Лакей в оранжево-зеленой ливрее смерил его слегка презрительным взглядом:
- Боюсь, сэр, ее светлость…
Чевиот, ожидавший увидеть множество птичьих клеток и не увидевший ни одной, круто развернулся на каблуках.
- Ведите меня к леди Корк! - приказал он.
Надо отдать ему справедливость - он не осознавал, какую силу и властность излучал, когда смотрел лакею в глаза. Лакей облизал пересохшие губы.
- Слушаюсь, сэр. Я доложу ее светлости…
Тут одновременно случились две вещи.
Из-под лестницы вышел Алан Хенли с толстой узловатой палкой в одной руке и бюваром в другой. Там он прятался от посторонних глаз. А вниз по лестнице медленно сошла стройная женщина в белом платье.
- Все улажено, - произнесла она хрипловатым контральто. - Добрый вечер, мистер Чевиот.
Флора не повернула головы; она поправляла перчатки, чтобы вынуть руки из муфты. На лице ее появилось выражение крайнего безразличия. Не шевеля губами, она прошептала так тихо, чтобы ее услышал только Чевиот:
- А вот и твоя драгоценная мисс Ренфру!
Глава 4
Женщина на лестнице
Да, Маргарет Ренфру была красива. Точнее, почти красива. Жгучая брюнетка с очень белой кожей. Взору Чевиота предстала одна из полдюжины дамских причесок, модных в этом сезоне. Густые блестящие локоны мисс Ренфру вились до ушей; посередине головы волосы разделял пробор. Кожа у дамы была изумительно белая; лишь на щеках проглядывал легкий румянец. Из-под прямых черных бровей смотрели живые темно-серые глаза. А если нос с широкими ноздрями и был чуть длинноват, то этот недостаток искупали безупречной формы подбородок и рот с темно-алыми блестящими губами.
Маргарет Ренфру изогнула губы в подобии улыбки. Она спускалась по лестнице с прямой спиной, держась рукой в белой перчатке за перила. Лиф ее белого платья, узкого в талии и с широкой юбкой, как у Флоры, был расшит ярко-красными розами.
Да, Маргарет Ренфру была почти красавицей; кроме того, в ней угадывалась сильная личность. Однако - Чевиот никак не мог понять, в чем тут дело, - было в ней что-то, внушавшее ужас или даже отвращение…
Дойдя до подножия лестницы, Маргарет Ренфру вновь заговорила:
- Ах, леди Дрейтон! - И она присела перед Флорой в глубоком книксене.
Даже Чевиот понял, что книксен слишком уж глубок. Преувеличенно, вызывающе глубок. Флора, обернувшись, холодно кивнула.
Вблизи оказалось, что платье на мисс Ренфру старое, заштопанное, хотя и старательно вычищенное. Однако держалась женщина вызывающе, как будто гордясь своей бедностью.
- Простите мою смелость, - обратилась она к Чевиоту, - но я представлюсь сама. Я видела вас в парке - вы катались верхом; я осведомлена о ваших достижениях, сэр. Я Маргарет Ренфру.
На сей раз книксен был настоящим. Живые глаза под прямыми черными бровями изучили Чевиота и составили о нем благоприятное мнение. Но в следующую секунду они остекленели и сделались непроницаемыми.
Чевиот поклонился в ответ.
Слово "достижения" наполнило его душу ужасом. Он вспомнил фразу, прочитанную полковником Роуэном: "Отличный стрелок, борец и фехтовальщик".
В доказательство того, что он был лучшим стрелком из револьвера в лондонской полиции, у него имелся серебряный кубок. Однако еще неизвестно, как он обходится с гладкоствольным оружием, которое заряжается с дула и пули для которого редко отливаются по одному шаблону. О рукопашном бое Чевиот понятия не имел, за исключением нескольких приемов дзюдо. А что касается фехтования… вряд ли он способен отличить рапиру от сабли. Не важно, не важно!
- Ваш покорный слуга, мисс Ренфру. Я тоже имел удовольствие видеть вас, - солгал Чевиот, стараясь держаться как можно непринужденнее. - Насколько я понял, вы родственница леди Корк?
Маргарет Ренфру повысила голос.
