Схватив платье, он начал рвать его на полосы, забивая ими щель под дверью, потом обнял девушку за белые плечи и вместе с ней опустился на цементный пол.
Доктор Холмс поджидал их внизу со старым, пахнущим плесенью пальто цвета хаки.
- Нашел пальто Боунса, - хрипло сказал он. - Простите, Энн...
Девушка поежилась и набросила на плечи пальто.
Эллери и доктор Холмс склонились над сброшенным с самолета мешком и открыли его. Внутри лежали защищенные толстой прокладкой пакеты с медикаментами - антисептиками, хинином, аспирином, мазями, морфием, - а также шприцами, пластырем, ватой, бинтами. В других пакетах находились сандвичи, окорок, хлеб, байки с джемом, шоколад, термосы с горячим кофе...
Мужчины поделили пищу, и некоторое время слышались только звуки жующих челюстей и длинных глотков. Термосы передавали из рук в руки. Все ели медленно, смакуя каждую крошку. В голове у каждого мелькала только одна мысль: быть может, это их последняя земная трапеза... Наконец обед закончился, и Эллери, тщательно собрав остатки пищи, спрятал их в мешок. Доктор Холмс, чей обнаженный торс покрывали синяки и царапины, обошел всех, промывая и перевязывая раны. Завершив эту процедуру, он опустился на деревянный ящик для яиц и закрыл лицо руками.
Они сидели на ящиках, угольных ведрах, каменном полу. Единственная лампочка отбрасывала сверху тусклый желтоватый свет. Снаружи доносился гул огня, звучащий все ближе и ближе...
- Бензин в гараже... - пробормотал инспектор. - Пропали наши автомобили...
Никто не отозвался.
Боунс встал и исчез в темноте.
- Окна подвала... - проскрипел он, вернувшись. - Я забил их металлическим хламом и камнями...
Снова никто не ответил.
Усталые и потерявшие надежду, они были слишком измученны, чтобы двигаться, вздыхать или плакать, и тупо уставились в пол, ожидая конца.
Глава 19
ЭЛЛЕРИ ГОВОРИТ
Один час следовал за другим - никто не знал и не интересовался, сколько их прошло. В просторной темной пещере день не отличался от ночи. Тусклая лампочка служила и солнцем, и лупой. Пленники сидели как каменные, и, если бы не тяжелое дыхание, их можно было бы принять за мертвых.
Эллери испытывал странное ощущение. Его мысли скакали, возвращаясь от жизни к смерти, от с трудом припоминаемых фактов к парящим призракам возбужденной фантазии. Фрагменты головоломки вновь начали его тревожить, вторгаясь в мозг и штурмуя сознание. При этом он невесело усмехался по поводу непостоянства человеческого ума, упорно занятого проблемами не столь важными и игнорирующего то, что должно являться первостепенным. Одним убийцей больше или меньше - какое значение это может иметь для смотрящих в лицо собственной гибели? Какая детская нелогичность! Ему следует думать о душе, а он вместо этого беспокоится по пустякам!
Наконец, не чувствуя в себе сил сопротивляться, Эллери вздохнул и полностью сосредоточился на занимающей его проблеме. Все остальное отступило на задний план - он закрыл глаза и задумался с внезапно вернувшейся энергией...
* * *
Когда по прошествии вечности Эллери вновь открыл глаза, ничего не изменилось. Близнецы по-прежнему сидели на корточках рядом с матерью. Миссис Ксавье возвышалась на ящике, закрыв глаза и прислонив голову к цементной стене. Доктор Холмс и мисс Форрест неподвижно сидели плечом к плечу. Смит громоздился на старом чемодане, опустив голову; его голые руки болтались между фальстафовскими ляжками. Миссис Уири лежала на куче угля, прикрыв глаза рукой, а Боунс сидел рядом с ней, скрестив ноги и не мигая, словно идол.
Эллери вздрогнул и потянулся. Инспектор, сидящий около него, тоже пошевелился.
- Ну? - буркнул он.
Покачав головой, Эллери встал и поднялся по лестнице. Все устремили на него тусклые взгляды.
