* * *
Через полтора часа Эллери открыл дверь комнаты Леандра Хилла. Лорел прикорнула в оконной нише, прислонив к стене голову.
- Вы меня, наверно, считаете жуткой трусихой, - сказала она, не оглядываясь, - но я там вижу только белое, как мрамор, лицо, синие губы, открытый перекошенный рот… Совсем не похоже на моего папу. Ничего общего.
- Идите сюда.
Она дернулась, потом спрыгнула с подоконника, подбежала к нему.
Он захлопнул за нею дверь спальни.
Глаза девушки лихорадочно бегали, но не видели ничего необычного, кроме неприбранной двуспальной кровати. Покрывало, простыни, одеяло отброшены, обнажив боковины с пружинным матрасом.
- Что…
- Вы сказали, что видели снятую с ошейника записку на тонкой бумаге…
- На очень тонкой. Как пленка или луковичная шелуха.
- Она была белая?
- Белая.
Эллери кивнул и склонился над голым матрасом.
- Между сердечным приступом и смертью ваш отец пролежал здесь неделю. Много было посетителей за это время?
- Прайамы, служащие из фирмы, немногие друзья…
- В какой-то день на той неделе ваш отец заподозрил, что полученную записку могут уничтожить или украсть, и решил застраховаться. - Он провел пальцем по синей перпендикулярной полоске обшивки матраса. - У него не было никаких инструментов, кроме тупого ножа из тумбочки. По-моему, он спешил, опасаясь, как бы кто не увидел, поэтому грубо сработал. - Палец вдруг провалился в дыру. - Просто сделал надрез между синей полоской и неокрашенным полотном, сунув туда бумагу, которую я нашел.
- Записка, - охнула Лорел. - Вы нашли записку… Дайте посмотреть!
Эллери сунул руку в карман, но замер, глядя в окно. Ярдах в десяти за окном стояло старое ореховое дерево.
- В чем дело? - не поняла девушка.
- Встаньте с кровати, зевните, улыбнитесь мне, если сможете, и выйдите в дверь на площадку. Дверь оставьте открытой.
Лорел, вытаращив глаза, встала, зевнула, показав зубы, потянулась, направилась к двери. Эллери чуть передвинулся, оказавшись меж ней и окном.
Когда она прошла, лениво двинулся следом, с улыбкой захлопнул дверь спальни. И ринулся к лестнице.
- Эллери…
- Стойте на месте!
Он сбежал вниз по ступеням из черной плитки, оставив ее стоять с разинутым ртом.
Мужчина сидел высоко на ореховом дереве, прячась в листве, и заглядывал в окно спальни Леандра Хилла. Дерево стояло на солнце, и Эллери мог бы поклясться, что он голый, как мать родила.
Глава 4
Голый мужчина исчез. Эллери проламывался сквозь фруктовые и ореховые деревья, чувствуя себя Робинзоном Крузо. Исиро глазел на него с мощеного дворика вместе с плотным коренастым типом с цветущей физиономией, в шоферской фуражке, с бакалейным пакетом в руках.
На краю фруктового сада обнаружился расплющенный след огромной ступни с глубоко вдавленными пальцами, судя по всему, прыгнувшего или бежавшего к лесу человека. Он бросился в кусты и сразу выскочил на извилистую опрятную тропинку среди деревьев и поросли, по которой прогуливались многочисленные обнаженные субъекты.
- Молодец, растворился в толпе, - пропыхтел Эллери. В лесу было жарко, он вскоре почувствовал жажду, усталость, уныние.
Тропка бесцеремонно кончилась посередине поляны. Следов больше не было. До ствола ближайшего дерева - чудовища, похожего на старый дуб, - несколько ярдов. Никаких лиан.
Он огляделся, вывернув шею, посмотрел вверх. Гигантские ветви, нижняя из которых находилась футах в тридцати над землей, накрывали поляну плотной завесой из резных листочков.
Видимо, голый взмахнул руками и взлетел.
Эллери сел на подгнивший ствол, вытер лицо, раздумывая над чудом. Не сказать, чтоб его что-нибудь по-настоящему удивляло на юге Калифорнии. Хотя летающие голыши - несколько слишком даже для Божьей страны!
