- Она могла сесть в машину?
- Я ей помогал, месье.
- А по вечерам?
- Она никогда не выходила по вечерам.
- А хозяин?
- Он выходил, но без машины. Думаю, предпочитал брать такси.
- Каждый вечер?
- О нет. Иногда неделю, а то и дней десять оставался дома.
- Но бывало также, что он по нескольку дней не возвращался?
- Да, месье.
- Вы никогда не отвозили их куда-нибудь вместе, вдвоем?
- Никогда, месье. Вернее, один раз, на похороны. Года три-четыре назад.
Шофер продолжал теребить фуражку с кожаным козырьком. Синяя униформа сидела на нем прекрасно, ботинки блестели.
- Что вы думаете о своей хозяйке?
Он смутился, попытался улыбнуться.
- Вы ведь знаете, правда? Не мне о ней говорить. Я только шофер.
- Как она вела себя с вами?
- Когда как. Иногда и слова не скажет, сидит с поджатыми губами, как будто сердится на меня. А то называет меня "малыш Вито" и говорит без умолку.
- О чем?
- Трудно сказать. Иногда: "Не могу понять, как я до сих пор выношу эту жизнь…" Или, когда приказывает отвезти ее: "В тюрьму, Вито".
- Она так называла дом на бульваре Сен-Жермен?
- Когда пройдется по нескольким барам - да. "Знаете, я пью из-за этой свиньи, вашего месье. Любая женщина запила бы на моем месте". Все в таком роде, понимаете. Я молча слушал. Я очень люблю месье.
- А ее?
- Мне не хотелось бы отвечать.
- Восемнадцатое февраля - вам это что-нибудь говорит?
- Нет, месье.
- Это день, когда ваш хозяин в последний раз вышел из дома.
- Он, наверное, выходил один, потому что машина ему не потребовалась.
- Что вы делаете вечерами?
- Читаю или смотрю телевизор. Пробую избавиться от своего акцента, но не выходит.
Этот разговор был прерван телефонным звонком. Мегрэ указал Лапуэнту на телефон.
- Да… Он здесь. Передаю трубку… - И, обращаясь к Мегрэ, инспектор пояснил: - Комиссар полиции пятнадцатого округа.
- Слушаю, Жадо.
Мегрэ давно знал его и очень ему симпатизировал.
- Извините, что беспокою, господин дивизионный комиссар. Думаю, то, что я вам скажу, вас очень заинтересует. Бельгийский речник Жеф ван Рутен проверял у набережной Гренель, как работает мотор, и очень удивился, когда увидел, что посреди водоворотов на поверхность поднимается человеческое тело.
- Личность установили?
- У него в кармане брюк оставался бумажник. Жерар Сабен-Левек. Это вам что-нибудь говорит?
- Да, черт возьми! Вы на месте происшествия?
- Нет еще. Я прежде всего хотел предупредить вас. Кто это?
- Нотариус с бульвара Сен-Жермен, который исчез больше месяца назад. Сейчас еду. Встречу вас там. И спасибо.
Мегрэ запихал в карман вторую трубку, повернулся к шоферу:
- Пока вы мне больше не нужны. Можете идти. Благодарю за помощь.
Оставшись наедине с Лапуэнтом, Мегрэ вздохнул:
- Его-таки убили.
- Сабен-Левека.
- Только что вытащили тело из Сены, набережная Гренель. Поедешь со мной. Сначала предупреди отдел идентификации.
Маленький автомобиль выбрался из заторов машин и достиг Гренельского моста в рекордное время. На берегу Сены, ниже набережной, были свалены брусья, груды кирпичей, какие-то трубы. Несколько барж стояли под разгрузкой.
Вокруг безжизненного тела сгрудилось человек пятьдесят - постовому стоило большого труда не подпускать их близко.
Жадо был уже на месте.
- Товарищ прокурора сейчас будет здесь.
- Бумажник у вас?
- Да.