- Родственница? Увы! Я всего лишь дочь одной из ее старых подруг. Меня можно назвать бедной родственницей, да и то с натяжкой, я живу щедротами ее милости, сэр.
- В качестве компаньонки, несомненно.
- Что такое "компаньонка"? - вдруг с чрезвычайным любопытством поинтересовалась мисс Ренфру. - Никогда не слышала такого слова! Вы непременно должны как-нибудь растолковать мне его.
Расшитый розами лиф платья то вздымался, то опадал. Будь она проклята! Почему она держится так странно? Почему у нее такой загадочный вид? Она явно демонстрирует ложное смирение; в ней угадывается смесь стыда и гордости. Мисс Ренфру отвела глаза и посмотрела на мистера Хенли.
- Этот… джентльмен, - она тряхнула густыми локонами, - сказал, что вас следует принимать как уполномоченное лицо полковника Роуэна. Отлично, так тому и быть! Прошу вас, следуйте за мной.
Мисс Ренфру круто развернулась, отчего пышная юбка взметнулись веером. Тут послышался шум, и вестибюль наполнился народом.
Из малой гостиной высыпали с полдюжины молодых людей во фраках, и с ними - молодой гвардейский офицер в алом мундире, с жидкими черными усиками-перышками и баками. Все они распространяли вокруг себя аромат бренди и пунша. Из-за тесных фраков, зауженных черных брюк и белейших рубашек-жабо они казались поразительно тонкими, длинными и смахивали на карикатуры.
Впрочем, карикатурами они нисколько не являлись.
- Джек, старина! - послышался незнакомый Чевиоту радостный голос, и почти тут же его руку стиснул в дружеской хватке румяный молодой человек не старше двадцати одного - двадцати двух лет. Курносый нос незнакомца, его широкий рот и подернутые дымкой глаза были заключены в рамку светло-каштановых волос и баков, похожих на баки мистера Ричарда Мейна.
- Фредди! - с нескрываемой радостью воскликнула Флора и протянула молодому человеку левую руку.
- Флора! Оч-чень рад! - вскричал молодой человек и склонился над ее рукой, что-то страстно промычал над нею, поцеловал перчатку, пошатываясь, выпрямился и проговорил: - Господи помилуй! Сколько же прошло? Две недели? Да, не меньше! Ей-богу, я вас обоих уже две недели не видел! - Он ткнул в сторону Чевиота пальцем и расхохотался. - Вот хитрец, ну и хитрец! Не важно. Я т-тебе завидую. Кстати, - он показал рукой наверх, - танцуешь?
- Не сейчас, Фредди. - Чевиот с трудом назвал незнакомого юнца по имени. - Вообще-то я…
"Вообще-то, - подумал он про себя, - если начать задаваться вопросом, кто я и что со мной происходит, я на верном пути к сумасшедшему дому".
К счастью - или к сожалению, - Чевиот отбросил прочь болезненные мысли. Молодой гвардейский офицер с одним капитанским эполетом и красными лампасами на узких черных панталонах вскинул голову и вмешался в разговор.
- В са-амом деле! - томно просюсюкал он высоким, скучающим тоном. - Потанцевать, что ли?
Томный офицер был строен, но притом высок и крепок. Внезапно схватив одного из своих товарищей за кружевное жабо, он оттолкнул его с пути и двинулся вперед.
Чевиот следил за его приближением, волосы у него на голове зашевелились. Он расправил плечи и перевел дух. Гвардейский офицер, который не собирался менять курс ради кого бы то ни было, врезался прямо в него на полном ходу - и тут же отскочил, словно наткнулся на скалу.
Фредди завопил от восторга. Гвардейский офицер не обрадовался.
- В чем дело? - протянул он тем же скучающим тоном. - Смотрите, куда идете, приятель! Кстати, кто вы такой?
Чевиот не удостоил его ответом.
Маргарет Ренфру, успевшая подняться на один пролет, бросала на Чевиота косые взгляды. Он обратился к ней:
- Будьте добры, мисс Ренфру, покажите дорогу.
- Я с вами разговариваю, приятель! - рявкнул гвардейский офицер, хватая Чевиота за левую руку.
