- Вам незачем прикидываться перед крошкой Сесилией, дорогуша, - сухо произнесла миссис Мунн. - Я тоже одна из его милашек. Так, значит, он совратил и вас, да? Кто бы мог подумать?!
Толстуха облизала губы.
- Я... что вы имеете в виду?
- Мне следовало бы догадаться. Вы такая же светская дама его круга, как и я сама. Он вам тоже написал, да? - Ее жесткие глаза прошлись по уродливой, деформированной фигуре немолодой женщины все с тем же выражением презрительного сочувствия.
Миссис Констебль поплотнее закуталась в халат.
- Да, - с надрывом ответила она.
- И велел немедленно приехать сюда, я права? Немедленно? Это одно из любимых словечек моего драгоценного муженька. - Она непонятно почему вздрогнула. - Готова поспорить, что он написал вам, что вы приглашены миссис Годфри. Уверена, что-то в этом роде. Как если бы она знала вас всю жизнь, с тех самых пор, когда вы были еще девочками и носили косички... Со мной было то же самое. И вы приехали. Вау, и вы осмелились приехать! Вы побоялись отказать ему.
- Да, - прошептала миссис Констебль. - Побоялась.
Губы миссис Мунн изогнулись, глаза блеснули огнем.
- Проклятый...
- Вы... - начала было миссис Констебль и замолчала. Ее руки описали дугу вокруг. - Это все сделали вы?
- Кто же еще! - фыркнула блондинка. - Неужели вы думаете, что я могла бы это так оставить? Он достаточно заставил меня страдать, проклятый сукин сын! Я решила, что это мой единственный шанс. Коп отправился спать... - Она передернула плечами. - Но все напрасно. Их здесь нет...
- О, - прошептала толстуха. - Нет? Я думала... Но они должны быть здесь! О, невозможно даже представить, что их здесь нет. Я не могла бы жить... я сначала подумала, что вы пришли сюда и нашли их. - Неожиданно она схватила блондинку за плечи, ее глаза дико блеснули, и прохрипела: - А вы не лжете? Может, вы это скрываете? О, пожалуйста. Пожалуйста. У меня дочь - невеста. Мой сын недавно женился. Мои дети уже взрослые. Я всегда была уважаемой женщиной. Я... я не понимаю, как это случилось. Я всегда мечтала о таком, как он... Пожалуйста. Скажите мне... скажите мне, что вы нашли... скажите, скажите, пожалуйста! - Ее голос сорвался на крик.
Миссис Мунн залепила ей пощечину. Крик оборвался, и толстуха попятилась, схватившись за щеку.
- Простите, - проговорила блондинка. - Своим криком вы поднимете даже мертвых. Рядом спит старикашка... я только что по ошибке попала в его комнату... Ладно тебе, сестренка, возьми себя в руки. Мы отсюда уходим.
Миссис Констебль позволила взять себя за руку. Теперь она плакала по-настоящему.
- Но что мне теперь делать? - простонала она. - Что мне делать?
- Сидеть тихо и молчать. - Миссис Мунн пожала плечами. - Завтра здесь черт знает что будет, когда этот коп вернется и обнаружит весь этот погром. Но мы об этом ничего не знаем, понятно? Ничего. Мы всю ночь проспали как невинные младенцы.
- Но ваш муж...
- Да. Мой муж. - Глаза блондинки стали еще жестче. - Он преспокойно храпит у себя в комнате, - отрезала она. - Пойдемте, миссис Констебль. В этой комнате... нездоровая атмосфера. - Она потянулась к выключателю.
Свет потух. Через несколько секунд мужчины у окна услышали, как защелкнулась дверь.
- Представление окончено, - констатировал Эллери, не без труда поднимаясь с затекших колен. - Отправляйся поскорее обратно в постель, мой друг. Ты что, хочешь поймать пневмонию?
Судья Маклин подхватил свое одеяло и, не говоря ни слова, осторожно двинулся по узкому балкону к своему окну. Эллери последовал за ним и вошел в дверь, которую лишь слегка приоткрыл. Потом закрыл ее за собой и беспечно зажег свет.
