- Именно такую мысль мы и пытались всем внушить, - сказал Аллен. Гарри улыбнулся.
- Тогда слушайте. Говорят, что когда ночной сторож, как его…
- Хокинс.
- Когда Хокинс нашёл Джоббинса и когда вы видели его, он был одет в пиджак.
- Да.
- Это был коричневый пиджак в белую клетку, отделанный чёрным?
- Да.
- Довольно модный?
- Да.
- В таком случае, это мой бывший пиджак. Я подарил его Джоббинсу в пятницу.
- На подкладке осталось ваше имя. У Гарри отвисла челюсть.
- Ну вот, опять не повезло. Извините, мистер Аллен. Упавший духом актёр удаляется.
- Нет, останьтесь, раз уж вы здесь. Мне интересно знать, почему вы решили, что эта деталь может иметь значение. Садитесь. Вы можете довериться нам.
- Вот как? - удивлённо сказал Грав. - Спасибо. С удовольствием.
- Видите ли, - начал он, когда сел, - я каждый раз пытаюсь вести себя лучше, чем получается. Итак, о пиджаке. Честно говоря, я вообще не придавал ему никакого значения, но вы весьма дотошно расспрашивали об одежде Джоббинса. Зачем, я не понял, но решил на всякий случай сообщить, что до вечера пятницы этот пиджак был моим.
- Почему же вы сразу об этом не сказали? Гарри покраснел и быстро выпалил, задрав подбородок:
- Потому что абсолютно все восхитительно потешались над несчастной деталью одежды в милой школьной манере. До ужаса приятные люди. Презабавнейшее зрелище. Думаю, вам не надо объяснять, что я не являюсь воспитанником наших престижных школ, в отличие от великого короля "Дельфина".
- Найта?
- Вот именно. Рыцаря, точнее, слуги, о чем он постоянно забывает.
- Вы его не любите.
- Он испытывает ко мне то же сердечное чувство, но вдвое более сильное, - коротко хохотнул Гарри. - Я не подлизываюсь. Я просто срываю парик.
- Тем не менее, - мягко сказал Аллен, - ваше профессиональное искусство не находит признания у воспитанника Итона?
- Нет, - ухмыльнулся Гарри. - Уверяю вас, существуют и другие, более крепкие, хотя и менее бросающиеся в глаза связи между уроженцами доброй старой Англии, которые способны придушить любого чужака. А я как раз патентованный чужак. Извините. Вы, наверное, тоже итонец?
- Получается, вы из числа сердитых? Не так ли?
- Временами. Я нашёл выход. Они побаиваются моего языка. Во всяком случае, хочу на это надеяться. Грав помолчал немного и добавил:
- Кстати, ничто из сказанного не относится к Перигрину Джею. На него я не жалуюсь. Он ни разу не задевал меня как представителя среднего класса, а я не пытался обидеть его. Перри - даровитый драматург, хороший постановщик и весьма достойный гражданин.
- Хорошо. Тогда вернёмся к остальным. Итак, им не нравился ваш пиджак?
- О, комедия шла без всяких антрактов. Чарльз делал вид, что ослеплён и потрясён. Милашка Гертруда содрогалась, и даже владычица моего сердца умоляла избавиться от шофёрской клетки. Что я и сделал. Генри Джоббинс кряхтел у служебной двери, жалуясь на хронические боли в пояснице, вот я и изобразил доброго самаритянина, - хотите верьте, хотите нет, но мне это неплохо удалось. Я просто снял с себя пиджак и вручил ему. И ничего забавного в этом жесте не было. Я избавился от причинявшей неудобства вещи, отдав её туда, где она никого не раздражала. Джоббинс был хорошим парнем. Очень хорошим.
- Кто-нибудь знал о вашем спонтанном даре?
- Нет. Хотя, наверное, его сменщик точно знал. Ну, этот, Хокинс. Генри Джоббинс сказал мне, что он был просто потрясён.
- Итак, по-вашему, больше никто не знал о том, что пиджак сменил хозяина?
- Я просил Джоббинса никому не говорить. Честное слово, продолжения комедии по этому поводу я бы просто не переварил. - Тут Гарри искоса поглядел на Аллена. - Вы опасный человек, суперинтендант. Вы ошиблись при выборе профессии. Вы бы пользовались колоссальным успехом, сидя в исповедальне.
