- Вы должны мне это доказать, - строптиво пробурчал Молей.
Эллери вздохнул:
- Разве он не написал, что у него есть "пара минут для себя самого"? Очевидно, что он не написал бы этого, будь он не один. Собственно говоря, Марко начал письмо с того, что кого-то ждет. Единственным аргументом против этого могло бы стать доказательство того, что письмо фальшивое. Но вы же сами сказали, что вопрос об аутентичности почерка Марко не стоит, и я готов положиться в этом на вас, поскольку это подтверждает мои доводы. Если Марко был жив в час ночи и при этом был здесь один, значит, убийца еще не пришел.
Он помолчал, потому что инспектор вздрогнул. В просвете меж скал послышался шум, и большая гребная шлюпка медленно появилась в поле их зрения. Она была набита людьми, а по обеим сторонам от нее тянулась странного вида конструкция, исчезавшая в синих глубинах моря. Траулерщики прочесывали дно у скал Испанского мыса в поисках одежды Джона Марко.
- Наш специалист по приливам и отливам, - продолжил Эллери, не отрывая глаз от шлюпки, - утверждает, что в час ночи около девятнадцати футов пляжа было обнажено. Но я только что показал вам, что в час ночи Джон Марко был еще жив.
- И что из этого? - немного погодя спросил инспектор.
- Но вы же сами видели пляж сегодня утром, инспектор! - воскликнул Эллери, выкидывая руку вперед. - Даже к тому времени, когда я и судья Маклин прибыли сюда, то есть пару часов назад, двадцать пять или тридцать футов пляжа оставались обнаженными. И вы не видели на песке никаких следов, не так ли?
- Не припоминаю, чтобы я видел хоть какие-то следы.
- Их и не было. Значит, следов на песке не было также и ночью между часом и часом тридцатью! Вода неуклонно убывала, отступая все дальше и дальше от террасы. Значит, после часу ночи вода никак не могла смыть следы, которые могли бы отпечататься на песке на протяжении восемнадцати футов от террасы вглубь моря. И дождь тоже не мог; да и ветер навряд ли сгладил бы следы в таком защищенном со всех сторон скалами месте.
- Продолжай, сынок, продолжай, - быстро проговорил судья.
- А теперь смотрите. Приди убийца Марко на террасу с пляжа внизу, он не мог бы не оставить следов на песке, поскольку, как я уже вам показал, он должен был прийти после часу - в то время, когда более восемнадцати футов пляжа не были покрыты водой. Но на песке нет следов. Значит, убийца Марко не мог прийти на террасу с берега!
Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь голосами перекрикивающихся на лодке людей и плесканием волн о берег.
- Так вот вы к чему ведете, мистер Эллери. - Инспектор мрачно кивнул. - Но это бесспорно, мистер Квин, черт побери! Я мог бы сказать вам то же самое без всех ваших сложных расчетов. Отсюда неоспоримо следует...
- Отсюда неоспоримо следует, что, поскольку на террасу есть только два пути и пляж исключается, убийца должен был прийти по суше, по дорожке сверху. В самом деле, инспектор! Неоспоримо это следует лишь после неоспоримого доказательства, а не просто из ниоткуда. Ничего ниоткуда не следует неоспоримо, пока не будет продумано логично и все другие альтернативы неоспоримо отвергнуты. - Молей взмахнул руками. - Да, убийца Марко пришел сюда по дорожке сверху, - продолжал Эллери, - в этом не может быть сомнения. С этого и следует начинать.
- Маловато для начала, - буркнул инспектор. Потом лукаво глянул на Эллери. - Так, значит, вы думаете, что убийца пришел из дома?
Квин пожал плечами:
- Дорожка есть дорожка. Люди, проживающие в данный момент на этом Испанском шишаке, в силу естественных причин являются непосредственными подозреваемыми. Но дорожка также ведет к дороге через скалистый перешеек, а дорога через скалистый перешеек ведет к дороге через парк, а дорога через парк...
