- Отнюдь. Мне поручил переговорить с вами доктор Спонти. Я частный детектив.
- Понимаю. - Пэтч сделал гримасу. - Наверное, Спонти, как обычно, валит все на меня?
- Он говорил, что-то об излишней горячности.
- Чушь! - Пэтч стукнул кулаком по столу, его лицо побагровело, потом сделалось бледным, как выцветшая фотография. - Спонти редко соприкасается с этими скотами, а я хорошо знаю, когда и как применять дисциплину, - недаром работаю с подростками уже двадцать пять лет.
- И это, безусловно, сказывается на вас. Пэтч с усилием взял себя в руки:
- Что вы! Я люблю свою работу. Честное слово! Никакой другой профессии у меня и нет. Я люблю детей, и дети любят меня.
- Я видел.
Пэтч не заметил моей иронии.
- Я бы подружился и с Томом Хиллманом, если бы… если бы он остался у нас.
- Почему же он не остался?
- Сбежал. Украл у садовника ножницы, прорезал сетку в окне своей комнаты и сбежал.
- Когда именно?
- В ночь на воскресенье, между моими обходами общежития. Я делаю обходы в одиннадцать вечера и рано утром.
- А что случилось до этого?
- В субботу вечером? Он уговаривал ребят напасть на воспитателей и обслуживающий персонал школы. Я ушел из столовой после ужина и слышал все из своего кабинета. Он пытался убедить ребят, что они лишены тут всяких прав и что им следует драться за них. Кое-кто из наиболее возбудимых подростков, готовы были поддаться на его уговоры, но я вовремя вмешался, велел ему замолчать, и тогда он бросился на меня.
- И ударил?
- Первым ударил я. Да. И не стыжусь. Я обязан поддерживать авторитет воспитателя. - Пэтч погладил свой кулак. - Я сбил его с ног. Здесь необходимо показывать ребятам, что перед ними настоящий мужчина. Они будут уважать только того, кто заставит их считаться с собой…
- Ну а потом?
- Я помог ему добраться до его комнаты, доложил обо всем Спонти и порекомендовал посадить Хиллмана в карцер. Спонти, однако, не внял моему совету. А ведь мальчишка не смог бы сбежать, если бы упрятать его в карцер. Между нами, во всем виноват Спонти, только, - он понизил голос, - только не ссылайтесь на меня в разговоре с ним.
В дверь кто-то постучал.
- Мистер Пэтч! - послышался женский голос.
- Да, миссис Мэллоу?
- Ребята безобразничают и не хотят ничего слушать… Чем вы заняты?
- Беседую с человеком, которого прислал доктор Спонти.
- Прекрасно. Нам тут как раз нужен человек, если только он настоящий мужчина.
- Да? - Пэтч рывком распахнул дверь. - Оставьте при себе ваши намеки, миссис Мэллоу! Я знаю кое-что такое, что не очень-то понравится доктору Спонти.
- Я тоже знаю кое-что!
Щеки миссис Мэллоу покрывал густой слой румян, крашеные рыжие волосы подстрижены челкой. На женщине было темное форменное платье, фасон которого вышел из моды лет десять назад, и ожерелье из искусственного жемчуга. Довольно приятное лицо несколько портили глаза, словно выцветшие от всего виденного и пережитого.
- Хэлло! - приветствовала меня миссис Мэллоу.
- Моя фамилия Арчер. Доктор Спонти поручил мне заняться делом Тома Хиллмана.
- Он выглядел очень мило, пока над ним не поработал наш местный маркиз де Сад.
- Да, но я действовал лишь в порядке самообороны! - вскинулся Пэтч. - Не так уж мне приятно причинять боль кому бы то ни было. Но я обязан защищать свой авторитет.
- Отправляйтесь-ка к ребятам и проявите там свой авторитет. Но если вы еще кого-нибудь изуродуете, я сама расправлюсь с вами!
Пэтч мрачно взглянул на женщину, повернулся на каблуках и вышел. Шум в вестибюле немедленно прекратился, словно он захлопнул за собой звуконепроницаемую дверь.
