* * *
- Вэн Харрисон, - повторила Никки, как будто это было название какой-то отвратительной болезни. - Что она в нем находит? Я думала, он уже умер.
- Ошибаетесь, Никки, - усмехнулся Эллери. - Могу засвидетельствовать, что мистер Харрисон отнюдь не труп. Боюсь, что Марта тоже может это сделать.
- Но он старик!
- Не такой уж старик. Не более двенадцати лет назад зрители заполняли театры, чтобы посмотреть на него, и устраивали давку, чтобы попасть за кулисы. Его профиль по-прежнему действует безотказно.
- Я бы могла его задушить! - воскликнула Никки. - Марта в гостиничном номере! Где она с ним познакомилась?
- Бродвей - тесное местечко. Может, Харрисон пробовался на роль в одной из ее постановок. После звонка вам я навел справки в "Лэмз", и мне сказали, что он все еще пытается отменить запрет, который Бродвей наложил на его участие в спектаклях. Вряд ли вы об этом помните. Харрисон беспробудно пил, когда исполнял свою последнюю ведущую роль в пьесе, поставленной Эйври Лэнгстоном, и тому пришлось в разгар сезона снять ее с репертуара. Это произошло лет десять-двенадцать тому назад. С тех пор Харрисону не давали работы на Бродвее.
- Тогда чем же он зарабатывает на жизнь? Старыми рецензиями?
- Ему вообще незачем работать. В период расцвета Харрисон нажил целое состояние, но вы же знаете актеров. Он все еще иногда появляется на радио и телевидении, а изредка даже получает эпизодическую роль в каком-нибудь фильме. Возможно, именно это помогает ему поддерживать бодрость. Его магический голос и романтический профиль будут притягивать женщин в возрасте Марты, даже когда он не сможет передвигаться без посторонней помощи.
- Но Марта!..
- А что Марта? - холодно осведомился Эллери. - Чем она отличается от остальных? Ей пошел четвертый десяток, муж делает ее жизнь невыносимой, у нее нет ни детей, ни родственников, которые могли бы ее удержать, к тому же она увлечена сценой. Марта - самая подходящая находка для такого, как Харрисон! Он в состоянии дать ей то, что Дерк не может или не хочет, - лесть, внимание, блеск. Он может дать ей счастье, Никки, даже если это всего лишь дешевый суррогат в номере отеля.
- Но Марта всегда была такой уравновешенной! Неужели она не видит, что он фальшив насквозь?
- А что в этом мире не фальшиво? И возможно, он в самом деле влюблен в нее. В Марту не так уж трудно влюбиться.
Никки молчала.
- Иными словами, - снова заговорил Эллери, - это адская путаница, и я за то, чтобы поскорее из нее выбраться.
- Только не сейчас.
- Сейчас самое подходящее время! Позже нам это может не удаться.
- Нет, пусть пока это продолжается. - Никки поежилась. - Пока есть риск, что Дерк все узнает.
- Насколько я понимаю, вы намерены и дальше торчать у Лоренсов?
- Я должна это сделать.
Эллери усмехнулся:
- Почему я позволил втянуть себя в это? - Он задумчиво барабанил пальцами по скатерти. Никки с беспокойством наблюдала за ним. - Конечно, самое разумное, Никки, чтобы вы поговорили с ней, как женщина с женщиной. В конце концов, для этого есть основания. Мы занялись этим, так как Марта жаловалась, что Дерк ревнует ее без причины. Ситуация изменилась. Теперь у него есть самая веская причина в мире - к счастью, он еще этого не знает. Марта выбила у нас почву из-под ног. Если мы будем продолжать ей помогать…
- Нам придется это делать, несмотря ни на что.
Эллери махнул рукой:
- Каждый раз, когда я делаю разумное предложение…
- Слушайте, Эллери, - прервала Никки. - Я знаю женщин, а вы - нет. Если я расскажу Марте, что нам все известно, и буду умолять ее остановиться, прежде чем произойдет нечто ужасное, она будет все отрицать. Придумает какую-нибудь сказку насчет того, почему она встречается с Харрисоном в номере отеля, возненавидит меня за то, что я об этом знаю, и мне придется убраться - вот и все.
