- Да, конечно, он славный дурачок, и у него добрые намерения. Не так ли, Стюарт? Продолжайте, а я послушаю.
Если Миллс рассердился, то ничем этого не проявил. Его веки слегка дрогнули, и он скрестил на груди руки.
- Раз пифии нравится так думать, я не возражаю, - отозвался он. - На чем я остановился?
- Вы сказали, что доктор Гримо при виде посетителя воскликнул: "Господи, кто вы такой?" Что было потом?
- Ах да! Профессор был без очков - они висели на шнурке, - а зрение у него так себе, поэтому у меня создалось впечатление, что он принял маску за настоящее лицо. Но прежде чем он смог надеть очки, незнакомец быстро метнулся в комнату. Доктор Гримо пытался преградить ему дорогу, но не успел, и я услышал смех незнакомца. Когда тот вошел в комнату… - Миллс оборвал фразу с озадаченным видом. - Это очень странно, но мне показалось, что мадам Дюмон, хотя и отшатнулась к стене, закрыла за ним дверь. Помню, что она держалась за ручку.
Эрнестина Дюмон вспыхнула.
- Что вы под этим подразумеваете, глупый мальчишка? - осведомилась она. - Думайте, что говорите! По-вашему, я намеренно оставила этого человека наедине с Шарлем? Он захлопнул за собой дверь и повернул в замке ключ…
[Иллюстрация "План верхнего этажа" ]
- Минутку, мадам… Это правда, мистер Миллс?
- Я хочу, чтобы вы понимали, - отозвался Миллс, - что я всего лишь стараюсь сообщить о каждом факте и даже о каждом своем впечатлении. Я ничего под этим не подразумевал и согласен с поправкой. Как говорит пифия, он повернул в замке ключ.
- Ему кажется, что "пифия" - это остроумная шутка! - нервно произнесла женщина.
Миллс улыбнулся:
- Не сомневаюсь, что пифия была возбуждена. Она начала звать доктора Гримо по имени и дергать дверную ручку. Я слышал голоса внутри, но находился достаточно далеко, а дверь, как видите, прочная. - Он указал на дверь. - Я ничего не мог разобрать, пока секунд через тридцать, во время которых высокий мужчина, очевидно, снял маску, доктор Гримо не крикнул пифии сердитым голосом: "Убирайся, дура! Я сам могу во всем разобраться".
- Понятно. Он казался… испуганным?
Секретарь задумался.
- Напротив, я бы сказал, что в его голосе звучало облегчение.
- А вы, мадам, сразу повиновались и ушли?
- Да.
- Хотя, полагаю, - вежливо заметил Хэдли, - к вам в дом нечасто являются шутники в "фальшивых лицах", которые ведут себя столь дико. Вероятно, вы знали об угрозах вашему хозяину?
- Я повиновалась Шарлю Гримо более двадцати лет, - спокойно ответила женщина, хотя слово "хозяин" явно задело ее. - И я никогда не видела ситуации, с которой он не мог бы справиться. Конечно, я повиновалась, как всегда. - Презрение сменилось полуулыбкой. - Но интересно с психологической точки зрения, как сказал бы Шарль, что вы не спрашиваете Стюарта, почему он повиновался и не поднял тревогу. Очевидно, вы думаете, что он просто испугался. Благодарю за подразумеваемый комплимент. Пожалуйста, продолжайте.
Рэмпоулу казалось, что он наблюдает за ловкими выпадами фехтовальщика. По-видимому, Хэдли чувствовал то же самое, хотя обратился к секретарю:
- Вы не помните, мистер Миллс, точное время, когда высокий мужчина вошел в комнату?
- Было без десяти десять. На моем столе с пишущей машинкой стоят часы.
- А когда вы услышали выстрел?
- Ровно в десять минут одиннадцатого.
- Вы имеете в виду, что все это время наблюдали за дверью?
- Разумеется. - Миллс откашлялся. - Несмотря на трусость, которую приписывает мне пифия, я первым подбежал к двери, когда раздался выстрел. Она все еще была заперта изнутри, как вы сами видели, джентльмены, прибыв вскоре после этого.
