Она говорила голосом маленькой девочки, отвечающей урок, и ее наивные глаза кого-то напоминали комиссару. И только после нескольких ее ответов ему вспомнилась горничная, девушка с почти прозрачными глазами и детским выражением лица.
Так же вела себя и Лина, и можно было подумать, что одна копировала другую, настолько их поведение, вплоть до частого помаргивания ресницами, было похожим.
- Куда вы поехали?
- В ресторан на Елисейских полях… "Мариньян". Она какое-то мгновение колебалась, прежде чем произнести это название.
- Вы часто ужинали в "Маринъяне"?
- Иногда.
- Одна?
- Большей частью.
- Где вы сидели?
- В большом зале.
Там обычно бывало по сотне клиентов, и потому нельзя было проверить ее алиби.
- Никто к вам не присоединился?
- Нет.
- Вы не назначали встречи?
- Я оставалась одна до конца.
- То есть до которого часа?
- Не помню. Вероятно, до десяти.
- А до того, как устроиться в зале, вы не заходили в бар?
Она снова поколебалась, прежде чем отрицательно покачать головой.
Больше нервничала Анна Кехель, которая постоянно крутила головой, бросая взгляд то на Лину, то на комиссара.
- Что вы делали потом?
- Немного прошлась по Елисейским полям, чтобы подышать свежим воздухом.
- Несмотря на скользкие тротуары?
- Они были расчищены. Где-то возле "Лидо" я взяла такси и вернулась домой.
- Вы и на этот раз не встретили мужа, который вернулся около десяти часов?
- Не видела. Я поднялась в свою комнату, где Нелли уже заканчивала укладывать мой чемодан.
- Вы решили уехать?
С самым простодушным видом она ответила:
- Я решила уехать еще восемь дней назад.
- Куда вы намеревались отправиться?
- Ну… в Амстердам, конечно.
И она что-то сказала по-голландски Анне Кехель. Та вышла и вернулась с каким-то письмом. На нем стояла дата шестого января, оно было написано на непонятном языке.
- Вы можете отдать перевести его. В нем я сообщаю Анне о своем приезде пятнадцатого января.
- Вы заказали себе билет на самолет?
- Нет. Сначала я думала поехать поездом. Есть экспресс, который отбывает в одиннадцать часов двенадцать минут.
- Вы не хотели взять с собой горничную?
- Для нее нет места в маленькой квартире Анны.
Мегрэ, давая ей возможность запутаться окончательно, почти восхищался тем безмятежным простодушием, с которым она продолжала лгать.
- Уходя, вы не задержались на какое-то время на первом этаже?
- Нет. Такси, которое вызвала Нелли, уже ждало внизу.
- Вы не попрощались с мужем?
- Нет. Он знал, что я уезжаю.
- Вы велели доставить вас на Северный вокзал?
- Из-за плохой дороги мы опоздали. Поезд уже ушел, и я решила лететь самолетом.
- И по пути в Орли заехали на бульвар Вольтера?
Она даже не вздрогнула. Смятение отразилось лишь на лице Кехель.
- Где это?
- Боюсь, вам это так же хорошо известно, как и мне. Как вы узнали адрес доктора Пардона?
Последовало долгое молчание. Она закурила новую сигарету, поднялась, сделала несколько шагов по комнате, вернулась и вновь уселась на диван. Если она и была смущена, то не подавала виду. Казалось, мадам Наур раздумывала, как ей вести себя дальше.
- Что вам известно? - спросила она в свою очередь, глядя Мегрэ прямо в глаза.
- Что ваш муж стрелял в вас из пистолета калибра 6,35. Прежде это оружие с перламутровой рукояткой принадлежало вам. Ваш муж хранил его в ящике письменного стола.
Положив одну руку на подлокотник, а другой держась за подбородок, она продолжала удивленно смотреть на комиссара. Ее можно было принять за примерную девочку, слушающую наставления учителя.