Эллери присел на верхнюю ступеньку и вытащил из-под двери одну тряпку. Из щели сразу же повалил дым, заставивший его кашлять и хлопать веками. Поспешно вернув тряпку на место, он спустился вниз.
Все прислушивались к треску и шипению пламени, теперь раздававшемуся прямо над их головами.
Миссис Карро плакала. Близнецы крепко сжимали ей руки.
- Воздух не стал... хуже? - хрипло спросила миссис Ксавье.
Они принюхались. Так оно и было. Эллери расправил плечи.
- Послушайте, - заговорил он. - Мы на пороге весьма неприятной смерти. Не знаю, как должны вести себя человеческие существа в кризисах, подобных этому, когда уходит последняя надежда, но я отказываюсь сидеть как жертва перед закланием, с кляпом во рту и умирать молча. - Он сделал паузу. - Как вы понимаете, времени у нас немного.
- Заткнитесь, - проворчал Смит. - С нас довольно вашей чертовой болтовни.
- Боюсь, что нет. Вы, старина, принадлежите к типу людей, которые в последний момент окончательно теряют самообладание и расшибают себе голову о ближайшую стену. Буду вам признателен, если вы соберете остатки чувства собственного достоинства.
Смит заморгал и опустил взгляд.
- Коль скоро, - кашлянув, продолжал Эллери, - вы предпочли поддержать разговор, я хотел бы прояснить маленькую тайну, касающуюся вашего тучного величества.
- Меня? - пробубнил Смит.
- Да-да. Пришло время для последней исповеди, и я подумал, что вы вряд ли захотите встретиться с Создателем, не сняв с души некоторые грешки.
- В чем же я должен исповедаться? - с негодованием фыркнул толстяк.
Эллери покосился на остальных. Те прислушивались с некоторым интересом.
- Да в том, что вы подлый негодяй.
Смит поднялся, стиснув кулаки.
- Ах вы...
Эллери шагнул к толстяку и толкнул его в мясистую грудь. Смит с грохотом рухнул на свой ящик.
- Ну что? - спросил Эллери, стоя над ним. - Будем драться до последнего момента, точно дикие звери, Смит, старина?
Толстяк облизнул губы, затем вызывающе вскинул голову:
- Почему бы и нет? Все равно мы вскоре превратимся в жаркое. Да, я шантажировал ее! - Его губы скривились в усмешке. - Много ли вам от этого толку, любопытная ищейка?
Миссис Карро перестала плакать. Она выпрямилась и тихо сказала:
- Он шантажировал меня шестнадцать лет.
- Мари, не надо!.. - взмолилась мисс Форрест.
Она отмахнулась:
- Теперь это не имеет значения, Энн. Я...
- Он знал о ваших сыновьях, не так ли? - спросил Эллери.
Женщина задохнулась от изумления.
- Откуда вам это известно?
- Теперь это тоже не имеет значения, - с горечью ответил он.
- Этот человек был одним из врачей, присутствовавших при их... при их рождении.
- Ах ты, грязный жирный боров! - рявкнул инспектор, сердито сверкнув глазами. - С удовольствием расквасил бы твою толстую морду!
Смит тихо выругался.
- Потом его дисквалифицировали и лишили права заниматься врачебной деятельностью, - пояснила мисс Форрест. - За преступную небрежность при лечении. Он выследил нас, приехал сюда и смог повидать миссис Карро наедине...
- Да, - кивнул Эллери. - Остальное мы знаем. - Он посмотрел на дверь, понимая, что должен поддерживать в товарищах по несчастью интерес, гнев, страх - что угодно, лишь бы не позволять им думать об огненной смерти, бушующей над головой. - Я хотел бы рассказать вам одну... историю.
- Историю? - переспросил доктор Холмс.
- Историю о самом глупом обмане, с каким мне когда-либо приходилось сталкиваться. - Эллери сел на нижнюю ступеньку и прокашлялся. - Прежде чем я начну рассказывать, не хочет ли кто-нибудь, подобно Смиту, сделать признание?
Все молчали. Эллери медленно изучал их лица - одно за одним.