Эллери что-то пробормотал.
- Если бы Марта решилась на разрыв с мужем, она бы ходила в этот отель открыто, как свободная женщина, а не тайком, как проститутка. Однако она пошла на связь, продолжая убеждать себя, что хочет спасти свой брак.
- Но это же нелогично!
- Когда порядочная женщина решается на падение, вы можете спустить вашу логику в унитаз, мистер Квин! Мне жаль, Эллери, что я втянула вас в это. Почему бы вам не забыть обо всем и не позволить мне действовать на свой страх и риск?
- Очень умно! - огрызнулся Эллери. - Хорошо, попробуем спасти их, несмотря на них самих, хотя нас это ни к чему хорошему не приведет.
Никки с нежностью сжала его руку. Когда они съели салат, не указанный в меню, Эллери снова начал жаловаться:
- Больше всего меня беспокоит то, что мы не в состоянии ничего планировать наперед. Собственно говоря, планировать абсолютно нечего. Это все равно что наблюдать за поджигателем на оружейном складе в безлунную ночь. Все, что я могу делать, - это бродить за Мартой в потемках, надеясь, что успею наступить на спичку, прежде чем все взлетит на воздух.
- Я знаю, дорогой…
- Вы должны перехватить следующее письмо, Никки, и на этот раз прочитать его раньше Марты - она едва ли продублирует свою любезность, уронив его на кухне. Возможно, письмо снова придет в деловом конверте. Это хорошая уловка, к которой, придя однажды, несомненно, прибегают и впредь.
- Но он не использует вторично конверт компании по кондиционированию воздуха, - возразила Никки. - Это было бы опасно.
- Безусловно, - согласился Эллери, - поэтому второе письмо придет в другом конверте.
- Но как я узнаю в каком?
- Тут я не могу вам помочь. Вам придется вскрывать с помощью пара каждое деловое письмо, адресованное Марте. И поскольку мы решили продолжать игру в жмурки, то должен предупредить: следите, чтобы вас за этим занятием не застала даже горничная.
Никки судорожно глотнула.
- Постараюсь быть осторожной.
- Да уж, - безжалостно кивнул Эллери. - Луи! Где наше тетраццини?
* * *
В субботу, во второй половине дня, Никки позвонила в квартиру Квинов сказать, что вечером она свободна, если это кого-то интересует. Инспектор Квин, принявший сообщение, был вынужден потребовать расшифровки.
- Значит, у нее есть новости! - воскликнул Эллери. - Дай-ка мне трубку! Ну что, Никки?
- У нас состоится свидание или нет? - послышался голос Никки.
- Вы не можете говорить свободно?
- Не могу.
- Тогда в нашей квартире в любое время, которое вам подойдет.
- Что происходит? - осведомился инспектор, когда его сын положил трубку. - Чем вы двое занимаетесь?
- Ничем хорошим, - ответил Эллери.
- Что-нибудь по моей части?
- Боже упаси!
- Ты еще прибежишь ко мне за помощью, - усмехнулся старик. - Так всегда бывает.
Никки появилась в начале десятого, больше похожая на труп, чем на живого человека.
- Прошу прощения, - вежливо сказал Эллери, закрывая дверь перед инспектором. - Я уже приготовил вам выпивку, Ник. Снимите туфли, устраивайтесь и рассказывайте.
Никки плюхнулась на кушетку, поставила нетронутый стакан на пол и обратилась к потолку:
- Теперь я - Джимми Валентайн в женском облике. Не думаю, чтобы вас интересовали технические подробности.
- Вы правы, - кивнул Эллери. - Меня интересуют только результаты, если таковые имеются.
- У вас нет сердца!
- Это бессердечный бизнес, малышка. Итак?
- Письмо пришло сегодня с утренней почтой, - сказала Никки. - Там было три деловых конверта, но мне не пришлось вскрывать все над паром. Я сразу определила нужный.
- Вот как? - с удивлением отозвался Эллери. - Снова Фрём?
