- Нет, не думаю. Квин, а что случилось? Вы обнадежили меня за последние полчаса больше, чем за…
- Прежде чем эта пташка начнет петь, док, - вмешался Терри Ринг, шагнув вперед, - я хочу сказать вам, что…
- Уж если тут кто-нибудь и заговорит, - заметил появившийся на пороге инспектор Квин, - так это ты, мой милый.
Атмосфера сразу сделалась леденяще холодной. Нависло гнетущее молчание. Все невольно съежились, точно застигнутые врасплох заговорщики.
Затем Эллери в сердцах швырнул сигарету.
- Надо же тебе было прийти сюда в самый неподходящий момент! - сердито буркнул он.
- А с тобой я потом поговорю, - отозвался инспектор Квин, не сводя глаз с Терри и Эвы, которые инстинктивно еще теснее прижались друг к другу. - Томас, проверь тут все выходы и постереги их, чтобы они и на этот раз не удрали на прогулку.
- Не удерут, - ответил из коридора сержант Вели. Затем запер дверь в гостиную и прислонился к ней спиной.
Доктор Макклур как-то странно сжался и опустился в кресло.
- Значит, вы меня все же выследили.
- Ну и ладно, папа. Уж лучше так, - уверенно заявила Эва.
- А мы всегда следим за черными ходами, доктор. Томас!
- Да?
- Где ордер на арест?
- Вот он. - Сержант, тяжело ступая, подошел к нему, передал документ и вернулся к двери.
- Эва Макклур, - холодно начал старик, развернув бумагу. - Я арестую вас…
- Папа… - попросил Эллери.
- Я арестую вас…
- Папа, прежде чем ты продолжишь, позволь мне сказать несколько слов доктору Макклуру.
Лицо инспектора побледнело.
- А ты-то, - с горечью произнес он. - Подумать только, что ты вытворяешь в доме твоего отца! Укрываешь в нем преступников. Я тебе этого никогда не прощу, Эллери.
- Так ты разрешаешь мне поговорить с доктором Макклуром или нет? - любезно осведомился Эллери.
Инспектор посмотрел на сына, а затем отвернулся, злобно покусывая кончики усов.
- Доктор, - прошептал Эллери на ухо Макклуру. - У нас остался один-единственный шанс. Отчаянный шанс, предупреждаю вас. Если я ошибаюсь, мы пропали.
- А вы ошибаетесь?
- Ошибаюсь я или нет, об этом одному Богу ведомо. Вы готовы рискнуть ради Эвы и дать мне право выложить карты?
Доктор Макклур с чувством пожал его руку.
А Терри тем временем пристально наблюдал за инспектором Квином и горой человеческой плоти, стоящей в дверях. Он следил за ними с отвагой затаившейся кобры, однако в его бдительности улавливалось отчаяние Загорелый молодой человек оглядел всех, кроме Эллери и доктор понял, что он вот-вот может сдаться.
- Если вы способны спасти Эву, то давайте действуйте. А я буду поддерживать вас до самого конца.
Эллери кивнул, приблизился к отцу и сказал:
- Ты намерен арестовать эту девушку по обвинению в убийстве Карен Лейт?
- И ни ты, ни все черти ада меня не остановят! - воскликнул инспектор.
- Я думаю, - пробормотал Эллери, - что мы обойдемся без помощи его сатанинского величества. Что ж, ты сможешь уберечь мисс Макклур и самого себя от массы неприятностей, если разорвешь сейчас этот ордер.
- Она будет иметь право защищаться в суде!
- Один раз тебя удержали от ошибки. Успокойся и не совершай новую, папа.
Инспектор Квин раздраженно почесал подбородок.
- Так что же, по-твоему, она не убивала Карен Лейт? Несмотря на все очевидные доказательства?
- Она не убивала Карен Лейт.
- И я полагаю, - с насмешкой произнес инспектор, - тебе известно, кто это сделал?
И Эллери ответил:
- Да.
Часть пятая
Глава 22
- Вероятно, это преждевременно, - начал Эллери, - но, если ты так настаиваешь на незамедлительном раскрытии, я готов пойти тебе навстречу. Если рассуждать логически, у этого случая есть только одно верное решение. Но поскольку ты явно торопишься, я могу сократить рассказ о вещественных доказательствах и ограничиться доказательствами сугубо интеллектуального толка.
- Если вам известны правильный ответ и разгадка этой головоломки, - мрачно заявил Терри Ринг, - я откажусь от своей лицензии частного сыщика и снова стану играть в бейсбол. Эва, садитесь сюда, со мной рядом. Я от этой птички скоро рехнусь.
