- Я попросил вас зайти, учитывая, что моё приглашение может оказаться совершенно излишним с точки зрения дела. Если так, заранее прошу прощения. Декорации к пьесе делали вы, не так ли?
- Да.
- Они показались мне исключительно точными. Я всегда прихожу в восторг, когда оформление сцены отражает тон и характер пьесы, не становясь при этом слишком навязчивым.
- К сожалению, последнее случается часто.
- Только не в данном случае. Вы с Джеем занимаете одну квартиру, не так ли? Наверное, вы с самого начала работали вместе.
- Да. Получилось удачно.
- Мне говорили, что вы совладелец симпатичного магазина на Уэлтон-стрит и пользуетесь репутацией эксперта по историческому костюму.
- Такая оценка моих знаний чересчур высока.
- Во всяком случае, это вы делали эскизы костюмов и занимались реквизитом?
- Да.
- Например, перчатками, - сказал Аллен, поднимая со стола газету. Под ней оказались перчатки, используемые во время спектаклей.
Джереми промолчал.
- На удивление точная копия. Ну и, конечно, я видел, как вы размещали настоящую перчатку и документы на вельветовой подставке и клали их в сейф. Если помните, я присутствовал в театре в то утро, шесть месяцев назад.
Джереми привстал было со стула, но взял себя в руки.
- Верно, - сказал он.
Аллен достал из портфеля свёрток, пододвинул его поближе к Джереми и осторожно развернул. Их глазам предстала маленькая, сморщенная, расшитая перчатка с золотым шнуром, покрытая пятнами.
- Это не она?
- Я… да, - сказал Джереми, белый, как рубашка.
- Это та самая перчатка, которую вы поместили на вельветовую подставку вместе с двумя документами и прикрыли куском полиэтиленовой плёнки, закреплённой с помощью обтянутых вельветом же кнопок?
- Да.
- А затем через заднюю стену ниши, которая со стороны яруса прикрыта панелью, вы поместили подставку внутрь сейфа, задрапированного вами же золотым шёлком. Вы повернули выключатель, который управляет стальными дверями в стене фойе. Двери открылись, и зажглось освещение витрины. Вы закрыли дверцу сейфа и заперли его. Перигрин Джей, Уинтер Моррис, Маркус Найт, Тревор Вере, мисс Дестини Мейд и мисс Эмили Дюн в это время находились, по вашему предложению, в фойе и на лестничной площадке, громко одобряя характер экспозиции. Верно?
- Вы там присутствовали.
- Да, как я уже имел случай вам напомнить. Я был в фойе и присоединился к вам, когда вы изменяли положение экспонатов на подставке.
Аллен сделал короткую паузу. Джереми не издал ни звука, и суперинтендант продолжил:
- Прошлой ночью экспонаты, вельветовая подставка и кусок полиэтилена были найдены в центральном проходе партера недалеко от того места, где лежал мальчик. Я принёс перчатку сюда и внимательно рассмотрел её.
- Я знаю, что вы собираетесь сказать, - проговорил Джереми.
- Я так и думал. Начать с того, что мне не понравился запах. У меня довольно тонкое обоняние, а тут я уловил нечто не похожее на аромат антиквариата, если так можно выразиться. Слегка пахнуло рыбьим клеем и краской, и этот дополнительный душок был скорее всего оставлен чьими-то руками.
Джереми непроизвольно сжал пальцы. Его ногти, как и у Тревора, венчала цветная кайма, но отнюдь не из вельветовых волокон.
- Поэтому сегодня утром я достал свою лупу и старательно осмотрел перчатку, в том числе изнутри. Вы скажете - святотатство. Согласен. Но мне показалось, что это действительно очень старая перчатка, которая была заново отделана какое-то время назад. А потом я заметил на изнанке её тыльной стороны, там, где вышивка… впрочем, можете посмотреть сами. Я сейчас покажу.
Аллен осторожно вывернул перчатку.
- Смотрите. Волосок, прихваченный ниткой, - это человеческий волос и, как видите, рыжий. Аллен положил перчатку обратно на стол.
- Эта копия значительно лучше пары для сценического реквизита, хотя и та необычайно хороша. Просто изумительная работа, на расстоянии практически не отличимая от подлинника.
Тут суперинтендант поднял глаза на Джереми и спросил:
- Зачем вы это сделали?