- Нет. Это был обычный продолговатый конверт с обратным адресом ювелирной фирмы Хамбера и Кана. Однако адрес был тот же, что у кондиционерной компании, - Пятая авеню, 547. И обратите внимание…
- Ну?
- Имя и адрес Марты снова напечатаны красными буквами.
Эллери уставился на нее:
- Забавно!
- По-моему, просто глупо. Красная лента вызовет подозрение сама по себе, если Дерк заметит ее несколько раз. К счастью, он почти никогда не берет почту первым.
- Продолжайте. Что говорится в письме?
- Там напечатано такими же красными буквами: "Понедельник - запятая - 3 часа дня - запятая - B".
- "B"?
- Да, "B".
C
Понедельник оказался прекрасным днем для слежки, но только в том случае, если вы родились выдрой. Дождь начался с утра и продолжался до ночи, иногда мелко капая, а иногда превращаясь в ливень, сметающий людей с улиц. Как обычно в Нью-Йорке, при первом же намеке на осадки свободные такси стали попадаться реже, чем улыбка на лице уличного регулировщика. Все утро и полдня Эллери ежился, стоя в плаще под навесом кондитерской, напротив ветхого жилого дома в Челси. Марта нашла пьесу на осенний сезон и теперь обсуждала ее с автором - молодой домохозяйкой, написавшей пьесу в промежутках между стиркой пеленок и стоянием у плиты.
Ожидание оказалось долгим.
Марта, очевидно, воспользовалась гостеприимством автора и съела у нее ленч. Ибо миновали полдень, час, половина второго, а она так и не появилась.
Без четверти два Эллери начал ловить такси. Ему удалось добиться успеха через двадцать минут, но и тогда дело едва не окончилась неудачей, когда водитель узнал, что ему придется ждать за углом неопределенное время со спущенным флажком. Только пятидолларовая купюра обеспечила его согласие.
В двадцать пять минут третьего Марта вышла излома, раскрывая зонт. Она поспешила в сторону Восьмой авеню, шлепая ботами по лужам и с беспокойством оглядываясь вокруг через каждые несколько шагов. Эллери, опустив голову и подняв воротник, следовал за ней по противоположной стороне улицы, с успехом изображая бездомного бродягу.
Внезапно из ниоткуда появилось такси, высадило пассажира, подхватило Марту и поехало, прежде чем Эллери добежал до угла. Пришлось кинуться назад к поджидавшему его такси. К счастью, автомобиль Марты через два квартала к югу остановился на красный свет. Водитель Эллери, чуя приключение, догнал его на Пятнадцатой улице.
- Куда она едет, приятель? - осведомился он.
- Пока просто следуйте за ней.
- Вы ее муж? - разумно предположил шофер. - У меня раньше была жена, мистер, но больше я на такое не попадусь. Пускай у других голова болит. К чему зря беспокоить муниципалитет?
- Они едут дальше, черт возьми!
- Не нервничайте, - успокоил водитель, трогаясь с места.
Такси Марты свернуло налево, на Четырнадцатую улицу, и двинулось на восток. Эллери от волнения грыз ногти. Видимость была скверная, а транспорта - полным-полно. Дождь усилился снова. Куда же она едет?
Эллери ожидал, что с Юнион-сквер машина Марты направится к северу. Но вместо этого она повернула на юг, на Четвертую авеню.
Мимо проплывали книжные лавки.
Если Марта поедет по Лафайет-стрит, то выберется прямиком к Главному полицейскому управлению.
Это казалось невероятным.
У Астор-Плейс, за универмагом "Уанамейерс", такси Марты пересекло Купер-сквер в сторону Третьей авеню и двинулось к югу под линией надземки.
"Понедельник, 3 часа дня, B…" Бруклин? Может быть, она едет к Ист-Ривер и Уильямсбургскому мосту?
Внезапно Эллери пришло в голову, что Третья авеню после перекрестка с Четвертой улицей уже не Третья авеню, а Бауэри!
Значит, "B" - это Бауэри!
