Круглом столе", в апартаментах полных весенних цветов. На Джесси было платье из ирландского кружева цвета голубых фиалок, как и ее глаза, а на инспекторе - летний смокинг (он сердито отверг настойчивое предложение Эллери добавить полагающийся к нему широкий пояс), и Эллери испытал уникальный опыт быть посаженым отцом у собственного родителя. Священник со всей широтой своей епископальной души говорил о благословенном браке "летом счастия нашего". Его красноречие пришлось по вкусу Джесси, однако жених мрачно взирал на слугу Божьего, который был на добрых двадцать лет моложе его и позволял себе покровительственный тон.
Медовый месяц прошел прекрасно. Гремящий водопад радушно приветствовал новобрачных солнечным светом, радугой и туманом, а сидящая у парапета толстая индианка продала им подушки, набитые сосновыми иглами, которые освящали их двуспальную кровать ароматом хвои.
Отдохнувшие и довольные, они вернулись в квартиру Квинов. Джесси отказалась от своей квартиры и сдала мебель в камеру хранения на неопределенный срок, решив, что впереди у них достаточно времени для обсуждения жилищного вопроса.
- Наконец-то дома! - проворковала она, после чего, ужаснувшись при виде пыли, принялась открывать окна.
Старик поставил чемоданы.
- В самом деле?
- О чем ты, Ричард?
- Как мы решим насчет Эллери? - Похоже, немедленного обсуждения избежать не удалось.
- Я уже давно все решила, - сказала Джесси. - Эллери будет жить с нами. - И она отправилась на поиски тряпки.
- Может, и будет, - проворчал инспектор, - а может, у него возникнет другое мнение по этому поводу. - И он начал разбирать накопившуюся почту. - Посмотрим.
- Нечего тут смотреть, - заявила вернувшаяся Джесси. - Ты не потерял сына, а приобрел жену.
- Начинаю это понимать, - усмехнулся старик. - Ладно, пока пусть будет все как есть.
- Почему пока? Где мы за несколько дней сможем раздобыть квартиру, которая нам по карману? Хоть я и буду работать…
- Что?! - воскликнул отставной инспектор.
- Буду работать.
- Ни за что! Мне нужна жена, а не медсестра, ставящая клизмы! Нам вполне хватит моей пенсии и сбережений. Я женился на тебе не для того, чтобы ты подкладывала судно истеричным женщинам, а тем более мужчинам! Не забывай об этом, Джесси Квин!
- Хорошо, Ричард, - кротко отозвалась Джесси, но подумала: "Работать я буду, так как нам понадобятся деньги". - В чем дело?
Старик сердито уставился на один из конвертов.
- Адресовано мисс Джесси Шервуд. Первое письмо тебе, а отправитель даже не соизволил использовать мою фамилию.
- Чепуха! Какая-нибудь благотворительная организация просит денег. Я числюсь во всех их списках.
Но это не была просьба о деньгах. Джесси нахмурилась:
- Будь я проклята!
- Что там, Джесси?
- Посмотри сам.
Это оказалась стодолларовая купюра.
- И еще.
Это была половинка купюры в тысячу долларов.
Инспектор тоже нахмурился, глядя на портреты президентов. Он знал по опыту, что тайны, начинающиеся с непрошеной прибыли, имеют обыкновение заканчиваться чем-то весьма скверным. Эту мысль укрепляло то, что тысячедолларовый банкнот был разрезан посредине бюста Гроувера Кливленда маникюрными ножницами, оставившими зубцы, напоминающие о стиле оп-арт.
- Ричард, что это может означать?
Он поднес купюры к свету, держа их у кончика носа.
- Это не фальшивки… Откуда я знаю? Должно быть какое-то объяснение. Посмотри в конверт, Джесси. Возможно, там записка.
В конверте действительно оказалось письмо, и они склонились над ним, касаясь друг друга лбами. Письмо было на двух листах веленевой писчей бумаги с вытисненным наверху золотым гербом, которая выглядела бы впечатляюще, если бы не была покрыта пятнами, свидетельствующими о том, что она провалялась где-то много лет. Текст был отпечатан на машинке, как и адрес на конверте.
- Похоже, бумагу достали с чердака. Прочти вслух, Джесси. - Очки инспектора лежали возле старого кожаного кресла. - Черт бы побрал мои глаза! - Он регулярно проклинал каждую деталь своей анатомии, подчиняющуюся возрасту - в этом году ею стали глаза.
Мягкий голос Джесси придавал содержанию письма женственность, отнюдь не свойственную его стилю.
Дорогая мисс Шервуд!
Вы, несомненно, сочтете странным приглашение от незнакомого Вам человека. Однако даю слово, что оно в Ваших интересах.
Я приглашаю Вас посетить меня в Доме Брасса - моем фамильном особняке неподалеку от Филлипскилла, штат Нью-Йорк.
