Глаза Джозефа Уилсона были все так же открыты и чуть скошены, но теперь в них застыло подобие пленки, словно на них наложили затуманенное стекло. На груди рубашка вся пропиталась кровью, но характер проникновения был достаточно очевиден: в самом центре источника кровотечения виднелась небольшая ранка-надрез, такую проникающую рану можно нанести только режущим инструментом с узким лезвием.
Шум мотора все приближался.
Эллери быстро осмотрел стол, освещенный простенькой настольной лампой, под которой стояла дешевая фаянсовая тарелка с обгорелыми желтыми картонными спичками; ничего другого в ней не было. Около тарелки лежал нож для разрезания бумаг с бронзовым черенком, лезвие по самую рукоятку вымазано запекшейся кровью. На кончик острия было что-то надето - крошечная усеченная пирамидка из непонятного материала, потому что вся она была покрыта копотью. Но что бы это ни было, предмет долго держали на огне, и он обуглился.
Эллери перевел взгляд на мертвого и с беспокойством отметил, что в искаженном лице Уилсона было что-то такое, что привлекло его внимание с первого взгляда, но что именно, он не мог себе объяснить. Если отвлечься от гримасы смерти, лицо было привлекательное, с выразительными чертами, можно сказать, интересное и по-своему красивое. Уилсон находился в расцвете лет - между тридцатью пятью и сорока. Лоб высокий, красивой формы, рот почти женственный, нос короткий, на подбородке небольшая ямочка. Каштановые волосы чуть поредели на висках, но еще сохранили былой блеск. Эллери так и не смог понять, что же насторожило его с первого взгляда. Может, признаки тонкого интеллекта, какая-то своеобразная рафинированность, говорящая о хороших кровях.
- Какого дьявола вы тут делаете? - раздался холодный грубый голос.
- А, полиция! - отозвался Эллери. - Входите, джентльмены, входите. - Он что-то небрежно бросил на стол. - И вытрите ноги, прежде чем ступить на ковер.
В проеме задней двери столпилось несколько человек во главе с высоким широкоплечим мужчиной с кремневыми, жесткими глазами. Он посмотрел на Эллери и затем крикнул своим людям:
- Почистите ботинки, ребята! - и первым поскреб подошвами по порогу. Затем перевел взгляд со светлого ковра на Эллери и, шагнув к столу, взял то, что тот на него бросил. - О! - воскликнул мужчина, возвращая Эллери карточку. - Рад видеть вас, мистер Квин. Этот Энджел там, на улице, не назвал вашего имени. Мне доводилось пару раз встречаться с вашим отцом. Я Де Йонг, шеф полиции Трентона.
Эллери поклонился.
- Я тут сунул нос. Надеюсь, вы не наследили на подъездных дорожках?
- Энджел сказал, что вы просили. Умно. Я покрою дорожки. А теперь глянем на беднягу.
Комната заполнилась людьми. Все суетились, распаковывая оборудование. Де Йонг опустился на колени перед убитым. К нему подошел пожилой человек с лицом доброго отца семейства. В руках у него был черный саквояж. Засверкали вспышки. Билл Энджел, стоя в углу, чтобы не мешать полицейским работать, не мигая смотрел на происходящее.
- Расскажите, как все произошло, мистер Квин, - послышался вкрадчивый женский голос за спиной Эллери.
Эллери оторвался от созерцания убитого и обернулся. Он увидел высокую рыжеволосую молодую женщину с ярко накрашенными губами, с записной книжкой и карандашом на изготовку. Она улыбалась ему. Ее шляпа, напоминающая огромный диск, была сдвинута на затылок, а на глаз упала прядь рыжих волос.
- С какой стати? - спросил Эллери.
- Потому что я, - пояснила молодая женщина, - глас и совесть народная. Я представляю общественное мнение и кое-каких въедливых рекламодателей. Ну, мистер Квин.
Эллери зажег трубку и осторожно сунул погасшую спичку в карман.
- Сдается мне, - проговорил он, - что я вас где-то видел.
- Мистер Квин! Не заговаривайте мне зубы. Все проще простого. Я сидела в двух шагах от вас в холле "Стейси-Трент", когда ваш дружок выкрикнул ваше имя. Славная работа, Шерлок, вы достойны своей славы. Так кто этот симпатичный парень на полу?