- Бедняга Пэтч! - проговорила миссис Мэллоу. - Слишком давно он тут крутится. Все мы бедняги. От долгого общения с подростками все мы в конце концов становимся психами.
- Что же вас удерживает в "Забытой лагуне"?
- А мы, как заключенные, которые провели в тюрьме долгие годы, настолько привыкаем ко своему окружению, что уже не в состоянии жить вне его.
- Просто поразительно, как охотно все вы тут говорите о своих проблемах, но умалчиваете о том, что хотелось бы знать. Вы можете дать мне четкое представление о Томе Хиллмане?
- Могу поделиться только личными впечатлениями. Он очень неплохой юноша, ему у нас вовсе не место. Том быстро это понял и предпочел сбежать.
- Почему вы считаете, что ему не место у вас?
- Вас интересуют подробности? В Восточное крыло мы помещаем подростков со всякого рода отклонениями, вытекающими из переходного возраста. Подростков с симптомами нарушенной или дефективной психики мы поселяем в Западном крыле.
- И вы полагаете, что Тома нужно было направить в Западное крыло?
- Его вообще не следовало присылать к нам. Разумеется, это мое личное мнение.
- Но вот доктор Спонти, кажется, считает, что у Тома нарушена психика.
- Доктор Спонти находит нарушение психики у каждого подростка, которого можно заполучить в нашу школу. Вы знаете сколько платят за ребят родители? Тысячу долларов в месяц плюс всякие дополнительные расходы - за уроки музыки, за лечение и тому подобное. - Миссис Мэллоу с горечью рассмеялась. - В действительности по меньшей мере в половине случаев сюда бы надо помещать самих родителей. Сюда или… в иные места… Да, да, тысячу долларов! Вот почему так называемый доктор Спонти может получать свои двадцать пять тысяч в год.
- Почему вы сказали "так называемый" доктор Спонти?
- Потому что он вовсе не врач и никакой не доктор. Свою ученую степень по специальности "школьная администрация" он получил в одном из колледжей на юге страны, где звания пекутся, как блины. Хотите знать, какую тему он избрал для своей диссертации? "Материально-техническое обеспечение кухни небольшой школы-пансионата". Какой же он…
- Вернемся к нашему разговору о Томе, - остановил я женщину. - Почему отец привез его сюда, если он не нуждался в психиатрическом лечении?
- Не знаю. Может, потому, что просто хотел избавиться от него.
- Почему?
- У юноши были какие-то неприятности.
- Том говорил о них?
- Не говорил, но у меня есть глаза.
- Вы слышали, что он украл автомашину?
- Нет, не слышала, но если так, то кое-что в его поведении становится понятным. Он и в самом деле чувствовал себя в чем-то виноватым. И все же я никак не могу причислить его к закоренелым несовершеннолетним преступникам. Как, впрочем, и всех остальных ребят.
- Похоже, Том Хиллман вам приглянулся.
- Безусловно. Но я не успела его как следует узнать. Разговаривать со мной он не захотел, а я никогда не навязываюсь ребятам. За исключением классных часов, Том большую часть времени проводил в своей комнате. Возможно, что-то обдумывал.
- Уж не план ли мятежа?
В глазах миссис Мэллоу промелькнула усмешка:
- Вам уже сообщили и об этом? Тому нельзя отказывать в предприимчивости. Не делайте такого удивленного лица. Я на стороне ребят. Да и как можно иначе?
Миссис Мэллоу начинала мне нравиться. Видимо, почувствовав это, она подошла ко мне и дотронулась до моей руки.
- Надеюсь, и вы тоже. Я хочу сказать, на стороне Тома.
- Я подожду, пока не познакомлюсь с ним. Но что же все-таки произошло между Томом и мистером Пэтчем в субботу вечером?
- Не знаю. В субботу я обычно выходная.
Миссис Мэллоу улыбнулась, и мне показалось, что я понял, в чем она видит смысл своей жизни: беспокоиться о других, не требуя, чтобы кто-то беспокоился о ней.
Глава III
Миссис Мэллоу выпустила меня через боковую дверь здания. Капли дождя упали мне на лицо. Над вершинами гор собирались густые тучи, предвещая затяжное ненастье.