Пожилой джентльмен сидел на краю кровати, глубоко задумавшись. Эллери зажег сигарету и с облегчением опустился в кресло.
- Итак, - негромко произнес он, не спуская глаз с судьи, - каков вердикт, ваша честь?
Судья пошевелился.
- Если ты расскажешь мне обо всем, что произошло, пока я спал, сын мой, я смогу дать более вразумительное объяснение.
- Рассказывать почти нечего. Самая главная новость - это то, что миссис Годфри во всем призналась.
- Не понимаю?
- В саду, под луной, жена призналась в неверности мужу. Детективу посчастливилось это слышать. - Эллери передернул плечами. - В этом смысле кое-что прояснилось. Я знал, что она в конце концов сломается, но не думал, что перед Годфри. Поразительный тип этот Годфри! В нем что-то есть. Принял новость с достоинством, как того требовали обстоятельства... Она также призналась в том, о чем мы уже говорили раньше, - она ни разу не встречалась ни с миссис Констебль, ни с Муннами, до того как пригласила их на Испанский мыс. Как выяснилось, это Марко заставил ее пригласить всю эту компанию.
- А-а, - протянул судья.
- И миссис Констебль и миссис Мунн - по крайней мере, миссис Констебль точно - попали в затруднительное положение, не меньше, чем она сама.
Пожилой джентльмен рассеянно кивнул:
- Да-да, понимаю...
- Однако самый интересный момент откровения был прерван внезапным появлением миссис Констебль. - Эллери вздохнул. - Не то чтобы это было так уж важно. Но мне хотелось бы услышать это из уст самой миссис Годфри.
- Хмм. Ты хочешь сказать, что она рассказала мужу не все?
- Несомненно.
- Но ты знаешь, что она собиралась сказать Годфри?
- Думаю, что да, - ответил Эллери.
Судья распрямил длинные ноги и направился в ванную. Когда он вернулся снова, его лицо было скрыто полотенцем.
- Теперь, - начал он приглушенно, - когда я собственными глазами видел эту драму в соседней комнате, мне кажется, что я тоже знаю.
- Хвастаешься? Давай сравним. Твой диагноз?
- Мне кажется, я понимаю таких женщин, как Стелла Годфри. - Судья Маклин отбросил полотенце и растянулся во всю длину кровати. - Не важно, кем мог оказаться Годфри в социологическом отношении, его жена - жертва небезызвестной болезни голубой крови, носящей название "гордость касты". По рождению она Руздал. Ты не слышал, чтобы кто-то из их рода был замешан в крупном скандале. Одна из первых фамилий в деловых кругах Манхэттена, чистая порода. Они не слишком благосклонны к торговле, современным экономическим условиям как таковым, по это истинные набобы, когда дело доходит до Рембрандтов, Ван Дейков, старых голландцев и прочих традиций. Это у нее в крови.
- К чему ты клонишь?
- Для семьи Руздал существует единственный смертный грех: попасть в лапы желтой прессы. Если уж скандала не избежать, то уладь его как можно тише. Вот в чем главная причина. Ее страх доминировал над чем-то реальным, мой мальчик. Этот негодяй, у которого имелись доказательства, загнал ее в угол. Полагаю, вся причина кроется именно в этом.
- Браво, - усмехнулся Эллери. - Шаткая диссертация по общественной психологии. И не слишком оригинальная. Заключение не всегда следует за фактами. Однако у этого негодяя имелись доказательства. Раз мы рассматриваем его как негодяя, отсюда почти неизбежно следует, что у него имелись доказательства. Я ухватился за это и избавился от необходимости плести кружева. Если исходить из того факта, что у него имелись доказательства, все становится на свои места: и гневное смущение миссис Годфри, ее упрямое нежелание говорить, и смертельный страх миссис Констебль, и настороженность миссис Мунн, ее грубые ухищрения... Когда я выяснил, что обе леди, миссис Констебль и миссис Мунн, приглашены сюда по указке - это была элементарная дедукция, - то отсюда последовал вывод, что они когда-то также пали жертвами обольщения Марко. А поскольку обе немедленно выполнили его приказание, значит, они тоже чего-то боялись. Боялись явно его доказательств. Все три боялись его доказательств.