- Вы уехали из дома не на такси, а на красной машине вашего друга, которого зовут Висенте Алваредо. Это с ним вы приехали на бульвар Вольтера, где он рассказал вымышленную историю о том, как на вас покушался какой-то неизвестный автомобилист…
Доктор Пардон, у которого вы так и не открыли рта, наложил вам временную повязку. Пока он снимал халат, вы украдкой покинули его квартиру…
- Что вы от меня хотите?
Она не казалась смущенной. Можно было поклясться, что она улыбалась ему с видом ребенка, которого уличили в чем-то нехорошем и который не считает ложь большим грехом.
- Я желаю знать правду.
- Я предпочла бы, чтобы вы задавали мне конкретные вопросы.
Это тоже было хитрой уловкой, таким образом она смогла бы понять, что было известно полиции. Мегрэ тем не менее принял эту игру.
- Это письмо действительно было написано шестого января? Я должен вас предупредить, что анализ чернил позволит нам проверить это.
- Оно было написано шестого января.
- Ваш муж был в курсе?
- Он должен был догадываться.
- Догадываться о чем?
- О том, что я скоро уеду.
- Почему?
- Потому что наша жизнь стала невыносимой.
- С какого времени?
- Вот уже много месяцев.
- Два года?
- Возможно.
- С тех пор, как вы встретили Висенте Алваредо?
Анна Кехель нервничала все больше, и ее нога как бы случайно коснулась розовой туфли Лины.
- Примерно.
- Муж догадывался о вашей связи?
- Не знаю. Возможно, что нас, Висенте и меня, кто-то видел. Мы не прятались.
- Кажется ли вам естественным, что замужняя женщина?..
- Я так мало ею была!
- Что вы хотите этим сказать?
- Последние несколько лет Феликс и я жили как чужие.
- Однако два года назад у вас появился ребенок.
- Потому что муж непременно хотел иметь сына. Хорошо хоть не родилась вторая дочь.
- Ваш сын от него?
- Вне всякого сомнения. Я встретила Алваредо уже после того, как родила, и только начинала тогда выходить из дома.
- У вас не было других любовников?
- Ваше дело - верить или не верить. Но это был первый.
- Что вы планировали на вечер четырнадцатого числа?
- Не понимаю, о чем вы?
- Шестого числа вы написали своей подруге, что прибудете в Амстердам пятнадцатого.
Анна Кехель произнесла что-то по-голландски, но Лина лишь кивнула ей головой и продолжала так же уверенно смотреть на комиссара.
Мегрэ наконец раскурил свою трубку.
- Я попытаюсь вам объяснить. Алваредо хотел, чтобы я развелась с Науром и вышла за него замуж. Я попросила Висенте неделю отсрочки, потому что знала, что это будет нелегко сделать. В семье Науров никогда не было разводов, и Феликс стремился поддерживать традиции.
Мы решили, что я поговорю с ним четырнадцатого, и, чтобы он ни ответил, мы немедленно уедем в Амстердам.
- Почему в Амстердам?
Казалось, она была удивлена непонятливостью комиссара.
- Потому что это город, где прошло мое детство, я жила в нем, когда была девушкой. Висенте не знал Голландии. Я хотела показать ее ему. Добившись развода, мы поехали бы в Колумбию повидать его родителей перед свадьбой.
- У вас есть собственное состояние?
- Нет конечно. Но нам не нужны деньги Науров.
Она добавила с оттенком какой-то гордости:
- Семья Алваредо богаче Науров, ей принадлежит большая часть золотых приисков Колумбии.
- Хорошо. Итак, вы ушли из дома около восьми часов, ничего не сказав мужу. Алваредо ожидал вас в своей "альфа-ромео". Где вы ужинали?
- В небольшом ресторане на бульваре Монпарнас, Висенте ходит туда обедать почти всегда, он там рядом живет.
- Вас не беспокоила возможная реакция мужа на ваше предложение?
- Нет.
- Почему нет, если он противился разводу?
- Потому что он ничем не смог бы меня удержать.