- А я с вами не разговариваю, - ответил Чевиот, выворачиваясь и сбрасывая руку приставалы. - Думаю, в этом нет необходимости.
Длинное лицо капитана Хогбена под черными усиками-перышками и баками сделалось алым, как его мундир. Потом он побледнел, как смерть.
- Господи! - прошептал он, начиная стаскивать перчатку с правой руки. - Господи!
Четверо друзей тут же с хохотом и криками накинулись на него и потащили наверх; капитан брыкался и вырывался.
- Держи себя в руках, Хогбен!
- Ты ведь не вызовешь на дуэль лучшего стрелка в городе? Куда тебе!
- Хогбен, тебя ждет Изабелла! Она сохнет по тебе, гуляка! Клубок подвыпивших друзей ударился о стену рядом с мисс Ренфру; та в ярости отшатнулась. Молодые люди заковыляли дальше, вверх по лестнице. Чевиот поймал на себе долгий злобный взгляд гвардейского офицера; черные волосы его развевались, лицо склонилось над перилами.
- Я тебе это припомню, - пригрозил он.
Молодой человек по имени Фредди, приятельски подмигнув Флоре и Чевиоту, с трудом побрел следом. Фалды фраков молодых людей развевались и хлопали, когда они с радостными возгласами и улюлюканьем гнались за своей жертвой. Миг - и они скрылись из вида.
Маргарет Ренфру дернула плечом.
- Молокососы, - равнодушно проговорила она. - Какие они скучные! Нет, мне подавайте человека постарше и поопытнее!
Теперь она не смотрела на Чевиота. Ее взгляд, загадочный и непостижимый, был направлен куда-то поверх его плеча.
Наконец она развернулась и начала осторожно подниматься по лестнице.
Если Флора и сердилась, то никак не показала своего гнева. Чевиот чувствовал исходящие от нее смущение, неуверенность, даже страх.
- Ты терпеть не можешь добрых советов, - тихо произнесла она. - Но прошу тебя, будь осторожен в одном.
- В чем?
- Умоляю, не ссорься с капитаном Хогбеном.
- Вот как?
- Не дразни его и не шути с ним… Всем известно, что он нечестно играет. Отчего-то мне кажется, что он принесет тебе горе.
- Как ты меня пугаешь!
- Джек!
- Я сказал только: "Как ты меня пугаешь".
Флора стиснула руки в меховой муфте.
- И еще… ты был не слишком-то радушен с бедным Фредди Деббитом.
Чевиот остановился, дойдя почти до верхней ступеньки, и снова приложил ладони ко лбу. Его голос звучал чуточку громче, чем голос Флоры:
- Флора, сколько раз можно просить у тебя прощения? Сегодня я просто не в себе.
- Думаешь, я ничего не заметила? Ведь я только и стараюсь тебе помочь! - Она снова замолчала, смутившись. Казалось, ее мысли унеслись куда-то далеко. - У Фредди, бедняжки, нет ни гроша за душой, хоть он и сын лорда Лоустоффа. Но он обожает тебя; за это я его и люблю. Пусть он обижает леди Корк, когда вышучивает ее и сочиняет о ней небылицы…
- Небылицы? Что за небылицы?
- Да так, фантазии. О ворах - раз уж тебя так беспокоит ее проклятый птичий корм.
- Флора, что такое? Ну-ка рассказывай!
- Фредди уверяет всех, будто какой-то злоумышленник хочет украсть любимого попугая леди Корк, который курит сигары. А еще Фредди говорит, что он бы не стал утруждать себя, взламывая замок ее шкатулки; он просто унес бы ее с собой.
- Вот оно как! - Чевиот прищелкнул пальцами. - Вот, значит, как!
Они дошли до верхней площадки и оказались в просторной, ярко освещенной галерее. Чевиот отвлекся от разговора и принялся с интересом озираться по сторонам.
Галерея была оформлена в китайском стиле, бывшем в моде сорок лет назад; в 1829 же году обстановка выглядела чуточку старомодной. Стенные панели, покрытые черным лаком и расписанные золотыми драконами, сверкали при свете масляных ламп под кружевными шелковыми абажурами на фарфоровых, полых ножках. Лампы стояли на маленьких низких столиках черного тика. В простенках между столиками с обеих сторон располагались резные тиковые стулья.