- Без комментариев, - сказал Аллен. Оба рассмеялись.
- Послушайте, - спросил Аллен. - Мог ли кто-нибудь думать, что вы после представления окажетесь в фойе? Именно вы, а не Джоббинс.
- Наверное, - пожал плечами Грав. - Во всяком случае, сразу после спектакля. И прежде всего - Уинтер Моррис. Я занят в телешоу, это не обходится без уймы телефонных звонков. На всякий случай я дал номер театра и всякий раз заглядываю в кабинет, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь сообщений.
- Понятно.
- Однако прошлым вечером я не заходил, поскольку шоу кончилось, да вдобавок Десси Мейд ангажировала меня на вечер. Вы уже слышали, что она велела мне лететь за гитарой. Я подчинился.
- Вы приехали в Челси до или после того, как мисс Мейд с гостями появилась в своей квартире?
- Почти одновременно. Они прибыли как раз тогда, когда я припарковывал машину. Насколько я понял, они заглянули в "Молодой Дельфин".
- Кто-нибудь видел или слышал, что вы побывали в своей квартире в Кэнонбери?
- Мог слышать сосед сверху. Он ворчит, что я бужу его каждую ночь. Как только я вошёл, зазвонил телефон. А было это около одиннадцати. Ошиблись номером. Думаю, он проснулся от звонка, однако не уверен. Я задержался, чтобы сделать глоток виски, ополоснуться под душем, а потом сразу подхватил гитару и вылетел из квартиры.
- Как зовут вашего соседа сверху? Гарри назвал имя и выразил надежду, что все-таки разбудил бедолагу.
- Сейчас проверим. Фокс?
Мистер Фокс позвонил соседу Гарри под видом оператора телефонной станции, проверяющего неисправную линию, и выяснил, что телефон Грава действительно зазвонил в одиннадцать часов, как только сосед выключил свет.
- Ну, слава Богу, - сказал Гарри.
- Возвращаясь к вашему пиджаку… Был ли в кармане жёлтый шёлковый шарф?
- Действительно был. С элегантной буквой "Г", которую вышила прекрасная ручка чертовки. По крайней мере, её не пришлось спарывать. Бедный старый Генри Дж, был доволен, как сытый осел.
- Он вам нравился, не так ли?
- Хороший парень. Мы, бывало, пропускали с ним по пинте в пабе, и он рассказывал о своих днях на реке. Мне всегда казалось странным, что я вызываю у него добрые чувства.
- Почему же?
- О… видите ли, я чудовищно непопулярен. Я неприятен. У меня настоящий талант вызывать всплески антипатии, ручаюсь вам. Уверяю, что даже мистер Кондукис, - добавил Гарри, широко раскрыв глаза, - на дух меня не переносит, хоть и чувствует себя обязанным.
- Когда вы с ним виделись в последний раз?
- Вечером в пятницу, - моментально ответил Грав.
- Вот как?
- Да. Я из чувства благодарности звоню ему иногда с тех пор, как он обеспечил меня этой ролью. Кстати, я не упоминал, что мы с ним состоим в отдалённом родстве? Повторяю: отдалённом.
- Нет.
- Я предпочитаю об этом не говорить. Видите ли, даже мне известно, что существуют некоторые границы, которые лучше не переступать.
Глава 8
Воскресенье. Вторая половина дня
- Ну, Братец Лис, что ты об этом думаешь?
- О "душе общества"? С нами он держался совершенно иначе, чем когда дразнил своих коллег. Комплекс неполноценности, не иначе. Вы, правда, заставили его высказаться.
- Как по-твоему, он действительно снизошёл до очевидных выводов?
- Вы о пиджаке? Не могу поверить, мистер Аллен, что его заботил именно пиджак. Честно говоря, мне сразу показалось, что предлог притянут за уши. С тем же успехом вы можете сказать… точнее, - решил подколоть Фокс, - подозревать кого угодно. Мистера Найта, эту остроносую леди мисс Брейс и даже мистера Кондукиса.
