Юридическое светило Райтсвилла вышло из кабинета. Маленький человечек выглядел таким же "новым", как и его окружение, - истинная мечта галантерейщиков и парикмахеров. Он стоял окутанный почти видимым облаком одеколона. Костюм, полосатая шелковая рубашка, шелковый галстук, замшевые туфли, бриллиант на коротком пальце затмевали собой их обладателя. И хорошо, подумал Эллери, ибо Холдерфилд был отнюдь не красавец, из-за слишком округлых бедер он походил на маленький бочонок, искусно сшитому пиджаку не удалось скрыть его узкие плечи. Розовую лысую макушку обрамляла редкая поросль маслянистых черных волос, черты лица были мелкими и хитрыми, зубы - кривыми, походка - нервной.
- Эллери Квин? Тот самый Эллери Квин из Нью-Йорка? Ну и ну! - Руку Эллери стиснули две влажные конечности. - Не мог поверить ушам, когда моя секретарша доложила мне о вас. - Секретарша, не стесняясь, окинула Эллери взглядом с головы до ног. - Входите, входите, мистер Квин! Я читал о вас в "Архиве" и говорил себе: "Хорошо бы познакомиться с таким умным парнем!" А теперь вы здесь! Ха-ха! Входите в кабинет старого Отиса Холдерфилда так, словно он вам принадлежит! Ну, сэр, можете считать, что так оно и есть. Садитесь в это кресло - натуральная кожа. Вам следовало мне позвонить, мистер Квин. Я бы организовал ленч и позвал ребят - Доналда и Дж. П. Простите, я почти не заметил маленькую леди. Тоже из Нью-Йорка, а? - Левое веко Холдерфилда опустилось, и вся левая сторона лица сморщилась. - Привет, малышка! Садитесь вот сюда, где нам, старикам, будет хорошо вас видно. Ха-ха! Как зовут эту изящную штучку, мистер Квин?
- Рима Эндерсон, - ответил Эллери.
Радостное оживление Холдерфилда тотчас же испарилось. Маленькие глазки прищурились, и он бросил быстрый взгляд на Эллери.
- Дочка городского пьяницы, верно? - дружелюбным тоном осведомился адвокат. - Это лишний раз доказывает, что нельзя судить о книге по обложке, ха-ха! Полагаю, милая моя, этот визит как-то связан с вашим отцом, верно? Хотя, мистер Квин, я не понимаю…
- Сегодня утром я виделся с доктором Доддом, Холдерфилд.
- Вот как? - Теперь он сидел на вращающемся стуле за письменным столом, соединив кончики пальцев.
- Доктор рассказал мне о пяти тысячах долларов.
- О пяти тысячах?
- Которые он поручил вам передать Тому Эндерсону.
- Но если он уже рассказал вам…
- Я пришел за дополнительной информацией.
Отис Холдерфилд некоторое время помолчал, затем на его лице проступила улыбка.
- Понимаете, мистер Квин, доктор Додд - важный клиент, а отношения клиента с адвокатом…
- Вы имеете в виду, что предпочли бы не говорить об этом?
- Я этого не сказал, - резко возразил адвокат.
- Доктор Додд не проявлял никакой скрытности в этом отношении.
- Ну и отлично. Кстати, Квин, это доктор Додд посоветовал вам повидать меня?
- Нет.
Маленький человечек выглядел огорченным.
- В таком случае…
- Могу я воспользоваться вашим телефоном?
- Зачем? - Холдерфилд был встревожен. - Кому вы собираетесь звонить?
- Вашему клиенту. Вы, кажется, беспокоитесь о том, этично ли обсуждать со мной этот вопрос. Полагаю, доктор Додд облегчит вашу душу.
- Даже не думайте: - Холдерфилд вновь расплылся в улыбке. - В этом нет никакой необходимости, мистер Квин. Просто, как я уже сказал, доктор Додд - один из самых важных моих клиентов, и, естественно, как адвокат… Отец часто говорил мне: "Отис, мужчина должен держать застегнутыми две вещи, если хочет избежать неприятностей. Вторая из них - рот". Ха-ха! Я никогда не забываю эту премудрость. Хотя в нынешние времена мы игнорируем даже самые лучшие советы, не так ли? Я вовсе не против того, чтобы рассказать вам об истории с Эндерсоном, мистер Квин. Хотя я говорил доктору Додду, что с самого начала считал эту затею глупой, а когда старый пьянчужка исчез…
- Он мертв, - прервала Рима.