Вложенная в конверт стодолларовая купюра должна покрыть Ваши расходы на поездку. Что касается отсутствующей половинки купюры в тысячу долларов, то она будет вручена Вам по окончании Вашего визита. Можете считать это сувениром в память о том, что, могу Вас заверить, окажется для Вас необычным впечатлением.
Такси можно взять у железнодорожных станций в Тэрритауне или Филлипскилле, хотя от Филлипскилла дорога короче. Если Вы решите ехать автомобилем, воспользуйтесь вторым поворотом налево после гостиницы "Олд Ривер" на почтовой дороге Олбени, а затем первым поворотом направо, который отмечен указателем "Частная дорога". Что касается водного транспорта, то старая пристань совсем обветшала, и я не ручаюсь за ее безопасность.
Могу я надеяться увидеть Вас как можно скорее? Ваше прибытие или отсутствие явится ответом. Разумеется, при последнем варианте половинка тысячедолларовой купюры станет для Вас бесполезной. Стодолларовый банкнот вы в любом случае можете оставить себе.
Искренне Ваш,
Хендрик Брасс
Подпись была сделана неуверенным почерком старика, да и стиль письма показался Джесси старомодным, как и Ричарду, который надел очки, чтобы все увидеть самому.
- Да, писал старик. И притом приверженец "доброй старой школы". Насколько я понимаю, ты не знакома с Хендриком Брассом?
- Никогда о нем не слышала.
Инспектор потянулся к телефону.
- Вели? - обратился он к сержанту, когда в трубке раздался знакомый бас. - Конечно я вернулся!.. Да, она в полном порядке… Хорошо, я ей передам. Вели, ты помнишь заведение на Пятой авеню под названием "Дом Брасса"? Что с ним стало? И что известно о человеке по имени Хендрик Брасс?.. Хендрик - оканчивается на "ик"… Спасибо за помощь… Разумеется, при первой возможности… - Инспектор положил трубку. Джесси с беспокойством смотрела на него. - "Домом Брасса" назывался шикарный ювелирный магазин на Пятой авеню вроде "Тиффани" и "Картье". Чтобы ходить туда, нужно было иметь кучу денег, Джесси. Насколько я помню, они специализировались на золотых украшениях. Магазин закрылся несколько лет назад и, по словам Вели, больше не открывался - во всяком случае, в Нью-Йорке.
- Но в письме говорится, что Дом Брасса - это жилое здание, Ричард.
- Кажется, Брасс называет его фамильным особняком? Очевидно, он просто использовал для него старое название фирмы.
Маленький нос Джесси подергивался, как у кролика.
- Право, Ричард, я не знаю, что с этим делать.
- Зато я знаю.
- Что?
- Отправить деньги назад и забыть об этом.
- Ты серьезно? - Джесси невольно ощутила разочарование. До недавнего времени ее жизнь состояла из нескончаемой череды ночных дежурств, хнычущих женщин, зловонных суден, пациентов-мужчин, норовивших ущипнуть ее за зад, и вечного треугольника: медсестра, интерн и главврач. Джесси так не хватало неожиданностей, и вот теперь их ей поднесли на серебряном блюдечке, точнее, на бумаге с золотым гербом! А Ричард, ее любимый муж, велит ей отправить купюры назад и обо всем позабыть. - О, Ричард, позволь мне… - услышала она собственный умоляющий голос.
Старик уставился на нее из-под косматых бровей, затем лицо его смягчилось, и он обнял ее.
- Разве я могу в чем-нибудь отказать тебе, дорогая? Но советую раздобыть побольше информации. Как насчет того, чтобы позвонить этому Хендрику Брассу и выяснить, в своем ли он уме? Иногда это можно узнать по манере разговора. Если хочешь, я позвоню сам.
- Правда, дорогой?
- Конечно. - И старик снова подошел к телефону.
Но в информационной службе округа Уэстчестер не значились ни Дом Брасса, ни Хендрик Брасс, поэтому Квин, нахмурившись, положил трубку.
- Если бы не деньги, я бы назвал это дурацкой шуткой. Мне не хочется отказывать тебе, Джесси, но…
Мужчины всегда остаются мужчинами - особенно женатые недавно. Ничуть не встревожившись, Джесси поцеловала мужа.
- Меня снедает простое любопытство, дорогой. Уверена, что и тебя тоже.
- Если ты полагаешь, что я позволю тебе отправиться туда одной…
- Я об этом и не думала. О, Ричард, это похоже на увлекательное приключение! Какое волнующее начало нашей супружеской жизни!
Она оказалась абсолютно права.
* * *
"Девитт Алистер" звучало как имя персонажа третьесортной пьесы, исполняемой четверостепенной труппой. Тем не менее, это было подлинное имя, которым его обладатель пользовался лишь в тех случаях, когда объект нуждался в особо деликатном обращении. Как выяснилось, ему было бы лучше использовать имя в духе "Путешествия пилигрима" - например, Джон Сожаление или Рубен Разочарование.
Положение ухудшало то, что миссис Алистер, с самого начала испытывавшая сильные сомнения, не переставала бросать ему в лицо упреки. Она умудрялась делать это, не открывая рта - это достижение могли оценить лишь немногие, помимо ее мужа, но и он давно перестал им восхищаться.