- Да, Фокс, все они действительно попадают под подозрение, даже если оставить пиджак в стороне.
- Попадают, попадают, - с тяжким вздохом согласился Фокс, помолчал немного и медленно проговорил:
- Думаете, он нас разыгрывал, вешая лапшу на уши?
- Я бы не удивился. И все-таки определённый смысл в этом есть. На площадке было действительно темно, даже при условии, что на неё падал свет из витрины.
- Кстати, а как она освещалась? Я так и не удосужился взглянуть.
- В нише есть выключатель. Вор не мог открыть стальные двери, не включив света.
- Как в холодильнике.
- Да. Мне кажется, произошло примерно следующее. Двери из яруса в верхнее фойе заперли, зрительный зал погрузился в темноту. Вор притаился на ярусе. Он слышал, как ушли Джей с мисс Дюн, как хлопнула служебная дверь… Подождал до полуночи и подкрался к ближайшей двери, откуда услышал, как Джоббинс звонит пожарникам и в полицию. А мы знаем точно, что рапорт им был сделан вовремя.
- Дежурный пожарный, которому он звонил после полицейского отделения, утверждает, что трубка была повешена как-то слишком резко.
- Верно. Дальше пойдут сплошные предположения. Думаю, неизвестный воспользовался этим моментом, чтобы открыть панель в стене - она не запирается - и набрать комбинацию. Сигнализацию он уже отключил. У него наверняка был фонарик, однако могу поспорить, что - намеренно или случайно - он задел выключатель и привёл в движение стальные двери, одновременно включив освещение. Если это произошло случайно, он не знал, что натворил, пока не открыл сейф. Вынув подставку со всем её содержимым, он обнаружил, что смотрит через стекло в верхнее фойе и на площадку лестницы.
- А световое пятно отражалось на противоположной стене.
- Причём достаточно ярко, чтобы привлечь внимание Джоббинса.
- Звучит несколько натянуто.
- Будто я сам не знаю.
- Что же дальше? Парень прикидывает, что пора уходить. Но зачем ему лезть в фойе? Это вопрос, - сказал Фокс, безмятежно рассматривая своего шефа. - Поступок исключительно глупый. Ему ведь известно, что там Джоббинс.
- У меня есть только один ответ, Фокс. Он схватил добычу и собирался вернуть подставку на место, запереть сейф - в общем, привести все в прежний вид. Он уже снимал вещи с подставки, но тут ему помешали. Он услышал голос, мяуканье, шорох - не важно, что именно. Оглянулся. Обнаружил следящего за ним Тревора Вере. Джоббинс, по его мнению, был внизу у телефона. Вор выскакивает на ярус, мчится по нему и выбегает на другую сторону фойе, надеясь нырнуть в туалет прежде, чем Джоббинс поднимется. Он рассчитывает, что Джоббинс обнаружит на ярусе Тревора и сочтёт его виновным. Только он опоздал. Джоббинс заметил свет от сейфа и рванул вверх по ступенькам. Вор увернулся от него, схватил дельфина и размозжил сторожу голову. Тревор, который тоже выскочил в фойе, все это видел. Убийца двинулся к нему. Мальчик юркнул обратно за дверь и побежал по центральному проходу. Преследователь за ним. Он настиг его в каком-то футе от лестницы. Завязалась борьба, во время которой мальчик схватился за подставку. Полиэтиленовая плёнка соскочила, реликвии перелетели через барьер вместе с ней. Мальчик получает удар в челюсть и тоже падает с яруса. Его ногти прочерчивают диагональные полосы по вельветовой обивке. Хокинс в этот момент идёт по переулку к служебной двери.
- Дудки, - перебил мистер Фокс, любивший иногда употреблять жаргонные словечки. - Сколько, по-вашему, все это продолжалось?
- После набора комбинации не более пяти минут. Может быть, меньше.
- Получается, было около пяти минут первого.
- Скажем, между двенадцатью и десятью минутами первого.
- Да, сэр, - сказал Фокс с выражением признательности. - А в пять минут первого, или десять, или около того, Хокинс вошёл через служебную дверь и в партере побеседовал с напарником, который смотрел на него с яруса.
