Эллери Квин - легендарный сыщик-любитель и сочинитель криминальных романов. Под его именем двоюродные братья Фредерик Дэннэй (1905-1982) и Манфред Ли (1905-1971) написали серию увлекательных книг, стоящих в одном ряду с произведениями корифеев детективного жанра А.Кристи, Э.С.Гарднера, Р.Стаута и Дж.Д.Карра.
Сборник из двенадцати рассказов - по одному на каждый месяц года.
Содержание:
-
Январь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С "ВНУТРЕННИМ КРУГОМ" 1
-
Февраль - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ПРЕЗИДЕНТСКИМ ПЯТИЦЕНТОВИКОМ 5
-
Март - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ИДАМИ МАЙКЛА МАГУНА 9
-
Апрель - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ИГРАЛЬНЫМИ КОСТЯМИ ИМПЕРАТОРА 14
-
Май - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ГЕТТИСБЕРГСКИМ ГОРНОМ 17
-
Июнь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С МЕДИЦИНСКИМ ПАЛЬЦЕМ 22
-
Июль - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ПАДШИМ АНГЕЛОМ 26
-
Август - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ИГОЛЬНЫМ УШКОМ 31
-
Сентябрь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ТРЕМЯ "П" 37
-
Октябрь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С МЕРТВЫМ КОТОМ 42
-
Ноябрь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КРАСНОРЕЧИВОЙ БУТЫЛКОЙ 45
-
Декабрь - ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КУКЛОЙ ДОФИНА 50
-
Примечания 56
Эллери Квин
"Календарь преступлений"
Январь
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С "ВНУТРЕННИМ КРУГОМ"
Если у вас имеется диплом Истернского университета и вы не были в Нью-Йорке со времен прошлогоднего общеуниверситетского званого обеда, вы будете удивлены, узнав, что на знаменитой сосновой двери напротив лифтов на тринадцатом этаже вашего "Клуба выпускников" в Марри-Хилл теперь написано: "Бельевая".
Посетите "Клуб выпускников" во время очередного визита в Нью-Йорк и убедитесь сами. На двери, в том месте, где так долго сверкал не подверженный ржавчине стальной медальон с изображением Януса, вы обнаружите лишь призрачного вида окружность примерно девяти футов в диаметре - все, что осталось от январианцев. Сначала вы, разумеется, подумаете, что они перебрались в более роскошное помещение. Не заблуждайтесь! Можете обыскать все здание - от подвала до солярия, но не сумеете найти следов Януса и его поклонников.
Обратитесь к администратору клуба, и он даст вам правдоподобное, но в то же время абсолютно ложное объяснение.
Больше вам ничего узнать не удастся.
Дело в том, что лишь немногие посвящены в тайну исчезновения январианцев и все они дали обет молчания. А почему? Потому что Истерн - очень молодой храм науки, а есть бедствия, которые могут выветрить из памяти только многие годы. Более того, разразившаяся катастрофа нанесла удар по деятельности самих легендарных зодчих, воздвигших святилище и создавших священные каноны. Поэтому позор Истерна надежно скрыт стеною молчания, и если мы решаемся разбирать ее окровавленные камни, то лишь потому, что первое слово на великой печати Истернского университета - Veritas.
Для окончившего Гарвардский университет "Гарвард-13", если только это случайно не его собственный год выпуска, означает едва ли большее, чем "Гарвард-6" или "Гарвард-79". Но для выпускников Истерна, не важно какого года, "Истерн-13" означает sue generis. Имена окончивших университет в 1913 году высечены глубже других на мраморных досках зала "Клуба выпускников". Почетный председатель ассоциации выпускников Истерна - по традиции обязательно бывший студент этого курса. Все до одного они обладают пожизненными золотыми пропусками на истернские футбольные матчи, а на общеуниверситетском званом обеде сидят за столом президента университета. Во время ритуала первого возлияния кружки пенистого пива поднимаются в честь именно этого класса (что является вторым из священных канонов).
Вы можете спросить, почему все эти почести достаются "Истерну-13", а не, скажем, "Истерну-12" или "Истерну-98"? Ответ состоит в том, что ни "Истерн-12", ни "Истерн-98" никогда не существовали.
Ибо Истернский университет был зарегистрирован согласно законам штата Нью-Йорк только в 1909 году от Рождества Христова, из чего следует, что "Истерн-13" был его первым выпуском.
Чарли Мейсон заявил, что они должны быть богами, и он же даровал им Януса. Судьба предназначила Чарли построить сто двадцать три кинотеатра, принесших миллионы Эбботту и Костелло, но в те дни он был всего лишь тощим мечтателем и университетским поэтом с пристрастием к античным аллюзиям. Группа "Истерн-13" собралась накануне выпуска в отдельной комнате пивной Мак-Элви на Ривердейл, где среди клубов табачного дыма и густого аромата пива Чарли поднялся, чтобы произнести свою историческую речь.