- В течение двадцати минут, когда профессор и незнакомец оставались наедине, вы слышали голоса, движения или какие-нибудь звуки?
- Один раз мне показалось, что разговор идет на повышенных тонах и что-то стукнуло. Но я был слишком далеко… - Он опять начал раскачиваться под холодным взглядом Хэдли, и на его лбу снова выступил пот. - Конечно, я понимаю, что моя история звучит невероятно. Тем не менее, джентльмены, я готов поклясться… - Его голос стал пронзительным.
- Все в порядке, Стюарт, - мягко произнесла женщина. - Я могу подтвердить ваши слова.
- Думаю, это было бы очень кстати, - мрачно сказал Хэдли. - Последний вопрос, мистер Миллс. Можете вы хотя бы поверхностно описать визитера, которого видели?.. Минутку, мадам! - Он быстро повернулся к женщине. - Всему свое время. Ну, мистер Миллс?
- Я могу с уверенностью заявить, что на нем были длинное черное пальто и остроконечная шапка из какой-то коричневой ткани, а также темные брюки. На обувь я не обратил внимания. Его волосы, когда он снял шапку… - Миллс оборвал фразу. - Странно! Не хочу казаться фантазером, но теперь я помню, что его волосы выглядели неестественно, как будто вся голова была сделана из папье-маше и раскрашена.
Хэдли, ходивший взад-вперед мимо большой картины, повернулся к Миллсу с таким видом, что тот испуганно ойкнул.
- Вы же сами просили меня, джентльмены, рассказать вам, что я видел. А я видел именно это!
- Продолжайте, - мрачно буркнул Хэдли.
- По-моему, на нем были перчатки, хотя он держал руки в карманах, так что я не могу быть абсолютно уверен. Он был высоким - на добрых три-четыре дюйма выше доктора Гримо - и средней… э-э… анатомической структуры.
- Он походил на Пьера Флея?
- Ну… В каком-то смысле да, а в каком-то - нет. Я бы сказал, что этот человек был еще выше Флея и не таким худым, но не могу в этом поклясться.
Во время опроса Рэмпоул наблюдал уголком глаза за доктором Феллом. Доктор в мятой накидке и с широкополой шляпой под мышкой бродил по комнате, ковыряя тростью ковер. Он то и дело наклонялся к разным предметам, пока очки не съехали с носа. Его взгляд скользил по картине, рядам книг, жадеитовому буйволу на письменном столе. Потом доктор Фелл склонился к камину и снова выпрямился, изучая герб над ним. Но Рэмпоул заметил, что он все время посматривает на мадам Дюмон, словно она его приворожила. Женщина видела это. Она пыталась его игнорировать, но то и дело на него поглядывала. Казалось, между ними происходил невидимый поединок.
- Есть и другие вопросы, мистер Миллс, - сказал Хэдли. - В частности, о происшествии в "Уорикской таверне" и этой картине. Но они могут подождать своей очереди… Не возражаете спуститься и пригласить сюда мисс Гримо и мистера Мэнгена, а также мистера Дреймена, если он вернулся?.. Спасибо. Погодите! У вас есть вопросы, Фелл?
Доктор Фелл дружелюбно покачал головой. Рэмпоул видел, как побелели костяшки пальцев на стиснутых руках женщины.
- Вашему другу обязательно расхаживать по комнате?! - внезапно воскликнула она пронзительным голосом. - От этого с ума можно сойти!
Хэдли посмотрел на нее:
- Понимаю, мадам. К сожалению, это его давняя привычка.
- И вообще, кто вы такие? Вы явились в мой дом…
- Я суперинтендент отдела уголовного розыска. Это мистер Рэмпоул. А это доктор Гидеон Фелл, о котором вы, возможно, слышали.
- Кажется, да. - Она кивнула и хлопнула ладонью по столу. - Даже если так, почему при этом нужно забывать о хороших манерах? Зачем вымораживать комнату, открывая окна? Нельзя хотя бы развести огонь, чтобы согреться?