- Упорство до самого конца. Ну, тогда я посвящу наши послед... следующие минуты делу. - Он помассировал шею и поднял взгляд на лампочку. - Причина, по которой я назвал этот обман глупым, состоит в том, что весь фантастический и невероятный замысел был задуман и осуществлен неуравновешенным умом. При обычных обстоятельствах такой замысел не одурачил бы меня ни на минуту. А тут мне понадобилось время, чтобы понять, насколько это притянуто за уши.
- Что "это"? - резко осведомилась миссис Ксавье.
- "Ключи", оставленные в мертвых руках вашего мужа и вашего деверя, - ответил Эллери. - Подумав, я пришел к выводу, что такое просто невозможно. Слишком уж это изощренно, чтобы пришло на ум умирающему. Замысловатость этих ключей и делала таким глупым их использование убийцей. Они бросали вызов всему нормальному. Фактически, если бы не мое случайное появление на сцене, их предполагаемый смысл никогда не был бы понят. Я говорю это не из самомнения, а потому, что мой ум в некотором роде такой же извращенный, как ум убийцы. - Он вздохнул. - Спустя некоторое время я усомнился в подлинности этих ключей, а уже здесь, обдумав все заново, окончательно их отверг. И сразу же понял весь этот умный и одновременно такой глупый замысел.
Эллери снова умолк, облизывая пересохшие губы. Инспектор ошеломленно уставился на него.
- О чем вы говорите? - с удивлением спросил доктор Холмс.
- Сейчас поймете, доктор. Впервые мы сбились со следа, когда пришли к выводу, что в этом деле фигурирует только одна подтасовка фактов - та, что была осуществлена Марком Ксавье с целью оклеветать миссис Ксавье, - и что во время убийства доктора Ксавье ключ в виде бубнового валета был оставлен самим доктором.
- Ты имеешь в виду, Эл, - спросил инспектор, - что Марк не нашел половинку валета в руке брата той ночью в кабинете?
- Он, безусловно, ее нашел, - устало ответил Эллери. - В том-то все и дело. Марк также думал, что его брат Джон оставил половинку валета в качестве ключа к личности его убийцы. Но, как и в случае с нами, это предположение оказалось ложным.
- Откуда тебе это известно?
- Из фактов, которые я только что припомнил заново. Доктор Холмс после обследования тела коллеги заявил, что Джон Ксавье был диабетиком и что вследствие его заболевания трупное окоченение должно было наступить очень быстро - через несколько минут, а не часов, как обычно. Мы знали, что доктор Ксавье умер около часу ночи. Марк Ксавье обнаружил труп в половине третьего. Значит, к тому времени окоченение уже давно наступило. Когда мы осматривали тело утром, правая рука доктора Ксавье была стиснута, сжимая шестерку пик, а левая лежала на столе ладонью вниз с вытянутыми застывшими пальцами. Но если окоченение наступило спустя несколько минут после смерти, то руки должны были находиться в том же самом положении, когда Марк Ксавье обнаружил труп брата через полтора часа после его гибели!
- Ну?
- Неужели ты не понимаешь?! - воскликнул Эллери. - Если Марк Ксавье нашел правую руку брата стиснутой, а левую - с вытянутыми пальцами, он не мог разжать окоченевшие пальцы правой руки или сжать пальцы левой, не сломав их или не оставив никаких следов усилий, которые ему пришлось бы применить. И если бы ему пришлось манипулировать мертвыми руками, он уже не смог бы вернуть их в прежнее положение. Таким образом, не вызывает сомнений, что Марк застал правую руку брата стиснутой, а левую - разжатой, как и мы. Далее, мы знаем, что Марк заменил валета бубен шестеркой пик. Следовательно, в какой руке Джона должен был находиться валет бубен, когда Марк совершил подмену?
- В правой сжатой руке, - пробормотал инспектор.