- Ну-ну, малышка, мы ведь этого не знаем, верно? На вашем месте я бы выбросил эту мысль из головы. Мое мнение, как юриста, что шляпа и пальто на скале еще не являются corpus delicti. Эта консультация не стоит вам ни цента, ха-ха!
- Он мертв, - повторила Рима. Холдерфилд нахмурился.
- Ну, у нас свободная страна. Но я не считаю, что подобные разговоры могут пойти на пользу. Я верю только фактам…
- Я тоже, - сказал Эллери. - Но пока что нам приходится блуждать в царстве гипотез. Почему же подарок Додда Тому Эндерсону был напрасной затеей?
- Разве можно было давать пять тысяч старому пья… человеку, у которого годами не было десяти долларов? Ведь это так, мисс Эндерсон? Факт остается фактом. Конечно, деньги принадлежали мистеру Додду, а я всегда стараюсь выполнить пожелания клиента - разумеется, в пределах разумного, ха-ха! - хотя в этом случае мне пришлось обращаться в суд по делам о наследстве. Возни было немало…
- Иными словами, мистер Холдерфилд, вы были против того, чтобы Додд давал Эндерсону эти деньги?
- Да, сэр, я был против. - Лицо маленького человечка приняло строгое выражение. - У Себастьяна Додда сердце размером с округ Райт. Это не идет ему на пользу. У него нет никакого понятия о ценности… Прошу прощения. В чем дело, Флосс?
- Дэвид Уолдо, - сказала секретарша, стоя в дверях.
- Дэйв? Это займет буквально минуту, мистер Квин. Пришли его сюда, Флосс. Я хочу посмотреть, мистер Квин, как прореагирует на это человек из Нью-Йорка. Входите, Дэвид!
Когда адвокат вскочил со стула, Эллери посмотрел на Риму и слегка покачал головой. Рима попыталась расслабиться.
В кабинет ворвался беспокойный человечек. Он был настолько маленьким, что смотрел снизу вверх даже на Холдерфилда. Узкие плечи торчали вперед, глаза близоруко щурились, кожа пугала глиняно-серым оттенком, на пальцах виднелись следы уколов. Неудивительно, что он оказался портным.
- Дэвид содержит ателье пошива одежды внизу вместе с братом Джонатаном. Прямо Давид и Ионафан, верно? Они близнецы, ха-ха! Но костюмы шить умеют - ничего не скажешь. Ни за что не стал бы заказывать одежду где-то еще - а, Дэйв?
Дэвид Уолдо нервно улыбнулся и положил рулон ткани на стол Холдерфилд а.
- Только что прислали из Нью-Йорка, мистер Холдерфилд. Вы сказали, что хотите взглянуть на материю в рулоне, поэтому я принес его сюда. Прекрасная легкая верблюжья шерсть. Импортная!
- Как она вам, Эллери?.. Дэйв, это Эллери Квин из Нью-Йорка - вы, конечно, слышали о нем. Хочу заказать Дэйву демисезонное пальто в голливудском стиле. Знаете, широкие плечи, свободный покрой, много материи и пояс. Как по-вашему, пальто из такого материала стоит тысячу долларов?
Эллери пробормотал нечто замысловатое об относительной ценности, мысленно интересуясь, где он видел Дэвида Уолдо раньше. Отис Холдерфилд внимательно обследовал материю шоколадного цвета и наконец сказал, что она подойдет.
- Как только смогу, спущусь к вам, Дэйв, примерить тот габардиновый костюм серо-стального цвета. Запишите его на мой счет.
Маленький портной удалился, бормоча слова благодарности. Адвокат, казалось, не хотел его отпускать.
- Сегодня мне нужно еще кое-что выяснить, Холдерфилд, - заговорил Эллери. - Я пытаюсь найти эти пять тысяч.
