Глава 7
И СНОВА - ГДЕ?
По требованию покойного похороны должны были состояться на семейном кладбище в поместье.
- Старик говорил мне, что если Ф.Д.Р. похоронили в его Гайд-Парке, то и он имеет право зарыть свой прах в собственной земле, как и любой умерший демократ, - сообщил Вон.
- Могу я спросить, - осведомился мистер Пилинг из филлипскиллского похоронного бюро "Пилинг и Пилинг", - оставил ли покойный какие-либо инструкции?..
- Если вы имеете в виду, сколько масла намажут вам на хлеб, приятель, - отозвался Вон, - то я бы не советовал вам делать гроб из бронзы супер-делюкс. Насчет бабок пока не все ясно. Могу обещать только то, что ваш счет обеспечит вам кредиторские права на соответствующую долю состояния.
- Значит, нет никаких страховых полисов, мистер Вон?
- Никаких.
Мистер Пилинг тяжко вздохнул:
- Ну, мой отец хоронил его отца, а мой дед - его деда, так что, полагаю, мне остается, по крайней мере, похоронить его. А если состояние не покроет счет, то расходы пойдут на престиж фирмы. - И мистер Пилинг позволил себе улыбнуться.
- Никогда не встречал гробовщика, который уступил бы задаром даже остатки материала для бальзамирования. Вы наверняка вычтете эти расходы из вашего подоходного налога.
Мистер Пилинг поспешно удалился.
- Почему вы так грубы со всеми, мистер Вон? - спросила Джесси. - Мистер Пилинг говорил это по доброте душевной.
- По-вашему, noblesse oblige - чепуха? - Вон засмеялся и отправился по своим делам, которые в данный момент состояли в том, чтобы делать жизнь Хьюго еще более жалкой, чем она была ранее.
К досаде Джесси, старая церковь Сонной Лощины уже давно практически не функционировала, к тому же шеф полиции вообще наложил вето на церковные ритуалы, поэтому тело выносили прямо из дома. Скромный гроб даже не открывали. Из посторонних присутствовали только тэрритаунский священник, мистер Пилинг с помощником и Лу - косоглазый ассистент шефа Флека. Маленькое семейное кладбище в придорожном овраге поросло сорняками, среди которых высились покосившиеся надгробия, кое-где украшенные херувимами; ворота единственного полуразрушенного склепа заросли сумахом. Священник прочитал простую заупокойную молитву, понаблюдал, как Хьюго и помощник Пилинга засыпают могилу, пожал всем руки и удалился. Остальные гуськом последовали за ним, кроме Ричарда и Джесси, которые задержались на кладбище, перешагивая через упавшие надгробья и читая полустертые эпитафии.
Надгробье, заставившее их поспешить назад к дому, было коричневой плитой с высеченными на ней словами: "Помпей - верен до самой смерти". Как заметила Джесси, Помпей вполне мог быть лошадью.
* * *
Они нашли Флека ожидающим в гостиной вместе с остальными. Инспектор усмехнулся. Шеф полиции ловко вел свою игру. Ни один представитель прессы так и не появился, а в местных газетах сообщалось только о смерти старого Брасса, но не об убийстве. Флек приберегал новости до того великого дня, когда он сможет объявить, что преступление не только имело место, но и было им раскрыто.
Шеф неподвижно сидел у огромного камина, словно надеясь, что здесь он будет казаться меньше. В последовавшем разговоре он не принимал никакого участия.
- Присаживайтесь, мальчики и девочки, - сказал Вон. - Вино за счет заведения. Мы вылакали весь паршивый кларет, сегодня прикончим портвейн, да и тому, что еще осталось в подвале, не дадим превратиться в уксус. Все хотят выслушать последнюю волю покойного?
Поверх повязок он надел грязную майку, и только коричневое пятно под правой лопаткой вместе с некоторой скованностью движений напоминали о ножевой ране. Кобура с торчащим из нее револьвером 38-го калибра была у всех на виду. Вон начал читать завещание.
Текст начинался следующим образом: "Я, Хендрик Саймон Брасс, холостяк, проживающий в городе Филлипскилл, округ Уэстчестер, штат Нью-Йорк, пребывающий в здравом уме и твердой памяти, но сознающий бренность земной жизни…"
Судя по стилю, Брасс диктовал текст, решил инспектор: Он заметил, что никто не прикасается к портвейну.
Вступление только возбуждало аппетит. Дойдя до сути, Вон сделал паузу, усмехнулся и продолжил чтение:
- "Я оставляю моему слуге, Хьюго Зарбусу, мой дом и земли, расположенные в городе Филлипскилл.