Жадо передал Мегрэ бумажник. Был он, естественно, совершенно размокший, липкий, дряблый. Лежало в нет три пятисотфранковых купюры и несколько сто-франковых, удостоверение личности и права. Чернила расплылись, но некоторые слова еще можно было прочесть.
- Больше ничего?
- Нет, есть. Чековая книжка.
- Тоже на имя Сабен-Левека?
- Да.
Мегрэ украдкой поглядывал на разбухшее тело, распростертое на мостовой. Как всегда в подобных случаях, комиссару пришлось пересилить себя, чтобы к нему приблизиться.
Вздутый живот был похож на переполненный бурдюк. Грудь была распорота, и оттуда вылезали внутренности мерзкого белого цвета. Что касается лица, в нем уже не оставалось почти ничего человеческого.
- Лапуэнт, звони Лёкюрёру, пусть сейчас же едет сюда.
Мегрэ не мог допустить, чтобы это увидела Натали.
- Где речник?
Ему ответили с сильным фламандским акцентом:
- Я здесь, господин полицейский.
- Вы тут долго стояли?
- Больше двух недель, понимаете. Я рассчитывал задержаться дня на два, чтобы выгрузить кирпичи, но забарахлил мотор. Механики пришли чинить. На это потребовалось время. Сегодня утром они закончили работу…
Рядом с речником стояла его белобрысая жена со светловолосым младенцем на руках: судя по всему, она не понимала по-французски и с беспокойством переводила взгляд с одного собеседника на другого.
- Около трех я решил сам проверить мотор, потому что рассчитывал завтра утром отплыть в Бельгию, взяв груз вина в Берси. Я почувствовал: что-то мешает, и когда мотор заработал, тело неожиданно всплыло на поверхность. Оно, наверное, зацепилось за якорь или винт, поэтому все распорото. Вот уж повезло, правда, месье…
Товарища прокурора, которому не было и тридцати, звали Орон. Выглядел он очень элегантно, очень изысканно.
- Кто это? - спросил он, пожав Мегрэ руку.
- Мужчина, который исчез больше месяца назад, Сабен-Левек, нотариус с бульвара Сен-Жермен.
- Он украл кассу?
- Не похоже.
- У него были причины для самоубийства?
- Не думаю. Последней, кто его видел, была девушка из ночного кабаре.
- Значит, его убили?
- Вероятно.
- Здесь?
- Не представляю, каким образом могли его привезти живым на берега Сены. Идиотом он не был…
Привет, Гренье. У меня тут для вас грязная работенка.
- Видел.
Это был один из новых судебно-медицинских экспертов.
- Здесь я ничего не могу сделать. Констатировать смерть было бы с моей стороны смешно: она достаточно очевидна.
Подъехал фургон Института судебной медицины. Но сначала пришлось предоставить поле деятельности фотографам из отдела идентификации. Первый клерк нотариуса не заставил себя ждать и уже спускался по каменным ступеням, ведущим на грузовой причал.
Мегрэ указал ему на бесформенную массу, распространявшую зловоние.
- Посмотрите, он ли это.
Подойти ближе первый клерк не решался. Держался он неестественно прямо и не отнимал от носа и рта носовой платок.
- Это действительно он, - заявил Лёкюрёр.
- Как вы его узнали?
- По лицу. Это действительно он, хотя лицо и изуродовано. Думаете, он бросился в воду?
- С чего бы это?
Лёкюрёр отошел, встав как можно дальше от тела.
- Не знаю. В воду бросаются многие.
- У меня его бумажник и чековая книжка.
- Значит, я не ошибся, опознав его.
- Я вызову вас завтра утром на набережную Орфевр, чтобы подписать свидетельские показания.
- В котором часу?
- В девять. У вас такси?
- Вито успел вернуться. Я попросил его привезти меня сюда. Он ждет в "фиате" на набережной…
- Я тоже им воспользуюсь… Идешь, Лапуэнт?
Мегрэ подошел к судебно-медицинскому эксперту: тот, кажется, был единственным человеком, который чувствовал себя нормально рядом с трупом.
- Сможете ли вы уже сегодня вечером сказать мне, был ли он убит, прежде чем попал в воду?
