Глава XVII
Опровержение
– Что вы знаете о стилете? – с тревогой в голосе повторила госпожа Врэйн.
Она с усилием поднялась на ноги, но осталась стоять на месте, держась за спинку стула. Ее лицо побледнело, из ярко-красного стало мертвенно-белого оттенка. Глаза наполнились ужасом… В один миг из цветущей молодой красавицы она превратилась в измученную женщину средних лет. Казалось, Люциан, словно колдун-некромант, одним взмахом руки отнял у нее молодость, радость жизни и счастье. Для него же такая реакция женщины стала всего лишь еще одним подтверждением ее вины. Мысленно он напрягся, пытаясь ожесточить свое сердце, чтобы не дать подозреваемой ни йоты послабления – милосердия она не заслуживала. Наверное, именно поэтому его слова прозвучали так сурово.
– Я знаю, что стилет – оружие, которым совершено убийство, – купил во Флоренции ваш муж. Раньше он висел на стене библиотеки в поместье Бервин. А теперь, насколько мне известно, оно пропало.
– Да! Да! – пробормотала Лидия, облизывая белые сухие губы. – Стилет исчез. Но я не знаю, кто его взял.
– Человек, который убил вашего мужа.
– Я этого и боялась, – пробормотала она, снова садясь на стул. – Вы знаете, кто это?
– А вы сами не догадываетесь? Этого человека зовут – Лидия Врэйн!
– Я?! – Она откинулась на спинку стула. На ее бесцветном лице было написано удивление. – Господин Дензил… – Тут она запнулась. – Вы, наверное… Вы, наверное, шутите?
– Нет, это серьезно, госпожа Врэйн.
Маленькая женщина, ломая руки, наклонилась вперед, кровь вновь прихлынула ей к лицу, и теперь она была красной от гнева и негодования.
– Господин Дензил, если вы джентльмен, я, надеюсь, вы не станете настаивать на моей казни. Давайте во всем разберемся. Вы говорите, что это я убила Марка?
– Да, – вызывающе объявил Люциан. – Я уверен.
– На каком основании? – спросила госпожа Врэйн, сдерживаясь с видимым усилием. Глаза ее блестели, а дыхание стало частым. – Вы сделали этот вывод на том основании, что его убили стилетом…
– На том основании, что ленту, на которой висел этот стилет, нашли в доме тринадцать на Женевской площади, в доме, где был убит ваш муж. Мисс Врэйн опознала ее.
– Мисс Врэйн… Диана! Она в Англии?
– Не только в Англии, но и в Лондоне.
– Тогда почему она не зашла ко мне?
Дензил не хотел отвечать на этот вопрос.
Да и то, что Лидия неожиданно сменила тему разговора, смутило его. Невозможно обсуждать серьезное обвинение, когда женщина, против которой ты его выдвинул, с легкостью меняет тему разговора, чтобы обсудить свои отношения с другой женщиной.
Увидев, что адвокат замолчал и выглядит ошеломленным, Лидия взяла себя в руки. Ее лицо вновь обрело естественный цвет, и она перестала запинаться. Криво усмехнувшись, она продолжала.
– Теперь я все понимаю, – высокомерно объявила она. – Диана наняла вас для того, чтобы вы предъявили мне это абсурдное обвинение. Побоялась явиться сама и послала вас, как человека похрабрее. Поздравляю, вам, господин Дензил, дали замечательное поручение.
– Можете смеяться сколько угодно, госпожа Врэйн, но вопрос много серьезнее, чем вы предполагаете.
– Уверена, моя падчерица постарается сделать мне как можно больше гадостей. Она всегда меня ненавидела.
– Простите, госпожа Врэйн, – с раздражением протянул Люциан. – Но я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать, как вы оскорбляете мисс Врэйн.
– Да знаю я! Она послала вас, чтобы вы наговорили мне гадостей и сделали мне больно… Хорошо. Так вы вместе с ней обвиняете меня в убийстве Марка? Хотела бы я послушать доводы, которые вы можете привести в поддержку обвинения. Вот тут-то мы с вами и посмеемся. Итак!..