- Он по-прежнему любил вас?
- Я вообще не уверена в том, что он меня когда-нибудь любил.
- По какой же причине он женился на вас?
- Возможно, для того, чтобы везде показываться с красивой и хорошо одетой женой. Все началось в Довиле, в тот год, когда я получила титул "Мисс Европа". Мы несколько раз сталкивались в холлах и коридорах казино. Однажды вечером, когда я стояла возле стола с рулеткой, он протянул мне жетоны и прошептал: "Ставьте на четырнадцать".
- И выпал четырнадцатый номер?
- Не в первый, а на третий раз. Он выпал два раза подряд, и я в жизни не видела столько денег, как в тот вечер, когда обменяла жетоны в кассе.
Ситуация изменилась. Теперь она могла рассказывать правду - то, что было почти очевидным.
- Он узнал номер моей комнаты и прислал мне цветы. Мы несколько раз обедали вместе. Феликс казался робким. Чувствовалось, что он не привык общаться с дамами.
- Однако ему было тридцать пять лет.
- Я не особенно уверена, что до меня он знал других женщин. А потом он увез меня в Биарриц.
- И по-прежнему ничего от вас не требовал?
- В Биаррице, где, как и в Довиле, Феликс проводил все ночи в казино, однажды он вошел в мою комнату около пяти часов утра. Обычно Наур не пил. Но тогда я почувствовала, что от него пахло алкоголем.
- Он был пьян?
- Выпил одну или две рюмки для храбрости.
- И это случилось именно тогда?
- Да. Он провел со мной всего полчаса. И за пять следующих месяцев приходил ко мне не больше десяти раз. Тем не менее он предложил выйти за него замуж. Я согласилась.
- Потому что он был богатым?
- Потому что мне нравилась жизнь, которую он вел, переезжая из гостиницы в гостиницу, из казино в казино. Мы поженились в Каннах. Продолжали спать в разных комнатах. Этого хотел он. Феликс был очень стеснительным. Я думаю, ему было как-то стыдно за то, что он такой толстый, он весил тогда намного больше, чем в последние годы.
- Он относился к вам с нежностью?
- Обращался со мной, как с куклой, и ничего не изменил в своей обычной жизни. Нас повсюду сопровождал Уэни, с которым Феликс проводил больше времени, чем со мной.
- Какие у вас отношения с Уэни?
- Он мне не нравился.
- Почему?
- Не знаю. Возможно, потому, что Уэни имел слишком сильное влияние на мужа. Может быть, из-за того, что он принадлежит к другой породе, которую я не понимаю.
- Как вел себя Уэни по отношению к вам?
- Казалось, он меня не замечает. Наверное, он глубоко презирает меня, как презирает вообще всех женщин. Однажды, когда мне было особенно скучно, я попросила разрешения нанять себе горничную-голландку. Я поместила объявление в амстердамских газетах и выбрала Нелли, потому что она казалась веселой девушкой.
Теперь она уже улыбалась, однако ее обеспокоенной подруге совсем не нравился оборот, который принимала беседа.
- Вернемся к тому вечеру в пятницу. В котором часу вы вернулись домой?
- В половине двенадцатого.
- До этого времени вы с Алваредо оставались в ресторане?
- Нет. Мы пошли к нему домой за чемоданом. Я помогла ему сложить вещи. Мы поболтали, выпили по рюмке.
- Когда вы приехали сюда, он оставался в машине?
- Да.
- Вы вошли в комнату мужа?
- Нет. Я поднялась к себе и переоделась. Потом спросила Нелли, дома ли муж, она сказала, что слышала, как Наур вернулся.
- Нелли вам сказала, был ли он один или с секретарем?
- С секретарем.
- Вас не смущало, что тот мог присутствовать при вашей беседе с мужем?
- Я привыкла к вечному присутствию Уэни. Не знаю, который был час, когда я спустилась вниз. Я уже надела шубу. За мной шла Нелли с чемоданом, который она поставила в коридоре, и мы поцеловались на прощание.