- Постараюсь. Это будет нелегко, учитывая состояние, в котором находится тело.
Трое мужчин врезались в толпу любопытных. Жеф ван Рутен устремился за Мегрэ.
- Вы будете начальник, да?
- Да.
- Я смогу отчалить завтра утром? Я сказал все, что знал.
- Сначала вы отправитесь в комиссариат, чтобы там записали ваши показания, вы их подпишете.
- В какой комиссариат?
- Вон там господин в черном плаще с маленькими черными усиками. Это комиссар здешнего округа. Он вам скажет, что надо делать.
В "фиате", который Вито, как все личные шоферы, вел осторожно, их было четверо.
- Простите, господин Мегрэ, - чуть слышно проговорил первый клерк. - Нельзя ли на минутку остановиться около бистро? Если я не выпью чего-нибудь крепкого, меня вырвет.
Из машины, остановившейся перед баром, они вышли все трое: в баре никого не было, кроме двух грузчиков. Лёкюрёр заказал себе двойную порцию коньяка, он был мертвенно-бледен. Мегрэ ограничился кружкой пива, а Лапуэнт тоже заказал себе коньяк.
- Я не ожидал, что его найдут в Сене.
- Почему?
- Не знаю. Я иногда думал, что он уехал с какой-нибудь женщиной. Он мог быть на Лазурном берегу… где угодно. Предположить, что произошла трагедия, я мог только по одной причине - он мне не звонил.
До бульвара Сен-Жермен они добрались быстро.
- Вы должны будете проверить все последние счета и навести справки в банке.
- Не доверите ли мне чековую книжку, чтобы я мог сверить те суммы, что в ней значатся?
Мегрэ передал ее первому клерку и направился к правой двери, в то время как Лёкюрёр открыл левую.
- Опять! - недовольно воскликнула горничная, открыв дверь.
- Да, мадемуазель, это опять я. И буду вам признателен, если вы незамедлительно известите вашу хозяйку, что я ее жду.
Не дожидаясь приглашения, Мегрэ сам, не вынимая трубки изо рта, направился к будуару: он как будто бросал вызов.
Прошло добрых десять минут, прежде чем появилась Натали - вместо домашнего туалета на ней был очень элегантный костюм.
- Я собиралась выходить.
- Чтобы отправиться в какой бар?
- Это вас не касается.
- У меня для вас важная новость. Только что обнаружен ваш муж.
Она не спросила, жив он или мертв. Только поинтересовалась:
- Где?
- В Сене, в Гренельском порту.
- Я так и знала, что с ним что-нибудь стряслось. Рот у нее был перекошен, взгляд достаточно тверд. Она, конечно, выпила, но держалась.
- Предполагаю, что мне надо поехать опознать тело? Он в морге?
- Во-первых, моргов уже давно нет. Это теперь называется Институт судебной медицины.
- Вы сами меня туда отвезете?
- В опознании нет необходимости. С этим справился господин Лёкюрёр. Если вы настаиваете…
- Вы меня оскорбляете?
- Чем?
- Считаете, что я настолько извращена?
- С вами никогда не угадаешь…
Сакраментальная бутылка коньяка с рюмкой стояла на столике. Она налила себе, не предложив посетителям.
- Что теперь будет?
- Сегодня вечером это станет известно журналистам, и они вместе с фотографами начнут трезвонить в ваши двери.
- Помешать им в этом никак нельзя?
- Вы можете их не принимать.
- И тогда?
- Они примутся искать в других местах. Вас они не пощадят, скорее, напротив. Это обидчивые люди. Возможно, им что-то удастся обнаружить.
- Мне нечего скрывать.
- Поступайте, в конце концов, как вам заблагорассудится, но на вашем месте я их принял бы. Постарался бы выйти к ним в достаточно пристойном виде. Первые появятся через час с небольшим.
Пить она больше не стала, даже налитую вторую рюмку.
- Они держат связь с комиссариатами…
- Вам доставляет удовольствие так со мной говорить, правда?
- Можете быть уверены, что не слишком.