Оглянувшись, Чевиот увидел, что слева, сзади от него, находятся закрытые двойные двери, выкрашенные яркой оранжевой краской и расписанные золотыми узорами. За ними, очевидно, была бальная зала; оттуда доносились гул голосов и бренчание настраиваемых скрипок.
Все остальные двери здесь были также оранжевые с золотом. Они отчетливо выделялись на фоне черных лакированных стен. Вторые двойные двери находились в противоположном конце галереи. Справа, довольно далеко друг от друга, в галерею выходили еще две одинарные двери, расписанные так же. Тусклый ковер испещрили грязные следы.
- Мистер Чевиот!
Но Чевиот разглядывал птичьи клетки.
- Мистер Чевиот! - снова позвала его мисс Ренфру, останавливаясь у двойных дверей в конце галереи.
Клеток было восемь. Они свисали с потолка над тиковыми стульями - по четыре с каждой стороны. В каждой клетке сидела канарейка; все птички беспокойно метались по клеткам, некоторые возбужденно чирикали. Позолоченные клетки были очень большими. На это Чевиот и надеялся.
Протянув руку, он вытащил из одной клетки фарфоровую, довольно вместительную мисочку с кормом. Клетка закачалась; канарейка громко пискнула и забила крылышками. Осторожно ставя на место кормушку, он краем глаза следил за мисс Ренфру; та судорожно стиснула руки.
- Довольно невежливо с вашей стороны заставлять ждать леди Корк! - крикнула она.
- Мисс Ренфру, - неожиданно звонким голосом вмешалась Флора, - я уверена, леди Корк не станет возражать, если я еще на секунду задержу мистера Чевиота.
- Вы ведь обычно так и поступаете, верно? И все же… Именно сейчас?
- Да, особенно сейчас.
- Знаете ли, у леди Корк дело чрезвычайной важности!
- Не спорю с вами, - любезно согласилась Флора. - Но у меня тоже. Минута, не больше, идет?
Собираясь возразить, Чевиот повернулся к Флоре и так и застыл на месте. Он впервые видел ее при свете.
Она оказалась выше, чем он представлял; фигура у нее была стройнее и пышнее. Возможно, в карете она показалась ему скорее маленькой из-за тихого голоса и изящных рук. Сейчас же он увидел, какая у нее гладкая кожа, каким ярким румянцем залились ее щеки. На губах играла соблазнительная улыбка. От ее вида у него захватило дух.
В ту же секунду двойные двери за спиной мисс Ренфру, очевидно ведущие в будуар леди Корк, открылись и тихо закрылись.
Из будуара выскользнула смуглая девушка восемнадцати-девятнадцати лет. Кружевной чепец закрывал уши; длинный фартук также был отделан кружевом. Она была хорошенькой, с лучистыми карими глазами, которые часто кажутся черными и всегда выразительны.
Увидев Маргарет Ренфру, девушка пробормотала:
- Прошу прощения, мисс! - Она заспешила к лестнице. По пути присела в книксене перед Флорой, бросив на нее взгляд, исполненный искреннего обожания.
- Мистер Чевиот! - позвала мисс Ренфру. - Не пора ли, в конце концов?…
- Мадам! - перебил ее чей-то важный голос.
Чевиот совсем позабыл о мистере Хенли, который поднялся наверх следом за ними, но искренне обрадовался тому, что приземистый коротышка тоже здесь.
- С вашего позволения, мадам, - продолжал старший клерк, обращаясь к мисс Ренфру и ковыляя к ней, - я возьму на себя смелость и войду первым. Мистер Чевиот не заставит себя ждать. Обещаю.
- Как хотите!
Маргарет Ренфру открыла одну половинку дверей и вошла. Метнув на Чевиота и Флору быстрый умоляющий взгляд из-за рыжеватых бакенбардов, мистер Хенли вошел следом и закрыл за собой дверь. Они остались одни в цветистой, разукрашенной галерее.
- В чем дело? - осведомился Чевиот. - Что ты собиралась мне сказать?
Флора вскинула голову, пожала плечами и отвела взгляд.
- Надеюсь… - прошептала она, - если я не слишком многого прошу, ты можешь уделить мне один, всего один танец?