- Не советую, - сказал доктор Фелл. - Пока мы не разберемся, что за бумаги сожгли в камине. Похоже, там был настоящий костер.
- Почему вы ведете себя так глупо? - устало промолвила Эрнестина Дюмон. - Почему сидите здесь? Вы отлично знаете, что это сделал Флей, так почему не ищете его?
В ее взгляде мелькнула ненависть. Казалось, она пребывала в трансе и видела Флея, поднимающегося на эшафот.
- Вы знаете Флея? - резко осведомился Хэдли.
- Нет, я никогда его не видела. Я имею в виду, что не видела до сегодняшнего вечера. Но я знаю то, что рассказывал мне Шарль.
- И что же он вам рассказывал?
- Этот Флей - сумасшедший! Шарль не был с ним знаком, но этот человек вбил себе в голову безумную идею, что Шарль высмеивает оккультизм. У него есть брат - такой же… - Она покрутила пальцем у виска. - Шарль сказал мне, что Флей может прийти в половине десятого и чтобы я его впустила. Но когда я в половине десятого принесла Шарлю поднос с кофе, он засмеялся и сказал, что если этот человек не пришел до сих пор, то не придет вовсе. "Люди, одержимые злобой, не опаздывают", - добавил он. - Женщина расправила плечи. - Но Шарль ошибся. Без четверти десять раздался звонок, и я открыла дверь. На крыльце стоял мужчина. Он протянул визитную карточку и сказал: "Передайте ее профессору Гримо и спросите, примет ли он меня".
Хэдли прислонился к краю кожаного дивана, разглядывая Эрнестину Дюмон.
- А как же фальшивое лицо, мадам? Вам это не показалось немного странным?
- Я не видела никакого фальшивого лица! Вы заметили, что в нижнем холле горит только одна лампа? Позади него был уличный фонарь, и я могла видеть только его силуэт. Он говорил так вежливо и передал карточку, поэтому я не сразу поняла…
- Одну минуту. Вы бы узнали этот голос, если бы услышали его снова?
Женщина шевельнула плечами, словно передвигая ношу на спине.
- Думаю, да. Но голос звучал приглушенно - очевидно, из-за маски. Ах, почему мужчины такие… - Она откинулась на спинку стула, и ее глаза без видимой причины наполнились слезами. - Я не понимаю таких вещей! Я обыкновенная женщина. Если кто-то причинил вам вред, вы подстерегаете и убиваете его. Потом ваши друзья идут в суд и клянутся, что вы были в это время в другом месте. Но вы не станете надевать размалеванную маску, как старый Дреймен с детьми в ночь Гая Фокса, протягивать визитную карточку, подниматься наверх и убивать человека, а потом исчезать через окно, как это пугало! Это похоже на легенды, которые нам рассказывали в детстве… - Ее сдержанность сменилась истерикой. - Господи, Шарль! Мой бедный Шарль!
Хэдли терпеливо ждал. Женщина быстро взяла себя в руки, став такой же отчужденной и непроницаемой, как картина, стоящая напротив. Эмоциональная вспышка принесла ей облегчение, хотя она тяжело дышала. Было слышно, как ее ногти царапают подлокотники кресла.
- Значит, - заговорил Хэдли, - посетитель попросил вас передать карточку профессору Гримо и спросить, примет ли он его. Отлично. Насколько мы поняли, мисс Гримо и мистер Мэнген находились в гостиной возле парадной двери?
Женщина с любопытством посмотрела на него:
- Странный вопрос. Почему вы его задаете? Думаю, что да, я не заметила.
- А вы помните, дверь гостиной была открыта или закрыта?
- Не знаю. Но думаю, что закрыта, иначе в холле было бы больше света.
- Пожалуйста, продолжайте.
- Когда этот человек передал мне карточку, я собиралась сказать: "Пожалуйста, войдите, и я узнаю", но вспомнила о Флее и побоялась остаться наедине с сумасшедшим. Поэтому я сказала: "Подождите на крыльце, и я узнаю" - и захлопнула дверь у него перед носом, чтобы пружинный замок защелкнулся, и он не мог войти. Потом я отошла к лампе и посмотрела на карточку. Она была пустой.