Остальную и главную часть моего состояния я завещаю Девитту Алистеру, Линн О'Нил, Корнелии Оупеншо, Киту Палмеру, Джесси Шервуд и Хьюберту Торнтону в виде равной доли каждому, если они переживут меня.
Если в течение месяца после моей смерти некий Хардинг Бойл, чье местопребывание мне неизвестно, объявится лично и заявит права на часть моего состояния, он должен будет получить равную долю с шестью наследниками, поименованными выше. Мой душеприказчик наделен всеми полномочиями идентифицировать упомянутого Хардинга Бойла и подтвердить его права или опровергнуть их.
По истечении месячного срока все содержимое моего дома и пристроек должно быть продано с публичного аукциона в пользу наследников.
Своим душеприказчиком, наделенным правом распределять мое состояние, свободное от налогов, я назначаю моего поверенного Вона Дж. Вона…"
Когда Вон Дж. Вон умолк, некоторое время царила тишина, которую нарушил Ричард Квин:
- Это завещание выглядит странно, Вон. Что вы за юрист, хотел бы я знать? Здесь ничего не говорится об уплате долгов, о размере состояния и, самое главное, о том, в чем оно заключается…
- И где оно! - взвизгнула Корнелия Оупеншо. - Вы составляли завещание и должны это знать!
Вон налил себе портвейн, пожал плечами и разом опустошил стакан.
- Меня не спрашивайте, беби.
- И не называйте меня "беби"! Я хочу знать, что именно я унаследовала. Я имею на это право. Он назначил вас душеприказчиком, так что вам должно быть известно…
- Я знаю только то, что прочитал вам сейчас.
Алистер дрожал всем телом.
- Послушайте, Вон, - глухо произнес он, - вы знаете, что поставлено на карту…
- Безусловно, - подхватила Линн. - Вы хотите сказать, что мистер Брасс не сообщил вам, где находится его состояние?
- Брасс был упрям, как старый осел. Он настаивал, чтобы я писал завещание под его диктовку слово в слово. Я предложил сделать традиционные юридические дополнения, но он не пожелал и слушать. Когда я спросил, из чего состоит его богатство и где находятся шесть миллионов долларов, он только захихикал. Если хотите знать что-нибудь еще, друзья мои, советуйтесь с хрустальным шаром. Кто хочет сыграть в теннис?
В этот момент вошел Лу и что-то шепнул своему шефу. Флек тяжело поднялся, вышел и вскоре вернулся с двумя мужчинами. Один был толстым, другой тонким, но у обоих глаза светились алчным блеском.
- Мистер Флюгл и мистер Ченнинг, - представил их Флек. - Адвокаты из Филлипскилла. Хотят кое-что сказать. - И он вновь занял свое место у камина.
- Я представляю кредиторов покойного Хендрика Брасса из Филлипскилла… - заговорил мистер Флюгл низким, под стать своей комплекции голосом.
- Нет, это я представляю кредиторов покойного Хендрика Брасса из Филлипскилла, - перебил его мистер Ченнинг соответственно высоким, визгливым голосом.
Мистер Флюгл сердито уставился на него:
- Вы не теряли времени даром.
- Как и вы, - огрызнулся мистер Ченнинг.
- Спокойно, девицы, - сказал Вон. - Я душеприказчик покойного и думаю, у каждого из вас свои клиенты. Где ваши счета и на какую они сумму?
Оба адвоката вытащили из портфелей пачки счетов и одновременно передали их Вону, который быстро перелистал их.
- Газ, электричество, скобяная лавка, мясник, булочник… Полагаю, здесь должен наличествовать и торговец подсвечниками, если только Брасс не делал их сам. Это можно читать до ночи. На какую долю претендуют ваши клиенты, толстячок?
- На три тысячи двадцать пять долларов одиннадцать центов, - ответил мистер Флюгл.
- А ваши, худышка?
- На четыре тысячи четыреста сорок три доллара тринадцать центов, - буркнул мистер Ченнинг.
Вон отодвинул стакан, достал флягу, отвинтил крышку и запрокинул голову. Опустив ее снова, он сказал:
- Калькулятор показывает общую сумму в семь тысяч четыреста шестьдесят восемь долларов двадцать четыре цента - верно, партнеры? Ну, все деньги будут выплачены полностью, когда этот тупоголовый шеф полиции выпустит меня отсюда на достаточное время, чтобы представить завещание на утверждение. Если, конечно, состояния покойного хватит, чтобы удовлетворить требования ваших клиентов, а это еще неизвестно упомянутому душеприказчику. Есть комментарии? Хьюго, вышвырните этих кровососов.