- Разумеется, писем, - негромко обронил судья. Эллери махнул рукой:
- Не столь важно чего. Где бы ни находились эти доказательства, все три женщины считают их крайне важными. Но в этой ситуации есть кое-что более интересное. Тебе не приходило в голову, с чего это Марко захотелось, чтобы эти дамочки прибыли сюда?
- Из садистских побуждений, полагаю, - предположил судья. - Но нет. Такой тип, как Марко...
- Теперь ты и сам видишь, в какую психологическую мешанину ты впутался? - мрачно заметил Эллери. - Садизм! Нет-нет, Солон, это нечто менее утонченное, чем садизм... это шантаж.
Судья Маклин уставился на него во все глаза:
- Гром меня разрази! Я сегодня плохо соображаю. Любовные письма... шантаж. Одно следует за другим, это наверняка.
- Вот именно. И то, что он собрал всех трех женщин вместе, предполагает, что этот джентльмен был намерен... что?
- "Сорвать большой куш", о чем он писал в своем письме к Пенфилду, когда был убит!
Эллери нахмурил брови.
- Тогда это была детская игра. Женщины находились в отчаянии, все три. Марко был не из трусливого десятка, только не он, исходя из всего того, что нам удалось узнать о нем. Если он их шантажировал, то, видимо, требовал денег. Должно быть, он оказался слишком жадным; скорее всего, так и было. В результате чего возникла тупиковая ситуация, из которой его кто-то услужливо вывел, отняв его никчемную жизнь. Но доказательства - письма, где бы они ни находились, - все еще существуют. Только где они? - Эллери закурил сигарету. - Я понимаю, что эти женщины готовы воспользоваться любой возможностью, чтобы вернуть их. Они перевернули бы небо и землю, только бы найти их. Наиболее логично было бы искать письма в комнате Марко. Вот поэтому, - он вздохнул, - я предложил нашему другу Рошу удовлетворить его потребность во сне.
- Я не подумал о шантаже, - признался пожилой джентльмен, - но теперь вижу, после всего случившегося, что должны были искать эти женщины в спальне Марко. Святые Небеса! - Он неожиданно сел на постели. - Но миссис Годфри! Она определенно не должна была упустить такой возможности! Она присутствовала, когда ты сказал им, что спальня Марко останется на ночь без охраны?
- Присутствовала.
- Тогда она станет искать...
- Она уже это сделала, Оскар, - мягко прервал его Эллери. Он встал и потянулся. - Господи, как я устал! Пожалуй, мне лучше пойти поспать. И тебе следует сделать то же самое.
- Ты хочешь сказать, - воскликнул судья, - что миссис Годфри уже обыскала соседнюю комнату?
- Ровно в час ночи, мой дорогой друг. Странно - ровно через двадцать четыре часа после того, как ее выдающийся гость отдал богу душу. О, это простое совпадение. Я как раз находился на этом удобном балконе. Должен заметить, что она вела обыск более скрупулезно, чем импульсивная миссис Мунн, и оставила все, как было, на своих местах.
- Тогда она их нашла!
- Нет, - возразил Эллери, направляясь к смежной двери, - не нашла.
- Но это значит...
- Это значит, что их там не было.
Судья закусил нижнюю губу в раздражении.
- Но с чего, во имя всех чертей на свете, ты в этом так уверен?
- С того, - ответил Эллери, сладко улыбаясь и открывая дверь, - что ровно в половине первого я собственноручно обыскал спальню Марко. Нет-нет, Солон, так ты заработаешь лихорадку. Тебе надо поспать! Тебе необходимо как можно лучше отдохнуть. У меня такое чувство, что завтрашний день принесет нам божественное зрелище.