- Вот именно. Бубновый валет был в правой руке доктора Ксавье, и Марку пришлось проделать ту же процедуру, что и тебе, папа, когда ты вытаскивал шестерку из руки трупа, - то есть всего лишь раздвинуть окоченевшие стиснутые пальцы настолько, чтобы карта выпала из них. После этого он вложил в руку шестерку и вернул пальцы в исходное положение, сдвинув их на незначительную долю дюйма. Марк никак не мог найти валета в левой руке Джона, ибо это означало бы, что ему пришлось разжать левую руку и оставить ее лежащей в таком виде на столе. Как я уже говорил, при этом появились бы заметные следы которые, однако, не были обнаружены.
Эллери сделал небольшую паузу, во время которой над головами раздавался зловещий треск иногда сопровождаемый глухим стуком. Но слушатели поглощенные рассказом, не обращали на это внимания.
- Но тогда... - начала миссис Форрест, раскачиваясь туда-сюда.
- Неужели вы не понимаете? - почти весело заговорил Эллери. - Доктор Ксавье не был левшой. Я уже давно доказал, что человек, не являющийся левшой, должен был разорвать карту надвое правой рукой и ею же скомкать или, во всяком случае, отбросить ненужную половинку. Не имело значения, какую половинку сохранять, а какую выбрасывать, так как они были одинаковыми. Следовательно, половинка автоматически должна была остаться в левой руке. Но я только что продемонстрировал, что, когда Марк обнаружил мертвого Джона, половинка карты, несомненно, находилась в правой руке трупа. Значит, доктор Ксавье вообще не разрывал валета бубен - кто-то другой сделал это и оставил половинку карты в его правой руке. Таким образом, половинка валета, обвиняющая близнецов, также являлась подтасовкой, а близнецы абсолютно неповинны в убийстве доктора Ксавье.
Все были слишком ошеломлены, чтобы улыбаться или выражать облегчение. Они, разинув рты, уставились на Эллери. "Какая разница, кто виновен, а кто нет, - примерно так думал каждый, - когда за закрытой дверью наверху притаилась смерть, которая скоро придет за нами?"
- Так как первая подтасовка, обвиняющая близнецов Карро с помощью бубнового валета, - быстро продолжал Эллери, - была проделана до половины третьего, когда Марк появился на месте преступления, думаю, мы имеем все основания предполагать, что она осуществлена убийцей. Конечно, теоретически можно допустить, что ее осуществил некто, пришедший в кабинет до Марка, но после убийцы - иными словами, что, помимо убийцы, на сцене присутствовали два клеветника. - Он покачал головой. - Но это чересчур фантастично. Тот, кто оклеветал близнецов, и был убийцей.
- Теория насчет трупного окоченения, доказывающего, что валета, обвиняющего близнецов, оставил не доктор Ксавье, а убийца, - с сомнением произнес инспектор, - кажется мне... ну, немного спорной. Она звучит не вполне убедительно.
Эллери улыбнулся, отчаянно силясь отвлечь мысли слушателей от пожара.
- Уверяю тебя, папа, это не теория, а факт, который я могу подтвердить. Но прежде я хочу коснуться логически возникающего вопроса: является ли убийца Джона Ксавье также и убийцей его брата? Несмотря на то что такое предположение более чем вероятно, его нужно было доказать, что я и сделал, к своему удовлетворению. Какова была ситуация перед убийством Марка? Он потерял сознание как раз в тот момент, когда собирался назвать нам имя убийцы своего брата. Доктор Холмс заявил, что раненый, возможно, придет в себя через несколько часов. Все присутствовавшие это слышали. Кто бы из них подвергся величайшей опасности после возвращения к Марку сознания? На это мы можем ответить, руководствуясь элементарным законом о причине и следствии: то лицо, которое намеревался разоблачить умирающий, - убийца доктора Ксавье. Таким образом, сомневаться в том, что именно убийца Джона Ксавье прокрался ночью в спальню Марка и отравил его, чтобы заставить молчать, противоречило бы логике. Даже если Марк в действительности не знал, кто убийца, одна лишь угроза разоблачения должна была побудить преступника действовать.
- Это бесспорно, - согласился инспектор.