- Пустой?
- На ней ничего не было написано или напечатано. Я поднялась наверх, чтобы показать ее Шарлю и попросить его спуститься. Но бедный маленький Миллс рассказал вам, что произошло. Я собиралась постучать в дверь, когда услышала, что кто-то поднимается по лестнице позади меня. Повернувшись, я увидела его. Но я готова поклясться на кресте, что заперла входную дверь. Я его не испугалась! Нет! Я спросила, зачем он поднялся. Но я снова не увидела маску, так как он стоял спиной к яркой лампе на лестнице, которая освещает этот конец холла и дверь комнаты Шарля. "Мадам, вы не можете держать меня на крыльце", - сказал он по-французски, потом опустил воротник пальто и сунул шапку в карман. Я открыла дверь, так как знала, что он не осмелится причинить вред Шарлю, который одновременно открыл дверь изнутри. Тогда я увидела маску розоватого цвета, похожего на телесный. Прежде чем я опомнилась, он прыгнул внутрь, захлопнул дверь и повернул в замке ключ.
Женщина сделала паузу, словно завершила худшую часть повествования и теперь могла дышать свободнее.
- А затем?
- Я отошла, как велел мне Шарль, не суетясь и не устраивая сцен. Но далеко я не отходила - только спустилась на несколько ступенек, откуда могла видеть дверь этой комнаты, и не покидала свой пост, как бедный Стюарт. Это было ужасно! Я ведь уже не молода. Я стояла там, когда раздался выстрел, когда Стюарт подбежал к двери и стал колотить в нее, даже когда вы начали подниматься по лестнице. Но я больше не могла этого выносить. Я знала, что произошло. Когда я почувствовала, что теряю сознание, то успела добраться до моей комнаты у подножия лестницы. С женщинами иногда такое бывает. - Дрожащие бледные губы на лоснящемся лице раздвинулись в улыбке. - Но Стюарт сказал правду - никто не выходил из комнаты. Не знаю, как этот ужасный человек оттуда выбрался, но только не через дверь… А теперь, пожалуйста, разрешите мне пойти в лечебницу и увидеть Шарля!
Глава 5
ТАИНСТВЕННЫЕ СЛОВА
Ей ответил доктор Фелл. Он стоял спиной к камину, словно феодальный барон, в черной накидке, под рапирами и гербом, с книжными полками и белыми бюстами по обеим сторонам. Но доктор не походил на ужасного Фрон де Бефа. В съехавших на нос очках, он откусил кончик сигары, повернулся и бросил его в очаг.
- Мэм, - заговорил доктор Фелл, снова повернувшись, - мы не задержим вас надолго. Справедливость требует добавить, что я нисколько не сомневаюсь в ваших словах, как и в показаниях мистера Миллса. Прежде чем перейти к делу, я докажу, что верю вам… Вы помните, мэм, в котором часу прекратился снегопад?
Женщина с вызовом посмотрела на него. Очевидно, она слышала о докторе Фелле.
- Думаю, около половины десятого. Да, я помню это, так как когда я поднималась забрать кофейную посуду Шарля, то посмотрела в окно и увидела, что снег больше не идет. Разве это имеет значение?
- Очень большое, мэм. В противном случае ситуация была бы только наполовину невозможной… Но вы абсолютно правы - снегопад прекратился примерно в половине десятого. Верно, Хэдли?
- Да, - согласился суперинтендент, с подозрением глядя на доктора Фелла. Он привык не доверять его рассеянному взгляду. - Ну и что из того?
- Снегопад прекратился не только за сорок минут до того, как посетитель выбрался из этой комнаты, - задумчиво продолжал доктор, - но и за пятнадцать минут до его прихода в этот дом. Не так ли, мэм? Он позвонил в дверь без четверти десять? Отлично!.. Вы помните, Хэдли, когда мы прибыли сюда? Вы обратили внимание, что прежде, чем вы, Рэмпоул и молодой Мэнген вбежали в дом, на ступеньках крыльца и даже на тротуаре под ними не было ни единого следа? Я специально задержался, чтобы убедиться в этом.
