- Ничего. Между прочим, на подставке из витрины практически нет никаких отпечатков. Подчёркиваю: не только следов рук вредного мальчишки - вообще ничьих. Абсолютно чистая поверхность. Ковёр, разумеется, в этом плане ничего и не мог дать. Наши ребята вырезали солидный кусок. Что-нибудь не так, мистер Аллен?
- Все так, кроме слова "солидный".
- По-моему, вполне нормальное слово, - удивлённо поднял брови Фокс.
- Обычно его употребляют в другом контексте.
- В другом так в другом, вам виднее.
- Извини. Я что-то начал цепляться ко всякой ерунде. Ты не мог бы сделать несколько звонков? Да, кстати, ты завтракал? Впрочем, можешь не отвечать. Хозяйка "Друга причала" наверняка угостила тебя самыми свежими яйцами.
- Миссис Дженси действительно была настолько любезна, что…
- В таком случае, вот тебе список труппы и телефонные номера. Бери на себя первую половину, а я займусь второй. Проси всех явиться в театр к одиннадцати и не забудь про свой прославленный такт. Думаю, Перигрин Джей действительно предупредил всех, кроме Джереми, потому что ему просто в голову не пришло, что Аллен захочет увидеть и его.
Когда телефон зазвонил, трубку снял мистер Джонс. Перигрин увидел, как побелело его лицо, и почувствовал в душе что-то неприятное, холодное; шевельнулась какая-то неясная мысль, в природе которой он не стал разбираться.
- Да, конечно, - сказал в трубку Джереми и нажал на рычаг. - Похоже, я им тоже понадобился.
- Ума не приложу зачем. Тебя же не было в театре прошлым вечером.
- Да. Я был здесь. Работал.
- Может, они хотят, чтобы ты проверил перчатку. Джереми слегка дёрнулся, словно прикоснулся к обнажённому нерву, скривил губы, приподнял свои рыжие брови, буркнул: "Возможно", - и вернулся за свой рабочий стол в дальнем конце комнаты.
Перигрин с трудом дозвонился до миссис Блевит и был вынужден прослушать слезливый монолог, в котором под маской горя явственно прослеживались алчные расчёты на страховку. К тому же, у милой дамы определённо было тяжёлое похмелье. Мистер Джей назначил время встречи, сообщил, где находится госпиталь, и заверил, что для мальчика будет сделано все возможное.
- Они поймают того, кто сотворил это?
- Возможно, речь идёт о несчастном случае, миссис Блевит.
- Тогда за все отвечает дирекция, - безапелляционно заявила миссис. - Помните об этом.
На этом разговор закончился.
Перигрин повернулся к Джереми, который склонился над своим столом, однако, похоже, не работал.
- Как ты, Джер?
- В каком смысле?
- Ты неважно выглядишь.
- У тебя тоже вид не слишком цветущий.
- Не сомневаюсь. - Перигрин помолчал немного, потом спросил:
- Ты когда собираешься в "Дельфин"?
- Мне велели к одиннадцати.
- Я буду там раньше. Аллен займёт наш кабинет, а актёры смогут устроиться в круглом фойе или разойтись по своим гримерным.
- Их могут запереть, - заметил Джереми.
- Кого? Актёров?
- Гримерные, придурок.
- Не знаю, с какой стати, но в принципе могут. Кажется, это у них называется "обычной рутиной".
Джереми не ответил. Перигрин видел, как он на миг прикрыл глаза, провёл рукой по губам, а затем склонился над столом: что-то там вырезать из дощечки. Джереми взялся за бритву, но его рука дрогнула, и бритва соскользнула. Перигрин невольно обернулся.
- Слушай, Перри, будь другом, выметайся отсюда, а?
- Ладно. Увидимся позже.
И Перигрин вымелся на по-воскресному пустые улицы Блэкфрира, причём в чрезвычайно расстроенных чувствах и серьёзно озадаченный. Отовсюду нёсся нестройный перезвон колоколов, приглашающих на церковную службу. До одиннадцати заняться было совершенно нечем. "Можно сходить в церковь", - мелькнула мысль, но угасла в апатии. По большому счёту, его состояние вполне понятно: мистер Джей привык решать, привык подчинять себе любую ситуацию, а тут решать нечего, ситуация полностью вышла из-под контроля, а суперинтендант Аллен нисколько не походил на упрямого актёра.