- Найти?
- Они исчезли.
Вид у адвоката был несчастный.
- Денег не было в пальто, которое Дейкин обнаружил на скале Малютки Пруди, - продолжал Эллери. - Их не оказалось и в хижине Эндерсона. Я провел часть сегодняшнего дня, проверяя, не поместил ли их Эндерсон в какой-нибудь банк или не занял ли где-нибудь сейф. В двух райтсвиллских банках нет сведений ни о вкладе, ни о сейфе. В Слоукеме мне тоже не повезло. На железнодорожном разъезде, в Фиделити и Банноке банков нет, а в такую даль, как Конхейвен, Эндерсон едва потащился бы. У вас есть какое-нибудь предположение, Холдерфилд, что он мог сделать с этими пятью тысячами?
- Думаете, это как-то связано с его исчезновением, мистер Квин?
- Не знаю, но постараюсь узнать.
- Это, безусловно, не так, иначе я давно бы посоветовал моему клиенту сообщить обо всем в полицию… - Адвокат вытер вспотевший затылок носовым платком из ирландского льна.
- Где же эти деньги, Холдерфилд?
Маленький человечек вскочил на ноги.
- Что за чертовщина! - воскликнул он. - Сам не знаю, зачем я влез в эту историю. Хотел доставить клиенту удовольствие… Спустя несколько дней после того, как доктор Додд позвонил мне, и я вручил Эндерсону конверт с деньгами, Эндерсон снова пришел ко мне с конвертом.
- Сюда? В ваш офис? - резко осведомился Эллери.
- Вот именно!
- С тем же конвертом?
- С тем же - с моим штемпелем. Но он был заклеен скотчем и дважды запечатан сургучом. Когда я вручал ему конверт, он не был запечатан.
- Значит, во время второго визита Эндерсона вы не видели, что в конверте лежат деньги?
- Не видел. Но они были там - в двадцати-, пятидесяти- и стодолларовых купюрах - конверт был набит ими до отказа. Кроме того, это подтвердил сам Эндерсон. Он сказал, что боится и прятать деньги, и таскать их с собой, поэтому попросил, чтобы я хранил их у себя, покуда он не докажет, что на что-то годен - нечто в этом роде. - Лицо Холдерфилда приобрело выражение крайнего недовольства. - Я пытался с ним спорить, спрашивал, почему он не положил деньги в банк, но Эндерсон сказал, что, если с ним что-нибудь произойдет, с деньгами начнется юридическая путаница, а ему бы хотелось поместить их туда, откуда можно будет взять их без лишней суеты. Он попросил меня положить деньги в сейф моего офиса. Ну, в тот день я был очень занят, меня ждали посетители, поэтому я сразу согласился. Эндерсон передал мне конверт, и я видел, как он написал на нем: "Если что-нибудь случится с Томасом Харди Эндерсоном, этот конверт следует вручить Николу Жакару".
- Нику Жакару?!
- Совершенно верно.
- Вы уже второй раз упоминаете, как Эндерсон говорил, будто с ним может что-то произойти. Не знаете, что именно?
- Понятия не имею. Это походило на составление завещания. Он велел распорядиться его деньгами в случае, если…
- Но почему Жакару?
- Из всех людей, - добавила Рима. Ее глаза были печальными.
Холдерфилд пожал плечами:
- Я не спрашивал его, и он не объяснял. Просто сказал, что в конверт вложены инструкции Жакару, как поступить с деньгами. Мне самому показался странным его выбор, но я уже говорил, что был занят, поэтому положил конверт в сейф, и Эндерсон ушел. - Адвокат снова воспользовался носовым платком. - Ну, пальто и шляпа Эндерсона на скале Малютки Пруди, в то время как сам он исчез, определенно служили признаком того, что с Эндерсоном "что-то произошло", поэтому я известил Ника Жакара, он зашел ко мне в офис, и я вручил ему конверт. У меня имеется расписка Жакара, - быстро добавил Холдерфилд, - так что все в ажуре, как говорят местные деревенщины.
- Могу я взять эту расписку?
