* * *
Сердце мистера Эллери Квина болезненно сжималось, когда он паковал вещи, звонил портье и брел по коридору в номер Билла Энджела.
Собравшись с духом, он постучал в дверь. Ответа не было. Он подергал ручку; к немалому его удивлению, дверь оказалась не заперта. Он открыл ее и заглянул в номер.
Билл полуодетый лежал на кровати. Галстук обвился вокруг его шеи, рубашка была насквозь мокрой, словно он, не раздеваясь, стоял под душем. Энджел смотрел в потолок без всякого выражения на лице. Глаза у него были красные, и Эллери показалось, что он плакал.
- Билл, - позвал Эллери друга тихим голосом, но тот не шевельнулся. - Билл, - повторил Квин, затем вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. - Наверное, незачем говорить, как я... - Он с трудом подбирал слова. - Вообще-то я пришел попрощаться. Уезжаю, но перед отъездом, чтобы ты не подумал, что я просто взял и исчез, хотел сказать, что я вовсе не завязал с этим делом. В известном смысле Люси повезло, что она получила срок. Могло быть и хуже. Тут ничего не попишешь.
Билл улыбнулся. На его бледном, как у мертвеца, лице с покрасневшими глазами улыбка выглядела очень странно.
- Ты когда-нибудь бывал в камере? - спросил он с отсутствующим видом.
- Понимаю, Билл, понимаю. - Эллери вздохнул. - И все же это лучше, чем... другой вариант. Я собираюсь работать над этим, Билл, и хочу, чтобы ты это знал.
- Ты не думай, Эл, - пробормотал Билл, не поворачивая головы, - что я бесчувственный. Так, нашло что-то... - Он сжал губы.
- Мне ничего не удалось, жаль. Дело совершенно загадочное. И все же есть луч надежды. Давай пока не будем об этом, Билл.
- Что?
Эллери потоптался на ковре.
- Э-э... как у тебя с деньгами? Это дело стоит только начать, как сразу без штанов останешься. Я об апелляции. На это нужна куча денег, верно ведь?
- Что ты, Эллери, я не могу принять. В общем, все равно спасибо, дружище.
- Ладно. - Эллери нерешительно помялся, затем подошел к кровати, хлопнул Билла по плечу и вышел.
Закрывая за собой дверь, он увидел Андреа Гимбол. Она стояла прижавшись к стене напротив номера Билла.
Квин был потрясен. Действительно, вид этой девушки, ее помятое платье, сжимаемый в руке мокрый платок и красные, как у Билла, ввалившиеся глаза казались чем-то из ряда вон выходящим. Она должна была быть с остальными, вместе со всеми Гимболами и их присными упиваться совершенной жертвой всесожжения.
- Кого я вижу, - протянул он. - Вовремя, мисс Гимбол, прямо на поминки.
- Мистер Квин... - Она облизнула губы.
- Не кажется ли вам, мисс Гимбол, что вам лучше бы убраться восвояси?
- Он...
- Не думаю, что это благоразумно - пытаться видеть его в данный момент, моя дорогая, - сказал Эллери. - Сдается мне, ему сейчас лучше побыть одному.
- Да, конечно. - Андреа нервно смяла платок. - Мне самой так подумалось.
- И однако вы здесь. Очень мило с вашей стороны. Мисс Гимбол! Выслушайте меня.
- Да?
Эллери пересек коридор и схватил ее за руку. Несмотря на жару, она оказалась на удивление холодной.
- Вы понимаете, что вы сделали Биллу и этой бедной женщине, осужденной на двадцать лет тюрьмы?
Она не ответила.
- Вы не задумывались о том, что надо каким-то образом попробовать исправить то зло, которое вы причинили?
- Я причинила?
Эллери отступил на шаг.
- Вы не сможете спать спокойно, - мягко произнес он, - пока не явитесь ко мне и не расскажете все. Правду. Вы же знаете, о чем я?
- Я... - Андреа замолчала и прикусила губу.
Эллери пристально смотрел на нее. Затем, прищурившись, круто повернулся и, не прощаясь, пошел по коридору в свой номер. Портье уже ждал его, держа в руках его сумки и с любопытством глядя на девушку, прижавшуюся к стене.
Уходя, Эллери ясно расслышал ее слова, понимая, что они вырвались у нее ненамеренно. Это была мольба и молитва, наполненные такой болью, что он чуть было не остановился и не вернулся к ней.
