Они вышли через калитку. Миновали внутренний двор, где трое рабочих пили утренний кофе на дне грузовика. Их термосы стояли на досках. Другую связку досок они использовали для сидения. На Линли и миссис Спенс они взглянули с нескрываемым любопытством. Было ясно, что этот визит станет к концу дня пищей для бесчисленных слухов и сплетен.
При более ярком свете Линли улучил момент, чтобы хорошенько рассмотреть миссис Спенс, когда они огибали раздвоенное восточное крыло Холла. Она часто моргала, словно в глаз попала соринка, мышцы спины под пуловером были напряжены. Он понял, что она изо всех сил сдерживает слезы.
Самое неприятное в работе полицейского - подавлять свои эмоции, особенно жалость или сочувствие. Расследование требует, чтобы твое сердце было отдано жертве, и только ей, либо наказанию за преступление. Хотя Линли еще в сержантские годы научился сдерживать эмоции, расследование конкретного дела чаще всего вызывало в нем самые противоречивые чувства, пока он собирал информацию и знакомился с фактами и причастными к преступлению лицами. И факты, и люди редко бывали черными или белыми. Как это все-таки неудобно, что наш мир не черно-белый.
Он остановился на террасе восточного крыла. Каменный пол потрескался и был забит пожухлой зимней травой. С террасы открывался вид на убранный морозом склон холма, спускавшийся к пруду, за которым круто поднимался вверх другой склон, со скрытой в тумане вершиной
- Как я понял, тут у вас творятся неприятные вещи, - произнес он. - Кто-то портит отремонтированные помещения и все прочее. Похоже, кому-то не хочется, чтобы новобрачные переселились в Холл.
Она, видимо, превратно истолковала его слова, уловив в них еще одну попытку обвинения, а не просто минутную передышку. Она прочистила горло и высвободилась из пут своих горестных мыслей.
- Мэгги не заходила туда и полдюжины раз. Вот и все.
Он хотел было объяснить ей смысл своего замечания, но отбросил эту мысль и продолжил тему:
- Как же она туда входила?
- Ник, ее дружок, оторвал доску на одном из окон западного крыла. Я снова прибила ее, но акты вандализма после этого не прекратились.
- Ведь вы не сразу поняли, что Мэгги и ее парень пользуются Холлом? Вы не могли сразу определить, если бы кто-то бродил вокруг?
- Я подозревала, что кто-то ходит поблизости от коттеджа, инспектор Линли. Да вы и сами поняли бы, побывай в вашем собственном доме непрошеный гость.
- Если бы он рылся в вещах и что-то украл, да. А в остальном не уверен.
- Поверьте мне, я всегда знаю.
Носком ботинка она выковырнула из щели между камнями террасы спутанный ком одуванчиков, подняла, рассмотрела несколько розеток и зубчатых листьев и отшвырнула в сторону.
- Но вам никогда не удавалось поймать тут злоумышленника? Он - или она - никогда не производили шума, который мог бы вас насторожить, никогда по ошибке не забредали в ваш сад?
- Нет.
- Вы никогда не слышали рокот машины или мотоцикла?
- Не слышала.
- И вы достаточно часто меняли маршрут своих обходов, так что замысливший озорство не мог бы предсказать, откуда и когда вы появитесь в очередной раз?
Она раздраженно заправила волосы за уши.
- Все верно, инспектор. Не понимаю только, какое отношение это имеет к тому, что случилось с мистером Сейджем?
Он учтиво улыбнулся:
- Пока у меня нет достаточной ясности в данном вопросе. - Она смотрела в сторону пруда, лежавшего у подножия холма, ее намерения были ясны. Но он пока не был готов идти дальше. Его внимание привлекло восточное крыло дома. Нижние эркерные окна были загорожены досками. На двух верхних виднелись большие трещины. - Похоже, тут много лет никто не жил.
- Только первые три месяца после постройки.
- Почему?
- Там ходит привидение.
- Что за привидение?