- Вы меня презираете.
- Я никого не презираю.
- Это все, что вы хотите мне сказать?
- Да, все. Мы, вероятно, скоро опять увидимся.
- Не имею ни малейшего желания. Я вас презираю, господин комиссар. А теперь убирайтесь! Клер!.. Выставите этих господ за дверь.
На тротуаре, напротив дома 207-а по-прежнему стоял инспектор, и Мегрэ не решился положить конец слежке, предпочтя, в конечном итоге, продолжать ее.
Прослушивание телефонных разговоров ничего не дало, и нужно было подождать результата, раз уж Натали не постеснялась выйти вечером к телефону-автомату, накинув меховое манто поверх ночной рубашки.
- Что ты обо всем этом думаешь, Лапуэнт? - поинтересовался Мегрэ, садясь в машину.
- Если она будет вести себя с журналистами так же, завтра утром можно ожидать любопытных сообщений в газетах.
- На Набережной мне сегодня больше нечего делать. Высади-ка меня у дома.
Г-жа Мегрэ встретила его, хитро улыбаясь.
- Доволен?
- Чем это я должен быть доволен?
- Разве твой покойник не обнаружен?
- Сообщили по радио?
- Да, в шестичасовых известиях было краткое сообщение по этому поводу. Есть хочешь?
- Нет. После такого дня, какой пришлось провести, аппетит не появляется.
Мегрэ направился к буфету и задумался, что бы себе налить, потому что его подташнивало. В конце концов он решился на стопку джина. Такое случалось нечасто. Бутылка стояла нетронутой уже больше года.
- Тебе налить? - спросил он.
- Нет, спасибо. Сядь и почитай газеты, а я тебе приготовлю немного поесть.
Суп уже поспел. После него она подала салат с ветчиной и ломтики холодной картошки.
- Тебя что-то мучает? - негромко спросила г-жа Мегрэ, пока муж ел.
- Я кое-чего не понимаю, и это мне не нравится.
- С кем ты работаешь?
Г-же Мегрэ было известно, что его всегда сопровождает кто-нибудь из ближайших сотрудников. Иногда это был Жанвье. Иногда Люкас, но он теперь заменял
Мегрэ, когда тот отсутствовал. На этот раз судьбе было угодно, чтобы это был Лапуэнт.
- Телевизор включить?
- Нет. Мне что-то лень смотреть.
Комиссар устроился в своем кресле и принялся листать газеты, но голова его была занята другим, особенно Натали, которая только что в столь грубых выражениях выставила его за дверь квартиры.
В девять он уже дремал, и жена собиралась будить его, чтобы он перебрался на кровать, когда телефонный звонок заставил Мегрэ подскочить на месте.
- Алло!.. Да, я слушаю. Это вы, Гренье?.. Удалось что-нибудь обнаружить?
- Сначала один вопрос. Этот господин имел привычку носить шляпу? Мегрэ подумал.
- Я никогда его не видел, и мне не пришла в голову мысль расспрашивать на этот счет его жену или служащих. Подождите-ка… Одевался он изысканно, старался выглядеть моложаво… Я представляю его себе скорее с непокрытой головой…
- А может быть, кто-то снял с него шляпу, прежде чем ударить по голове?.. Да не один раз, а раз десять, по моему мнению, с большой силой. Череп - на кусочки, как мозаика…
- Пули нет?
- Ни в голове, ни где бы то ни было. Не знаю, каким предметом воспользовались: молотком, разводным ключом или монтировкой. Возможно, монтировкой. Двух таких ударов вполне хватило бы, но убийца остервенел.
- А что это за дыра на уровне талии?
- Это позже. Тело уже начало разлагаться, когда зацепилось за якорь или что-то в этом роде.
Мне показалась интересной одна деталь. Щиколотки повреждены, как мне кажется, чем-то вроде железной проволоки, причем так сильно, что одна ступня почти отвалилась. К этой проволоке, должно быть, привязали что-то тяжелое - груз или бутовый камень.
- Долго, по вашему мнению, он пробыл в воде?