- Заблудились?
Он вскочил. Маленький старичок в шортах цвета хаки, шерстяных носках и футболке улыбался ему из кустов. На голове бумажный тропический шлем, в руках сеть для ловли бабочек, на костлявом плече висит какая-то ярко-красная коробка. Загорелая морщинистая кожа, руки корявые, вроде древесных ветвей, но дружелюбные голубые глаза молодые.
- Я не заблудился, - сердито возразил Эллери. - Человека ловлю.
- Нехорошо сказано, - заметил старик, выходя на поляну. - Вы на ложном пути, молодой человек. С людьми вечно проблемы. Знаете что-нибудь о лепидоптере?
- Абсолютно ничего. Вы, случайно, не видели…
- Их ловят вот такой сетью с бубенчиками. Только вчера купил - иду по Голливудскому бульвару мимо магазина игрушек, смотрю - новенькая, сияет в витрине. Уже четырех красавиц поймал. - Ловец бабочек засеменил по тропинке, угрожающе размахивая сачком.
- Постойте! Вы не видели, как здесь кто-то бежал?
- Бежал? Смотря по обстоятельствам.
- По каким обстоятельствам? Дорогой сэр, какие тут могут быть обстоятельства? Либо видели, либо нет.
- Не обязательно, - серьезно возразил старичок, поворачивая обратно. - В зависимости от неприятностей, которые грозят ему… или вам. На свете слишком много неприятностей, молодой человек. Как тот беглец выглядел?
- Не смогу описать, - буркнул Эллери, - не особенно разглядел. Скорей видел не то, что надо. Черт возьми! Он был голый.
- А-а-а, - протянул ловец бабочек, безуспешно бросаясь за крупным экземпляром с красочными пятнами. - Э-э-э… голый?
- И очень большой.
- Правильно. Не начнете скандалить?
- Ничего я ему не сделаю. Только скажите, куда побежал.
- Да я не о нем беспокоюсь. Как бы он с вами чего не сделал. Здоровый малый. Знавал я одного такого же кочегара - кочергу узлом завязывал. Работал на старушке "Красавице Сьюзи", ходившей на Аляску…
- Выходит, вы его знаете.
- Знаю? Еще бы. Это мой внук. Вон! - крикнул ловец бабочек.
- Где?
Речь шла о пятой бабочке. Старичок метнулся в кусты и исчез.
Пока Эллери мрачно разглядывал последний след на тропинке, на поляну осторожно высунулась Лорел.
- Вот вы где, - облегченно вздохнула она. - До ужаса меня напугали. В чем дело?
- Кто-то за нами шпионил, сидя на ореховом дереве за окном спальни. Я досюда его выследил…
- Как он выглядел? - нахмурилась девушка.
- Совсем раздетый.
- Врун поганый, - сердито бросила она. - Честью клялся больше так не делать. Мне приходится в темноте раздеваться.
- Значит, вы его тоже знаете, - вздохнул Эллери. - Кажется, Калифорния помешалась на сексе.
- Дело вовсе не в сексе. Просто кидает камешки в окно, чтоб я с ним поболтала. А я не могу тратить время на сумасшедшего, который в двадцать три года готовится к Армагеддону. Эллери, давайте прочитаем записку!
- Чей он внук?
- Мистера Кольера.
- Мистер Кольер, случайно, не костлявый старичок с физиономией вроде сушеной фиги?
- Он самый.
- И кто он такой?
- Отец Делии Прайам. Живет с ними.
- Отец? - Нигде от нее не избавиться. - Но если соглядатай приходится внуком отцу Делии Прайам…
- Разве она вам не рассказывала о своем двадцатитрехлетнем сыне? - с оттенком мстительной злобы спросила Лорел. - Его зовут Кроув Макгоуэн. Сын Делии от первого мужа. Пасынок Роджера. Не стоит тратить на него время…
- Как ему удалось раствориться в воздухе? Фокус проделан прямо у меня на глазах.
Он поднял глаза вслед за ней, видя только навес из листвы на ветвях огромного дуба в десяти ярдах над головой.
- Мак, - громко крикнула девушка, - покажись!