- Забавляетесь, сэр? - отозвался Аллен. - В таком случае примите во внимание, мистер Насмешник, что Хокинс беседовал с кем-то, одетым в новый пиджак Джоббинса, который только и можно было различить при скудном освещении. Нет никаких доказательств, что с ним говорил именно Джоббинс. Как видите, Гарри Граву имело смысл заводить речь о пиджаке.
- Ну-ну?
- Считаешь, я зашёл слишком далеко?
- Это вы говорите, мистер Аллен.
- Вот именно, что говорю. Все это, конечно, только предположения. Если можешь выдать лучшую гипотезу, я внимательно слушаю.
- Эх, если б мальчишка пришёл в себя!.. - пробурчал Фокс.
- Может, и придёт.
- Вернёмся к пиджаку. Зачем нужно его приплетать? Убийца теряет добычу, сбрасывает мальчишку с яруса и слышит, что у служебной двери появился Хокинс. Прекрасно. Он выскакивает обратно в круглое фойе. Почему бы ему не удрать через главную дверь?
- Нет времени. Он знает, что через несколько секунд Хокинс пройдёт через зрительный зал в нижнее фойе. Дверь заперта на замок, ключ висит за кассой. Кроме того, засов. Некогда отпирать.
- По-вашему выходит, он сорвал пиджак с трупа, напялил на себя со всей кровью и Бог знает чем…
- Только снаружи. И, думаю, он вынул из кармана шарф, чтобы защитить собственную одежду.
- Ага. Значит, он принарядился, вернулся на ярус и попросил Хокинса приготовить чай?
- Хриплым простуженным голосом, наверное.
- А дальше что? Продолжайте, мистер Аллен, не останавливайтесь.
- Хокинс отправился готовить чай. Это заняло у него не меньше пяти минут. Наш клиент вернулся к телу, опять надел на него пиджак, а шарф обернул вокруг шеи. Помнишь, как выглядела одежда? Пиджак был задран выше поясницы. Он не мог так сбиться при простом падении.
- Черт, я это упустил. Очко в вашу пользу.
- Затем он спустился по лестнице, взял ключ, снял засов, отпер дверь, вышел и захлопнул её за собой. Весьма возможно, что Хокинс, занятый приготовлением чая позади железного занавеса, ничего не слышал, а если слышал, то не обратил внимания. Наш клиент - хладнокровный парень, однако появление Тревора, а потом Хокинса, ужас от содеянного - он не собирался убивать - вывели его из равновесия. Он не сумел сделать главного.
- Прихватить сокровище?
- Вот именно. Реликвии упали через барьер вместе с Тревором.
- Что должно было привести его в бешенство, - заметил мистер Фокс и замолчал, не сводя глаз с Аллена.
- Учти, - сказал Аллен, - если Хокинс говорил с Джоббинсом, а не с убийцей в его пиджаке, мы имеем дело с преступлением, совершенным за какие-нибудь пять минут. В течение которых человек, притаившийся где-то рядом, пока сторожа разговаривали, успел набрать комбинацию, открыть сейф, вынуть добычу, убить Джоббинса, почти прикончить Тревора, отпереть дверь и улизнуть.
- Это невозможно, - согласился, подумав, Фокс. - Признаю целиком и полностью: это невозможно. И что мы имеем в таком случае?
- Сейчас разберёмся. Давай-ка сюда Джереми Джонса.
* * *
Вышедший из кабинета Гарри Грав состоял из одной сплошной улыбки.
- Могу побиться об заклад, - весело сообщил он, - вы просто лопаетесь от желания узнать, насколько я вам всем перемыл косточки. Так вот, я этим вовсе не занимался, если, конечно, не считать упоминания о том прискорбном факте, что вы меня на дух не переносите. Каковое обстоятельство, к слову, очень трудно не заметить.
- Трудно заметить только несуществующее, - резко парировал Перигрин. - Лично меня вовсе не тошнит от вашего запаха, Гарри. Я просто считаю вас жутким занудой, который не может отказаться от роли infant terrible. Вы бываете вредным до идиотизма, однако ненависти у меня к вам нет. Вы мне, пожалуй, даже симпатичны.
- Какая блестящая отповедь, Перри! А что скажет Джереми?