"Я знаю, что мне делать, - подумал Перигрин. - У меня целых два часа. Я поступлю, как персонаж Филдинга или Диккенса. Я пойду пешком на север, в Хэмпстед, к Эмилии. Если собью ноги, то сяду на автобус или в метро, не хватит времени - возьму такси. В "Дельфин" мы с Эмилией отправимся вместе".
Принятое решение заставило его слегка приободриться. Перигрин отправился в путь, но мысли его разрывались между Эмилией, "Дельфином" и Джереми Джонсом.
* * *
Гертруда Брейс нервничала. Её любимый приём состоял в том, чтобы кинуть на собеседника пронзительный взгляд, а затем резко отвернуться. Это не столько смущало, сколько раздражало. Она охотно улыбалась, но всегда с оттенком иронии, то и дело отпуская ядовитые замечания. Аллен, который никогда не полагался на первые впечатления, решил, что женщина мстительна.
Поведение присутствующих только укрепило его в этом мнении. Они расположились в кабинете дирекции "Дельфина" мастерски-спокойно, но глаза и отдельные нотки в прекрасно поставленных голосах выдавали нервозность. Насторожённее всех вела себя Дестини Мейд, поскольку вряд ли считала нужным это скрывать. В шёлковом платье с глубоким декольте и длинных, выше локтя перчатках, она откинулась на спинку кресла и время от времени посматривала на Гарри Грава, который в тех случаях, когда ловил её взгляд, отвечал бесшабашной улыбкой. Подобная сценка произошла как раз тогда, когда Аллен начал допрашивать мисс Брейс, причём Дестини многозначительно приподняла брови, а Гарри ухмыльнулся с видом лёгкого отвращения к развлечениям такого сорта.
Маркус Найт выглядел странно: будто кто-то на него напал или он боялся, что мисс Брейс непонятно о чем проговорится.
Чарльз Рэндом следил за Гертрудой с видом тревожного неудовольствия, а Эмилия Дюн - с неприкрытым утомлением. Уинтер Моррис буквально уставился на мисс Брейс, словно та помешала ему проводить какие-то судорожные расчёты. Перигрин, который сидел рядом с Эмилией, не сводил глаз с собственных сжатых рук. Иногда, правда, он поглядывал на Эмилию. Однако это не мешало ему внимательно прислушиваться к вопросам Аллена и ответам мисс Брейс. Джереми Джонс, пристроившийся поодаль от всех остальных, сидел на своём стуле совершенно прямо и не спускал глаз с Аллена.
И женщины, и особенно мужчины выглядели довольно бледно.
Аллен начал с того, что выяснил последовательность событий, уточнил, кто за кем уходил, и теперь добивался подтверждения от Гертруды Брейс, наблюдая одновременно за вышеизложенной реакцией остальных, присутствующих.
- Насколько я понял, мисс Брейс, вы и мистер Найт ушли из театра вместе. Так? Оба согласились.
- И вышли вы через зрительный зал, а не служебный вход?
- По предложению Перри, - сказал Маркус Найт.
- Чтобы избежать давки, - пояснила мисс Брейс.
- Итак, через главные двери вы вышли вместе?
- Нет, - одновременно сказали они, а мисс Брейс добавила:
- Мистера Найта вызвали в дирекцию.
Она не то чтобы фыркнула, однако сумела подчеркнуть, что в данном обстоятельстве есть нечто, заслуживающее презрительной усмешки.
- Я заглянул по делам в кабинет, - надменно произнёс Найт.
- В этот кабинет? К мистеру Моррису?
- Да, - сказал Уинтер Моррис. Найт величественно склонил голову в знак признательности.
- Получается, что, поднимаясь по лестнице, вы прошли мимо Джоббинса?
- Я… э-э… да. Он стоял на лестничной площадке у витрины.
- Я видела его там, наверху, - вставила мисс Брейс.
- Как он был одет?
- Как обычно, - ответили они с нескрываемым удивлением. - В униформу.
- Мисс Брейс, каким путём вы ушли из театра?