Инспектор посмотрел на сержанта Вели и подал ему знак. Потом тоже сел, а сержант Вели сделал шаг вперед, прислонился к дверному косяку и приготовился слушать.
- Не буду отрицать, - продолжил Эллери, закурив очередную сигарету, - что я исчерпал запах самых фантастических теорий. Но это чертовски любопытный случай. С множеством мелких, словно зернышки, фактиков - интересных, загадочных и на первый взгляд несовместимых друг с другом.
Все сидели затаив дыхание и слушали его.
- Итак, в комнате Карен Лейт есть два выхода - дверь наверх, в мансарду, и дверь в гостиную. Пролезть через зарешеченные окна невозможно, а никаких потайных дверей в этой спальне нет. Однако выяснилось, что после совершенного преступления дверь наверх, в мансарду, оказалась запертой на задвижку со стороны спальни и никто не смог бы выйти этим путем. А другая дверь ведет в гостиную, где во время убийства находилась мисс Макклур. Она упорно утверждает, что через гостиную мимо нее никто не проходил. Я бы сказал, что ситуация просто немыслимая. И тем не менее Карен Лейт была жива, когда мисс Макклур сидела в гостиной, и умерла, когда мисс Макклур вбежала в ее спальню. - Эллери скорчил гримасу. - Здесь можно было бы предложить на ваше усмотрение несколько смутных и противоречивых версий. Вот первая из них: дверь наверх, в мансарду, вовсе не была заперта, и Терри Ринг только делал вид, будто все обстояло именно так. Я рассердил его вчера этой версией. Но она и вправду бессмысленна. И, кроме того, Кинумэ дала показания, что деревянный паз искривился и задвижку заело. А вот вторая: несмотря на все ваши заверения, Эва, кто-то прошел через гостиную, когда вы там сидели.
- Но этого не может быть! - воскликнула Эва. - Я же говорила вам, что никто не проходил. И я знаю, что тогда не спала.
- Но допустим, - пробормотал Эллери, - что вас загипнотизировали? - Он сделал паузу, наслаждаясь всеобщим оцепенением. А потом рассмеялся и пояснил: - Не осуждайте меня за мысль о гипнозе. Ведь должно быть хоть какое-то разумное объяснение, Эва, если вы действительно невиновны. Гипноз помог бы разгадать эту загадку. Единственный недостаток подобной версии в том, что она слишком натянута, совершенно недоказуема и… увы, неверна.
Доктор Макклур откинулся в кресле и с облегчением вздохнул:
- Я рад, что ваше объяснение не таково.
Эллери покосился на кончик своей сигареты.
- Я продолжал считать, что Эва не убивала свою тетку, и внезапно у меня появилась вполне здравая, разумная, хотя и провокационная теория, способная все объяснить. И если согласиться с нею, не нужно будет больше фантазировать. Она настолько проста, что диву даешься, как это до нее никто не додумался.
Рассмотрим факты. Эва Макклур - единственный человек, который мог бы убить Карен Лейт, поскольку у нее имелась чисто физическая возможность. Да и факты, казалось бы, это подтверждают. Но предположим, только предположим, что Эва Макклур не убивала Карен Лейт. Да, верно, по-прежнему верно, что такая возможность у нее была. Но правильно ли утверждение, что если Эва невиновна, то и преступление не могло бы произойти? Нет, неправильно. Есть еще один человек, который вполне мог зарезать Карен Лейт.
Все поглядели на него. Потом Терри Ринг с нескрываемым разочарованием проворчал:
- Да вы совсем рехнулись.
- Ни в коей мере, - возразил Эллери. - Разве Карен Лейт не могла сама себя зарезать?
* * *
На Западной Восемьдесят седьмой улице нетерпеливо сигналил автомобильный клаксон. Однако в гостиной Квина время словно остановилось от полнейшего недоумения собравшихся. Наконец инспектор, с густо покрасневшим, возмущенным лицом, поднялся на ноги и запротестовал:
- Но тогда это не убийство, а самоубийство!
- Совершенно верно, - подтвердил Эллери.
- А оружие? - воскликнул старик. - Что случилось с этой пропавшей половинкой ножниц с отломанным кончиком? Если оружие исчезло из комнаты, то это уж никак не самоубийство!
- Почему мы всегда отрицаем истины, до которых не додумались сами? Ты говоришь, что из комнаты исчезло оружие, а значит, это было убийство, а не самоубийство. А я заявляю, что факты неоспоримо свидетельствуют о самоубийстве. И вы эти факты, к сожалению, проглядели. О пропавшем оружии мы еще успеем поговорить, и я предвкушаю, что вас взволнует мое разъяснение.