Хэдли резко выпрямился.
- Верно! - воскликнул он. - Снег на тротуаре был нетронутым. Но… - Он бросил взгляд на мадам Дюмон. - И поэтому вы верите рассказу мадам? Должно быть, вы тоже спятили, Фелл! Мы слышали историю о том, как человек позвонил и вошел через запертую дверь через пятнадцать минут после прекращения снегопада, и все же…
Доктор Фелл открыл глаза и усмехнулся:
- Почему вы так удивлены, сынок? Если он вышел отсюда, не оставив следов, то почему не мог войти таким же образом?
- Потому что, по своему опыту с убийствами в запертых комнатах, я знаю, что войти туда и выйти оттуда - две большие разницы. Если бы я столкнулся с ситуацией, когда преступнику удалось и то и другое, это опрокинуло бы все мои представления о мироздании!
Мадам Дюмон побледнела и стиснула зубы.
- Клянусь Богом, я говорю чистую правду! - заявила она.
- И я вам верю, - отозвался доктор Фелл. - Не позволяйте суровому шотландскому здравомыслию Хэдли запугать вас. Он тоже вам поверит, когда я все ему объясню. Но я хочу предупредить вас, чтобы вы не пытались уничтожить эту веру. Я не сомневаюсь, что до сих пор вы говорили правду, но очень сомневаюсь, что вы скажете ее сейчас.
Хэдли прищурился:
- Этого я и боялся. Меня всегда пугает, когда вы начинаете выступать с вашими чертовыми парадоксами.
- Продолжайте, - сказала женщина.
- Хмф! Благодарю вас. Скажите, мэм, сколько времени вы были экономкой Гримо? Нет, я изменю вопрос. Сколько времени вы пробыли с ним?
- Более двадцати пяти лет. Когда-то я была больше чем экономкой.
Эрнестина Дюмон вскинула голову. Ее взгляд был настороженным, словно она смотрела из-за угла на врага, готовая к немедленному бегству.
- Надеюсь, вы дадите мне слово хранить это в тайне, - продолжала она. - Розетт Гримо - моя дочь. Она родилась здесь, так что вы можете найти запись в иностранном отделе на Боу-стрит. Но ни Розетт, ни кто другой об этом не знают. Могу я рассчитывать на ваше молчание? Это не имеет никакого отношения к делу.
Женщина не повышала голос, но в нем послышались умоляющие нотки.
Доктор Фелл наморщил лоб:
- Не думаю, чтобы это касалось нашего расследования, мэм. Нам незачем разглашать это.
- Вы говорите правду?
- Я незнаком с молодой леди, - мягко произнес доктор, - но готов держать пари, мэм, что все эти годы вы напрасно беспокоились. Она, вероятно, уже все знает и пытается скрыть это от вас. С детьми всегда так. Все неприятности в мире происходят оттого, что мы думаем, будто люди моложе двадцати и старше сорока лет не имеют никаких эмоций. Давайте забудем об этом, ладно? - Он улыбнулся. - Я хотел спросить вас, когда вы впервые встретили Гримо? До приезда в Англию?
- Да. В Париже, - рассеянно отозвалась женщина, словно думая о другом.
- Вы парижанка?
- Что? Нет, я родилась в провинции. Но я работала в Париже, когда встретила Шарля. Я была костюмером.
Хэдли оторвал взгляд от записной книжки.
- Костюмером? - переспросил он. - Вы имеете в виду, портнихой?
- Нет-нет. Я была одной из женщин, которые изготовляли костюмы для оперы и балета. Мы работали в театре "Гранд-опера" - можете проверить. И чтобы сэкономить вам время, скажу, что я никогда не была замужем и Эрнестина Дюмон - мое девичье имя.
- А Гримо? - спросил доктор Фелл. - Откуда он родом?
- Думаю, с юга Франции. Но он учился в Париже. Все его родственники умерли, так что это вам не поможет. Он унаследовал их деньги.