Глава 10
ДЖЕНТЛЬМЕН ИЗ НЬЮ-ЙОРКА
- Итак, мистер Квин, - рявкнул инспектор Молей на следующее утро, когда все трое сидели в его кабинете в Пойнсетте, находящемся в пятнадцати милях езды в глубь материка от Испанского мыса, - в хорошенькое дельце вы втянули вчера ночью Роша! Я получил утром его отчет по телефону. По всем правилам я должен его наказать.
- Рош не виноват, - вступился за полицейского Эллери. - За все отвечаю я, инспектор. Этот парень ничем не нарушил своих обязанностей.
- Н-да. Он мне это говорил. Но еще он сказал, что спальня Марко выглядит так, как если бы в ней побывала стая разъяренных диких кошек. Вы отвечаете и за это тоже?
- Лишь косвенно. - И Эллери рассказал все, что приключилось прошлой ночью, начиная с разговора, подслушанного им в саду между четой Годфри, и заканчивая ночным визитом трех женщин в спальню покойного.
- Хм. Чертовски интересно. Отличная работа, мистер Квин. Только почему вы не дали мне знать заранее?
- Вы не знаете этого молодого человека, - сухо обронил судья Маклин. - Он по натуре - волк-одиночка. Я бы даже сказал, что он держит рот на замке, поскольку еще не выстроил все дело согласно своей чертовой логике. Так сказать, в терминах "математической достоверности", проще говоря, вероятности.
- Как хорошо вы разгадали мои мотивы, - усмехнулся Эллери. - Что-то в этом роде, инспектор. Что вы скажете о моем рассказе?
Молей поднялся и выглянул в зарешеченное окно, выходившее на главную площадь небольшого городка.
- Я считаю, - мрачно произнес он, - что все это довольно рискованно. Не думаю, что есть сомнения насчет того, что искали эти три дамочки. Марко окрутил всех трех - трех идиоток, страстно возжелавших немножечко старомодной любви. Когда они получили от него желаемое, он взял их в оборот и заставил платить за удовольствие бешеные бабки. Наверняка они получили то, что хотели... Теперь я в этом убежден. Видите ли, я тут кое-что нарыл насчет Марко.
- Уже? - удивленно воскликнул судья. - Быстро же вы действуете, инспектор!
- О, это не составило большого труда, - не без скромности пояснил инспектор. - Я получил отчет с утренней почтой. Не составило большого труда по той причине, что о нем уже собирали сведения.
- О, - удивился Эллери. - Значит, он числился в картотеке?
Инспектор похлопал по толстому конверту на столе:
- Не совсем так. Видите ли, у меня есть приятель, который держит в Нью-Йорке частное детективное агентство. Вчера я начал думать об этом жиголо Марко. И чем дольше думал, тем больше убеждался, что его имя мне откуда-то знакомо. Не такое уж оно распространенное. Потом вспомнил откуда - мой друг детектив упоминал о нем всего полгода назад, когда я навещал его в Нью-Йорке. Одним словом, я телеграфировал ему, и, как оказалось, был прав. Он прислал мне досье на Марко спецдоставкой по авиапочте.
- Частное расследование, э?.. - задумчиво произнес судья. - Очень похоже, что это заказ какого-нибудь ревнивого муженька.
- Вы правы. Леонард - мой приятель - был нанят каким-то субъектом проследить за Марко. Видать, его женушка и этот Марко уж больно крепко сдружились. Как бы там ни было, Леонард знает свое дело. Он нарыл на Марко предостаточно, чтобы заставить этого пройдоху поджать хвост и отдать письма и фотографии, имеющие отношение к делу. Само собой, информация Леонарда не идет дальше рамок его частного расследования, поэтому я не могу вам сказать, когда и где Марко спутался с этой красоткой миссис Мунн. Но знаю, как он связался с миссис Констебль, поскольку как раз об этом и разузнал Леонард.
- Тогда его интрижка с миссис Констебль предшествовала двум другим? Хм... И как давно это было?
- Всего несколько месяцев тому назад. Но до этого у него уже имелся длинный список жертв. Леонард откопал не так уж много фактов, вы понимаете, все бывшие возлюбленные Марко держали рот на замке. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы Марко поднял лапки перед клиентом Леонарда.