Дензил неожиданно отметил, что когда госпожа Врэйн разволновалась, американский акцент в ее произношении исчез. Как только она успокоилась, в ее голосе снова появились протяжные гласные, присущие только янки. И тогда у молодого адвоката возникло подозрение, что Лидия вовсе не урожденная американка, возможно, даже не натурализованная американка, но приняла американское гражданство, так как с ним проще быть привлекательной в высшем обществе Европы.
Люциан задался вопросом, что еще скрывало ее прошлое. Может, и в самом деле эта дамочка и ее отец были авантюристами с сомнительной репутацией. По крайней мере, так считала Диана. Если так, то могло случиться, что Лидия выскользнет из неприятного положения, используя свой опыт. Чтобы не дать ей никакого шанса, Люциан быстро и подробно перечислил все улики против нее, надеясь, что она не найдет, что сказать. В любом случае он недооценил нервы Лидии, не говоря уже о той ловкости, с которой она отвечала на каждый его вопрос…
– Начнем сначала, – печально заговорил адвокат. – Вы выгнали из дома своего мужа…
– Теперь я полагаю, что поступила совершенно верно, – заявила Лидия. – Я никогда не любила старика Марка, но относилась к нему достаточно хорошо, поскольку он был настоящим джентльменом и даже указал Диане, когда та стала совать нос в мои дела. А вот когда она уехала в Австралию, все и в самом деле пошло не очень хорошо. Согласно моему и Марка приглашению, приехал граф Ферручи, но я особо не обращала на него внимания.
– А вот мисс Тайлер считает иначе.
– Ради всего святого! – воскликнула госпожа Врэйн, закатив глаза. – Вы говорили с этой старой кошелкой. Да вы только посмотрите, господин Дензил! От этой Беллы Тайлер один только вред! Она почему-то считала, что Эркюль запал на нее, а когда поняла, что все не так, словно сошла с ума. Это она сказала Марку, что я якобы путаюсь с графом. Конечно, Марк поругался с ним, и я заставила… Я не сделала ничего, чтобы считать, что я так низко пала… У нас произошел грандиозный скандал, и в итоге Марк ушел. Я думала, он появится снова или попросит развод, хотя для этого у него не было никакой причины. Но он не делал ни того ни другого, а скрывался где-то в течение года. Пока его не было, я старалась не встречаться с Эркюлем. Могу утверждать это с полной ответственностью, так как хочу заткнуть рот той девице. Я не знала, где был Марк, и даже не предполагала, что с ним происходит, до тех пор, пока не увидела объявление в газете. У меня хватило ума сложить два и два и обратиться к господину Гордону Линку. Там я впервые и встретилась с вами.
– Почему вы упали в обморок, когда упомянули стилет?
– Я тогда сказала об этом и вам, и инспектору Линку.
– Да, но та причина, которую вы привели… несерьезная.
– В общем, вы правы, – улыбаясь, перебила его Лидия. – Все эти разговоры о нервах и печали несколько… надуманны. Я никогда не говорила о настоящей причине, но теперь скажу. Когда я узнала, что старику нанесли удар стилетом, я вспомнила, что стилет на стене в библиотеке исчез как раз перед Сочельником, незадолго до того, как убили Марка. Можете себе представить, как я испугалась?
– Испугались за себя?
– А вы бы как поступили на моем месте? Я не брала стилета и не знала, кто его взял, но боялась, что вы решите, что его взял Ферручи. Стилет был итальянским, и граф из Италии. Вы с легкостью могли сложить два и два и сделать Эркюля подозреваемым. Но я никогда не думала, что вы можете обвинить меня, – сдержанно проговорила госпожа Врэйн.
– Фактически я подозреваю вас обоих, – так же сдержанно объявил Люциан.
– И в чем причина? По-вашему, почему я и граф должны были убить бедного Марка? Он был дураком и сволочью, но я не желала ему вреда. Мне было очень жаль его, когда я услышала о его смерти, и я даже предложила хорошую награду тому, кто отыщет его убийцу. Если бы я была причастна к этому преступлению, то не стала бы натравливать собак на свой же след. Не такая я дура!