* * *
Джереми сидел, опершись локтями о колени, и смотрел на свои стиснутые руки. Над побелевшим лицом ярко горели рыжие волосы. Пара волосинок, как заметил Аллен, прилипла к замше на плече куртки. Наконец мистер Джонс проговорил:
- Клянусь, что это не имеет никакого отношения к Джоббинсу и мальчику.
- Именно из такого предположения мы исходим на данный момент.
- Скажите, можно пригласить сюда Перри? Аллен задумался на мгновение, потом кивнул Фоксу. Инспектор вышел.
- Мне бы хотелось, чтобы он услышал об этом сейчас и от меня, - пояснил Джереми.
Перигрин вошёл, глянул на Джереми и направился к нему.
- Что случилось?
- Я собираюсь сделать признание и хочу, чтобы ты при этом присутствовал.
- Господи, Джер, прекрати валять дурака. Какое признание? В чем?
Тут он заметил на столе скомканную перчатку и пару из театрального реквизита.
- А это ещё что такое? Кто посмел вывернуть перчатку Гамнета?
- Никто, - ответил Джереми. - Это не перчатка Гамнета. Это очень хорошая подделка. Я сам её сделал, так что ручаюсь.
Последовало продолжительное молчание.
- Болван, - медленно проговорил Перигрин. - Просто исключительный болван.
- Пожалуйста, мистер Джонс, расскажите об этом подробнее.
- Да. Я расскажу все. Я хотел как лучше.
- Инспектор Фокс запишет ваши показания. Если в ходе вашего признания вы собираетесь дать нам основания, достаточные для ареста, я предупреждаю, что ваши слова могут быть использованы против вас.
- Да, да. Конечно. - Джереми поднял глаза на Перигрина. - Все в порядке. Я не хотел. И перестань, Бога ради, таращиться на меня. Сядь куда-нибудь и слушай.
Перигрин пристроился на край собственного стола.
- Все началось, - заговорил Джереми, - когда я отправился в "Викторию и Альберт" сделать зарисовку перчатки для реквизита. Эмилия Дюн иногда помогает в магазинчике, и она перевернула все наши запасы, чтобы найти более или менее подходящий материал. Мы выбрали вон ту пару и запаслись достаточным количеством расшитого шелка, золотой нити и поддельных драгоценностей, которые вполне годились для реквизита. Однако во время поисков я обнаружил… - тут он указал на поддельную перчатку, - вот эту вещь. Это подлинная кожа того же типа, что и на перчатке Гамнета, возраст примерно тот же, во всяком случае, плюс-минус пятьдесят лет от возраста оригинала… Маленькая женская рука, отворот, тесьма… только вышивка совсем другая. Я… мне… в общем, увидев настоящую перчатку, я ходил как одурманенный. Я сделал подробный, очень подробный эскиз. И все время, пока я работал над реквизитом, не стихали разговоры, что Кондукис продаёт перчатку в частную коллекцию в США.
Джереми говорил все быстрее, не сводя взгляда с Аллена.
- Я буквально схожу с ума, когда исторические сокровища покидают страну их происхождения. Будь моя власть, я завтра же вернул бы в Афины все античные скульптуры… Я принялся за копию. Сначала просто так. Например, чтобы разыграть Перигрина, похвастаться перед экспертом из "Виктории и Альберта"… не помню, что ещё. Я был счастлив, охотясь за шёлком, золотой и серебряной нитью… За подлинным материалом. Я делал это прямо у тебя на глазах, Перри. Ты не раз чуть было не раскрывал меня. В то время у меня не было ни малейшего намерения, ну абсолютно ни малейшего, совершить подмену.
- А что вы собирались сделать с копией, если оставить в стороне розыгрыши? - спросил Аллен.
Джереми вспыхнул до самых корней предавших его волос.
- Я… хотел подарить её Дестини Мейд. Перигрин издал тихий стон.
- Что заставило вас изменить свои планы?
- Вы, наверное, догадались, что это случилось тем утром, когда оригинал доставили в театр и попросили меня проследить за его размещением. Я решил проэкспериментировать, просто так, в шутку… воспользоваться шансом и проявить ловкость рук. Копия ведь была у меня в кармане. Это оказалось очень просто. Никто не заметил, даже вы. Я собирался сразу же рассказать обо всем… то есть если никто не испортит шутки, извлечь оригинал из кармана, насладиться реакцией, заменить перчатки и вручить Дестини копию. Понимаете, просто хотелось посмотреть, как вы все запрыгаете, а пресса защёлкает камерами, а Маркус примет оскорблённую позу…
- Очень забавно и мило, - сказал Перигрин. - Как раз под стать Гарри Граву.