- Простите, - все так же спокойно ответил Эллери, - но мы незнакомы.
- Черт побери! Я Элла Эмити, репортер "Трентон таймс". Ну да не тяните резину! Я не слезу с вас и этих полицейских, насколько мне хватит терпения. Ну, выкладывайте!
- Простите, но вам лучше обратиться к Де Йонгу.
- Что вы задаетесь! - бросила Элла и тут же ввинтилась между пожилым джентльменом с черным саквояжем и шефом местной полиции Де Йонгом. Видно было, что она строчит в блокноте как заведенная. Де Йонг подмигнул Эллери и шлепнул ее по заду. Элла взвизгнула, переметнулась к Биллу Энджелу, задала ему кучу вопросов, снова застрочила, послала ему воздушный поцелуй и вылетела из хижины. Эллери услышал ее пронзительный голос:
- Где тут, черт побери, ближайший телефон?
Затем мужской голос:
- Эй, идите по траве.
Еще через минуту он расслышал, как взревел мотор, и машина умчалась в сторону Морского терминала.
- Энджел, - дружелюбным голосом позвал Билла Де Йонг.
Люди расступились, чтобы его пропустить. Эллери подошел к группе, обступившей тело погибшего.
- Приступим, - проговорил Де Йонг. - Мерфи, записывай. Вы говорили там снаружи, что это ваш шурин. Имя?
- Джозеф Уилсон. - Билл отвечал с отсутствующим видом, вытянув подбородок. Он назвал адрес: Фермаунт-парк, Филадельфия.
- А что он здесь делал?
- Не знаю.
- А как вы здесь очутились, мистер Квин?
Эллери рассказал, что встретился с молодым адвокатом в Трентоне, и, прежде чем кто-либо успел вмешаться с расспросами, добавил, что Билл сообщил ему о своей поездке в хижину.
- В вуали, говорите? - хмуро переспросил Де Йонг. - Как думаете, вы бы узнали даму, которая промчалась мимо вас в "кадиллаке"?
- Я видел только ее глаза, полные ужаса. Машину, впрочем, узнал бы. - Билл описал автомобиль.
- Чья это земля?
- Не имею представления, - откликнулся Билл. - Я здесь впервые.
- Ну и дыра, однако! - хмыкнул Де Йонг. - Кажется, вспоминаю. Здесь жили скваттеры. Их вышибли примерно год назад. Даже не знал, что тут кто-то живет. Участок принадлежит городу... А где ваша сестра, Энджел?
Билл напрягся.
- Билл пытался дозвониться до нее по телефону, - вмешался Эллери, - но ее нет дома. Он послал телеграмму.
Де Йонг холодно кивнул и отошел. А когда вернулся, тут же спросил:
- А что за бизнес был у Уилсона?
Билл рассказал.
- Гм. Что-то здесь нечисто. Ваше заключение, док?
Пожилой джентльмен поднялся с колен:
- Удар ножом в сердце. Глубокая рана, чистая работа. Чудо, что он не умер мгновенно.
- Тем более учитывая, что орудие убийства было извлечено из раны почти сразу после нанесения удара, - заметил Эллери.
Шеф полиции бросил взгляд на Эллери, затем на лежащий на столе окровавленный нож для разрезания бумаг.
- Забавно. А что это за хреновина на кончике? Ума не приложу!
- По некотором размышлении, - заметил Эллери, - полагаю, вы придете к выводу, что сие есть пробка.
- Пробка?!
- Именно. Типа тех, что, как правило, надевают на кончики ножей для бумаги, когда продают их в магазине.
- Гм. Но не пришили же этого парня с такой штуковиной на кончике лезвия. Кто-то сподобился наткнуть ее уже после убийства. - Де Йонг с некоторой досадой рассматривал обгоревшие спички на тарелке. - А это еще что, скажите на милость?
- Вот уж, - пыхнув трубкой, протянул Эллери, - поистине, эпический вопрос. И в самую точку. Но кстати, было бы разумно их не выкидывать. Я лично отношусь к тем, кто считает, что любая мелочь на сцене преступления играет важную роль и лучше все оставлять как есть.