– Вы были в городе в ночь на Сочельник? – спросил Дензил, так и не объяснив причин, согласно которым он полагал, что именно эта пара совершила преступление.
– Была. И что из того?
– В тот вечер вы были на улице Джерси.
– Никогда там не бывала! – гневно объявила Лидия. – Я даже не знаю, где эта улица Джерси.
– Вы знаете человека по имени Рент?
– Никогда не слышала о таком!
– И все же вы посетили его вечером перед Сочельником между семью и восемью часами.
– Я? – иронично воскликнула госпожа Врэйн. – И как вы это можете доказать?
– С помощью вот этого плаща, – ответил Люциан, показывая на плащ, лежавший на стуле. – Вы были в этом плаще и вуали, отделанной бархатом.
– В то время я еще не носила вуали, – решительно объявила Лидия. – Хотя вуали мне и в самом деле нравятся. Можете спросить мою горничную. У меня несколько вуалей с бархатной отделкой. А что до плаща… Я не ношу мех кролика.
– Вы могли бы надеть плащ как маскировку…
– А зачем мне было прятаться, маскироваться? С уверенностью заявляю: плащ не мой. Вы сможете легко убедиться в этом. Сходите в магазин и узнайте, кто его купил.
– И как же мне найти тот магазин? – поинтересовался Дензил, который только сейчас начал понимать, что Лидия слишком опасна и хитра для него.
– Вот! Я покажу вам, – продолжала Лидия. Взяв плащ, она перевернула хомутик-вешалку. На оборотной стороне ленточки были напечатаны буковки:
Бакстер и К°. Меховые изделия, Байсуотер.
Лидия громко и высокомерно зачитала название фирмы.
– Я не брожу по окраинам Лондона, скупая себе гардероб. Я заказываю такие вещи из Парижа.
– Значит, вы уверены, что плащ не ваш? – переспросил озадаченный Люциан.
– Да! Я уже сказала вам: плащ не мой! Сходите и спросите в "Бакстер и К°", покупала ли я у них такой плащ. Могу сходить с вами, если хотите, – прокричала взбешенная госпожа Врэйн. – Я могу сопроводить вас и до моих друзей, у которых я была в Сочельник. Огромная компания сможет подтвердить, что весь вечер я провела в Кэмден-Хилл.
– Не может быть! Выходит, у вас есть алиби?
– Не знаю, что вы имеете в виду под этим словом, – прохладно парировала Лидия. – Но я совершенно определенно могу доказать, что не бывала на улице Джерси.
– Но… госпожа Врэйн… ваш друг Ферручи был там!
– Он? Не знаю… Я не видела его в Сочельник, хотя он находился где-то в городе. Однако если вы думаете, что это он убил Марка, вы сильно ошибаетесь. Эрюоль – итальянец, к тому же он и мухи не обидит.
– А как вы считаете, он мог забрать тот стилет?
– Нет. Он этого не делал.
– Тогда кто это сделал?
– Не знаю. Я даже точно не знаю, когда он пропал. Я заметила его исчезновение после Рождества, а потом престарелая училка сказала мне, что он пропал.
– Престарелая училка?..
– Хорошо, госпожа Белла Тайлер, если вам так больше нравится, – парировала госпожа Врэйн. – Так вот, господин Дензил, я не собираюсь позволить вам уйти прежде, чем не докажу своего… как вы сказали… алиби. Пойдемте прогуляемся до Кэдмен-Хилл.
– Я побываю там, чтобы убедиться, – заверил даму Люциан, поднимая плащ. – Но мне кажется, в этом нет необходимости.
– Теперь вы убедились, что я невиновна? Хорошо, – растягивая слова, протянула Лидия, и Люциану ничего не оставалось, как только кивать. – Ну, и чтобы немножко подсластить конфету, должна сказать, что я не святая, но и не та грешница, которую нарисовала ваша Диана.