Но Бауэри тянется аж до Четем-сквер. Марта едва ли собиралась выглядывать из окошка в надежде увидеть Вэна Харрисона на углу какой-нибудь безымянной улочки в тени надземки. Вероятно, имеется в виду какое-то конкретное место на Бауэри. Может быть, миссия?
Но это оказалась не миссия, а дом номер 267, что удивило философа за рулем не меньше, чем его пассажира.
Возле Хьюстон-стрит такси Марты неожиданно развернулось под надземкой. Марта выскочила, впрыгнув в открывшуюся ей навстречу дверцу машины, стоящей на восточной стороне улицы. Эллери успел заметить через окошко, как Вэн Харрисон обнял ее, когда их автомобиль тронулся, быстро свернул и скрылся на боковой улице. К тому времени, когда водитель Эллери смог выпутаться из транспортного водоворота и продублировать маневр, враг находился уже вне поля зрения.
- Почему вы не предупредили меня, что она встречается с ним перед "Сэммиз Бауэри Фоллиз"? - обиженно спросил шофер. - Тогда я бы приготовился заранее.
- Потому что "Сэммиз Бауэри Фоллиз" начинается на "S", а это нарушает правила, - огрызнулся Эллери. - Остановитесь у аптеки - я позвоню, и вы отвезете меня на Западную Восемьдесят седьмую улицу.
- С тем, что уже на счетчике, это вам недешево обойдется, - мрачно предупредил водитель.
Больше они не общались друг с другом.
* * *
Никки удалось выбраться в понедельник вечером. Она ворвалась в квартиру Квинов с криком "Ну?" и умолкла при виде инспектора.
- Все в порядке, Никки, - успокоил ее Эллери. - Я все рассказал папе. Работа, похоже, предстоит длительная. Местом встречи оказался "Сэммиз Бауэри Фоллиз" - слово "Сэммиз", очевидно, считалось лишним… Короче говоря, я их упустил. В какое время Марта вернулась домой?
- В обычное - к обеду. - Никки плюхнулась в кресло. - "B"… Бауэри.
- По-моему, вам обоим нужно обратиться к психиатру, - вмешался инспектор Квин. - Впутаться в адюльтерную историю! Для вас, Никки, это ничем хорошим не кончится. И не пудрите мне мозги по поводу дружбы! В адюльтерных делах друзей не бывает - только повестки в суд. Я уже говорил сыну, что думаю о его поведении. А теперь, если позволите, я пойду спать.
- Но почему "Бауэри Фоллиз"? - спросила Никки, когда дверь спальни инспектора с шумом захлопнулась. - Что им там понадобилось, Эллери?
- Харрисон - актер и повинуется актерскому инстинкту. Это так романтично - встретиться на Бауэри и умчаться в дождь. Отличная прелюдия к любовной сцене. В конце концов, в номерах отелей не так уж много разнообразия, что бы в них ни происходило. - Эллери сердито набивал трубку.
- Значит, вы думаете, что они…
- Уверяю вас, что Марта прыгнула к нему в машину не с целью обсудить состав актеров. Последнее, что я видел, - это как Харрисон обнял ее. Об их дальнейших намерениях предоставляю судить вам.
- Снова "А…"? - тихо спросила Никки.
- Только не "А…". Я звонил Эрни - тамошнему портье. Харрисон выписался из отеля в пятницу утром и с тех пор не возвращался. Впрочем, это был звонок для проформы. Разве имеет значение, какой отель они используют?
Никки промолчала.
- Как вела себя наша героиня, вернувшись домой?
- Выглядела подавленной.
- Еще бы!
- И… была очень ласкова с Дерком.
- Ну разумеется!
- За обедом говорила о пьесе, которую выбрала. И об Элле Гринспан - молодой домохозяйке, которая ее написала.
- Значит, она создавала впечатление, что провела весь день с высокоодаренной миссис Гринспан, что приехала прямо из Челси и так далее?
- Ну… да.
- И какие у нее планы на вечер?
- Марта читает Дерку пьесу.
- Трогательно. Кстати, как ведет себя Дерк?