- Точно сказать невозможно. Несколько недель.
- Четыре, пять?
- Возможно. По ходу дела я проверил одежду. В одном из карманов обнаружилась связка ключей. Я пришлю их вам завтра утром, как только смогу.
- Буду ждать с нетерпением.
- У вас в распоряжении больше людей, чем у меня. Пришлите кого-нибудь за ними.
- Идет. Оставьте ключи у вахтера.
- Теперь я отправлюсь в горячую ванну и хорошенько поем. Не хотел бы я иметь такую работенку каждый день. Спокойной ночи, Мегрэ.
- Спокойной ночи, Гренье. И спасибо.
На следующий день комиссар появился у себя в кабинете, когда не было еще девяти. Первым делом он отправил инспектора в Институт судебной медицины за связкой ключей.
В дверь постучали. Это был Лапуэнт, который сразу же понял, что есть новости.
- Мне звонил Гренье. Удар Сабен-Левеку был нанесен тупым предметом, как пишут в донесениях. Ударов десять, чрезвычайно сильных. Прежде чем бросить тело в воду, к щиколоткам привязали камень или какой-нибудь груз. Кроме того, Гренье нашел в одном из карманов связку ключей.
- Газеты видели?
- Нет еще.
Лапуэнт отправился за ними в инспекторскую и со странной улыбкой подал Мегрэ.
- Взгляните.
Шапка в одной из ежедневных газет гласила: "Убийство известного нотариуса".
Фотография была достаточно неожиданна для того, кто видел молодую женщину самое меньшее за час до того момента, как ее сфотографировали. Опьянения не было и следа. Она не поленилась переодеться, и вместо бежевого костюма на ней был черный костюм с белой кружевной блузкой.
Темные волосы тщательно уложены. Лицо, которое казалось осунувшимся, было печально фотогеничной печалью, в руке она держала носовой платок, словно только что плакала и боялась, что заплачет снова.
"Его безутешная жена ничего не понимает".
Интервью с Натали было достаточно длинным, с вопросами и ответами. Журналиста она приняла не в будуаре, а в большой гостиной.
- Когда исчез ваш муж?
- Приблизительно месяц назад. Я не беспокоилась, так как бывало, что его вызывал в провинцию кто-нибудь из клиентов.
- Кто замещает его в конторе?
- Его первый клерк, очень компетентный человек. Муж полностью ему доверял и дал общую доверенность.
- Вы часто выходите?
- Редко. Принимаем мы только немногих друзей. Мы ведем спокойную жизнь.
- Это вы обратились в полицию?
- Я решила повидаться с комиссаром Мегрэ, чтобы поделиться с ним своими тревогами.
- Почему с Мегрэ?
- Не знаю. Я читала отчеты о многих делах, которые он вел, и это внушило мне доверие к нему.
Интервью с Жаном Лёкюрёром было короче предыдущего.
- Мне нечего вам сказать.
- Он не оставил вам никакой записки?
- Нет. Он никогда не оставлял мне записок, но звонил каждые два-три дня.
- Так было и на этот раз?
- Нет.
- Это вас обеспокоило?
- Когда прошло дней десять…
- Вам не приходило в голову обратиться в полицию?
- Я просто поделился своими тревогами с госпожой Сабен-Левек.
Другая газета поместила фотографию сидящей Натали, по-прежнему в большой гостиной.
"Загадочная смерть парижского нотариуса".
Текст был почти такой же, разве что эта газета подчеркивала тот факт, что полиция предупреждена не была. В заключение сообщалось: "Судя по всему, такие загадочные исчезновения были для г-на Сабен-Левека привычны".
- Самое удивительное, - заметил Лапуэнт с некоторым восхищением, - как это она сумела перемениться в столь короткое время!
Вернулся инспектор со связкой ключей: в ней было полдюжины маленьких ключиков и ключ от сейфа, вероятно, с первого этажа.
Бонфис принес Мегрэ список парижских ночных ресторанов и кабаре, и комиссар был удивлен их количеством. Три страницы машинописного текста через один интервал!