– Моя Диана? – с удивлением переспросил Люциан.
Маленькая женщина рассмеялась, увидев, как покраснело лицо молодого адвоката.
– Я не дура, молодой человек. Что я, по-вашему, не понимаю, откуда ветер дует? – И, поклонившись, она покинула гостиную.
Глава XVIII
Кто купил плащ?
Госпожа Врэйн пожертвовала долгим туалетом из-за желания отправиться с Люцианом, и вскоре появилась перед ним в костюме, недавно присланным из Парижа. Возможно, так быстро закончив свой туалет, она хотела совершенно уверить Дензила, что является дамой безупречного вкуса и просто невозможно, чтобы она покупала плащи с мехом кролика в Байсуотере, или, что более вероятно, хотела показать, что даже может позволить себе невинный флирт с молодым человеком, пытающимся поймать ее в ловушку.
Поняв, что Люциан неравнодушен к Диане, Лидия решила по-своему очаровать его. Тщеславие, ненависть к падчерице и желание скрутить в бараний рог молодого человека, который попытался обвинить ее в убийстве мужа. Эти причины заставляли вдову флиртовать с молодым адвокатом…
Вскоре парочка устроилась на сиденье быстрого кеба, который покатил в сторону Кэмден-Хилл. Однако Лидия не желала терять времени даром и сразу взяла быка за рога.
– Полагаю, вы не станете возражать, если я попрошу вас стать моим кавалером на время этого визита, – пробормотала она, кокетливо взглянув на него. – Вы проводите меня к Пе-галлам, а потом мы отправимся к "Бакстер и К", чтобы вы окончательно убедились, что я не покупала этот плащ.
– Очень признателен вам, госпожа Врэйн, что вы тратите на меня так много времени, – ответил молодой человек, стараясь избегать провокационных взглядов своей симпатичной спутницы. – Мы сделаем точно… как вы предлагаете. Но я хотел бы спросить: кто такие Пе-галлы?
– Мои друзья, у которых я была в Сочельник, – пояснила госпожа Врэйн. – Хорошее старое английское семейство, точно такое же унылое и тяжелое, как их сливовые пудинги. Мисс Пегалл – вдова вроде меня, хоть она, в отличие от меня, покупает себе одежду в Бай-суотере. У нее две дочери – напоминают буфетчиц. У них тоже нет никакого шарма. Мы вместе встречали Сочельник, господин Дензил. Вист и слабый чай в восемь, негус, а в десять мы легли спать. Папочка хотел научить меня играть в покер, и они решили, что сама по себе идея безумна. Правда, это было не в тот вечер.
– Судя по всему, это семейство вам не нравится, – пробормотал Люциан, глядя на свою спутницу, словно озадаченный художник.
– Нет, дело не в этом. Они слишком "давят"… Но ведь нужно с кем-то дружить, особенно в этом тихом уголке, где все придерживаются старинных традиций.
– Достаточно откровенное признание, – многозначительно протянул Люциан. – Вы считаете, что необходимо иметь респектабельных друзей, даже если они кажутся занудными?
– Это факт, – искренне подтвердила госпожа Врэйн. – У меня с папочкой была странная жизнь – то взлеты до луны, то падения.
– Вы не американка! – неожиданно объявил Дензил.
– Черт возьми! Как вы это вычислили?
– Вы слишком явно подражаете американскому акценту.
– В этом есть определенная правда, – прохладно ответила Лидия. – И все-таки я по большей части американка. Акцент или что-то там еще… Мы много лет прожили в Вайоминге и в Висконсине. Тяжелое было время… Впрочем, я не собираюсь рассказывать вам свою историю, – сухо подытожила госпожа Врэйн. – Я не попка, а вы не исповедник.
– Гм! Вижу, вы побывали и в Южных морях.
– Но я не говорила об этом. Откуда вы узнали?
– Только аборигены используют слово "попка" в отношении римско-католических священников.
– Вы произносите это слово так же шикарно, как они, мистер Дензил. В любом случае я не собираюсь стоять в стороне. Спросите попку, если хотите что-то узнать, и попка вам все расскажет.