К изумлению Эллери, из зелени в тридцати футах над землей выглянуло крупное юношеское лицо, примечательно хмурое.
- Кто это, Лорел?
- Слезай.
- Репортер?
- Господи боже мой, нет, - раздраженно сказала она. - Это Эллери Квин.
- Кто-кто?
- Эллери Квин.
- Шутишь!
- Мне шутить некогда.
- Ладно, иду.
Лицо исчезло, но что-то сразу материализовалось взамен, обрушившись на землю в дюйме от носа Эллери. Зеленый навес проломила мощная мужская нога, за ней явился молодой человек целиком, встав через мгновение точно на том же месте, где остался последний след босой ноги.
- Как я хотел познакомиться с вами!
Стиснутая рука хрустнула переломанными, по всей видимости, костями - Эллери не успел даже охнуть. Неудачный для самолюбия день: не поймешь, у кого сильней хватка - у Роджера Прайама, Альфреда Уоллеса или этого дикого зверя. Сын Делии был выше его на шесть дюймов. Симпатичный гигант с немыслимо широкими плечами, невероятно тонкой талией, мускулатурой "мистера Америка", гавайской кожей - сплошь на виду, без учета коричневой набедренной повязки, - и ухмылкой, из-за которой Эллери себя чувствовал столетним старцем.
- Я принял вас за охотника за новостями, мистер Квин. Терпеть их не могу, они мне жизнь отравляют. Чего мы тут стоим? Пойдемте в дом.
- Как-нибудь в другой раз, Мак, - холодно отказалась Лорел, беря Эллери за руку.
- Ух, дурацкое упрямство. Успокойся.
- Кажется, ваш отчим не слишком любезно меня принял, Мак, - сказал Эллери.
- Имели уже удовольствие? Но я вас приглашаю подняться в мой дом.
- В самом деле подняться, - вздохнула Лорел. - Хорошо. Иначе не поверите.
- Подняться в дом? - Эллери покорно оглянулся. К его ужасу, юный гигант, кивнув, полез по веревочной лестнице, гостеприимно маня их за собой.
* * *
Высоко на дереве действительно был дом. Точнее сказать, однокомнатное помещение без удобств, однако с четырьмя стенами и соломенной крышей, с прочным полом, бревенчатым потолком, двумя окнами, располагавшееся на платформе, откуда свисала лестница, - на опасном с виду насесте, который юный Макгоуэн весело называл "двориком", абсолютно надежном, если не падать.
Хозяин объяснил, что дерево называется quercus agrifolia, добрых восемнадцати футов в обхвате, предложил гостю взглянуть на "кусачие листья". Эллери кисло кивнул, осторожно стряхивая с рубашки дьявольски проворных паучков. Впрочем, постройка покоилась на ветвях в фут толщиной и казалась вполне устойчивой.
Сунув голову внутрь по хозяйскому приглашению, он охнул, как турист. Стены и полы занимали предметы, облегчающие - иначе не скажешь - жизнь на дереве.
- Извините, что не приглашаю, втроем не поместимся. Лучше сядем во дворике. Кто-нибудь хочет выпить? Бурбон? Скотч? - Не дожидаясь ответа, Макгоуэн вдвое согнулся и втиснулся в дом. Послышалось разнообразное бульканье.
- Почему несчастного ребенка не сдадут, куда следует? - шепнул Эллери.
- Для этого нужны основания.
- Вы считаете нормальным такой образ жизни? - воскликнул он.
- Не стану вас упрекать, мистер Квин, - дружелюбно заявил рослый парень, вышедший с двумя холодными стаканами. - С первого взгляда всё против меня. Хотя лишь потому, что вы живете в мире фантазий. - Он сунул в дом длинную руку и вытащил третий стакан.
- Мы живем в мире фантазий. - Эллери одним глотком осушил треть стакана. - А вы, естественно, в реальном.
- Может, не надо? - устало молвила Лорел. - Начнет рассуждать, просидим до заката. Что там говорится в записке?