- Ведет к шоссе. Да, мне это известно, - понуро буркнул Молей. - Его мог пристукнуть кто угодно, включая меня самого. Весьма важное заключение! Давайте лучше поднимемся к дому.
* * *
Пока они медленно двигались за инспектором, что-то бормотавшим себе под нос, Эллери рассеянно полировал стекла пенсне, а судья Маклин негромко проворчал:
- Что касается этого дела, то убийца явно ушел с места преступления также по дорожке. Совершенно невозможно, чтобы он мог перескочить минимум через восемнадцать футов песка. Убив Марко, он не подходил к воде, иначе мы обнаружили бы его следы.
- О, вы об этом! Совершенно верно. Боюсь, что разочарование инспектора имеет оправдание. В моем недавнем монологе не содержится ничего оригинального. Но необходимо было все расставить по местам... - Эллери вздохнул. - Никак не могу выкинуть из головы тот факт, что Марко был совершенно голым. Это звучит в моем мозгу с назойливостью лейтмотива Вагнера. Тут кроется какая-то хитрость, судья!
- Хитрость - это то, что мы сами считаем хитростью, сынок, - провозгласил Маклин. - Не исключено, что вопрос, в сущности, прост. Хотя согласен, это трудная головоломка. С какой стати кому-то раздевать свою жертву донага?.. - Он покачал головой.
- Хм. Ему пришлось попотеть, - проворчал Эллери. - Тебе когда-нибудь доводилось раздевать спящего или находящегося в бессознательном состоянии человека? Мне - да, и можешь поверить, это не так просто, как кажется. Чего стоит только справиться с непослушными руками и ногами. Да, та еще работенка! Работенка, которой никто не стал бы заниматься, особенно в такое время, без определенной и крайне важной на то причины. Конечно, он не мог снять всю одежду, не трогая плаща. Или же снял плащ, раздел Марко, а потом снова надел на него плащ. Но на кой черт его вообще было раздевать? Или зачем было раздевать, но оставлять плащ? И вот еще что, если Марко сжимал в руке трость, пока писал, то убийце пришлось вынуть ее из его правой руки, для того чтобы раздеть. Значит, потом он вложил трость обратно в руку - бессмысленная процедура. Но должна же быть какая-то причина. Зачем? Для большего эффекта? Чтобы сбить с толку? У меня уже начинает болеть голова.
Судья Маклин вытянул губы трубочкой.
- На первый взгляд это действительно не имеет смысла, особенно раздевание; по крайней мере, здравого смысла здесь нет. Эллери, я прилагаю титанические усилия, чтобы не думать об анормальной психологии или извращении.
- Если убийца женщина... - задумчиво начал Эллери.
- Чепуха! - фыркнул пожилой джентльмен. - Ты и сам в это не веришь.
- О, неужели? - съязвил Эллери. - Я заметил, что ты сам об этом подумывал. Тут нет ничего невозможного. Ты старый церковный прихожанин и все такое, но не исключено, что мы можем иметь дело с психопаткой. И если это так, то тогда нужно искать отвергнутую любовницу, страдающую сексуальной манией...
- У тебя извращенный ум, - хмыкнул судья.
- У меня логический ум, - парировал Эллери. - И вместе с тем я должен признать, что имеется несколько фактов, которые не совсем вяжутся с теорией о психопатке, - главным образом упущения по части преступника... или преступницы, если тебе угодно. - Он вздохнул. - Кстати! Что за темная лошадка, этот его дружок Пенфилд?
- Э? - воскликнул судья, резко остановившись.
- Пенфилд, - медленно повторил Эллери. - Ты наверняка помнишь Пенфилда, Лукаса Пенфилда, адвоката, Одиннадцатая Парк-роу, Нью-Йорк-Сити? Я чуть со смеху не покатился, когда ты изображал меланхолию, сидя с "опущенными долу очами". Допустим, ты оставался верен Уиллу Коллинзу и "изливал в сладкозвучный рожок" свою "печальную душу".