- Через главный вход. Я вышла и захлопнула за собой дверь.
- Заперли?
- Нет.
- Вы уверены?
- Да. Дело в том, что я… я открыла её снова.
- Зачем?
- Чтобы взглянуть на часы в фойе, - ответ прозвучал как-то неуверенно.
- Двери запирал и закрывал на засов Джоббинс после того, как все уходили, - сказал Уинтер Моррис.
- Когда это могло произойти в данном случае?
- Минут десять спустя. Мы с Марко… с мистером Найтом пропустили по стаканчику и вышли вместе. Джоббинс спустился вслед за нами, и я слышал, как он задвигает засов. О, Господи! - внезапно воскликнул тут Моррис.
- Да?
- Сигнализация! Он же включил её, когда запер. Почему она не сработала?
- Потому что кто-то выключил её.
- Боже!
- Давайте вернёмся к Джоббинсу. Как он был одет, когда вы уходили?
- Я не видел его, когда мы спускались, - покорно произнёс Моррис. - Он мог быть в мужском туалете. Я окликнул его, чтобы попрощаться, а он ответил откуда-то сверху. Мы слегка задержались под портиком, и я услышал, как он запирает дверь.
- Мистер Джей, когда вы увидели Джоббинса минут через семь-десять после этого, он был в пиджаке и тапочках?
- Да.
- Спасибо. Как вы добрались до дома, мисс Брейс? Оказывается, на машине, которая ждала в бывшем бомбоубежище между пабом и театром.
- Там были ещё машины, принадлежащие кому-нибудь из театра?
- Конечно. Я же первая уезжала. - Вы их заметили? Узнали? - О… ну… наверное, заметила. Там ведь стояли и другие машины… Впрочем, я видела машину Маркуса. - Тут она глянула на Найта. Её манера свидетельствовала о не слишком добровольном союзе.
- Какой марки?
- Понятия не имею. Что у тебя за автомобиль, дорогой?
- "Ягуар", дорогая, - отозвался Найт.
- Чьи ещё машины вы видели? - не отставал Аллен.
- Право, не помню. Кажется… твою, Чарльз. Да. Она довольно заметная.
- Почему?
- Не знаю.
- Это старый-престарый заслуженный спортивный "моррис" алого цвета, - сказал Рэндом.
- А машину мисс Мейд вы видели?
Дестини Мейд расширила глаза и жестом полного замешательства поднесла к груди элегантно затянутую перчаткой и украшенную браслетом руку, затем слабо покачала головой, однако заговорить не успела.
- Ах, её! - с небрежным смешком произнесла Гертруда Брейс. - Ну, разумеется. Автомобиль Её Высочества блистал у самого портика.
На Дестини она не смотрела.
- Дестини пользуется прокатом, не так ли, моя любовь? - вмешался Гарри Грав.
Его развязная, собственническая манера немедленно подействовала и на Маркуса Найта, и на Гертруду Брейс: оба сердито уставились в никуда.
- Какие-нибудь другие машины вы видели, мисс Брейс? Например, мистера Морриса?
- Не помню. Я не приглядываюсь к машинам. Я их просто не замечаю.
- Моя машина стояла там сзади, в тёмном уголке, - сказал Уинтер Моррис.
- Когда вы уезжали, мистер Моррис, были в гараже другие машины, кроме вашей и мистера Найта?
- Честно говоря, не помню. Наверное, были. Вы не заметили, Марко?
- Нет. Там было темно.
- Кажется, я видел ваш автомобиль, Герти, - неуверенно произнёс Моррис. - Хотя могу и ошибаться. Вы к этому времени, вероятно, уже уехали.
Гертруда Брейс метнула взгляд на Аллена и раздражённо сказала:
- Присягнуть я не смогу. Я… я не обращаю внимания на машины и… - тут она запнулась и судорожно дёрнула рукой, - мои мысли были заняты другим.
- Насколько я понял, - спокойно продолжил Аллен, - машин мисс Дюн и мистера Джея у театра не было?
- Совершенно верно, - произнесла Эмилия. - У меня вообще нет машины.
- Моя осталась дома, - сказал Перигрин.
- Мистер Джонс ею не пользовался?