- Она должна была к вам присоединиться?
- Как только я вызвала бы ее.
- Она поднялась в свою комнату, не дожидаясь результатов вашего разговора с мужем?
- Нелли знала, что я приняла решение и не откажусь от него.
Зазвонил телефон, стоявший на маленьком круглом столике. Мегрэ знаком показал Люка, чтобы тот взял трубку.
- Алло!.. Да… Комиссар здесь… Одну минуту… Мегрэ знал, что сейчас услышит голос Жанвье.
- Он приехал, шеф, находится у себя, на бульваре…
- На бульваре Монпарнас?
- Вы уже знаете? У него однокомнатная квартира на третьем этаже. Я звоню из небольшого бара, что напротив этого дома…
- Продолжай наблюдать за ним… Пока…
Лина спросила с самым естественным видом, как будто это само собой разумелось:
- Висенте приехал?
- Да. Он у себя.
- Почему полиция за ним следит?
- Потому что ее задача наблюдать за всеми подозреваемыми.
- Почему вы его подозреваете? Никогда ноги Висенте не было в доме на авеню Парк-Монсури.
- Возможно.
- Вы мне не верите?
- Я не знаю, когда вы говорите правду. Кстати, как вам удалось узнать адрес доктора Пардона?
- Его мне дала Нелли, а она узнала от нашей служанки, которая раньше жила в том районе. Мне требовалась срочная помощь, и как можно дальше от дома…
- Хорошо! - проворчал Мегрэ без всякой убежденности в голосе, решив ничего не принимать на веру. - Вы целуете на прощание Нелли Фелтхеис в коридоре, где стоит чемодан. Она поднимается по лестнице. Вы входите в комнату мужа и видите, что он чем-то занят с Уэни.
Она кивнула.
- Вы сразу же сообщили ему об отъезде?
- Я сказала, что уезжаю в Амстердам и напишу оттуда через своего адвоката, чтобы решить вопрос о разводе.
- Как он отреагировал?
- Он долгое время глядел на меня, ничего не говоря, затем прошептал: "Это невозможно".
- Он не попросил Уэни удалиться из комнаты?
- Нет.
- Наур сидел за своим столом?
- Да.
- А Уэни сидел напротив?
- Нет. Он стоял рядом, с бумагами в руке. Не помню, какие слова я говорила. Я все же была взвинчена.
- Алваредо советовал вам взять с собой какое-нибудь оружие? Он вам дал его?
- У меня не было оружия. Да и зачем мне нужно было его иметь? Я заявила, что решение мое окончательное, что ничто не заставит меня отказаться от него, и уже почти повернулась, чтобы направиться к двери… когда услышала выстрел и одновременно почувствовала резкую боль, как ожог, в лопатке.
Должно быть, я повернула голову назад, потому что помню, что Феликс стоял, держа пистолет в руке. Я как сейчас вижу его вытаращенные глаза, словно он только тогда вдруг осознал, что сделал.
- А Уэни?
- Он неподвижно стоял рядом с ним.
- Что вы делали дальше?
- Я боялась потерять сознание. Мне не хотелось, чтобы это случилось в доме, где я осталась бы во власти этих двух мужчин. Я устремилась к двери, добралась до машины, дверцу которой открыл мне Висенте.
- Вы не слышали второго выстрела?
- Нет. Я сказала Висенте, чтобы он отвез меня на бульвар Вольтера к врачу и назвала адрес…
- Но вы все-таки не знали доктора Пардона…
- У меня не было времени объяснять. Мне было плохо.
- Почему вы не поехали к Алваредо, его дом в двух шагах, чтобы он вызвал своего врача?
- Потому что я не хотела скандала. Я стремилась в Голландию и была убеждена, что полиция ни о чем не узнает. Поэтому у доктора я не проронила ни слова, чтобы он не смог меня узнать по акценту.