- У этого типа должна быть предыстория, - пробормотал судья Маклин. - У таких негодяев она всегда есть...
- И да, и нет. По словам Леонарда, Марко, похоже, выскочил ниоткуда лет шесть назад. Леонард считает, что он испанец, родом из хорошей семьи, но, как говорится, паршивая овца. Как бы там ни было, Марко, видимо, получил приличное образование: говорил по-испански как на родном, то и дело цитировал стихи Шейли, Китса, Байрона и всех остальных лириков...
- Наверняка Байрона, - хмыкнул Эллери. - Но я рукоплещу вам, инспектор. Кто бы мог заподозрить вас в знании любовной лирики?
- Я знаю, о чем говорю, - кивнул инспектор. - Как я уже сказал, Марко рассказывал о знаменитых и богатых людях так, как если бы ел с ними из одной тарелки, бывал вместе в Каннах, Монте-Карло и Швейцарских Альпах и все в таком духе. Он сорил деньгами, но, как мне кажется, это было напускное. Ему не потребовалось много времени, чтобы попасть в высшее общество, после чего он легко поплыл по течению. Модные курорты - Флорида, Калифорния, Бермуды. И повсюду этот негодяй оставлял след, словно испуганный скунс. Но попробуйте что-либо доказать!
- В том-то вся беда, когда шантаж основан на адюльтере, - громко высказался судья. - Готовность платить служит шантажисту гарантией, что его жертва будет хранить молчание.
- Леонард утверждает, - нахмурился инспектор, - что тут кроется что-то другое, но ему так и не удалось узнать, что именно.
- Что-то другое? - насторожился Эллери.
- Он намекал на сообщника. Но это лишь его подозрения. Вроде как Марко работал еще с кем-то. Но с кем и как, Леонард так и не выяснил.
- Боже, это может быть крайне важно! - воскликнул судья Маклин.
- Я над этим работаю. Дело осложняется тем, - добавил инспектор, - что еще он водил дружбу с каким-то жуликом.
- Э?..
- О, официально он зовется "адвокатом", - пояснил Молей.
- Пенфилд! - воскликнули разом оба мужчины.
- Еще не легче. Может, мне придется обвинить джентльмена в нечестности. Хотя я думаю, что он мошенник, поскольку убежден, что ни один честный адвокат не стал вы иметь дело с таким негодяем, как Марко. Похоже на то, что этот пройдоха ни разу не был ни в чем обвинен и ни разу не привлекался к суду и не нуждался в юрисконсульте. Зато доподлинно известно, что этот Пенфилд уладил все дела Марко с Леонардом. Марко даже не появлялся. Пенфилд сам пришел к Леонарду, они мило побеседовали, и Пенфилд пожаловался, что за его "клиентом" велась слежка, которая действовала ему на нервы, и попросил Леонарда оказать любезность и отозвать своих ищеек обратно. Тогда Леонард парировал, разглядывая свои ногти, что существуют кое-какие письма и фотографии, которые действуют на нервы его "клиенту". На что Пенфилд воскликнул: "Боже мой! Как это неприятно!" Они пожали друг другу руки, а на следующее утро Леонард получил все письма и фотографии с первой почтой, без обратного адреса отправителя, разумеется, хотя пакет был отправлен из почтового отделения на Парк-роу. Ведь вы помните адрес Пенфилда? Ловкий шельмец, э?
В течение всего монолога инспектора Эллери и судья несколько раз обменялись взглядами. А когда Молей замолчал, оба открыли рот.
- Знаю, знаю, - не дал им вымолвить и слова Молей. - Вы хотите сказать, что, возможно, Марко и не держал в доме Годфри писем этих трех женщин. И что, возможно, этот ушлый Пенфилд хранит их у себя. - Он нажал на кнопку на своем столе. - Ну что ж, мы это скоро узнаем.
- Вы хотите сказать, что Пенфилд у вас? - воскликнул судья Маклин.
- Мы не сидим сложа руки, ваша честь... А вот и Чарли. Проводи джентльменов. И помни, Чарли, никаких грубостей. Он помечен как "хрупкий".