Инспектор вновь устроился в кресле и принялся дергать свои усы. Немного погодя он спокойно осведомился:
- Какие факты?
- Вот так-то лучше, - улыбнулся Эллери. - Какие факты?
Давайте разберемся. Какие факты подсказывают ответ о самоубийстве? Я бы назвал целых пять - три мелких и два крупных, а на эти, последние, в свою очередь, наслаиваются совсем мелкие, свисая с них, как плоды с дерева.
Терри Ринг, не отрывая глаз от Эвы, обнял ее за плечи и покачал головой, как будто не веря своим ушам. Доктор Макклур немного подался вперед и внимательно слушал.
- Мелкие факты сами по себе недостаточно красноречивы, но именно недостаточно. Они обретают силу благодаря крупным и более существенным обстоятельствам. Позвольте мне начать с этих слабых звеньев.
Первое. Каков был последний, известный нам поступок Карен Лейт, совершенный ею по собственной воле, перед смертью? Она принялась писать письмо Морелу. А кто такой Морел? Ее адвокат и литературный агент. Каково содержание ее письма? Она просит Морела получить ее гонорары от иностранных издательств. "Я хочу, чтобы Вы составили полный список всех причитающихся мне выплат и добились их незамедлительного получения". Это требование окончательного расчета. Она как будто говорит: "Морел, пришло время привести в порядок все мои дела". Ведь ни для кого не секрет, что деньги от зарубежных издательств поступают крайне неаккуратно, их переводят когда вздумается и ожидание порой затягивается на месяцы. Почему же она так настаивает на незамедлительных выплатах? - задал вопрос Эллери и тут же ответил: - Ясно, что она собиралась подвести окончательный итог тогда, в понедельник, в своей спальне, за несколько минут до смерти! Разве не так поступают многие самоубийцы перед тем, как расстаться с жизнью? И разве отсюда не следует простой и логичный вывод? Но это лишь мелкая подробность, и она, как я уже говорил, обретает силу в связи с другими фактами. - Он вздохнул. - Следующий параграф в ее письме Морелу остался незаконченным. И теперь, когда она мертва, мы не можем точно оценить, какой смысл она вкладывала в предложение, оборвавшееся на полуслове. Но очевидно, речь там должна была идти о ее сестре Эстер. Вероятно, она собиралась раскрыть тайну Эстер и рассказать о мансарде. Как вы помните, Карен умерла, полагая, что ее сестра жива. То есть она хотела, чтобы Морел позаботился об Эстер. Но затем Карен скомкала недописанное письмо. Похоже, она изменила мнение, как будто происходящее вдруг стало ей безразлично - и деньги, и судьба сестры, и ее тайна, да и вообще все на свете. И это вполне согласуется с версией о самоубийстве. - Он раскрошил в пепельнице сигарету. - Третий факт сам по себе тоже незначителен и тоже делается важен в соединении с основными фактами.
Эллери подошел к маленькой Кинумэ, забившейся в угол и смущенной этим разговором.
- Кинумэ, вы помните ножницы в форме птицы? Ну, предмет, которым режут? - Он мимически изобразил ножницы.
- Ои, мисси Эстер привезла их из Японии. И они всегда были сломаны. В коробке.
- И всегда хранились наверху, в мансарде, не так ли?
Кинумэ кивнула:
- В последний раз я видела их, когда убирала мансарду.
- А, значит, ты ее все же убирала, - пробормотал инспектор.
- И когда это было?
- В воскресенье.
- За день до смерти Карен, - с удовольствием произнес Эллери. - И это тоже подходит! Японские ножницы принадлежали Эстер и всегда находились в мансарде, а не в спальне Карен, этажом ниже. Однако после преступления мы нашли их именно в спальне. Кто мог принести их из мансарды? Не Эстер, ведь Кинумэ видела их в воскресенье, а Эстер умерла в Филадельфии в субботу вечером. По всей вероятности, сама Карен поднялась наверх за этими ножницами. Но даже если их взяла не она, а Кинумэ, по просьбе своей хозяйки, - разница тут невелика, - то зачем? Разумеется, не для того, чтобы снабдить убийцу удобным оружием. И разумеется, не как ножницы, - они давно были сломаны и не использовались по прямому назначению. Я считаю, что Карен понадобился столь необычный предмет для сведения счетов с жизнью. Она вспомнила о половинке ножниц незадолго до гибели, и это доказывает, что ее решение покончить с собой окончательно созрело.