Я снова направился к административному зданию. Понравится Спонти или нет, но я скажу ему о своем решении встретиться с родителями Тома Хиллмана. Противоречивые отзывы о Томе помешали мне составить о нем определенное мнение. Кто он: дефективный подросток, страдающий манией преследования, психопат, умеющий вызывать симпатии у пожилых женщин, или нечто среднее между двумя этими типами, вроде Фреда третьего?
Я так углубился в свои размышления, что какое-то такси едва не сбило меня, когда я пересекал автомобильную стоянку. Из машины вышел человек в твидовом костюме. Я ожидал хотя бы простого извинения, но он даже не заметил меня. Высокого роста, с седыми волосами, упитанный и, несомненно, тщательно следящий за своей внешностью, он был, вероятно, красив. Сейчас его лицо выражало глубокую озабоченность.
Человек в твидовом костюме быстро прошел в административное здание, я последовал за ним и застал за жаркой перепалкой с секретаршей Спонти.
- Извините, мистер Хиллман, - твердила она, - но доктор Спонти занят, и я не могу входить в кабинет.
- А я требую, чтобы вы доложили обо мне, - резко возражал Хиллман.
- Еще раз извините, но вам придется подождать.
- Я не могу ждать! Мой сын в руках преступников, и они вымогают у меня деньги!
- Это правда? - с заблестевшими глазами воскликнула секретарша.
- Я не умею лгать.
Девушка извинилась и проскользнула в кабинет Спонти, тщательно прикрыв за собой дверь. Я представился Хиллману и сказал:
- Доктор Спонти поручил мне найти вашего сына. Я хотел бы поговорить с вами. Вы не возражаете?
- Пожалуйста.
Хиллман вяло пожал мне руку, и я почувствовал, что он дрожит.
- Вы только что сказали о каких-то преступниках и о вымогательстве…
- Да, да, да! - закивал Хиллман, не сводя взгляда с двери кабинета Спонти. - Ну что она так долго?!
- Это не имеет значения. Если ваш сын похищен, Спонти вам не поможет, теперь дело за полицией.
- Ни в коем случае! Полиция ничего не должна знать. Я получил указание не вмешивать полицию. - Он впервые взглянул на меня и с нескрываемым подозрением спросил: - Вы не оттуда?
- Я уже объяснил вам, что работаю частным детективом и лишь час назад приехал из Лос-Анджелеса. Как вы узнали о похищении Тома и кто дал вам указание не обращаться в полицию?
- Один из преступников. Он позвонил мне и предупредил, чтобы я никому ничего не рассказывал, в противном случае Том никогда не вернется домой.
- Так и сказал?
- Да.
- И все?
- Нет. Заявил, что сообщат, где находится Том, если получат деньги.
- Сколько?
- Двадцать пять тысяч долларов.
- Они уже у вас?
- Будут к полудню. Перед поездкой сюда я побывал у своего брокера и распорядился продать некоторые из акций.
- Завидная оперативность, мистер Хиллман! Однако я все же не пойму, что привело вас сюда.
- Не верю я тем, кто тут работает! - Хиллман понизил голос. - Мне не дает покоя мысль, что Тома выманили отсюда с помощью одного из здешних сотрудников, и теперь дирекция пытается спрятать концы в воду.
- Сомнительно. Я уже беседовал с воспитателем Тома. В субботу вечером у него произошла стычка с вашим сыном, а позже Том разрезал сетку на окне и перебрался через ограду. Один из воспитанников более или менее определенно подтвердил это.
- Вряд ли кто из воспитанников осмелится опровергнуть версию дирекции.
- Ну, воспитанник, которого я имею в виду, осмелился… Если ваш сын похищен, это произошло после бегства отсюда… Скажите, Том никогда не подвергался уголовному преследованию?
- Вы с ума сошли!
- Говорят, он украл машину.
- Это Спонти проболтался? Он не имел права!