- Свояченица прадедушки мистера Таунли-Янга. Значит, кем она ему доводится? Двоюродной прабабушкой? - Она не стала ждать ответа. - Здесь она свела счеты с жизнью. Все думали, она пошла на прогулку. А когда вечером не вернулась, стали искать, не нашли. Только через пять дней догадались осмотреть дом.
- Ну и?…
- Она повесилась на балке в кладовой. Возле чердака. Дело было летом. Слуги и нашли ее по запаху.
- Ее супруг больше не мог тут жить?
- Романтическое предположение, однако к тому времени он уже умер. Был убит во время их свадебного путешествия. Говорили, будто это несчастный случай на охоте, однако никто не пытался выяснить, что случилось на самом деле. Его жена вернулась одна. Никто поначалу не знал, что она привезла с собой сифилис - очевидно, его свадебный подарок. - Она невесело усмехнулась. - Согласно легенде, она пошла, рыдая, в верхний коридор. Таунли-Янги объясняют это тем, что она не перенесла потерю мужа. А я думаю, она раскаивалась, что вышла замуж за такого человека. Ведь это был 1853 год. Вылечиться практически не представлялось возможным.
- От сифилиса.
- Или от брака.
Она зашагала по террасе в сторону пруда. Он с минуту смотрел ей вслед. Несмотря на тяжелые башмаки, она шагала широко и размашисто. Ее волосы колыхались при движении, две седеющие арки, летящие от лица.
Склон, по которому он спускался следом за ней, обледенел, траву давно заглушил утесник. У подножия склона лежал пруд в форме фасоли. Он густо зарос и напоминал скорей болото с темной и мутной водой, в летнее время, несомненно, рассадник насекомых и болезней. Его окружали неопрятный тростник и голые стебли бурьяна высотой до пояса. Какие-то бурые колючки так и норовили вцепиться в одежду. Но миссис Спенс, казалось, ничего не замечала. Она вошла в гущу травы и побрела по ней.
Остановилась менее чем в ярде от края воды.
- Вот, - сказала она.
Насколько мог судить Линли, растения, на которые она показала, были неотличимы от тех, что росли вокруг. Возможно, весной или летом цветы или плоды могли служить указанием на род - если не вид, - а теперь это были просто скелеты стеблей. Он достаточно легко узнал крапиву, потому что ее зубчатые листочки все еще удерживались на стебле. Тростник тоже не менялся из сезона в сезон. Но все остальное было для него загадкой.
Очевидно, она это поняла, так как сказала:
- Тут надо примечать еще в сезон, где находятся растения, инспектор. Если вас интересуют корни, то они по-прежнему сидят в земле, даже когда исчезают стебли, листья и цветки. - Она показала влево, где продолговатый клочок земли напоминал подстилку из мертвой листвы, из которой торчал какой-то хилый куст. - Вот здесь растут летом таволга и борец. Там дальше тонкая полоса ромашки. - Она наклонилась и порылась в траве возле ног, добавив: - Если же вы сомневаетесь, листья растения лежат тут же на земле. Они постепенно сгнивают, но этот процесс идет долго, так что ваш источник идентификации находится под ногами. - Она протянула руку, в которой держала остатки перистого листа, напоминающего петрушку. - Вот это скажет вам, где нужно копать.
- Покажите.
Она показала. Совка или лопаты не требовалось. Земля была влажная. Достаточно оказалось потянуть за торчащий над землей стебель. Она резко ударила корень о колено, стряхивая земляные комья, и оба они молча уставились на результат. Она держала утолщенный ствол растения, от которого рос пучок корней, и быстро разжала руку, словно даже сейчас растение было смертоносным.
- Расскажите мне про мистера Сейджа, - сказал Линли.
Глава 14
Казалось, она была не в силах оторвать взгляд от оброненной цикуты.
- Конечно, я бы увидела корневой пучок, - сказала она. - Я бы поняла. Ведь сейчас я его вижу.
- Вы думали о чем-то другом? Может, к вам кто-то пришел и отвлек? Кто-то позвал вас, пока вы копали?