- Да здесь никто не курит, кроме вас, - не без ехидства вставил Де Йонг. - Я не приверженец всех этих тонкостей, мистер Квин. Давайте к существу дела. Вы говорили, Энджел, что у вас было назначено свидание с шурином? Расскажите подробнее.
Билл, казалось, не слышал, но затем сунул руку в карман и извлек смятый желтый конверт.
- Пожалуйста, - протянул он его Де Йонгу. - В последнюю среду Джо вернулся домой из очередной поездки. Утром уехал...
- А вы откуда знаете? - бросил Де Йонг, не отрывая глаз от конверта.
- Он позвонил мне в офис в пятницу днем, вчера. Хотел меня увидеть по какому-то делу. Сказал, что собирается уехать на следующее утро, стало быть сегодня. Вот откуда я знаю. - Глаза у Билла сверкнули. - А где-то в полдень я получил эту телеграмму... в офисе. Прочитайте, и будете знать об этом непонятном деле столько же, сколько и я.
Де Йонг взял конверт и извлек из него телеграмму. Эллери прочитал из-за широкого плеча шефа трентонской полиции:
"Нужно безотлагательно увидеться сегодня вечером тчк пожалуйста держи в тайне от всех это очень важно тчк буду в старом доме на Делавэре в трех милях к югу от Трентона по Ламбертон-роуд несколько сот ярдов южнее Морского терминала тчк там только один такой дом не проедешь тчк подъездная дорожка полукольцом и лодочный сарай сзади тчк встретимся ровно в девять вечера тчк очень важно у меня проблемы и нужно с тобой посоветоваться тчк девять вечера не подведи.
Джо".
- Странно, что и говорить, - пробормотал Де Йонг. - К тому же послано из Манхэттена. Он что, в Нью-Йорк должен был поехать в этот раз, Энджел?
- Понятия не имею, - кратко ответил Билл, не сводя глаз с трупа.
- О чем же это он хотел поговорить с вами?
- Повторяю, понятия не имею. Но я еще раз беседовал с ним после телеграммы. Он позвонил мне сегодня в офис из Нью-Йорка, в половине третьего.
- Ну и что?
Билл, казалось, с трудом подбирает слова.
- Я никак не мог уловить, куда он, собственно, клонит. Чувствовалось, что он жутко угнетен чем-то, но говорил искренне. Сказал, что хотел убедиться, что я получил телеграмму и приеду. И повторил, что это для него очень важно, и я, конечно, уверил его, что обязательно буду. Когда я спросил его об этом доме... - Билл потер лоб. - Он сказал, что это часть тайны, что никто из тех, кого он знает, не ведает о его существовании и что это лучшее место, чтобы нам поговорить, по причинам, о которых он не может сейчас сказать. Джо говорил все более возбужденно и бессвязно. Я не давил на него, и он повесил трубку.
- Никто не ведает, - пробормотал Эллери. - Даже Люси, Билл?
- Он так сказал.
- Должно быть, это было действительно что-то важное, - буркнул Де Йонг, - поскольку кто-то закрыл ему рот прежде, чем он успел все объяснить. Но, значит, он говорил неправду. Кто-то знал об этой хижине.
- Я, например, - холодно вставил Билл. - Узнал, когда получил телеграмму. Вы к этому ведете?
- Будет, будет, Билл! - вмешался Эллери. - У тебя нервишки шалят. Кстати, ты говорил, что Уилсон заходил к тебе в офис в Филадельфии вчера? Что-нибудь важное?
- Может, да, а может, нет. Он оставил мне на хранение увесистый пакет.
- А что в нем? - так и загорелся Де Йонг.
- Понятия не имею. Конверт запечатан, а Джо ничего мне не сказал на сей счет.
- Черт побери, так уж ничего и не сказал?
- Только то, что он оставляет его мне на временное хранение.
- А где конверт сейчас?
- У меня в сейфе, - все так же хмуро ответил Билл, - где ему и положено быть.
Де Йонг хмыкнул.
- Ах да, забыл, что вы юрист. Ладно, Энджел, к этому мы еще вернемся. Док, можно точно сказать, когда была нанесена ножевая рана? Нам известно, что скончался он в десять минут десятого. Но когда был нанесен удар ножом?