- Нет. Я весь вечер провёл дома. Работал.
- В одиночестве?
- В полном одиночестве.
- Итак, что касается машин, остался только автомобиль мистера Грава. Мисс Брейс, вы случайно не заметили его в гараже?
- Заметила! - громко сказала она, метнув недоброжелательный взгляд на Грава. - Эту машину я совершенно точно заметила.
- Что это за машина?
- "Пантера-55", - мгновенно ответила мисс Брейс. - Открытый спортивный автомобиль.
- Он вам, кажется, хорошо знаком, - мимоходом отметил Аллен.
- Знаком? - жёстко хихикнула Гертруда. - О да. Я его знаю. Или, точнее, знала.
- Похоже, вы не очень высокого мнения о "пантере" мистера Грава?
- Автомобиль тут совершенно ни при чем.
- Дорогая, - протянул Гарри Грав, - вы потрясающе улавливаете интонации. Вы, должно быть, закончили Королевскую академию драматического искусства?
Дестини Мейд разразилась каскадом своего знаменитого смеха, пытаясь заразить им окружающих. Моррис подавленно фыркнул.
- По-моему, сейчас не время разыгрывать неуместную комедию, - произнёс Маркус Найт.
- Разумеется, - тепло ответствовал Грав. - Согласен целиком и полностью. Вот только интересно, бывает ли вообще время для неуместной комедии?
- Если меня подвергают публичным оскорблениям… - начала было мисс Брейс на повышенных тонах, но Перигрин оборвал её:
- Вы не забыли, что идёт полицейское расследование происшествия, которое вполне может оказаться убийством?
На него посмотрели так, словно он совершил нечто непристойное в общественном месте.
- Мистер Аллен, - продолжил Перигрин, - пытается выяснить, кто вчера покинул театр незадолго до печального события. Не так ли?
- Совершенно верно, - подтвердил Аллен, с досадой отметив про себя, что Перигрин - вероятно, с наилучшими намерениями - лишил его возможности выяснить что-либо стоящее. Придётся сделать хорошую мину при плохой игре.
- Если мне удастся решить это без помех, - сказал он, - мы обойдёмся без утомительных проверок и перепроверок, сэкономив массу своего и вашего времени. Впрочем, можно выбрать и другой путь дознания: выслать всех в фойе и допросить каждого по отдельности.
Воцарилось молчание.
- Не нужно, - произнёс наконец Моррис. Его поддержал согласный хор одобрения. - Давайте держать себя в руках, господа. Сейчас не время выяснять отношения.
Аллену смертельно захотелось вышвырнуть его из кабинета пинком.
- Вы абсолютно правы, - сказал он. - Итак, продолжим? Думаю, вы все прекрасно понимаете, почему я спрашиваю о машинах. Нам необходимо разобраться, когда, кто и в каком порядке покинул театр и у кого была возможность вернуться назад в критическое время. Да, мисс Мейд?
- Я не хотела перебивать, - произнесла Дестини, беспомощно глядя на Аллена и покусывая нижнюю губку. - Я просто не совсем понимаю…
- Продолжайте, пожалуйста.
- Видите ли, буквально все говорят, что Тревор - признанное маленькое чудовище - украл сокровище, а затем убил несчастного Джоббинса. Я согласна, что никто не знает, зачем он так поступил, и сам он пострадал просто ужасно, но я совершенно не понимаю, при чем тут мы и наши машины.
Аллен осторожно выразился в том смысле, что на данной стадии рано делать какие-либо определённые выводы. Он со своей стороны надеется, что все присутствующие только обрадуются возможности доказать полную свою непричастность, поскольку были далеко от театра в критический момент, а именно с 11 часов вечера, когда из "Дельфина" ушли Перигрин и Эмилия, и до пяти минут первого, когда Хокинс выбежал из переулка и сообщил им о происшедшем.
- Пока, - заключил Аллен, - мы твёрдо установили только то, что мисс Брейс покинула театр первой, тогда как остальные находились ещё в здании.
- Кроме меня, - сказал Джереми. - Я, по-моему, говорил уже, что был дома.
- Говорили, - согласился Аллен. - Было бы очень хорошо, если бы кто-нибудь смог подтвердить ваше заявление. Вам, случайно, не звонили?