- К тому же мы располагаем подтверждением. Предположим, что существуют два убийцы и что убийца Марка не является убийцей Джона. Выбрал бы второй убийца для своего преступления самое худшее время, когда он знал, что Марка охраняет вооруженный профессиональный детектив? Нет, на такой риск мог пойти лишь тот, у кого не было иного выхода, кто должен был убить Марка не в любое время, а именно той ночью, прежде чем Марк очнется и заговорит. Поэтому я не вижу никаких логических или психологических неувязок в аргументе, что мы имеем дело только с одним преступником.
- Против этого никто не возражает. Но как ты можешь подтвердить, что именно убийца, а не доктор Ксавье оставил бубнового валета, обвиняющего мальчиков?
- Я как раз к этому подхожу. Мне незачем это подтверждать. У нас есть признание самого преступника, что он оклеветал близнецов после убийства доктора Ксавье.
- Признание? - Инспектор и все остальные изумленно уставились на Эллери.
- Да, но скорее действием, чем словами. Большинство присутствующих, наверное, удивятся, узнав, что после смерти Марка Ксавье кто-то пытался взломать дверцу шкафа, где была спрятана колода карт с письменного стола доктора Ксавье.
- Что? - воскликнул доктор Холмс. - Я об этом понятия не имел!
- А мы это и не афишировали, доктор. Итак, что же находилось в этом шкафу? Колода карт с места убийства доктора Ксавье. Что такого было в этой колоде, могущего заставить кого-то попытаться взломать замок? Только отсутствие в ней валета бубен. Но кто знал, что из колоды доктора Ксавье исчезла эта карта? Только двое: Марк Ксавье и убийца Джона Ксавье. Но Марк Ксавье мертв. Следовательно, забраться в шкаф пытался убийца. Каков же мог быть его мотив? Хотел он украсть или уничтожить карты? Нет!
- Как, черт возьми, ты можешь это утверждать? - проворчал инспектор.
- Потому что все в доме знали, что от шкафа существует только один ключ, что в нем лежат только карты и, что самое важное, что этот ключ находится у тебя, папа. - Эллери мрачно усмехнулся. - Каким образом это доказывает, что убийца не хотел украсть или уничтожить карты? Если он намеревался так поступить, то почему не забрал у тебя ключ, когда ты лежал без сознания на полу спальни Марка Ксавье? Ответ состоит в том, что убийце был не нужен ключ, что он не хотел залезать в шкаф, не хотел красть или уничтожать карты!
- Если так, то зачем он возился с замком?
- Толковый вопрос. Единственный возможный ответ: убийца хотел всего лишь привлечь наше внимание к колоде карт. Этому имеется подтверждение - попытка взломать металлический шкаф тоненькой кочергой указывает на чисто демонстративные намерения.
- Будь я проклят! - хрипло пробормотал Смит.
- Несомненно, будете... Очевидно, это была уловка с целью заставить нас вновь обследовать колоду и обнаружить, что бубновый валет исчез. Но кто мог этого желать? Близнецы, которых обвиняла эта карта? Они могли только пытаться взломать шкаф, чтобы уничтожить колоду, будь они виновны. Но я также доказал, что с замком возился убийца. Следовательно, близнецы - ни оба, ни одни из них - не являются убийцами, а, напротив, были оклеветаны преступником.
Миссис Карро глубоко вздохнула. Мальчики с неприкрытым восторгом взирали на Эллери, который теперь встал и начал ходить по помещению.
- Кто же этот убийца - убийца-клеветник? - осведомился он неестественно резким голосом. - Был ли какой-нибудь намек, указывающий на его личность? Да, был, но я догадался о нем только что, когда уже поздно что-либо предпринимать и мне остается лишь гладить себя по головке.
- Так вы знаете?.. - воскликнула Энн Форрест.
- Конечно, знаю, дорогая моя.
- Кто же? - проскрипел Боунс. - Кто этот проклятый... - Стиснув дрожащие кулаки, он огляделся вокруг. Его взгляд задержался на Смите.
- Помимо попытки оставить ложные улики, которые при обычном течении событий никто не смог бы распознать, - быстро продолжал Эллери, - убийца сделал одну грубейшую ошибку.
- Ошибку? - Инспектор недоуменно заморгал.