Полицейский врач покачал головой:
- Точно не скажу. Естественно, незадолго до этого. Этот человек был удивительно живучий. Если сказать приблизительно - восемь тридцать, наверное. Только не особенно полагайтесь на это. Вызвать машину "Скорой"?
- Пока нет, - ответил Де Йонг, обнажив зубы. - Пусть еще здесь побудет. Я вызову машину, когда понадобится. Можете отправляться домой, док. Утром, надеюсь, проведете вскрытие. Вы уверены, что смерть последовала от проникающей ножевой раны?
- Абсолютно. Впрочем, если будет что-нибудь еще, я выясню.
- Доктор, - задумчиво спросил Эллери, - заметили ли вы на руках или на теле следы ожогов?
Пожилой джентльмен посмотрел на него озадаченно:
- Ожоги? Определенно нет.
- Пожалуйста, когда будете производить вскрытие, имейте в виду любые ожоги. Особенно на конечностях.
- Что за глупости? Ну ладно, ладно! - И с некоторым раздражением полицейский врач удалился.
Де Йонг раскрыл рот и хотел что-то спросить, но в этот момент в помещение вошел толстый детектив со шрамом на губе и заговорил с ним. Билл переминался с ноги на ногу с отсутствующим видом. Через некоторое время детектив удалился.
- Мой человек сообщил, что полным-полно отпечатков пальцев, - сказал Де Йонг. - Однако большинство из них принадлежит Уилсону... Что вы там делаете на ковре, мистер Квин? Прямо на лягушку похожи.
Эллери поднялся с колен; последние несколько минут он с такой тщательностью обследовал бежевый ковер, будто от этого зависела его жизнь. Билл занял позицию у главной двери, глаза его непонятно блестели.
- О, это я время от времени возвращаюсь к животному состоянию, - с улыбкой бросил Эллери. - Очень полезно для здоровья. Ковер поразительно чистый. Ни комочка грязи.
Де Йонг озадаченно на него посмотрел. Эллери, благодушно попыхивая трубкой, двинулся к деревянной вешалке у стены. Уголком глаз он наблюдал за действиями своего друга у двери.
Билл вдруг глянул под ноги, скорчил гримасу и нагнулся завязать шнурки на левом ботинке. Некоторое время он возился со шнурками, затем, удовлетворенный, поднялся. Лицо его густо покраснело от проделанной операции, а правую руку он сунул в карман. Эллери вздохнул, быстро оглянулся вокруг и убедился, что никто из присутствующих не заметил, как Билл что-то поднял с ковра в том месте, которое он не успел обследовать.
* * *
Де Йонг вышел, бросив предостерегающий взгляд на своего сотрудника Мерфи. На крыльце послышался его зычный голос, он отдавал распоряжения своим людям.
Билл опустился в кресло и, опершись локтем о колено, стал с каким-то странным видом рассматривать мертвого. В глазах его читались горечь и недоумение.
- Меня все больше и больше поражает твой шурин, - заметил Эллери, стоящий у вешалки.
- А что?
- Да вот теперь эти костюмы. Где он покупал свою одежду?
- В Филадельфии, в больших универмагах. Главным образом на распродажах.
- Вот как? - Эллери раскрыл один из пиджаков и показал ярлык. - Странно. Потому что, судя по этому ярлыку, он пользовался услугами самого дорогого частного портного на Пятой авеню в Нью-Йорке.
Билл скорчил гримасу:
- Что за ерунда!
- Но покрой, стиль, материал - все подтверждает, что ярлык не с неба свалился. Давай-ка глянем. Да, да. Вот здесь четыре костюма, и все из одного ателье на Пятой авеню.
- Быть этого не может...
- Конечно, - заметил Эллери, - всегда найдется объяснение, что ни хижина, ни все, что в ней, ему не принадлежало.
Билл смотрел на вешалку с неподдельным ужасом.
- Да, да. Так оно и есть, - живо поддакнул он. - Да Джо в жизни не выкладывал за костюм больше тридцати пяти долларов!
- С другой стороны, - проговорил Эллери, наклоняясь к полу за вешалкой, - вот две пары туфель от Эйберкомби и Финча и шляпа, - добавил он, снимая с одного из колышков единственную висевшую там шляпу. - Такая потянет долларов на двадцать. Насколько я могу судить, она вполне сгодится богатому человеку.