- Мистер председатель! - обратился он к Билли Апдайку, временно занимавшему эту должность. - Ребята! - сказал он девяти другим присутствовавшим. - Мы - первые выпускники! - И добавил после паузы: - Глаза будущих поколений устремлены на нас.
(В качестве секретаря вечеринки Стэн Джоунс стенографировал речь Чарли Мейсона, сохранившуюся благодаря этому слово в слово. Вы могли видеть ее в холле "Клуба выпускников". Крепитесь - она тоже исчезла.)
- Следовательно, то, чем мы занимаемся здесь сегодня вечером, превратится в кодекс традиций Истерна.
После этого, как отмечено в записи, в наполненной дымом комнате некоторое время не было слышно ничего, кроме жужжания электрического вентилятора над литографическим портретом Вудро Вильсона.
- Я без колебаний во всеуслышание заявляю, что мы, собравшиеся в этой комнате, имеем значение не как личности, а как выпускники тринадцатого года! - Взяв себя в руки, Чарли добавил более спокойно: - Нас будут помнить, и мы должны дать для этого какое-то основание! (Третий священный канон.)
- А именно? - осведомился Морри Грин, который спустя пять лет погиб в окопе где-то во Франции.
- Знак, Морри, - ответил Чарли. - Символ нашего первенства.
Эдди Темпл, бывший одиннадцатым выпускником в группе, высунул язык и издал резкий вибрирующий звук.
- Может, ты хочешь, Эд, чтобы тебя запомнили по этому знаку… - сердито начал Чарли.
- Исключить его из группы! - завопил Зисс Браун, которого подозревали в радикальных взглядах из-за того, что в двенадцатом году его отец агитировал за Тедди Рузвельта.
- Звучит неплохо, - нахмурившись, заметил Билл Апдайк. - Продолжай, Чарли.
- Какой же именно знак? - спросил Род Блэк.
- У тебя на уме что-нибудь конкретное? - присоединился Джек Кадуайз.
Чарли произнес только одно слово:
- Янус.
- Янус… - задумчиво повторили все.
- Да, Янус, - подтвердил Чарли. - Бог добрых начинаний.
- Ну что ж, мы и есть начинание, - промолвил Морри Грин.
- Которое, несомненно, даст превосходные результаты…
- Подойдет! - кивнул Билл Апдайк.
- Да, - согласился Боб Смит. - Истерн уверенно начинает путь.
- Двуликий Янус! - с таинственным видом воскликнул Чарли Мейсон. - Хочу напомнить, что он смотрит в двух противоположных направлениях!
- В самом деле…
- В прошлое и в будущее…
- Отличная идея!
- Продолжай, Чарли!
- Янус! - восклицал Чарли. - Янус, к которому римляне взывали прежде, чем к другим богам, в начале важного предприятия!
- Здорово!
- Уж наше-то предприятие определенно важное!
- Начало дня, месяца и года посвящались ему! Янус был богом дверей!
- Янус! - завопили все, вскакивая на ноги и дружно осушая пивные кружки.
Таким образом, начиная с того вечера, в день Януса - 1 января - происходили ежегодные собрания выпускников 1913 года, принявших по единогласному решению наименование "январианцы". Янус стал покровителем и следующих поколений Истерна, поэтому до недавнего времени официальные бланки университета украшал его профиль с двумя бородами. По той же причине слова "быть двуликим" в устах кого-либо из Колумбийского или Нью-Йоркского университетов обычно означают "быть студентом или выпускником Истерна". Подобного развития своей идеи Чарли Мейсон, к несчастью, в тот исторический вечер не предвидел.
Но оставим более глубокие исследования психологам. Здесь существенно отметить, что спустя несколько десятилетий эта фраза внезапно обрела мрачное значение и была, выражаясь фигурально, положена январианцами на порог нашего доброго знакомого вместо рождественского подарка.
В Рождественскую неделю уходящего года Билл Апдайк - украдкой - пришел повидать Эллери Квина. Сейчас он мало напоминал юного Билли, председательствовавшего за столом в пивной Мак-Элви памятным июльским вечером 1913 года, это был господин тучный, лысый и цветисто обозначенный на визитной карточке как "Мистер Уильям Апдайк, президент Нью-Йоркского Национального банка, проживающий в Дайк-Холлоу, Скарсдейл". Выглядел мистер Апдайк крайне обеспокоенным, точь-в-точь таким, по всеобщему мнению, должен выглядеть банкир, но что крайне редко бывает в действительности.