Быстро заморгав, Хьюго направился к двум адвокатам с неизбежностью надвигающегося ледника. Они удалились с похвальной быстротой.
Вон снова глотнул из неистощимой фляги. Должно быть, он привез целый ящик их, подумал инспектор.
- Ну, котики, чего вы сидите с таким видом, будто оказались в одном мешке? Кому есть что сказать?
- Мне, - отозвался Ричард. - Прежде всего хочу заметить, что в завещании не предусмотрено ничего для содержания дома и нас в течение месячного срока ожидания. После того, что сейчас услышали адвокаты, на продукты в кредит рассчитывать не приходится. Если мы останемся здесь, то будем нуждаться в пище и электричестве. Похоже, нам придется прибегнуть к собственным ресурсам.
- Если мы останемся, и если Хьюго не станет возражать, - с горечью произнесла Корнелия. - Теперь это его дом.
- По крайней мере, он знает, что унаследовал, - сказал Кит.
- Хьюго унаследовал дважды заложенную недвижимость, которую никто бы не принял даже в подарок. У вас нет возражений, Хьюго?
Слуга выглядел испуганным.
- Возражений, мистер Квин? - нервно переспросил он. - Против чего?
- Не тратьте времени на разговоры со слабоумным, - сказал Вон. - Как бы то ни было, ничто никому не принадлежит, пока завещание не будет утверждено и все претензии на долю состояния не будут улажены, что, как я уже говорил вам, займет по крайней мере полгода, а может, и целый год. Если вы хотите тратить деньги на содержание этой развалюхи, дело ваше, но мой вам совет - ехать домой и ждать, что решат суд по делам о наследстве и Аллах.
- Совет был бы хорош, - промолвил инспектор, - если бы не две маленькие детали.
- Какая первая, папаша?
- Брасс был убит, и Флек не позволит нам уехать.
Шеф Флек шевельнулся и осторожно кивнул.
- А вторая?
- Я не верю, что Брасс ничего не сказал о местонахождении предполагаемых шести миллионов.
- Согласен, - поддержал его доктор Торнтон. - Он слишком забавлялся, мистифицируя нас, чтобы не оставить никакого ключа - хотя бы в виде намека.
- Вы что-то утаиваете от нас, Вон? - Голос Алистера звучал еще глуше, чем прежде.
Внезапно Вон вздрогнул и сморщился, словно от сильной боли - по мнению инспектора, притворной.
- Эта дырка в спине чертовски болит! - пожаловался он. - Вы, часом, не дантист, док?
- Вам повезло, что вы в состоянии ходить, - проворчал Торнтон. - И не пытайтесь сменить тему. Что вам сказал старик?
- Ничего, как я уже говорил вам. Ничего существенного.
- Значит, что-то он сказал! - впервые воскликнула Элизабет Алистер. - Что именно?
Вон пожал плечами и снова поморщился.
- Что деньги где-то в доме.
- В этом доме? - уточнила Линн.
- Да.
- Но где? - осведомилась Корнелия Оупеншо.
- Я спросил, но он не ответил. - Вон поднялся. - Доктор, моя спина меня терзает. Как насчет обезболивающего? Я не наркоман - даже травку не курю.
- Черт бы побрал Гиппократа, - пробормотал Торнтон. - Хьюго, помогите мне отвести этого громилу наверх.
* * *
- Мы ждали вас, доктор, - сказал инспектор, когда Торнтон вернулся. - Мы решили, что необходимо предпринять какие-то действия. Конечно, шеф Флек имеет право нам запретить. Он сказал, что сначала послушает. Верно, шеф?
В глазах Флека мелькнуло подозрение.
- Да, - сказал он. - Зависит от того, какие действия.
- Я знаю, что бы сделала я, - злобно сказала Корнелия. - Вам, мужчинам, следовало бы отвести этого… этого субъекта в погреб и всыпать ему по первое число. Он знает больше, чем говорит. Выбейте это из него!
- Какие действия? - повторил Флек.
- Одну меру нужно принять сразу же, - сказал Ричард. - По словам Вона, Брасс заявил, что шесть миллионов - в каком бы виде они ни были - находятся в этом доме. Мы должны обыскать дом. - Раздались восторженные крики, и он поднял руку. - Эта работа не для любителей. Шеф, у меня есть пятеро старых друзей - отставных полицейских, как и я, - которые помогали мне в этом деле. С вашего разрешения я бы хотел организовать поисковую группу из себя, вас, ваших людей и моих пятерых друзей. Они профессионалы и не хотят ничего, кроме работы. Что скажете?