- Это не его! - закричал Билл, вскакивая с кресла. Он оттолкнул пялящегося на них детектива и опустился на колени перед мертвым шурином. - Вот, видишь? Ярлык Ванамейкера!
Эллери вернул шляпу на место.
- Ладно, ладно, Билл, - примирительно проговорил он. - Все в порядке. Сядь и охладись. Вся эта путаница рано или поздно разъяснится.
- Вот именно, - кивнул Билл. - Я тоже так думаю. - Он вернулся к своему креслу, уселся и закрыл глаза.
Эллери продолжал инспекцию помещения, ничего не трогая и ничего не упуская. Время от времени он бросал беглый взгляд на своего приятеля и при этом хмурился, затем чуть убыстрял шаг, словно подгоняемый каким-то беспокойством. Одно поразило его: хижина состояла всего из одного помещения, не было ни отгороженного уголка, ни чуланчика, где можно было бы временно спрятаться. Он даже сунул нос в камин, свод которого был очень низкий, и убедился, что дымоход слишком узок, чтобы там мог поместиться человек.
Через некоторое время вернулся Де Йонг и сразу направился туда, где лежал труп; он стал деловито осматривать его одежду. Билл открыл глаза, снова поднялся с кресла, подошел к столу и, положив подбородок на ладони, а локти - на стол, уставился на бычий затылок шефа полиции.
Снаружи послышались многочисленные голоса. По-видимому, люди Де Йонга внимательно обследовали обе подъездные дорожки. Потом раздался пронзительный голос Эллы Эмити, обменивавшейся с полицейскими фривольными шуточками.
- Итак, мистер Квин, - дружелюбно проговорил Де Йонг, не отрываясь от своего занятия, - есть идеи?
- Ни одной из тех, за которые, подобно Супермену Шоу, я готов был бы биться. А что?
- Я наслышан, что вы работаете стремительно. - В словах медведеподобного шефа полиции улавливалась неприкрытая ирония.
Эллери хмыкнул и взял что-то с каминной доски.
- Вы это видели, конечно?
- Что именно?
Голова Билла мгновенно повернулась.
- Это еще что за черт? - резко спросил он.
- А! - протянул Де Йонг. - И что вы в этом находите, мистер Квин?
Эллери бросил на него беглый взгляд. Затем положил свою находку вместе с упаковочной оберткой на круглый стол. Билл так и ел ее глазами. Это был письменный набор в коричневом футляре тисненой кожи: настольный блокнот с треугольными кожаными уголками, бронзовый бювар для карандашей, двух автоматических ручек и двух чернильниц с маленьким изогнутым пресс-папье. Из уголка большого блокнота торчала белая карточка.
Она оказалась пустой, если не считать написанной явно размашистой мужской рукой фразы: "Биллу от Люси и Джо".
- У вас скоро день рождения, Энджел? - добродушно полюбопытствовал Де Йонг, скосив глаза на листок бумаги, извлеченный из нагрудного кармана убитого.
Билл отвернулся, скривив рот.
- Завтра.
- Чтоб его, этого заботливого шурина! - рявкнул шеф полиции. - И рука его на карточке, тут вопросов быть не может. Мой человек сверил надпись с рукой Уилсона на листке, найденном в его одежде. Можете сами убедиться, мистер Квин. - Он положил на стол листок, который держал в руках. На нем были какие-то незначительные каракули.
- Я и так вам доверяю, - бросил Эллери, не сводя глаз с набора.
- Похоже, это вас заинтересовало, - заметил Де Йонг, выкладывая на стол всякие мелкие вещи. - Бог знает почему. Хотя век живи - век учись. Всегда готов узнать новое. Заметили что-нибудь упущенное мной?
- Поскольку я никогда не имел удовольствия наблюдать за вашей работой, - отозвался Эллери, - едва ли я имею право оценивать охват и точность ваших наблюдений. Но есть кое-какие мелочи, представляющие, по крайней мере, теоретический интерес.
- Не изволите ли выложить? - с любопытством спросил Де Йонг.
Эллери взял в руки обертку от набора письменных принадлежностей.