- Что я могу сделать? О боже, если бы я только знала.
Но он победил мимолетный порыв. Что-то мучило девушку, однако посторонняя помощь тут бессильна. Она должна созреть сама.
Эллери Квин кивнул портье, и они двинулись к лифту. Войдя в кабину, он оглянулся на Андреа. Она все так же стояла у стены, теребя в руках мятый платочек, и смотрела на молчаливую дверь номера Билла с таким видом, будто за нею находился недосягаемый для нее покой. Эта картина пытки и отчаяния еще долго не выходила у Эллери из головы, только укрепляя его в уверенности, что вокруг тонкой девичьей фигуры мерцает некое трепетное сияние, которому суждено изменить всю картину сенсационного дела Уилсона-Гимбола.
Глава 4 ЛОВУШКА
Кто со стрелами, кто с ловушками.
- Как, - с негодованием воскликнул инспектор Квин, - опять?
Эллери, не прекращая насвистывать, продолжал прилаживать галстук перед зеркалом над бюро.
- Сдается мне, - проворчал инспектор, - что после той истории, в которую влипли твои друзья в этом захолустном Трентоне, ты превратился в заправского бродвейского гуляку. Куда ты собрался?
- Из дому.
- Один, надо полагать?
- Нет, разумеется. У меня, как говорится, свидание с очаровательнейшей, богатейшей и желаннейшей особой голубых кровей. И к тому же помолвленной. Хотя, должен сказать, - он покосился на свое отражение в зеркале, - мне на это в высшей степени наплевать, как сам понимаешь.
- Ну прямо слово в слово самодовольный хлыщ, которого я когда-то знал, - пробурчал пожилой джентльмен, беря понюшку табака. - Только вот припоминаю, что еще не так давно ты отмахивался от слабого пола.
- Что ж, - протянул Эллери, - все течет, все меняется.
- Это та девица Гимбол, а?
- Именно, именно. Имя Гимбол, кстати, в некоторых кругах предано анафеме. Джессика и Андреа Борден, и никак иначе, попробуй назови их по-другому в этой компании с Парк-авеню.
- Надо же! Так что у тебя на уме, Эл?
Эллери надел смокинг и с любовью провел пальцами по шелковым лацканам.
- А на уме у меня расследование.
- Ха-ха!
- Да нет, правда. Приятно время от времени побывать в хорошем обществе. Дает, пусть временно, иллюзию некоей избранности. Я уравновешиваю это с посещением Ист-Сайда. Дивный контраст.
- И что же это ты расследуешь? - поинтересовался инспектор.
Эллери снова засвистел. В спальню сунул нос Джуна, их мальчик на все руки.
- Опять, - с неодобрением бросил он. Эллери кивнул, а инспектор Квин развел руками. - Это точно, у вас девушка, - мрачным голосом констатировал Джуна. - Здесь что-то вам принесли.
- Что-то?
- Пакет. Только-только. Принес посыльный. Выряженный как генерал. - Мальчик внес и положил на кровать что-то большое и значительное и хмыкнул.
- Ну, ты, мартышка, посмотри, что там.
Джуна быстро снял обертку. Под ней обнаружилась простая коробка - плоский ящичек с приколотой к нему запиской.
- Вы заказывали табак у типа по имени Пьер? - спросил он.
- Пьер? Пьер? Ах да! Это несравненная мисс Захари. Вот, папа, - провозгласил Эллери, улыбаясь и откалывая записку, - что значит заигрывать с сильными мира сего.
В записке говорилось:
"Дорогой мистер Квин! Умоляю, простите за задержку. Моя смесь составляется из чужеземного табака, а настроения в Европе задержали прибытие судна. Надеюсь, табак Вам понравится и придется по вкусу. Прошу принять коробку с пакетиками картонных спичек от меня лично. На каждом пакетике Ваше имя, я так делаю всем клиентам. Если смесь покажется Вам чересчур крепкой или слабой, мы с радостью изменим в следующий раз соотношение ингредиентов к вящему Вашему удовлетворению.
Засим остаюсь
Вашим покорным слугой".
- Добрый старина Пьер! - проговорил Эллери, откладывая карточку. - Джуна, убери коробку в наш семейный ящик для сигар. Ну-с, милейшие, я пошел.