- Не хочу казаться невежливым, мистер Квин, но она - единственное доказательство того, что я отдал Жакару конверт.
- В таком случае могу я взглянуть на нее?
- Расписка в сейфе, а я с минуты на минуту жду клиента…
- Допустим, - кивнул Эллери. - Однако все не настолько "в ажуре", как вы стараетесь меня убедить, Холдерфилд. Прежде всего, в тот момент, когда вы услышали о смерти Эндерсона…
- Исчезновении, - быстро поправил адвокат.
- …вы должны были отнести расписку Дейкину и рассказать ему обо всем.
- Не совсем, - возразил Холдерфилд. - Деньги касаются моего клиента и могли вовлечь его в неприятности. А долг перед клиентом у меня на первом месте.
- На первом месте, Холдерфилд, долг перед законом.
- Идти в полицию должен был мой клиент, если считал это нужным, а если нет, то мой долг адвоката - поддерживать его.
- Ваш долг адвоката состоит в том, чтобы посоветовать клиенту в подобной ситуации пойти в полицию, и вы отлично это знаете. А кроме того, вы, безусловно, не имели права отдавать конверт Жакару или кому-либо еще. Это важная улика в расследовании убийства. Эндерсон погиб в результате преступного нападения…
- Докажите это! - с торжеством прервал Холдерфилд. - Докажите, что Эндерсон был убит. Все знают только то, что он исчез. Нет ни единого доказательства чего-либо иного. Я хранил конверт в качестве доверенного лица. У меня были инструкции: если что-то случится с Эндерсоном, передать конверт Николу Жакару. "И мне нет дела, почему", как говорит поэт, мистер Квин.
- Что вы хотели сделать и сделали, - сказал Эллери, вставая, - это как можно скорее избавиться от конверта. Вы сели в лужу, Холдерфилд, - мы оба это знаем, и никакое ваше крючкотворство не в силах изменить этот факт.
Отис Холдерфилд побледнел, но Эллери не мог понять, от страха или от гнева. Адвокат беспокойно кривил нижнюю губу и вертел на толстом пальце кольцо с бриллиантом. Эллери решил, что это подходящий момент для стандартного вопроса.
- Кстати, о конвертах, Холдерфилд, вы не посылали мне недавно писем?
- Я? Посылал вам письма?
- Да.
- Если вы получили письма на моей бумаге, - заявил адвокат, - то это подделки. Никогда в жизни я вам не писал. И вы не можете доказать обратное!
- Вашего отрицания вполне достаточно, - вздохнул Эллери, кивая Риме. - Между прочим, Холдерфилд, - он задержал Риму в дверях, - как вышло, что Люк Мак-Кэби поручил вам составить его завещание?
Маленький человечек, побагровев, вскочил со стула.
- А что в этом плохого?! - возмущенно воскликнул он.
- Я не сказал, что в этом есть что-то плохое. Но почему Мак-Кэби обратился именно к вам?
- Мистер Квин, вы не имеете права задавать мне подобные вопросы!
- Кажется, я наступил вам на любимую мозоль, Холдерфилд.
- И вообще, я не понимаю, какое отношение имеет Мак-Кэби к этой истории с Эндерсоном.
- Я тоже, Холдерфилд, потому и спрашиваю. Простите, если я вас оскорбил.
- Только потому, что я ошивался в этом городишке… Ладно, мне повезло. Если хотите знать, Мак-Кэби нашел мое имя в справочнике. И теперь все умники, которые воротили от меня нос, едят у меня из рук! Я стал важной персоной в этом городе, братец Квин, и намерен ею оставаться! - Взвинченный, с горящим лицом, Холдерфилд начал нервно рыться в лежащих на столе бумагах.
* * *
- Ваш отец когда-нибудь говорил вам о Нике Жакаре как о своем душеприказчике в случае, если с ним что-то произойдет? - спросил Эллери у Римы, когда они снова очутились на Вашингтон-стрит.
- Нет.
- А Жакар с вами связывался после исчезновения отца?
- Нет. - Рима поежилась.