Она по-прежнему не смотрела на него.
- Я торопилась. Я спустилась по склону, пришла сюда, разгребла снег и нашла пастернак.
- Цикуту, миссис Спенс. Вот как сейчас.
- Должно быть, я выдернула растение с одним корнем. Иначе я бы заметила. Я бы определила.
- Расскажите мне про мистера Сейджа, - повторил он.
Она подняла голову. Ее лицо ничего не выражало.
- Он приходил ко мне в коттедж несколько раз. Хотел поговорить со мной о церкви. И о Мэгги.
- Почему о Мэгги?
- Она привязалась к нему. И он проявил к ней участие.
- Что за участие?
- Он знал, что у нас с ней начались конфликты. У кого их не бывает, у какой матери с дочерью, верно? Он хотел стать чем-то вроде посредника.
- А вы возражали против этого?
- Мне не нравится, когда меня поучают, как надо воспитывать дочь, если вы это имели в виду… Но я позволяла ему приходить. И выслушивала его. Мэгги этого хотела, а я радовалась, что Мэгги хорошо.
- А в тот вечер, когда он умер? Что произошло тогда?
- Ничего нового, все было как всегда. Он снова стал давать мне советы.
- О религии? О Мэгги?
- Вообще-то и о том и о другом Он хотел, чтобы я посещала церковь, и хотел, чтобы я позволила Мэгги делать то же самоа
- В дополнение к вашим посещениям?
- Не совсем. - Она вытерла руки о линялую бандану, вытащив ее из кармана джинсов. Потом скомкала, запихнула в рукав, где уже была перчатка, и зябко повела плечами. Свитер, хотя и плотный, не защищал ее от холода. Видя это, Линли решил продолжить разговор прямо на месте. То, что она выкопала цикуту, сделало его хотя бы ненадолго хозяином положения, и он намеревался использовать эту возможность и подкрепить ее всеми доступными способами. Холод был одним из них.
- Тогда что же?
- Он хотел поговорить со мной о родительской роли, инспектор. Он считал, что я слишком строга с дочерью. Что чем больше настаиваю на целомудрии Мэгги, тем больше отталкиваю ее от себя. Что если Мэгги уже занимается сексом, ей нужно предохраняться. Но ей вообще рано об этом думать. Ей всего тринадцать. Она еще почти ребенок.
- Так вы спорили из-за нее?
- И я отравила его, потому что он придерживался другого мнения на воспитание моей дочери? - Она дрожала, но не от тревоги, как ему показалось. Она ни за что не позволила бы себе проявлять эмоции в присутствии полицейского. - У него не было детей. Он никогда не был женат. Одно дело выражать мнение, основанное на опыте. Совсем другое - давать советы, когда за душой нет ничего, кроме чтения книг по психологии и картинки идеальной семьи в голове. Разве можно было принимать близко к сердцу его слова?
- И все же вы не возражали ему?
- Нет. Я решила его выслушать. Ради Мэгги, она к нему очень привязалась. А что касается церкви, то у меня свои убеждения. У него свои. Он считал, что Мэгги должна пользоваться противозачаточными. Я - что она не должна усложнять свою жизнь сексом. Так мы с ним и не договорились.
- А Мэгги?
- Что?
- Чью точку зрения она разделяет?
- Мы с ней это не обсуждали.
- Значит, она обсуждала это с Сейджем?
- Не знаю.
- Но у них были доверительные отношения.
- Она его обожала.
- Часто встречалась с ним?
- Время от времени.
- И вы знали это и одобряли? Она опустила голову:
- Мы с Мэгги всегда были близки, до этой истории с Ником. Так что я знала, когда она бывала у викария.
Сама природа ответа поведала ему обо всем. Там прозвучали и ужас, и любовь, и тревога. Неужели все это неотъемлемая часть материнства?
- Чем вы угощали его в тот вечер?
- Баранина. Мятное желе. Горох. Пастернак.
- Чем занимались?
- Беседовали. Он ушел в начале десятого.