- Я узнал из других источников. Ребята, которые решаются на кражу машин, обычно уже не раз вступали в конфликт с законом, подвизаясь, например, в бандах несовершеннолетних преступников и…
- Том не крал машины, - нервно перебил Хиллман, избегая смотреть на меня. - Он позаимствовал ее у соседа и по чистой случайности разбил. Это его страшно расстроило…
Хиллман тоже был до того расстроен, что у него не хватало ни слов, ни дыхания - он открывал и закрывал рот как выхваченная из воды рыба.
- Ну и что же вы должны сделать с двадцатью пятью тысячами? - поинтересовался я. - Держать в готовности до получения новых указаний?
Хиллман угрюмо кивнул. Только теперь я увидел, что в двери своего кабинета стоит доктор Спонти. Когда он появился и что слышал из нашего разговора, я не знал. Обнаружив, что его заметили, он вышел в приемную в сопровождении секретарши и какого-то человека с длинным, худым лицом.
- О каком похищении шла речь? - крикливо осведомился он, но спохватился и уже другим тоном проговорил: - Мне очень жаль, мистер Хиллман…
- Боюсь, вам придется пожалеть еще больше! - прорычал Хиллман. - Я хочу знать, кто взял отсюда моего сына, при каких обстоятельствах и с чьего согласия.
- Ваш сын, мистер Хиллман, покинул нас по собственной воле.
- И вы снимаете с себя всякую ответственность, не так ли?
- Нет, не так. Во-первых, я поручил мистеру Арчеру начать розыски вашего сына, а во-вторых, мы вот советовались сейчас с нашим инспектором мистером Скэрри.
Худой мужчина церемонно поклонился. На его почти лысой голове лежали, как приклеенные, несколько прядей черных волос.
- Да, да! - кивнул он. - И прежде всего решили вернуть вам деньги, которые вы внесли на прошлой неделе. Вот чек.
Он протянул Хиллману полоску желтой бумаги. Хиллман схватил ее, скомкал и швырнул обратно. Ударившись в плоскую грудь Скэрри, комочек свалился на пол. Я поднял его. Это был чек на две тысячи долларов.
Хиллман круто повернулся и выбежал из комнаты. Я устремился за ним, не ожидая, пока Спонти откажется от моих услуг, и остановил Хиллмана уже в тот момент, когда он садился в машину.
- Куда вы едете?
- Домой. Моя жена плохо себя чувствует.
- Разрешите довезти вас?
- Ни в коем случае, если вы человек Спонти!
- Я ничей, сам по себе. Спонти поручил мне найти вашего сына, и я намерен выполнить поручение, если вы и миссис Хиллман окажете мне содействие.
- Что мы должны сделать?
- Рассказать, что представляет собой ваш сын, кто его приятели, где он бывал и…
- Зачем все это нужно теперь? Том в руках гангстеров, они требуют выкуп, и я готов его уплатить.
- Все может быть не так просто, как вам кажется, - сказал я. - Но тут не место для подобного разговора.
Хиллман вышел из такси и расплатился с шофером.
- Кстати, о деньгах, - сказал я, усаживаясь за руль своей машины и приглашая Хиллмана занять место рядом. - Надеюсь, вы все же не станете выбрасывать две тысячи долларов, а? - Я расправил чек и передал его Хиллману.
Положив чек в бумажник, Хиллман вдруг громко застонал, закрыл лицо руками и беспомощно прислонился головой к ветровому стеклу.
- Я не должен был отдавать Тома в эту школу, - спустя некоторое время проговорил он.
- Слезами горю не поможешь.
- А я и не плачу. - Хиллман выпрямился; глаза у него действительно были сухие.
- Мистер Хиллман, я не спросил, где вы живете.
- В Эль Ранчо. Поезжайте по направлению к городу, я покажу вам кратчайший путь.
Из будки, ковыляя, вышел привратник. Мы обменялись приветствиями, и он открыл ворота. Выполняя указания Хиллмана, я повел машину по дороге, пересекавшей заросшую тростником равнину. Мы миновали бывший пустырь, застроенный большими домами и университетскими общежитиями, и поехали вдоль аэродрома, с которого взлетал самолет.