Таким образом, Алистеры отнюдь не пребывали в супружеской гармонии, входя в вестибюль отеля в районе западных шестидесятых улиц с его убогой претензией на элегантность, который, как настаивал Алистер, соответствовал их профессиональному имиджу и который, как ныне выяснилось с удручающей очевидностью, они не могли себе позволить. Рыбка клюнула, но соскользнула с крючка и скрылась, оставив их голодными и взбешенными. Теперь перед ними стояла задача найти менее опытную форель и средства, чтобы подцепить ее. Они едва обратили внимание на впечатляющего вида конверт в их ячейке для писем. Впечатляющие конверты давно перестали их впечатлять - они сами отправляли их слишком часто.
Поднявшись в свой номер, Алистер бросил конверт на кровать, сел возле пыльного окна и стал читать новости о скачках в газете, которую прихватил в вестибюле. Миссис Алистер открыла один из двух чемоданов, достала оттуда электроплитку, чайник со свистком, давно переставшим свистеть, ложку, две пластмассовые чашки и почти пустую банку растворимого кофе. Наполнив чайник в ванной, она поставила его на плитку, воткнула вилку в штепсель позади стула мужа и вернулась в ванную привести в порядок лицо, которое было аристократически невзрачным, хорошо сохранившимся и не обнаруживающим никаких эмоций, что вполне соответствовало ее целям. Выйдя из ванной, миссис Алистер села напротив мужа и устремила на него взгляд. Вскоре он опустил газету.
- Ну, на что уставилась? - У Девитта Алистера был низкий голос с британским акцентом, который казался деланым и был таковым, поскольку его обладатель родился в Уихокене, штат Нью-Джерси.
- Ни на что особенное, - ответила Элизабет Алистер. Ее речь была такой же маловыразительной, как и лицо.
- Опять начинаешь!
- Я еще ни слова не сказала.
- Да ну?
- Процитируй меня.
- Я сейчас тебя вздую как следует!
Его жена не выглядела испуганной.
- Ну и что нам делать теперь, Макиавелли?
- Я должен подумать, - кратко отозвался он.
- Ты не найдешь ответа в сообщениях о скачках.
- Оставь меня в покое, слышишь?
- У нас остались хоть какие-то деньги?
Алистер пожал плечами и снова углубился в газету.
Миссис Алистер насыпала кофе в чашки, добавила воды, размешала, поставила одну чашку рядом с мужем, а другую взяла себе. Выглядела она усталой. Это был один из самых продолжительных их диалогов за несколько месяцев.
Сев на кровать, Элизабет Алистер отхлебнула кофе и задумалась. Процесс был не из приятных и явно сулил кому-то беду.
Внезапно она подобрала конверт и вскрыла его.
Алистер что-то буркнул и перевернул страницу. Он походил на актера Уолтера Пиджена, но с маленькими злобными глазками, как у быка на корриде. С подобным субъектом не стоило сталкиваться в темном переулке или играть в карты.
- Девитт.
- Господи, что еще? - Он обернулся.
Его жена держала в руке новенькую стодолларовую купюру и нечто похожее на половинку тысячедолларовой. Алистер быстро протянул руку, но она передала ему два листа веленевой бумаги, оставив купюры у себя.
- Я возьму целую, - заявил Алистер, - а ты можешь оставить себе половинку.
Улыбнувшись его откровенности, Элизабет протянула ему стодолларовую купюру и спрятала половинку за корсаж. Алистер поднес купюру к свету, потом без каких-либо комментариев положил ее в бумажник и переключил внимание на письмо. Закончив чтение, он аккуратно спрятал его в жилетный карман.
- Что ты об этом думаешь, Лиз?
- Какой-то рекламный трюк.
- Я в этом не уверен.
- Похоже, ты поумнел, - заметила она и поднялась.
- Терять нам нечего. А получить можем вторую половинку штуки.
- Приманка, - задумчиво промолвила Элизабет.
- Что он может из нас вытянуть? Думаю, нам стоит проглотить наживку. Согласна?
Она молча пожала плечами.
Алистер снял телефонную трубку, спросил, через сколько времени они должны освободить номер, сказал жене, что у них осталось двадцать минут, и тоже встал.
Элизабет Алистер вымыла чашки и ложку, вытерла их гостиничным полотенцем, положила вместе с чайником и плиткой в чемодан меньшего размера и заперла его. Ее супруг облачился в темно-серый уэльсский плащ (приобретенный в Бостоне) и тирольскую шляпу, после чего взял больший чемодан. Элизабет подошла к платяному шкафу и достала манто из русской рыси - память о былом процветании, - которое она поддерживала в идеальном состоянии. Тщательно водрузив на крашеные волосы бежевую бархатную шляпу без полей, она подняла меньший чемодан, прихватила украденную мужем газету и первой вышла из комнаты. Ни один из них даже не обернулся.