- Ощущал ли он уже какие-либо симптомы отравления?
- Он не говорил. Сказал только, что ему пора, потому что повалил снег и надо скорее добраться домой.
- И вы не предложили подвезти его?
- Я неважно себя чувствовала. Думала, простуда или грипп. И, честно говоря, обрадовалась, что он уходит.
- Мог ли он куда-то зайти по пути домой?
Она посмотрела на Холл, возвышающийся над окрестностями, потом на дубовую рощу за ним, подумала и твердо заявила:
- Нет. В том доме живет Полли Яркин, его экономка, к тому же туда пришлось бы делать крюк. Да и зачем ему было туда идти? Ведь он видит Полли каждый день у себя дома. Кроме того, в деревню легче возвращаться по тропе. Колин и нашел его утром на ней.
- Вам не пришло в голову позвонить ему в тот вечер, когда вас стало тошнить?
- Я не связывала свое состояние с пищей. Я уже сказала, что у меня было нечто вроде гриппа или простуды. Если бы он сказал перед своим уходом о недомогании, я бы, возможно, и позвонила. Но он не сказал. Вот я и не предполагала…
- И все же он умер на тропе. Как далеко отсюда? В миле? Меньше? Яд настиг его довольно быстро, не так ли?
- Пожалуй… Да.
- Интересно, как же так получилось, что он умер, а вы нет?
Она твердо встретила его взгляд:
- Не знаю, что и сказать.
Он молчал добрых десять секунд, но она не отвела глаз. Он кивнул и устремил взгляд на пруд. Его края были затянуты корочкой льда, и она, словно слой воска, окутывала тростник. Скоро пруд покроется льдом до середины. А когда полностью затянется льдом, будет выглядеть так же скучно, как и окружающая его схваченная морозом земля. Человек осторожный обойдет этот участок стороной. Рассеянный или не знающий местности попытается пройти напрямик, провалится под ненадежную, хрупкую поверхность и окажется в гнилой, стоячей воде.
- Какие сейчас у вас отношения с дочерью, миссис Спенс? - спросил он. - Слушается ли она вас после кончины викария?
Миссис Спенс достала перчатки из рукавов пуловера. И сунула в них руки, пошевелив голыми пальцами. Было ясно, что она намерена вернуться к своей работе.
- Мэгги никого не слушает, - ответила она.
Линли сунул кассету в магнитолу "бентли" и повернул ручку громкости. Хелен была бы довольна выбором - "Концерт ми-бемоль мажор" Гайдна с Уинтоном Марсалисом (труба). Бодрое и радостное сочинение, мягкие звуки скрипки на фоне отчетливых звуков трубы, все это нисколько не походило на его обычный выбор "русского, мрачного. Боже, Томми, неужели они не пишут ничего, что могло бы хоть чуточку порадовать слушателя? Что заставляет их быть такими унылыми? Может, погода?". При мысли о ней он улыбнулся. "Поставь Иоганна Штрауса, - попросила бы она. - Ах, ладно. Понятно. Слишком простенький для твоего изысканного вкуса. Тогда компромисс. Моцарт". И она включила бы "Маленькую ночную серенаду", единственное произведение Моцарта, которое Хелен точно определяла, заявляя, что это освобождает ее от эпитета "абсолютная филистерша".
Он взял курс на юг, в другую сторону от деревни, и перестал думать о Хелен.
Проехав под голыми деревьями, он выехал на вересковые пустоши, размышляя об одном из важнейших положений криминалистики. В умышленном убийстве всегда существуют какие-то отношения между убийцей и жертвой. Это не серийное убийство, где киллером движет ярость и прочие побуждения, непонятные для общества, в котором он живет. Не всегда так бывает и в преступлениях из-за страсти, где убийство вырастает из неожиданной, проходящей, но тем не менее страшной вспышки гнева, ревности, мести или ненависти. Не походит оно и на случайную смерть, когда сила слепого случая сводит убийцу и жертву в какой-то определенный момент. Умышленное убийство растет из отношений. Просей отношения, которые были у жертвы, и среди них неизбежно окажется убийца.