Я не ожидала, что нам будут задавать вопросы. Я даже не знала, что в ране была пуля и считала, что она была поверхностной. Нужно было только остановить кровотечение.
- Как Висенте и вы собирались добраться до Амстердама?
- На его машине. Когда я вышла от врача, то почувствовала себя слишком слабой, чтобы многие часы провести в дороге, и Висенте посоветовал лететь самолетом. Я помнила, что есть ночной рейс, которым однажды летала. В Орли нам пришлось долго ждать, и мы не были уверены, что самолет сможет взлететь из-за снега и гололедицы.
В Амстердаме Висенте сразу же отвез меня на такси к Анне, и я сказала, в каком отеле ему ждать моего звонка… До моего развода мы жили бы с Висенте в разных местах…
- Чтобы избежать обвинения в супружеской измене?
- Меры предосторожности были уже излишними. После этого выстрела Феликс не мог отказать мне в разводе.
- Таким образом, если я правильно понял, в конечном счете все для вас закончилось удачно?
Она посмотрела на него и, невольно улыбаясь, с хитрым видом призналась:
- Да.
Самым любопытным было то, что все это казалось правдоподобным, хотелось в это верить, так откровенно и искренне отвечала она на вопросы. Наблюдая за ее лицом, похожим на детское, как и у Нелли Фелтхеис, Мегрэ понимал, почему Наур обращался с ней, как с маленьким ребенком, и почему Висенте Алваредо потерял голову от любви, решив, несмотря на мужа и двух детей, жениться на ней.
В комфортабельной и уютной гостиной царила приятная атмосфера, и хотелось полностью расслабиться. У Люка был вид толстого кота, который вот-вот замурлычет.
- Я позволю себе сделать одно замечание, мадам Наур: нет никого, кто подтвердил бы ваши слова. По вашему утверждению, вас было трое в кабинете в момент первого выстрела.
- Но у вас ведь есть показания Фуада.
- К сожалению, он утверждает, что вернулся в дом лишь во втором часу ночи, и установлено, что он ушел из клуба на бульваре Сен-Мишель приблизительно в это время.
- Он лжет.
- Его там видели.
- А если он отправился туда после выстрела?
- Мы постараемся выяснить это.
- Вы можете спросить у Нелли.
- Она не понимает французского языка, не так ли?
Мегрэ почувствовал ее легкое замешательство, и она уклончиво ответила:
- Нелли говорит по-английски.
Внезапно плотное тело комиссара распрямилось, он бесшумно подошел к двери в соседнюю комнату и резко ее открыл. Горничная чуть было не рухнула на него, ей с трудом удалось сохранить равновесие.
- И давно вы подслушиваете?
Она закачала головой сначала утвердительно, потом отрицательно, взглядом призывая хозяйку прийти ей на помощь.
- Она немного понимает французский язык, - вмешалась Лина, - но каждый раз, когда она пытается говорить, особенно в магазинах, люди смеются над ней.
- Пройдите вперед, Нелли. Пустите двери. Когда вы узнали, что мадам Наур должна уехать в Амстердам в пятницу вечером?
- Уан уик… Одна неделя.
- Смотрите на меня, а не на нее.
Она неохотно повернулась, не решаясь прямо посмотреть на комиссара.
- Когда вы упаковали чемодан?
Чувствовалось, что она пытается мысленно перевести свой ответ.
- Восемь часов…
- Почему вы солгали, когда я допрашивал вас вчера?
- Я не знаю… Я боялась…
- Чего?
- Я не знаю.
- Вы боялись кого-то в доме?
Она отрицательно потрясла головой, и чепчик съехал ей на лоб.
- Вы видели мадам Наур около десяти часов? Где?
- В комнате.
- Кто отнес чемодан вниз?
- Я.
- Куда направилась ваша хозяйка?
- В комнату мужа.
- Потом вы услышали выстрел?
- Да.
- Один или два выстрела?
Она вновь посмотрела на Лину и ответила:
- Один.
- Вы не спустились вниз?