- Кроме себя, ни одного реалиста не знаю. - Гигант разлегся на краю своего дворика, болтая в воздухе могучими ногами. - Слушайте, чем вы все занимаетесь? Живете в одних и тех же старых домах, читаете одни и те же старые газеты, смотрите одно и то же старое кино, один и тот же телевизор, ходите по одним и тем же тротуарам, ездите в одних и тех же старых новых машинах. Мир, приснившийся во сне, не видите разве? Чего стоит обычный бизнес? Чего стоит жульничество, убийство? Понятно?
- Не скажу, чтобы совсем понятно, Мак, - признался Эллери, проглатывая вторую треть. Только сейчас распробовал, что в стакане бурбон, который он терпеть не может. Ну ладно.
- Мы, - заявил юный мистер Макгоуэн, - живем в момент острого кризиса тяжелейшей в истории болезни общества. Вы возитесь с ничтожными убийствами, когда человечество стоит на грани самой крупной катастрофы после Великого потопа. Атомная бомба уже стала детской игрушкой. Теперь есть водородная, которая гарантированно развяжет цепную реакцию, или как там ее, черт возьми, что-то вроде фейерверка в День независимости 4 июля. На всем континенте будет отравлена питьевая вода. От смертельных нервно-паралитических газов, бацилл нет спасения… Бог весть, что еще. Думаете, не применят? Друзья мои, наш мир слагает эпитафию человеку. Кто-нибудь хлопнет пробкой в Югославии, в Иране, в Корее, - бумс! - и всему конец. Ничего не останется, - продолжал он, взмахнув стаканом в невидимый мир внизу. - Пустые города, отравленные на сто лет посевы, одичавшие домашние животные, размножившиеся насекомые… Нарушенный природный баланс, развалины, чума, радиоактивные миллионы квадратных акров, почти вся земная атмосфера… Потрескавшиеся дороги, просевшие мосты, ржавеющие машины, сгнившие библиотеки, жиреющие стервятники… Голливуд, Вайн, заросшие первобытным лесом, что не так уж и плохо. Вот что будет. Развивавшиеся тридцать тысяч лет приматы отброшены назад одним пинком, словно спящая утка. Цивилизация взорвана атомом и уничтожена. Конечно, кое-кто выживет, включая меня. Что нам делать? Вернемся, братцы, туда, откуда пришли, - на деревья. Логично, не так ли? Поэтому я здесь и готов ко всему.
- Давайте прочитаем записку, - взмолилась Лорел.
- Через минуту. - Эллери, передернувшись, допил последнюю треть. - Очень логично, Мак, за исключением двух-трех пунктов.
- Например? - вежливо полюбопытствовал Кроув Макгоуэн. - Давайте еще налью.
- Нет, спасибо, не сейчас. Например, - Эллери указал пальцем на сеть проводов, свисавших откуда-то к крыше древесного дома Макгоуэна, - зачеркивая тридцать тысяч лет эволюции, вы охотно подключаетесь к магистральной линии, - он вытянул шею, заглянул в дом, - пользуясь электрическим освещением, электрической плиткой и холодильником, прочими примитивными устройствами, не говоря уж, - кивок на переплетение труб, - о водопроводе и маленьком унитазе, подсоединенном, кажется, к антисептической цистерне внизу, и так далее. Все это - прошу прощения, Мак, - подрывает вашу логику. Единственная разница между вашим домом и домом вашего отчима заключается в том, что ваш меньше и находится в тридцати футах над землей.
- Только ради практичности, - объяснил гигант. - По-моему, катастрофа теперь со дня на день случится. Хотя, может быть, я ошибаюсь… еще год пройдет. Просто пользуюсь достижениями цивилизации, пока можно. Знаете, у меня тут имеется и винтовка 22-го калибра, и парочка сорок пятых, а когда боеприпасы кончатся и нельзя будет их раздобыть, останется лук со стрелами, которые свалят любого выжившего оленя. Каждый день тренируюсь, здорово лазаю по деревьям…
- Кстати, - вставила Лорел, - лазай в дальнейшем по своим деревьям, Мак. Я не стыдлива, но девушкам не всегда хочется, чтоб за ними подглядывали. Слушайте, Эллери…
- Что это вы за байки травите, Макгоуэн? - спросил Эллери, разглядывая хозяина.
- Байки? Я ж только что объяснил.