- Он выглядел очень заинтересованным. Они пошли в кабинет сразу после обеда, поэтому я и смогла выбраться. Дерк просил меня остаться и послушать, но Марта как будто хотела побыть с ним наедине, и я сказала, что должна кое-что купить в аптеке. Думаю, эти дни Марта меня побаивается.
- Ваша Марта Лоренс, Никки, - заметил Эллери, - начинает мне нравиться все меньше и меньше.
Никки закусила губу.
- Но в ситуации есть элемент омерзительного очарования. Это напоминает подглядывание в замочную скважину. - Эллери выпустил облачко дыма и отложил трубку. Никки смотрелась настолько жалко, что он ласково привлек ее к себе. - Простите. Очевидно, я просто не приспособлен к такого рода делам. Почему вы встали?
- Просто так. Я хочу сигарету.
Эллери зажег для нее сигарету, и она вернулась к креслу.
- Вы меня ненавидите?
- Я ненавижу мужчин!
- Будьте же благоразумной, Никки. Нужны двое, чтобы свить любовное гнездышко. Не знаю насчет Харрисона, но Марта не пятнадцатилетняя девочка. Она достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.
- Пусть так, - сказала Никки. - Перейдем к делу. Вы хотите, чтобы я продолжала вскрывать над паром деловые конверты?
- Я хочу, чтобы вы вернулись домой. Но раз вы отказываетесь, то да, продолжайте. - Эллери снова взял трубку. - Между прочим, сегодня мы с полным основанием можем считать, что достигли прогресса.
- Да, но в каком направлении? - с горечью воскликнула Никки.
- Я имел в виду не это. Начинает вырисовываться определенная модель. Харрисон, очевидно, разработал мелодраматичную, но достаточно эффективную схему. Место встречи - каждый раз новое. Требуется только сообщить время и закодированное место - сладкая парочка оказывается в безобидной на вид упаковке. Так как Марта всегда в разное время уходит из дому по делам и Дерк привык к этому, хотя иногда и устраивает сцены ревности, схема выглядит весьма надежной. Харрисон свел риск разоблачения к минимуму.
Сам код, - продолжал Эллери, обращаясь к стене, поскольку Никки также смотрела на нее, - представляет собой определенный примитивный интерес. Сначала "A", что, как выяснилось, означает отель "А…". Потом появляется "B", и мы узнаем, что это указание на "Бауэри Фоллиз". Таким образом, мы можем предположить, что следующей буквой будет "C" и что она будет обозначать Карнеги-Холл, Кони-Айленд или Центральный парк, что за ней последует "D", означающая здание "Дейли ньюс" или забегаловку "Дэннис" и так далее. Что будет делать Харрисон, когда переберет весь алфавит, если ему удастся это осуществить, - мрачно закончил Эллери, - знает только Бог. Возможно, двинется в обратном порядке, начиная с "Z".
- Какие-то детские игры! - воскликнула Никки.
- Но возникает вопрос: откуда Марта знала, что "A" не означает "Астор", Ассоциацию студентов-гуманитариев или Американский музей естественной истории? А "B" - больницу "Бельвю", Бродвейский шатер или Бэттери-парк? Ведь за исключением времени в записках не было никаких конкретных указаний.
Ответ состоит в том, что начальная буква места встречи - только часть кода. Главный ключ к шифру должен объяснять, какое из многочисленных мест на букву "А" в Нью-Йорке имеется в виду. У Харрисона есть один экземпляр ключа, а у Марты - другой. Когда она получит записку с буквой "C", ей будет достаточно взглянуть на него.
- Судя по форме первого конверта, - напомнила Никки, - в нем был какой-то буклет.
- Тонко подмечено, - усмехнулся Эллери. - Вы продолжаете его искать?
- Ну… да.
- Но насколько я понимаю, без того энтузиазма, которого требует эта ответственная задача. Теперь вам ясно, как тяжел труд детектива, Никки. Вы должны найти этот буклет. Возможно, это путеводитель по каким-то достопримечательностям Нью-Йорка. С его помощью мы заранее будем знать их место встречи. Так что преимущества очевидны сами по себе.