Джереми, всем своим видом демонстрирующий, насколько ему неприятен этот разговор, раздражённо пробурчал:
- Господи Боже, какая чушь!
- Уинти? - осведомился Гарри.
- Я должен тратить своё время на ненависть? - Моррис развёл руками и окинул его ледяным взглядом. - Глупости! Я слишком занят.
- Итак, в отсутствие Чарльза и девушек мы выяснили, что покинуты лишь королём "Дельфина".
Маркус Найт отошёл в дальний конец фойе, стоило лишь открыться двери кабинета. Но, услышав последнюю сентенцию, повернулся и с чувством собственного достоинства произнёс:
- Я категорически отказываюсь принимать участие в этом балагане. - И тут же сам испортил произведённое впечатление, сорвавшись на крик:
- Мне надоело выслушивать глупое, наглое, издевательское прозвище!
- Бом! - откликнулся Грав. - Колокол взревел. Интересно, донёсся ли набат до Элегантного Полицейского? Я удаляюсь. Всего наилуч… - он поймал себя на любимом пожелании Джоббинса и смутился. - На этот раз действительно нечаянно. Пока.
С этими словами он исчез.
Маркус Найт незамедлительно впал в то состояние, которое Перигрин называл высшей степенью накала. Внешне все было прилично. Он говорил чрезвычайно спокойно, со сдержанной жестикуляцией и кажущейся невозмутимостью, - лишь покрасневшая шея да судорожно бьющаяся жилка на ней выдавали крайнюю напряжённость.
- Полагаю, не совсем подходящий момент, чтобы обсуждать возможность участия в спектакле данной личности. Однако был сделан намёк, что полиция прислушивается к Правлению. Уинтер, я должен просить вас довести до сведения руководства моё намерение как можно скорее прервать свой контракт, если только Хартли Грав не будет освобождён от исполнения роли. Формальностями займутся мои агенты.
При обычных обстоятельствах выступление завершилось бы оглушительным грохотом двери. Однако хлопнуть было нечем, поэтому Маркус эффектно опустился на один из викторианских диванчиков, которые Джереми разместил по стенкам круглого фойе, и застыл там в исполненной достоинства спокойной позе, готовый, однако, взвиться при малейшем поводе.
- Мой дорогой, уважаемый Перри и вы, уважаемый Уинти, мне очень жаль, но примите это решение как окончательное. Мне действительно очень жаль, что так получилось. Но ничего не поделаешь.
Перри и Моррис осторожно переглянулись. Джереми, который выглядел очень подавленно с тех пор, как вернулся, тяжело вздохнул.
- Марко, - начал Перигрин, - не будете ли вы так добры ненадолго отложить обсуждение этого вопроса? Ужасное происшествие прошлой ночью создало проблему для нас. Я согласен со всем, что вы можете сказать по поводу Гарри. Он ведёт себя просто ужасно и при нормальных обстоятельствах давно бы вылетел из театра. Могу обещать только, что я непременно поговорю об этом с Гринслэдом, а если он не захочет вмешиваться, я… я пойду к Кондукису и скажу, что больше не в силах выносить его протеже. А до тех пор, Марко, умоляю вас, потерпите.
Маркус сделал рукой красивый неопределённый жест, который мог выражать несогласие, высокомерное снисхождение или неумолимый гнев, затем возвёл очи горе и скрестил руки.
Уинтер Моррис посмотрел на Перигрина, закатил глаза и едва заметно мотнул головой.
Из кабинета вышел инспектор Фокс и сообщил, что если мистер Джереми Джонс может уделить несколько минут, суперинтендант Аллен хотел бы побеседовать с ним.
Перигрина, проводившего Джереми взглядом, кольнула неясная тревога.
Когда Джереми вошёл в кабинет, Аллен сидел за столом Уинтера Морриса. Перед ним стоял раскрытый портфель, рядом лежал "Тайме". Джереми застыл у порога. Аллен предложил ему сесть и закурить сигарету.
- Спасибо, я предпочитаю трубку.
- Я тоже. Не стесняйтесь.
Джереми достал из кармана трубку и табакерку. Его руки не дрожали, но движения были стеснёнными.