- От Додда к Холдерфилду, а от Холдерфилда к Жакару, - пробормотал Эллери, взяв Риму за руку. - От городского "святого" к городскому адвокату, а от него к городскому вору. Любопытный гамбит. Давайте поищем Ника Жакара.
Они нашли его сразу же, ибо Эллери в результате логического умозаключения быстро определил место старта поисков - "Придорожная таверна" Гаса Олсена на 16-м шоссе.
Приехав туда на такси, они увидели Жакара, в одиночестве склонившегося над стойкой и сжимавшего в исцарапанных ручищах кружку пива. Жакар напоминал большой корабль, возможно, некогда мощный и красивый, но ныне разоснащенный и брошенный в мутные воды пьяных сновидений. Он был грязен, нестрижен и небрит, а его одежда состояла из подобранных им где-то деталей рабочего костюма.
Жакар разглядел их в зеркале над стойкой. При виде Римы его глаза блеснули, но он не повернулся на табурете, бдительно охраняя пивную кружку.
Гаса Олсена поблизости не было, а бармен оказался незнакомым, что обрадовало Эллери. Он заказал пиво для Римы и мартини для себя, потом посадил девушку слева от Жакара, а сам сел по другую сторону. Жакар пошевелился.
- Не уходите, Ник, - сказала Рима. - Мой друг хочет поговорить с вами.
- Привет, - буркнул Жакар. Голос у него был глухой, и слова звучали почти неразборчиво. - Нашла своего старика?
- Мой друг сидит справа от вас, Ник.
- Уже обзавелась дружком? - Жакар покосился на Эллери. - Рановато!
- Меня зовут Эллери Квин, - представился Эллери.
Налитые кровью глаза быстро моргнули.
- Рад познакомиться. Мне пора уходить…
- Сядьте, Ник.
Жакар снова опустился на табурет.
- Что вам нужно?
- Поговорить о вашем старом приятеле Томе Эндерсоне.
- Вы шпик, - мрачно произнес Жакар. - Я слышал о вас. Но я уже все рассказал Дейкину - мне нечего добавить.
- Вы лжете, Ник, - заявила Рима.
Жакар что-то буркнул и отодвинул кружку.
Эллери попытался представить себе в этом баре трех приятелей - Тома Эндерсона, Ника Жакара и Гарри Тойфела. Городской пьяница, городской вор и городской философ. Бывший профессор английской литературы, безграмотный забулдыга и садовник-иконоборец. Эллери интересовало, на чем был замешан раствор, который их соединил.
- А может, это вы лжете, - отозвался Жакар, тряхнув лохматой головой. - Может, вы меня дурачите? - Он засмеялся, но его глаза тревожно скользнули по Эллери и Риме, а могучие руки вцепились в край стойки.
- Нет, Жакар. Мы все знаем о конверте, который адвокат Холдерфилд передал вам после исчезновения Эндерсона.
Жакар сидел неподвижно.
- Холдерфилд вручил вам толстый конверт, заклеенный скотчем, с вашим именем, написанным почерком Эндерсона, не так ли?
Жакар ничего не сказал.
- И вы дали Холдерфилду расписку в получении.
- Допустим, - буркнул Жакар. Теперь его глаза бегали по сторонам.
- Что было в конверте, Жакар?
- Бумаги.
- Какие?
- Старые письма Тома.
- Которые он писал вам? - улыбнулся Эллери.
- Нет… То есть да. Мне.
- Вы умеете читать, Жакар?
- Умею не хуже вас! - Жакар облизнул губы. "Он взбешен и сбит с толку", - подумал Эллери.
- Сколько денег было в конверте?
- Денег?
- Да.
- Вы спятили! Там не было никаких денег! Никаких, слышите? - Жакар вскочил с табурета, размахивая руками.
- В конверте было пять тысяч долларов.
- Там не было денег! - упорствовал Жакар.
- И письмо с указаниями Эндерсона для вас. Что это были за указания?
- Там не было денег! - еще более уверенно повторил Жакар и, шатаясь, вышел через вращающуюся дверь. Они услышали его удаляющиеся шаги по гравию.
- Бедный папа, - улыбнулась Рима. Но ее губы дрожали.