- Дела, дела… - промолвила Никки Портер, тряхнув святочной завивкой. - Сейчас Рождественская неделя, мистер Апдайк. Уверена, что мистер Квин не станет браться за…
Но в этот момент мистер Квин появился из кабинета, чтобы опровергнуть слова своей секретарши.
- Никки придерживается старомодных взглядов на рождественские каникулы, - сказал он, пожимая Биллу руку. - А-а, январианцы! Ваше ежегодное собрание должно состояться через несколько дней - в первый день нового года?
- Откуда вы знаете? - ошеломленно спросил президент банка.
- Я мог бы ответить в манере великого Шерлока Холмса, - усмехнулся Эллери, - что выяснил это, тщательно изучив пуговицы на вашем пиджаке, но честность вынуждает меня признаться, что один из моих лучших друзей - "Истерн-28", и он описывал маленькую эмблему, которая красуется на вашем пиджаке, так часто, что я не мог не узнать ее сразу же. - Банкир нервно притронулся к блестящему платиновому диску на лацкане, где в окружении миниатюрных гранатов был запечатлен двуликий Янус. - В чем дело - кто-то ограбил ваш банк?
- Хуже, чем это…
- Хуже?
- Убийство!
Никки бросила свирепый взгляд на мистера Апдайка. Всякая надежда удержать Эллери от работы до 2 января была потеряна окончательно. Но из чувства долга она заговорила:
- Эллери…
- По крайней мере я, - с тревогой продолжал Билл Апдайк, - думаю, что это убийство.
Никки прекратила попытки. Нос Эллери заметно заострился.
- Кто…
- Это сложный вопрос, - пробормотал банкир. - Полагаю, вам известно, Квин, что январианцы начинали всего лишь с группы из одиннадцати человек?
- Полного выпускного состава "Истерна-13", - кивнул Эллери.
- Теперь, когда факультеты Истерна включают по три-четыре тысячи, это кажется нелепым, но тогда мы считали это очень важным делом.
- Ну разумеется.
- Мы были молоды. Потом разразилась Первая мировая война, и мы потеряли двух наших ребят - Морри Грина и Бастера Селби. Поэтому на новогоднем собрании в 1920 году присутствовали только девять. Затем, во времена биржевого краха 1929 года, Берн Хэмишер разрядил себе в голову пистолет, а в следующем году Джек Кадуайз, только что ставший конгрессменом, погиб в авиакатастрофе, когда летел в Вашингтон, - возможно, вы это помните. Так что до этого года нас оставалось семеро.
- Должно быть, вы очень близкие друзья, - вставила Никки, чье любопытство победило досаду.
- Ну… - Апдайк сделал паузу. - Мы уже давно считали все это ребячеством, но продолжали устраивать эти чертовы новогодние собрания в силу привычки… Нет, это неправда. Дело не только в привычке, а и в том, что от нас… от нас этого ожидали! - Он покраснел. - Не знаю, как объяснить… Нас просто обожествили. - Апдайк выглядел весьма агрессивно, и Никки поспешно подавила усмешку. - Это действовало нам на нервы! Я имею в виду… Черт возьми, мы вовсе не были такими уж близкими друзьями, как вам кажется! - Снова помедлив, он заговорил, словно в отчаянии: - Я должен кое в чем признаться, Квин. В течение многих лет среди январианцев существовала особая группа - мы называли себя "Внутренним кругом".
- Как-как? - удивленно переспросила Никки.
Банкир вытер шею, избегая взгляда собеседников. "Внутренний круг", объяснил он, начался с одного из причудливых феноменов современной жизни, известного как "благоприятная возможность для бизнеса" - возможность, которой тогда еще молодой мистер Апдайк не мог воспользоваться из-за одного существенного элемента, который он не станет называть. Необходимым элементом его могли снабдить четверо других январианцев. В то время их товарищество переживало пору расцвета, поэтому Апдайк доверился четырем из шести остальных членов группы, в результате чего возникло партнерство пяти из существовавших тогда семи январианцев.
- По определенным причинам мы не хотели, чтобы нас связывали с этим… э-э… предприятием. Поэтому мы организовали фальшивую корпорацию и условились не открывать наши имена, а всю затею держать в секрете даже от… от двух остальных январианцев. Она и сейчас остается для них секретом.
- Клуб внутри клуба, - заметила Никки. - По-моему, это остроумно.
- И все пятеро из вас, вошедшие в этот… м-м… "Внутренний круг", живы? - вежливо осведомился Эллери.
- Были живы в прошлый Новый год. Но со времени последнего собрания январианцев… - банкир украдкой взглянул на ничем ему не угрожающие окна жилища Эллери, - трое из нас умерли. Трое принадлежащих к "Внутреннему кругу"!