- Сам ты "сладкозвучный рожок". Иногда ты просто выводишь меня из себя, - сварливо буркнул судья. - Неужели мое лицо столь красноречиво? А ведь когда-то я слыл Сфинксом. Однако я не изображал меланхолию, просто предавался внезапно нахлынувшим на меня мрачным воспоминаниям ускользающей памяти. Я вспоминал.
- Вспоминал - что?
- То, что случилось много лет назад. Десять, а то и больше. Я был довольно... э... известным специалистом по ведению экстренных дел в Судебной ассоциации. Зачастую у нас случались неприятные внутренние разборки. Я имел сомнительное удовольствие познакомиться с мистером Лукасом Пенфилдом в связи с особо дурно пахнущим дельцем. Поэтому я наслышан об этом джентльмене с его сомнительной репутацией.
- А!
- Тьфу, да и только, - сухо ругнулся судья. - Возмущенное братство адвокатов выдвинуло против него обвинение. Если, конечно, это тот самый Пенфилд... Одним словом, его собирались лишить адвокатской практики. В частности, за подбивание свидетелей по делу давать ложные показания, за дачу крупных взяток для борьбы против присяжных и еще за кое-какие, не менее неприглядные поступки.
- И чем закончилось?
- Ничем; адвокатское братство выпустило пар, но у них не нашлось против него никаких доказательств. Его защита была, как всегда, мастерской. Процедура лишения адвокатской практики Пенфилда провалилась... Я мог бы продолжать ораторствовать насчет мистера Пенфилда целый день, мой мальчик. Память становится все острее с каждым минувшим мгновением.
- Значит, Джон Марко переписывался с паршивой овцой, да? - пробормотал Эллери. - И, судя по всему, не имел ничего против его подмоченной репутации. Расскажи мне все, что ты знаешь о Пенфилде, ладно?
- О нем можно выразиться одной-единственной фразой, - хмыкнул судья Маклин, вытягивая губы в трубочку. - Люк Пенфилд - самый большой мерзавец, по которому веревка плачет.
Глава 5
ДОМ СТРАННЫХ ГОСТЕЙ
Они нашли патио опустевшим, не считая двух скучающих полицейских, и двинулись за инспектором к экзотической арке в мавританском стиле, которая привела их в маленькую сводчатую галерею, украшенную традиционными арабесками и расписной глазурованной плиткой.
- Кто бы мог, глядя на Годфри, заподозрить в нем набоба, питающего страсть ко всему восточному, - обронил Эллери. - Он явно велел архитектору налечь на мавританский аспект испанской архитектуры. Достойно Фрейда.
- Я иногда поражаюсь, - медленно произнес пожилой джентльмен, - как ты можешь спокойно спать с такими мозгами?
- И в то же время, - продолжил Эллери, останавливаясь, чтобы рассмотреть яркую плитку в красных, желтых и зеленых цветах, - хотелось бы знать, как проживание в эдакой сарацинской атмосфере, сдобренной острым испанским соусом, отражается на северном складе ума. В такой обстановке не потребуется слишком много времени, чтобы разжечь потухший огонь. Есть женщины восточного типа, вроде миссис Констебль, которая...
- Идемте, идемте, джентльмены, - раздраженно поторопил их инспектор Молей. - Нас ждет много работы.
Обитатели дома собрались в просторной испанской гостиной, которая, казалось, была полностью перенесена из гасиенды некоего средневекового дона Кастильи. Здесь были все: миссис Констебль - ее бледность сменилась слабым румянцем, а глаза вместо испуганного приняли настороженное выражение; супруги Мунн - две неулыбчивые статуи; миссис Годфри со своим истерзанным носовым платком; Роза, сидящая спиной к понурому Эрли Корту; Уолтер Годфри, по-прежнему в грязных штанах и толстый коротышка слуга, беспокойно расхаживающий по блестящей циновке.