- Танец? И все?
- Все?! - повторила Флора, округляя глаза. - Все?!
- Я не могу, Флора! Я на службе.
Он произнес эти слова с выражением, дававшим понять, что не может ей противиться, и она прекрасно это поняла. Именно поэтому сердце ее растаяло, и она не стала настаивать на своем.
- Да, - проговорила она, криво улыбнувшись, - полагаю, твое ужасное полицейское дело должно идти в первую очередь. Как бы там ни было, следующий танец - вальс; некоторые до сих пор находят его неприличным. Ну и ладно! В таком случае я посижу здесь. - И Флора тут же грациозно и томно опустилась на резной стул. - Подожду, пока ты не освободишься.
- Тебе нельзя ждать здесь!
- Почему? Я не посмею войти в бальную залу; еще решат, что я явилась без кавалера! Почему мне нельзя здесь ждать?
- Потому что… да не знаю я! Просто нельзя, и все! - Чудовищным усилием Чевиот взял себя в руки. - В общем… если ты хочешь мне помочь…
Флора с готовностью подалась ему навстречу:
- Да, да! Сделаю все, что хочешь!
- Та темноглазая девушка в кружевном чепце, которая только что прошла мимо… Я верно решил, что она горничная леди Корк? Как ты ее называла - Соланж?
- Да, но зачем?…
- Вот что я от тебя хочу. - И Чевиот наскоро объяснил, в чем дело.
Флора вскочила.
- Ах, я все сделаю! - воскликнула она, кусая губы. - Хотя мне как-то… неприятно!
- Но почему? Что тут неприятного?
- Не важно. - Ее глаза, темно-синие и сияющие при свете ламп, встретились с его глазами. - Ты ведь что-то ищешь? И по-твоему, что-то подозрительное?
- Да.
- Что ты ищешь? Кого подозреваешь?
- Не могу сказать, пока не могу. Я еще не уверен, что напал на нужный след. Я должен навестить драконшу-хозяйку, а времени у нас мало. - В памяти всплыл накрытый внизу холодный ужин. - Флора! Скажи, леди Корк всегда присоединяется к гостям за ужином?
- Да, конечно. Всегда!
- В какое время здесь ужинают?
- Разумеется, в полночь! - Она как-то странно посмотрела на него. - Потом, как тебе, конечно, известно, танцы продолжаются до часу или до двух часов ночи. Мы… как я говорила, ужасно опоздали. Мне даже не дали программы танцев; по-моему, это верх неприличия. Который сейчас час?
Механически, не думая, Чевиот вытянул левую руку и закатал рукав, чтобы посмотреть на наручные часы. Но никаких часов на руке не оказалось. Флора наградила его очередным удивленным взглядом.
Тогда он сунул руку в левый жилетный карман. Там лежал тяжелый золотой репетир. Как он ни старался, крышка не открывалась.
- Джек! - ужаснулась Флора. - Неужели ты не в состоянии открыть собственные часы?
Если бы не ее присутствие, он никогда не допустил бы такой оплошности. Чевиот нажал на стерженек; крышка отскочила.
- Без двадцати пяти минут полночь, - произнес он и откашлялся.
- О боже! - молитвенно прошептала Флора, затем, тяжело дыша, сказала: - Сначала я думала, что ты шутишь. Ты ведь не… нет, невозможно… после всего, что ты обещал!…
И она упорхнула по тусклому ковру, между черными лакированными стенами и золотыми драконами, к той лестнице, по которой спустилась Соланж.
- Флора! Что я сделал?
Ответа не последовало. Красавицы след простыл.
Чевиот с щелчком закрыл часы, ощутив тяжесть цепочки и печаток, когда засовывал их в карман. На лбу у него выступила испарина.
Как бы он хотел разгадать, что кроется за каждым словом, произнесенным в этом доме. Чевиот ощущал множество подводных течений, хотя не был в состоянии их истолковать. Возможно, его скоро унесет мощным отливом. И все же…
- Не выйдет! - произнес он вслух и, расправив плечи, громко постучал в двойные двери. Он не мог предугадать того, что через двадцать минут здесь произойдет убийство, вызванное отчасти его собственными словами и поступками.