- Давай, давай! - не очень, весело попрощался инспектор, с откровенным беспокойством глядя, как Эллери приладил цилиндр, взял в руку тросточку и, насвистывая, вышел из дому.
* * *
- Это не совсем то, - недовольным голосом проговорила Андреа в тот же вечер, - что я уже привыкла ждать от вас, Эллери Квин. И это после тех очаровательных погребков, в которые вы меня водили!
Эллери оглядел спокойный элегантный клуб на башне радиовещания.
- Во всем нужна постепенность, дорогая. С социальным воспитанием нельзя перебарщивать; это дело тонкое. Посадить сразу на хлеб и воду...
- Ой-ой! Пойдемте лучше танцевать.
Танцевали они молча. Андреа вся отдавалась музыке, и танцевать с ней было одно удовольствие. Стройная, гибкая, она парила в объятиях Эллери, легкая как пух, отчего ему иногда казалось, что он танцует один. Но аромат ее волос был рядом, и еще не без чувства вины он вспоминал выражение лица Билла Энджела в тот вечер, когда она стояла, почти прижавшись к нему, около хижины под Трентоном.
- Мне нравится танцевать с вами, - непринужденно сказала Андреа, когда музыка смолкла.
- Благоразумие подсказывает мне вас поблагодарить и тем довольствоваться, - со вздохом проговорил Эллери.
Ему показалось, что она бросила на него вопросительный взгляд. А затем рассмеялась, и они пошли к своему столику.
- Приветствую обоих! - раздался голос Гросвенора Финча. Он улыбался им. Рядом с ним стоял сенатор Фруэ, выпрямившись, насколько позволяла его маленькая фигура, и неодобрительно посматривая на них. Оба были в вечерних костюмах. Финч был несколько смущен.
- А, у нас тут целая компания, - сказал Эллери и отодвинул стул, чтобы Андреа села. - Официант, стулья! Присаживайтесь, джентльмены, присаживайтесь. Надеюсь, вам не пришлось слишком утруждать себя в поисках?
- Дакки, - холодно произнесла Андреа, - что это значит?
Вид у Финча был не совсем бравый; он сел и запустил пальцы в свои седые волосы. Сенатор Фруэ перебирал свою мягкую и красивую бороду и тоже не торопился отвечать; наконец он соизволил сесть, хотя тоже был явно не в своей тарелке. Усевшись, он уставился на Эллери.
Тот прикурил сигарету.
- Да будет, Финч, вы похожи на сельского школьника-переростка, пойманного на месте преступления в яблочном саду. Давайте расслабьтесь.
- Дакки! - повторила свое обращение Андреа и даже топнула ногой. - Я к вам обращаюсь.
- Э-э... - промямлил высокий Финч, потирая подбородок, - понимаешь, Андреа. Твоя мать...
- Так я и думала!
- Но, Андреа, что я мог поделать? А тут еще Саймон, чтоб его, спелся с Джессикой. Попал прямо как кур во щи.
- Что вы, Финч, - весело проговорил Эллери. - Мы с Андреа можем войти в ваше положение. Так что вы, господа хорошие, подозреваете, что у меня бомба в правом кармане и "Дейли уоркер" в левом? Или все проще и вы считаете, что я дурно влияю на подрастающего ребенка?
- Позвольте уж мне разобраться, мистер Квин, - сквозь маленькие белые зубки протянула Андреа. - Итак, Дакки, позвольте назвать вещи своими именами. Мама велела вам шпионить за мной, так надо понимать?
Пухленькие пальчики сенатора Фруэ метнулись к спасительной бороде и забегали по ней.
- Андреа! Это, наконец, оскорбительно! Шпионить!
- Ах, брось ты, Саймон, - в сердцах выпалил Финч, покраснев. - Поделом нам, что тут говорить. Да и не в словах дело. Вот что сказала твоя мать, Андреа...
- И что же изволила сказать моя мать? - насупив брови, полюбопытствовала Андреа тоном, не предвещающим ничего хорошего.
Финч описал руками некое подобие арки:
- Э-э... ну, сама понимаешь, трущобы и все такое прочее. Квин водит тебя... э-э-э... как она считает... по непотребным, что ли, местам. Неприличным. И ей это не нравится.
- Бедный мистер Рокфеллер. - Эллери, печально покачивая головой, оглядывал помещение. - Он бы весьма обиделся, услышав такие эпитеты, Финч.