Этот постулат входит в список азбучных истин и известен каждому полицейскому. Ведь факт, что в большинстве своем жертвы знали своих убийц. Известно также, что чаще всего убийства совершаются непосредственными родственниками жертвы. Джульет Спенс вполне могла отравить Робина Сейджа при ужасном стечении обстоятельств, и последствия ей придется терпеть до конца своих дней. Это не первый случай, когда человек, питающий склонность к естественной и органичной жизни, срывает дикорастущий корень или гриб, цветок или ягоду и в результате убивает себя или кого-то другого по причине ошибочной идентификации. Но если прав Сент-Джеймс - если Джульет Спенс не могла остаться в живых даже после маленького кусочка цикуты, если такие симптомы, как рвота и жар, не характерны при отравлении цикутой, - тогда должна существовать какая-то связь между Джульет Спенс и мужчиной, которого она отравила. В таком случае первое, что приходит в голову, это Мэгги, дочь Джульет.
Школу, скучноватое кирпичное здание, стоящее в треугольнике, образованном двумя сходящимися улицами, он нашел недалеко от центра Клитеро. Было одиннадцать сорок, когда он въехал на автостоянку и осторожно проскользнул в узкое пространство, оставшееся между древним "остин-хили" и обычным "гольфом" недавнего выпуска, с детским сиденьем на пассажирском месте. На заднем стекле "гольфа" виднелась небольшая самодельная наклейка "Осторожно: ребенок".
В школе шли уроки, судя по пустоте длинных коридоров с полами, покрытыми линолеумом, и закрытыми дверями. Кабинеты администрации находились справа и слева от входа. Когда-то на матовом стекле, составлявшем верхнюю часть дверей, черными буквами были сделаны соответствующие надписи, но с годами буквы превратились в пятнышки цвета мокрой сажи, из которых читались лишь слова директор, казначей, учительская и заместитель директора.
Он выбрал директора, верней, директрису. После нескольких минут громкой и изобилующей повторами беседы с восьмидесятилетней секретаршей, задремавшей с вязанием в руках, его проводили в кабинет директрисы. Миссис Кроун было выгравировано на табличке, стоявшей на ее столе. Неудачная фамилия, подумал Линли. В ожидании директрисы он представлял разные прозвища, которые могли придумать для нее ученики, их набралось великое множество.
Миссис Кроун оказалась антитезисом им всем - в облегающей юбке, на добрых пять дюймов выше колена, и длинном кардигане с плечиками и огромными пуговицами. Она носила дисковидные золотые серьги, ожерелье в тон им и туфли на сверхвысоких каблуках, подчеркивавших превосходные лодыжки. Она относилась к тому сорту женщин, которых можно было бы представить себе работающими где угодно - в театре, в ресторане, в приемной какого-нибудь "крутого" бизнесмена, но только не в школе, оставалось лишь удивляться, как школьный совет вообще сподобился утвердить такую особу на директорскую должность.
Он ухитрился изложить свою просьбу в рекордный срок, одновременно размышляя, как она выглядит голой, прощая себе эту мимолетную фантазию и твердя себе, что быть мужчиной - это проклятие. В присутствии красивой женщины он неизменно испытывал подобную реакцию, такую же безотказную, как дерганье ноги при ударе молоточком по коленной чашечке; ему казалось - пускай даже на мгновение, - что он состоит лишь из кожи, костей и тестостеронов. Ему хотелось верить, что подобная реакция на женщин не имеет ничего общего с тем, кто он такой на самом деле и каковы его привязанности. Но он мог представить себе реакцию Хелен на такое маленькое и не имеющее последствий сражение с похотью-в-сердце и мысленно объяснил ей свое поведение с помощью таких слов, как праздное любопытство и научный эксперимент и бога ради, перестань так реагировать на мелочи, Хелен, словно она была тут, стояла в углу, молча и неодобрительно наблюдая за ним и читая его мысли.