- Мы немедленно осмотрим его комнату, - продолжил Молей, блеснув глазами. - А теперь, господа, послушайте меня. Я исполняю свой долг, и мне плевать, кто вы такие, и какие страдания испытываете, и скольким важным шишкам можете на меня пожаловаться. В нашем штате и в округе действует справедливый закон. Он касается и вас, мистер Годфри. - Толстый коротышка глянул на инспектора тусклыми глазками, продолжая расхаживать по комнате. - Я собираюсь докопаться до самой сути, и никто меня не остановит. Это ясно?
Годфри перестал расхаживать.
- Никто и не собирается тебя останавливать, - резко сказал он. - Так что кончай трепаться и давай действуй!
- Именно это я и собираюсь делать, - недобро усмехнулся Молей. - Вы будете удивлены, если я скажу вам, как тяжело иногда убедить людей, что в деле об убийстве никаких фокусов не дозволяется. Вы так возбуждены, мистер Годфри, так что, пожалуй, начнем с вас. Правда ли, что вы не имели никакого отношения к присутствию здесь Джона Марко?
Годфри бросил странный взгляд на напряженное лицо жены.
- Это миссис Годфри вам так сказала? - Казалось, он был удивлен.
- Пусть вас не тревожит, что сказала мне миссис Годфри. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
- Да, это так.
- Вы были знакомы с Марко в обществе до того, как ваша жена пригласила его погостить к вам?
- Я мало с кем знаком из общества, инспектор, - холодно отрезал миллионер. - Думаю, миссис Годфри познакомилась с этим парнем на каком-то приеме в городе. А я был, видимо, представлен ему.
- У вас были с ним какие-то дела?
- Прошу прощения? - Годфри высокомерно напыжился.
- Вы вели с ним какие-нибудь дела? - настойчиво повторил Молей.
- Что за чушь! За все лето я не перекинулся с ним и тремя словами. Он мне не нравился, и мне плевать, если все это знают. Но поскольку я никогда не вмешиваюсь в светские дела миссис Годфри...
- Где вы были в час вчера ночью?
Змеиные глазки миллионера стали жесткими.
- В постели, спал.
- Когда вы легли спать?
- В десять тридцать.
- И оставили своих гостей веселиться? - рявкнул Молей.
- Это не мои гости, инспектор, а моей жены, - спокойно ответил Годфри, - давайте уясним это сразу. И если вы поинтересуетесь у этих особ, то узнаете, что я общался с ними настолько редко, насколько это возможно физически.
- Уолтер! - с мольбой воскликнула Стелла Годфри и сразу же прикусила губу.
Роза отвернулась, на ее утомленном лице отразилась досада. Мунны почувствовали себя неловко, и бывший аризонец что-то пробурчал под нос. Только одна миссис Констебль не переменилась в лице.
- Тогда в последний раз вы видели Джона Марко живым в десять тридцать вечера?
Годфри уставился на него:
- Да ты просто дурак.
- Что? - Инспектор разинул рот.
- Неужели ты думаешь, что если я видел Марко после десяти тридцати, то я это признаю? - Миллионер подергал свои штаны, как обыкновенный вспотевший трудяга, и изобразил что-то вроде улыбки. - Ты теряешь понапрасну время, парень.
Эллери видел, как непроизвольно сжались в кулаки ручищи инспектора, его кадык напрягся. Но он едва повернул голову в сторону и как можно спокойней спросил:
- Кто видел Марко последним? - Повисло молчание. Глаза Молея прошлись по лицам присутствующих. - Ну? - спокойно подтолкнул он их. - Не трусьте. Я всего лишь хочу проследить за передвижениями Марко до того момента, когда он был убит.
Миссис Годфри выдавила отчаянную улыбку:
- Мы... мы играли в бридж.
- Уже лучше. Кто играл и в какое время?
- Миссис Мунн и мистер Корт, - тихо ответила Стелла Годфри, - играли против миссис Констебль и мистера Марко. Мистер Мунн, моя дочь, мой брат и я тоже должны были играть, но, поскольку Роза и Дэвид не появились, мы с мистером Мунном просто наблюдали за игрой. Сразу же после ужина мы ненадолго разошлись, но затем вновь собрались в патио. Потом перешли в гостиную - в эту комнату. Игра началась около восьми, кажется, или чуть позже. А закончилась где-то в полночь. Может, без четверти двенадцать, если быть более точной. Это все, инспектор.