- Слышал ваши объяснения, которые сразу вылетели в другое ухо. Какую роль вы играете? И кто автор сценария? - Эллери поставил стакан и поднялся, едва не свалившись с платформы, что немножко подпортило задуманный эффект. Слегка позеленев, он шарахнулся к стене дома. - Я и раньше бывал в Голливуде.
- Ладно, смейтесь, - беззлобно проворчал загорелый гигант. - Обещаю вам достойные похороны, если соберу разбросанные останки.
Эллери на секунду уставился в широкую, абсолютно спокойную спину, потом пожал плечами. При каждом посещении Голливуда происходит нечто фантастическое, однако хлеще нынешнего не придумаешь. С него хватит.
Вспомнив, что он еще занимается делом, сунул руку в карман, многозначительно спросил:
- Пойдемте, Лорел?
- Будете читать бумажку, которую нашли у Леандра в матрасе? - полюбопытствовал юный Макгоуэн. - Я видел. Сам хотел бы узнать, что там сказано.
- Все в порядке, Эллери, - безнадежно рассмеялась Лорел. - Кроув гораздо сильнее, чем кажется, интересуется нашими глупыми фантазиями. И я, как ни странно, ему доверяю. Можно взглянуть на записку?
* * *
- Это не та записка, которую отец на ваших глазах снял с собачьего ошейника, - объявил Эллери, с неудовольствием глядя на Макгоуэна и вытаскивая из кармана бумагу. - Копия. Оригинал исчез. - Он развернул сложенный вдвое листок плотной веленевой зеленовато-серой бумаги с тисненой зеленой монограммой.
- Папина бумага…
- Из тумбочки в спальне, где также лежал двухцветный карандаш. - Он выудил из кармана автоматический карандаш. - Выдвинут синий стержень. Записка начинается синим, кончается красным. Видно, синий кончился на середине, и дальше он писал красным. Карандаш тоже свидетельствует, что записка переписана в спальне. - Он предъявил листок. - Почерк вашего отца?
- Да.
- Нет сомнений?
- Никаких.
- Хорошо, Лорел, - молвил Эллери довольно странным тоном. - Читайте.
- Да она же без подписи, - заметила Лорел так, словно ей хотелось кого-нибудь ущипнуть.
- Читайте.
Макгоуэн встал у нее за спиной на колени, уткнувшись в плечо могучим подбородком. Она не обращала на него внимания, внимательно читая записку.
"Думаешь, я умер, погиб, пропал? Я вас многие годы ищу. И нашел. Догадался о моих планах? Умрешь. Скоро? Нет, очень не скоро. За долгие годы поисков, за мои раздумья, надежды… Умрешь медленно и неизбежно. Вы оба. Медленно, верно - физически и морально. Перед каждым следующим шагом пришлю обоим предупреждение… предупреждение с особым смыслом, неясным, загадочным. Прими первое, номер один".
Лорел таращила глаза на листок почтовой бумаги.
- Самая несмешная шутка века, - мрачно заключил Кроув Макгоуэн, забирая листок.
- Не просто шутка, - покачала головой девушка. - Предупреждение номер один, смерть, особый загадочный смысл… Какая-то кудрявая липа. Новая "Хижина дяди Тома", - рассмеялась она, оглянувшись. - Чересчур даже для Голливуда.
- Почему старик к ней серьезно отнесся? - Кроув с легкой озабоченностью смотрел на Лорел.
Эллери взял у него листок, заботливо свернул.
- Для мелодрамы требуется атмосфера и выразительность. Возьмите любую лос-анджелесскую газету, найдете три новые серийные истории, рядом с которыми эта записка - научный труд Эйнштейна. Однако они реальны, поскольку написаны нормальным языком. В нашей невероятно не содержание, а изложение.
- Изложение?
- Очень корявое, местами архаичное, словно писал человек в брыжах и в треуголке, говорящий и пишущий на другом английском языке. Старый букет с архивным запахом. Нарочно, к примеру, для создания такого впечатления ничего не вставлено… как делают похитители в письмах с требованием выкупа, сознательно искажая слова и путая спряжение глаголов для имитации неграмотности. И все-таки… не знаю. - Он сунул записку в карман. - Самое странное сочетание подлинности и фальшивки. Ничего не пойму.