- Если и звонили, то не помню.
- Ясно, - сказал Аллен и углубился в дальнейшие расспросы.
Наконец было установлено совершенно точно, что вслед за Гертрудой и Маркусом ушёл Чарльз Рэндом, уехавший на своей машине в паб на Южном берегу, где снимал номер. Поужинал он там же. Потом удалилась Дестини Мейд с друзьями. Они вышли через служебную дверь, провели часок в "Молодом Дельфине", а затем отправились домой к Дестини, где к компании присоединился Гарри Грав. Он покинул театр вместе со всеми, смотался к себе за гитарой и вернулся сразу в Челси. Выяснилось, что Грав славился своими музыкальными упражнениями и умел запускать трели, как выразилась Дестини Мейд, прямо в космос.
- Какая потеря для ночных клубов! - произнёс в пространство Маркус Найт. - Удивительно - и чем это может привлечь обычный театр.
- Уверяю тебя, драгоценный Марко, лишь Господь Бог и Чемберлен стоят между мной и неслыханным богатством, - незамедлительно откликнулся Грав.
- А точнее, нечистая сила, - парировал Марко. На этот раз рассмеялась Гертруда Брейс - и очень музыкально.
- Кто-нибудь из вас видел Тревора или разговаривал с ним после падения занавеса? - спросил Аллен, словно ничего не слышал.
- Я, разумеется, - откликнулся Чарльз Рэндом. - Мы с ним делим гримерную. Честно говоря - если это не покажется слишком грубым, - только падение с двадцати футов и могло заставить его замолчать.
- Он писал что-нибудь на зеркале?
- Нет, - удивился Рэндом. - Чем писал? Карандашом?
- Не совсем. Красным гримом. Слово "Рана".
- Он то и дело взвизгивал: "Рана!" Это какая-то пакость из его комиксов.
- Говорил ли он когда-либо о реликвиях?
- Заговаривал, - неуверенно ответил Рэндом. - Болтал, что их может стащить любой дурак… и… впрочем, это не имеет значения.
- Продолжайте.
- Он, конечно, просто рисовался… Он говорил, что каждый, у кого есть голова на плечах, может догадаться, какая комбинация взята для шифра.
- И добавлял, что уже догадался?
- Ну… да.
- Называл?
Краснощёкий Рэндом слегка побледнел.
- Нет! А если и называл, то я не обратил внимания. Я и на секунду не поверил, что он знает комбинацию.
- Зато тебе она известна, дорогой, не правда ли? - промурлыкала Дестини со снисхождением звезды к эпизодической роли. - Ты же вечно занимаешься этими ужасными головоломками в умных газетах. Как раз по твоей части.
В кабинете повисло неловкое молчание.
- Помнится, я советовал вам заменить ключевое слово на менее предсказуемое, - обратился Аллен к Уинтеру Моррису. - Это было сделано?
Уинтер Моррис поднял брови, развёл руками и потряс головой.
- Я как-то все собирался и собирался. Если бы знать, что случится… - и он прикрыл лицо руками. Неловкое молчание затянулось.
- В то утро, - сказал Аллен, - кроме вас и мальчика, в театре были все присутствующие, за исключением мисс Брейс, мистера Рэндома и мистера Грава, не так ли? Мисс Брейс?
- Безусловно, - ядовито, как и следовало ожидать, подтвердила Гертруда. - Кажется, нужны были фотографии? Меня не приглашали.
- Нужны были всего два-три снимка, дорогая, - попытался сгладить ситуацию Моррис. - Тогда сфотографировали только Дестини, Марко и перчатку.
- Вот именно.
- А мальчишка просто подвернулся под руку, поэтому сняли и его.
- Помнится, - заметил Гарри Грав, - в газете была этакая душещипательная фраза Тревора: "Она настолько трогательна, - перчатка, разумеется, - что хочется плакать".
- Мальчик, кажется, в критическом состоянии и может умереть? - раздался вдруг звучный голос Маркуса Найта. - Я не ошибаюсь, мистер… э-э… суперинтендант… э-э… Аллен?
- Его состояние остаётся крайне тяжёлым, - подтвердил Аллен.