- И что потом?
Ее глаза сузились.
- Ну... закончилась игра, и все. Первым ушел мистер Марко. Он... он, кажется, под конец игры немного нервничал и, как только состоялся последний роббер, пожелал всем спокойной ночи и ушел наверх в свою комнату. Остальные...
- Он ушел наверх один?
- Думаю... да, один.
- Все так считают?
Все разом кивнули, не считая Уолтера Годфри, на уродливом лице которого отразилась полупрезрительная улыбка.
- Можно мне прервать вас, инспектор? - Молей вздрогнул, и Эллери, приветливо улыбаясь, обратился к собравшимся: - Миссис Годфри, вы не покидали этой комнаты с момента начала игры и до ее конца?
Она выглядела рассеянной.
- О, я так не думаю. Пожалуй, в течение вечера каждый из нас выходил из комнаты на несколько минут. Такие вещи обычно не замечаешь...
- Названные вами четверо игроков играли весь вечер? Не было никаких перемен в партнерах?
Миссис Годфри отвела голову немного в сторону.
- Я... я не припоминаю.
Застывшее красивое лицо миссис Мунн неожиданно ожило. Ее платиновые волосы светились в лучах проникавшего сквозь окна солнца.
- Я помню. Мистер Корт один раз спросил миссис Годфри - это было, должно быть, около девяти часов, - не хочет ли она сыграть вместо него. Миссис Годфри отказалась, но предложила сыграть мистеру Мунну, раз мистер Корт больше не желает играть.
- Верно, - быстро подтвердил Мунн. - Я совершенно забыл об этом, Сесилия. - Его коричневато-красное лицо казалось вырезанным из дерева. - Я сел за стол, а Корт куда-то смылся.
- О, вот как? - оживился инспектор. - Куда вы выходили, мистер Корт?
Уши молодого человека зарделись, губы гневно сжались.
- Какая вам разница? Марко по-прежнему сидел за столом, когда я выходил!
- Куда вы выходили?
- Ну... если вам надо знать, - пробормотал Корт, - я вышел поискать Розу... мисс Годфри. - Спина Розы изогнулась, и она громко фыркнула. - Я беспокоился о ней! - взорвался юноша. - Она ушла со своим дядей сразу же после ужина и не возвращалась. Я не мог понять...
- Я сама могу о себе позаботиться, - отрезала Роза, не поворачиваясь.
- Ты вчера уже позаботилась о себе! - парировал Корт с горечью. - Хорошо же у тебя получается...
- Ты тоже далеко не герой и...
- Роза, дорогая, - беспомощно взмолилась миссис Годфри.
- Как долго отсутствовал мистер Корт? - осторожно поинтересовался Эллери, но никто ему не ответил. - Как долго, миссис Мунн?
- О, довольно долго! - воскликнула бывшая актриса.
- И мистер Корт был единственным, кто покинул стол и не возвращался... довольно долго?
По какой-то необъяснимой причине все посмотрели друг на друга и отвернулись. Потом миссис Мунн снова заговорила металлическим голосом:
- Не только он. Дж... мистер Марко тоже выходил.
Наступила мертвая тишина.
- В какое время это было? - мягко спросил Эллери.
- Через несколько минут после ухода мистера Корта. - Ее тонкая белая рука застыла на волосах, и она улыбнулась нервной, кокетливой улыбкой.
- А у вас отличная память, миссис Мунн, не так ли? - громыхнул Молей.
- О да. Джо... Мистер Мунн всегда говорит мне...
- Куда именно вы ходили, мистер Корт? - резко оборвал ее Молей.
В карих глазах юноши что-то промелькнуло.
- О, я просто походил вокруг. Я звал Розу несколько раз, но никто не откликнулся.
- Вы вернулись до того, как Марко покинул игру?
- Ну...