- Но почему она выбрала такое странное орудие? - осведомился инспектор.
- У нее были особые основания, - откликнулся Эллери. - И о них я еще скажу.
Однако позвольте мне сначала рассмотреть четвертый факт. Или первое существенное доказательство самоубийства. Кинумэ несколько минут назад сообщила мне по телефону, что, когда она вышла из спальни, за считанные минуты до смерти Карен, лу-чуанская сойка - птица, люто возненавидевшая меня, - висела на жердочке в клетке, около кровати хозяйки.
- Это правда? - неторопливо задал вопрос старик.
- Правда. Прежде нам как-то не приходило в голову спросить Кинумэ о столь специфической подробности, а она не привыкла добровольно разглашать какие либо сведения. Кинумэ давно приучилась держать язык за зубами. Но подробность слишком характерна: накануне преступления птица была в клетке, а когда Эва через полчаса вошла в спальню, клетка оказалась пуста. И Терри это подтвердил. Разрешите задать вам новый вопрос: кто мог выпустить птицу за прошедшие полчаса?
- Только Карен. Она одна, - пробормотал доктор.
- Совершенно верно. Только Карен могла освободить из неволи свою любимицу.
- Но как же птица вылетела из комнаты? - поинтересовался Терри.
- Да очень просто. Клетка никак не открылась бы сама, а значит, Карен должна была ее отпереть. По-видимому, она взяла птицу в руки, поднесла ее к окну и просунула через два железных прута. Никакой человек не сумел бы протиснуться через эти прутья, - заметил Эллери, - а вот птица сумела. - Он нахмурился. - Карен любила свою проклятую сойку - и тому найдется целая масса свидетельств. Птицу никогда не выпускали из клетки. Можно вспомнить лишь один случай, когда мисс О'Мара, - молоденькая ирландка сделалась еще мрачнее, - во время болезни Кинумэ накормила сойку, но не уследила за ней и та улетела, скрывшись в саду. He расскажете ли вы нам снова, мисс О'Мара, что тогда произошло? Только поподробнее, чем в среду, прошу вас.
- Не знаю, зачем вам это надо, - буркнула девушка. - Она мне тогда чуть голову не оторвала. Я имею в виду мисс Лейт. Хотела даже уволить. Ну когда вы меня отпустите? Что мне тут с вами делать?
Но Эллери не ответил ей.
- Вот видите, - продолжал он. - Теперь у нас есть все основания полагать, что за несколько минут до смерти Карен Лейт, годами ревниво державшая птицу взаперти, сама отпустила ее на волю и просунула через зарешеченное окно. Она ее освободила. Почему? Почему люди вообще освобождают своих любимцев? Да потому, что рабству настал конец. А рабству обычно приходит конец со смертью хозяина. То есть Карен Лейт твердо решила покончить жизнь самоубийством.
Инспектор нервно грыз ногти.
- Итак, мы подходим к пятому и наиболее убедительному факту. Это весьма сложный пункт, включающий в себя несколько особенностей или признаков: западное мышление, постепенно превратившееся в восточное, кимоно, ступеньку эркера, кинжал, украшенный драгоценными камнями, и перерезанное горло. Он связан со всем, к чему стремилась извращенная душа Карен Лейт. А ее хрупкое тело покорно следовало за этими символами и сигналами. Даже если рассматривать данный пункт отдельно от других, он все равно мог бы мне подсказать, что Карен Лейт покончила с собой.
- Быть может, ты нам это объяснишь? - раздраженно обратился к сыну инспектор.
- Да, пункт действительно любопытный - бесспорно красивый и с абсолютной симметрией. Кем по сути была Карен Лейт? Эта белая женщина обладала классической азиатской психологией. Она так долго жила в Японии, так глубокого понимала и любила все японское, что и сама больше чем наполовину стала японкой. Вспомните, как она жила на Вашингтон-сквер, не скрывая своей ностальгии по Японии, окруженная японской мебелью, японскими картинами и безделушками. И даже сад у нее был японский. При первой возможности она надевала кимоно. Ей нравились японские обычаи, - наверное, вы помните церемонию чаепития на ее приеме? Неудивительно, ведь она воспитывалась в полуяпонском доме, общалась с японскими друзьями, у нее были японские слуги, а после смерти отца она обучала японских студентов в Токийском университете. Иными словами, она прониклась японским духом, а ее психология сделалась в значительной степени японской, утратив западные черты. Должен заметить, что она - отнюдь не исключение, бывали и другие случаи обращения европейцев к Востоку. Взять хотя бы Лафкадио Херна.