Взглянув на Хиллмана, я заметил у него на лице такое выражение, будто он сожалеет, что не сидит в этом самолете.
- Скажите, почему вы решили поместить сына в заведение Спонти?
- Я боялся за него, мне все время казалось, что он вот-вот окажется замешанным в какое-нибудь грязное дело, - медленно ответил Хиллман. - Я надеялся, что в "Забытой лагуне" его направят на путь истинный и вскоре он сможет снова учиться в средней школе, которую должен закончить в этом году.
- Уточните, пожалуйста, что значит "грязное дело". Кража машины?
- Ну, это лишь один из факторов, хотя кражи, как таковой, не было, я уже объяснял.
- Упомянули, но не объяснили.
- Он взял машину Рии Карлсон - она и ее муж Джей живут рядом с нами. Оставлять на ночь новую машину на открытой стоянке, да еще с ключом от зажигания, - все равно что пригласить кого-то воспользоваться ею для увеселительной поездки. Я так им и заявил. Джей, не сомневаюсь, согласился со мной, если бы не имел зуб на Тома и если бы Том не разбил машину. Правда, она была застрахована, но они все же нашли нужным устроить скандал.
- Машина серьезно повреждена?
- Совершенно разбита. Уж не знаю, как Том ухитрился перевернуть ее, не получив даже царапины.
- Куда он ехал?
- Возвращался домой, и почти у самого дома… Я покажу вам место.
- Откуда он возвращался?
- Не знаю. Его не было всю ночь, но он не захотел сказать, где пропадал.
- Когда это произошло?
- В предпоследнюю субботу. Полицейские привели его домой часов в шесть утра и посоветовали сейчас же вызвать врача. Никаких повреждений у него не обнаружили, но Том вел себя, словно помешанный, и пришел в ярость, когда я попытался расспросить, где он провел ночь. В таком состоянии я его еще не видел. Он всегда радовал меня своей уравновешенностью, а тут вдруг заявил, что я не имею права вмешиваться в его жизнь, что я вовсе не его отец, и так далее и тому подобное. К сожалению, я не сдержался и ударил его, он повернулся ко мне спиной и вообще перестал разговаривать.
- Он был пьян?
- Не думаю… Нет, не был, я бы почувствовал запах вина.
- А как с наркотиками?
- Исключено.
- Доктор Спонти утверждает, что ваш сын как-то по-особенному реагировал на транквилизаторы. Обычно так реагируют наркоманы-хроники.
- Мой сын не употреблял наркотиков.
- У нас многие подростки становятся заядлыми наркоманами, а родители узнают об этом последними.
- Нет и нет! - вспылил Хиллман. - Я же сказал! Скорее всего, на Тома подействовал инцидент, который произошел утром в воскресенье…
Я помолчал, прислушиваясь к шелесту "дворников" на ветровом стекле. На обочине дороги показался бело-зеленый указатель с надписью "Эль Ранчо".
- Через четверть мили свернете, - заметил Хиллман таким тоном, словно был рад случаю отвлечься от темы нашего разговора.
Я сбавил ход машины и как можно равнодушнее спросил:
- А что произошло в воскресенье утром?
- Ничего. Это к делу не относится.
- Как знать!
Хиллман лишь плотнее сжал губы.
- Вы говорили, что Карлсоны имеют зуб на Тома?
- Говорил.
- За что же?
- Том очень дружил с дочерью Карлсонов Стеллой, а Джею и Рие это не нравилось… Во всяком случае, не нравилось Рие, как и моей жене Элейн.
Я свернул с шоссе на подъездную аллею. За высокими каменными воротами она переходила в обрамленную пальмами дорогу, пересекавшую участок из конца в конец. Эль Ранчо оказалось одним из тех богатых поместий, владельцам которых вроде бы не полагалось испытывать какие-либо неприятности.
После поворота дорога пошла вдоль площадки для гольфа. Хиллман показал мне довольно глубокую рытвину с еще не успевшей подсохнуть землей. Над рытвиной высилась сосна с полузатянутым желтой смолой шрамом на стволе.
- Вот здесь все и случилось. Я остановил машину.