– Хорошо, госпожа Врэйн, можете и дальше хранить свои секреты, если только они не имеют отношения к делу, которое я пытаюсь распутать… Вы утверждаете, что и ваш отец был в Кэмден-Хилл в Сочельник?
– Я не говорила… но он был там, – спокойно ответила Лидия. – Ему было не очень хорошо. Папочка никак не может привыкнуть к английским зимам. Собственно, он и вызвал меня туда. Однако ему было так нехорошо, что он остался у Пегаллов до шести часов.
– А вас расстроило письмо.
– Точно. Вижу, что старушка Белла Тайлер времени зря не теряла. Я получила письмо и сразу уехала. У меня всего один родитель, и я слишком ценю его, чтобы хоронить, в то время как дураки живут дальше… Вот мы и приехали к Пегаллам. Надеюсь, вам понравится цирк, который они устроили из своего дома. Однако это тут ни при чем.
Респектабельное семейство обитало в небольшом доме красного кирпича в глубине ухоженного сада, скрытого от шоссе высоким, плотным забором из дерева, окрашенного зеленой краской. Тучная вдова и две полные дочери совершенно заслуженно получили от мисс Врэйн эпитет "тяжелых". Здоровье из них так и перло: красные щеки, черные волосы, лица, лишенные каких-либо выражений. Трио голландских кукол выглядело бы более одухотворенным. Однако все Пегаллы были хорошо одеты. Гостиная их дома казалась уютной, а дом выглядел ухоженным, но чрезвычайно унылым. Что такой ястреб, как госпожа Врэйн, делала в этой обывательской голубятне? Дензил даже предположить этого не мог. Но он не мог не восхититься и тактом, с которым она завела дружбу с семейством, чей аристократизм должен был скрадывать ее "подмоченную" репутацию, в то время как умственные способности трех женщин, представших перед молодым адвокатом, не могли постичь ее уловок или понять причин ее поведения.
"Как бы то ни было, эти женщины слишком честны, чтобы говорить неправду, – подумал Люциан, готовясь к испытанию, которым, судя по всему, должно было стать предстоящее представление. – Поэтому если эти дамы станут утверждать, что госпожа Врэйн была тут в Сочельник, то так оно и есть".
Девушки Пегалл и их мамаша в чепчике сердечно и очень самодовольно приветствовали Люциана, так как он выглядел воспитанным молодым человеком, но хитроумная Лидия расцеловалась с каждой из них, крепко обнялась и с радостью назвала каждую из женщин "дорогая". С другой стороны мисс Врэйн металась между девушками и их матерью словно птичка, "клевала" красные яблоки их щек, исподволь бросая лукавые взгляды на Люциана, словно призывая восхищаться ее талантом обольщения. Пирог и вино, портвейн и херес – все соответствовало викторианскому гостеприимству – времени молодости госпожи Пегалл. Все было восхитительно обустроено, словно на свадьбе. В то время как Лидия продолжала осуществлять свой план по реабилитации себя в глазах Люциана.
– Мы только что переехали из нашего поместья в Сомерсете, – объяснила госпожа Пегалл приятным голосом. – Девочки хотели посмотреть достопримечательности, так что я сказала: "Поедем, девочки, возможно, нам повезет краешком глаза увидеть королеву". Я уверена, что она столь же демократична, как мы.
– Вы часто выходили в свет в этом году, госпожа Врэйн? – поинтересовалась Беатрис Пегалл – старшая и более простая в общении из сестер.
– Нет, дорогая, – ответила Лидия, со вздохом поднеся изящный кружевной платочек к глазам. – Вы же знаете о моей потере.
Обе они застонали, и мисс Сесилия Пегалл, которая, судя по всему, была очень религиозной и посещала "Низкую церковь", заметила, что "вся плоть – трава", а ее великолепная матушка добавила:
– Воистину, дорогая, воистину.
И потом все трое разом вздохнули и синхронно покачали головами, словно игрушечные мандарины.