- И вы подозреваете, что их убили?
- Да!
- По какой причине?
Банкир пустился в путаные и - по мнению Никки, с тоской думающей о кануне Нового года, - утомительные объяснения. Это имело отношение к специальному фонду, который вроде бы не был связан с коммерческими аспектами деятельности "Внутреннего круга". К настоящему времени фонд стал весьма значительным, так как каждый год пятеро партнеров вкладывали в него установленный процент их доходов от фальшивой корпорации. Сейчас он составляет примерно двести тысяч долларов в ценных бумагах. Услышав это, Никки, мечтавшая о воздушных шарах и хлопушках, мигом вернулась к реальности.
- Какова цель этого фонда, мистер Апдайк? - резко спросил Эллери. - Что с ним должно произойти и когда?
- Ну… э-э… только то, что я вам сообщил, - промямлил банкир. - О, я знаю, о чем вы думаете, Квин…
- Вы хотите сказать, - осведомился Эллери, и голос его был страшен, - что речь идет о страховании типа тонтины - последний, оставшийся в живых, получает все?
- Да, - пролепетал Уильям Апдайк, на один миг став Биллом.
- Так я и знал! - Эллери вскочил с кресла у камина. - Не говорил ли я вам, Никки, что нет худшего дурака, чем банкир? Умственный уровень финансиста редко возвышается над уровнем восьмилетнего ребенка, у которого самый волнующий момент жизни происходит тогда, когда ему удается за пять булавок получить пропуск на просмотр волшебного фонаря в каком-нибудь вонючем подвале! Этот денежный мешок с твердым взглядом, чей бизнес связан с надежными капиталовложениями, становится участником мелодраматической сделки, при которой возместить свои вклады можно, только перерезав горло четырем партнерам! "Внутренний круг"! Январианцы! - Он снова опустился в кресло. - Где хранится это нелепое приглашение к убийству, Апдайк?
- В сейфе Национального банка, - пробормотал банкир.
- Вашего собственного банка? Весьма удобно для вас, - заметил Эллери.
- Нет-нет, мистер Квин, все пятеро из нас имели ключи от сейфа.
- А что стало с ключами трех членов "Внутреннего круга", которые скончались в этом году?
- Согласно договору, ключи умерших членов уничтожаются в присутствии живых.
- Значит, сейчас существуют только два ключа от сейфа - ваш и другого ныне живущего участника "Круга"?
- Да…
- И вы боитесь, что ваш оставшийся в живых товарищ уничтожил трио из вашего абсурдного квинтета и теперь устремил алчный взгляд на вас, Апдайк, потому что, став последним живым членом "Внутреннего круга", он целиком отхватит куш в двести тысяч долларов?
- А что еще я могу думать? - воскликнул банкир.
- Очевидно, то, - язвительно произнес Эллери, - что трое ваших друзей отправились на тот свет естественным путем. Двести тысяч все еще в сейфе?
- Да. Я проверил как раз сегодня - перед тем, как идти к вам.
- Вы хотите, чтобы я занялся расследованием?
- Да-да…
- Отлично. Как зовут вашего оставшегося в живых соучастника по этому великолепному предприятию?
- Этого я вам не скажу, - заявил Билл Апдайк.
- То есть как?
- Предположим, я не прав. Что, если эти люди умерли естественной смертью, а я втравлю давнего знакомого в неприятную историю? Нет, вы уж сначала разберитесь во всем, мистер Квин. Найдите доказательства убийства, и тогда я сообщу вам все.
- Значит, вы не желаете назвать мне имя?
- Нет!
Перед мысленным взором Никки вновь возникла заманчивая картина встречи Нового года. Но Эллери усмехнулся, и картина ушла в небытие. Вздохнув, Никки потянулась за блокнотом.
- Хорошо, мистер Апдайк. Как звали трех членов "Внутреннего круга", которые умерли в этом году?
- Роберт Карлтон Смит, Дж. Стэнфорд Джоунс и Зисс Браун - Питер Зиссинг Браун.
- Их род занятий?
- Боб Смит возглавлял корпорацию по производству детского питания. Стэн Джоунс командовал в рекламном агентстве "Джоунс, Джоунс, Мэллисон и Джоунс". Зисс Браун отошел от дел.
- От каких именно?
- От бюстгальтеров, - смущенно произнес Апдайк.
- А я думал, от саванов. Пожалуйста, оставьте мне адреса их душеприказчиков и все данные, которые, по-вашему, могут оказаться полезными.
Когда банкир ушел, Эллери потянулся к телефону.
- О боже! - воскликнула Никки. - Неужели вы звоните в клуб "Бонго"?
- Куда?