Шеф задумчиво посмотрел на него.
- А если из-за этого возникнут какие-нибудь неприятности с Воном, - добавил инспектор льстивым тоном, вызвавшим у Джесси желание ущипнуть его побольнее, - то вы сможете с ним справиться.
- О'кей, - сказал наконец Флек.
Никакое сооружение, тем более столь замысловатое, еще не обыскивали так тщательно. Они обследовали все помещения и ниши, все углы и щели, всю мебель, все предметы искусства и домашнего обихода, вспороли все матрасы и одеяла, подняли все ковры, простучали полы, потолки, латунные панели и стены дюйм за дюймом, перевернули вверх дном захламленный подвал, включая печь, заглядывали в туалетные бачки и дымоходы, поднимались на стремянки к люстрам, отвинчивали газовые горелки, сняли резиновую прокладку с дверцы холодильника, изучили во всех подробностях чердаки и их истлевшее содержимое. Найдя два сейфа и не обнаружив никаких указаний на их комбинации, они вскрыли их, как банки с крекером, - в одном из них оказалось сто восемьдесят семь долларов мелкими купюрами и шестьдесят пять центов ("Господи! - воскликнул Девитт Алистер. - Неужели это все, что осталось от денег, на которые он содержал дом?") среди других, еще менее ценных предметов. Они обмерили все комнаты и коридоры до последнего кубического дюйма в поисках арифметических несоответствий, не найдя ни одного.
Не то чтобы их поиски были совсем бесплодными. Среди более экзотических находок было несколько потрепанных долговых расписок, маленькая коробочка жемчужин неправильной формы с безнадежными изъянами, оловянная суповая миска с вмятинами и выгравированной на ней надписью "Любимому малышу, 1827", контрабандные британские издания XIX века "Моей тайной жизни" и рисунки обнаженной натуры Обри Бердсли, большинство из которых выглядело так, словно они пережили наводнение во Флоренции, а также три американские двухцентовые монеты в негодном состоянии и камень в форме пончика, который, по словам Джонни Криппса, служил денежной единицей на острове Яп. В сейфе с деньгами (в другом были только просроченные расписки и коробка с некондиционным жемчугом) они обнаружили несколько буклетов с кодированным текстом, которые вызвали всеобщее возбуждение и умерли страшной смертью, когда инспектор расшифровал их и заявил, что это записи масонских ритуалов. Они также обнаружили покрытый плесенью бархатный турнюр фиолетового цвета, каперское свидетельство, хромолитографию письма Авраама Линкольна миссис Биксби, десять тысяч конфедератских долларов и бутылку самогонного джина с утонувшими в нем муравьями. Едва ли не самой ценной находкой были сотни старых форм для отливки медных изделий. Этим перечень исчерпывался.
- Ну, - сказал инспектор, - мы сделали все возможное. Спасибо, ребята, - обратился он к Джиффину, Полански, Криппсу, Анджело и Мерфи. - Не удивляйтесь, если услышите обо мне снова. - Пятеро стариков пожали руки всем - даже шефу Флеку, который постоянно путался у них под ногами, - и удалились с довольным видом.
- Что дальше? - спросила Джесси. После смерти Хендрика Брасса она перестала досаждать Ричарду просьбами об отъезде. Вместо этого она ходила за ним по пятам во время обыска, словно была настоящей наследницей.
- Дом надо разобрать целиком, - сказал Девитт Алистер. Теперь он полностью обнажил свою душонку голодного хищника, готового кусать всех подряд.
- Вы имеете в виду - буквально, Алистер? - спросил Торнтон.
- Старик говорил Вону, что деньги или что бы то ни было находится в доме. Думаю, они замурованы в одной из стен.
- Возможно, по этой причине простукивание ничего не дало, - медленно произнес Кит. - Не исключено, что Алистер прав.
Инспектор нахмурился:
- Я надеялся, что с таким вариантом нам не придется столкнуться. Но больше ничего придумать не в состоянии. А вы?
Однако существовали препятствия юридического характера. Здание было завещано Хьюго. К тому же недвижимость была дважды заложена - первая закладная хранилась в Филлипскиллской сберегательной и кредитной ассоциации, а вторая - в Тэрритаунской трастовой компании Гудзонской долины. По закону, как указал Вон, приоритет оставался за залогодержателями.