- Ах, я не об этом месте. - Финч совсем смешался и покраснел. - Черт побери, говорил же я Джессике. Я ничего против этого места не имею, но вот другие...
- Кстати, Андреа, - ввернул Эллери, - я чуть было не сподобился сводить тебя сегодня в Рэнд-скул. Вот уж развлеклись бы, джентльмены, представляете? Этим пролетариям-интеллектуалам палец в рот не клади.
- Вам кажется это смешно, - проворчал сенатор Фруэ. - Послушайте, Квин, почему бы вам не оставить Андреа в покое?
- Какого черта, - ласковым голосом спросил Эллери. - У вас что, своих дел нет?
Финч покраснел до корней волос.
- Я же говорил, поделом нам, Квин, - криво усмехнувшись, заметил он. - Пойдем, Саймон. Не надо было нам соваться.
Борода юриста волновалась над белой скатертью, подобно водопаду, внезапно остановленному в своем движении.
- Квин, без глупостей. Если Андреа...
- Ну, это уж воистину последняя капля! - воскликнула Андреа.
- Спокойно, Андреа. У нас есть о чем поговорить с этим человеком. Скажите, Квин, что вам надо от Андреа?
Эллери выпустил облачко дыма. В глазах его прыгали бесенята.
- Что всем мужчинам надо? Маленький домик за городом, садик, детишки мал-мала меньше.
- Перестаньте паясничать. Вам меня не провести, Квин. Вы все еще носитесь с этим делом Уилсон?
- Это допрос или риторический вопрос?
- Сами знаете что.
- Что ж, - чуть не пропел Эллери, - вообще-то это не вашего ума дело, но раз уж вы столь любезно задали вопрос - да. А вам что до этого?
- Саймон, - нервно окликнул юриста Финч.
- Не будь такой размазней, Гросвенор. Так надо. Как друзья Андреа...
- Тоже мне друзья! - ледяным тоном проговорила Андреа, но забарабанила пальцами по столу и побледнела.
- Мы прекрасно понимаем, что не любовь к обществу Андреа забавляет вас прилипнуть к ней с тех самых пор, как ту женщину из Трентона осудили. Так что можете вы, в конце концов, выложить, что у вас на уме?
- Покой и прекращение вашего слоновьего вмешательства не в свои дела, это если между нами говоря. Ясно и понятно?
- Зачем вы увиваетесь вокруг Андреа? В чем вы ее подозреваете?
- Нет, - сердито заявила Андреа, - мое терпение лопнуло. Вы забываетесь, сенатор Фруэ. Что же касается вас, Дакки, то я просто не понимаю, как вы могли. Конечно, опять мама. Вечно она вертит вами, как ей угодно.
- Андреа! - взмолился финансист.
- Никаких Андреа! И вы, сенатор, забыли, что я совершеннолетняя и сама могу разобраться, как и где проводить время. И никто не заставит меня делать что-то по указке. Если я захотела бывать по вечерам с мистером Квином, это мое дело, а не ваше. Я знаю, что делаю; а если нет, - добавила она со слабой и горькой улыбкой, - я сама это скоро увижу. А теперь, не будете ли вы - оба - столь любезны удалиться и оставить нас в покое?
- Конечно, Андреа, раз ты так близко к сердцу это принимаешь, - извиняющимся тоном произнес толстячок, выбираясь из-за стола. - Я лишь исполняю мой долг перед вашим семейством. Засим...
Эллери встал и вежливо ждал. Больше никто не произнес ни слова. Тогда он пробормотал:
- Я-то, грешный, полагал, что роль ваша ограничивается законом, сенатор. Или вы тоже в сыщики переквалифицировались? А коли так, то позвольте приветствовать вас - в нашем полку прибыло.
- Паяц! - огрызнулся сенатор Фруэ, держась за бороду. - Смотрите не зарывайтесь! - И он удалился.
- Прошу прощения, Андреа, - сказал Финч, взяв Андреа за руку.
- Я понимаю, что это не совсем ваша вина, Дакки, - отозвалась она, улыбнулась ему, но руку вырвала.
Финч вздохнул, поклонился Эллери и отправился вслед за своим непробиваемым спутником.
- Подозреваю, Андреа, - сказал Эллери, не садясь, - что вы отправляетесь домой? Вечер безнадежно испорчен.
- Не глупите. Он только начинается. Потанцуем?