- Ну, а потом я услышал разговор по поводу сейфа и все то, что вы сказали Уинти, мистер Аллен, и понял, что вы с ходу угадали комбинацию… Я испугался. Я понял, что мы напрашиваемся на неприятность… что грозит похищение, как с картиной Гойи. Я был уверен, что Уинти не позаботится изменить комбинацию… Ну и под влиянием момента, абсолютно импульсивно, решил не рассказывать о своём фокусе. Я подумал, что будет лучше, если в театре для всеобщего обозрения останется копия, а я позабочусь об оригинале. Он сейчас в сейфе, тщательно упакован, уверяю вас. Я собирался подменить перчатки ещё раз, когда реликвию должны были забрать из театра. Я знал, что без меня при этом не обойдутся. Ну, а тут гром среди ясного неба…
- Теперь мне понятно твоё поведение в пятницу, - заметил Перигрин.
- Ещё бы. - Джереми обратился к Аллену:
- В пятницу Перигрин сообщил мне, что Кондукис продал - или можно считать, что продал - реликвию частному коллекционеру из США.
Джереми вскочил и прошёлся по кабинету. Аллен сидел за столом, опираясь на него локтями и опустив подбородок на руки. Фокс кинул взгляд поверх очков, а Перигрин нервно пригладил волосы.
- Ты, должно быть, сошёл с ума, - пробормотал он.
- Считай как хочешь. Можешь не говорить мне, как называется мой поступок. Фактически я украл перчатку.
- Украли, и без всякого "фактически", - подтвердил Аллен. - Насколько я понял, вы решили сохранить оригинал у себя, чтобы оставить коллекционера с носом.
- Не знаю! - Джереми вскинул вверх руки. - Я ничего не решил.
- Вы не знаете, что собирались сделать с перчаткой молодого Гамнета Шекспира?
- Вот именно. Если бы ничего не произошло и я отвечал бы за изъятие реликвий из витрины… я не знаю, как поступил бы. Скорее всего я захватил бы перчатку Гамнета с собой. Но вот заменить… Хочу надеяться, что да… Не знаю!
- Вы обдумывали всерьёз возможность другой линии поведения? Предположим, вы бы не заменили копию оригиналом. Что тогда? Хранили бы перчатку весь остаток своей жизни?
- Нет! - крикнул Джереми. - Нет! Этого я никогда бы не сделал. Наверное, я подождал бы развития событий, а потом… потом…
- Вы отдаёте себе отчёт, что подделка обнаружилась бы сразу, как только покупатель показал её эксперту? Джереми неожиданно ухмыльнулся.
- Мне было очень интересно, как поведёт себя Великий Кондукис. Вернёт деньги или нагло выкрутится, сославшись на своё полное доверие авторитетнейшим именам?
- Гораздо интереснее, как повели бы себя вы.
- Но я действительно не знаю. Оставил все как есть? Потребовал выкупа? Глухо пообещал бы в телефонную трубку вернуть вещь, если она будет отдана нации? Кондукис…
-..поклялся бы, получил перчатку и продал её, - перебил Перигрин. - Нет, ты точно свихнулся.
- Где находится сейф? - спросил Аллен. Джереми объяснил. Это оказалось рядом с их квартирой в Блэкфрире.
- Откуда мне знать, что вы говорите правду? - продолжал Аллен. - Вы попотчевали нас этим вздором только после того, как я обнаружил подделку. Разве я могу быть уверенным, что вы не собирались продать перчатку на чёрном рынке? Вы ведь знаете о существовании такого рынка?
- Прекрасно знаю, - громко сказал Джереми.
- Заткнись, Бога ради. Заткнись!
- И не подумаю. С чего бы? Не один я слышал о миссис Констанции Гузман.
- Миссис Констанции Гузман? - повторил Аллен.
- Это полупомешанная на исторических реликвиях миллионерша.
- Да?
- Да. Гарри Грав знает о ней все. Марко и Чарльз Рэндом тоже.
- Что же такого они знают?
- Если верить Гарри, - начал Джереми пронзительным голосом, в котором звучала нескрываемая ирония, - она очень щедро приняла Марко во время его феноменального сезона в Нью-Йорке - три года тому назад. Пятидесятипятилетняя миссис Гузман, страшная, как смертный грех, но с бешеным темпераментом, влюбилась в Марко. И закатила сказочный ужин - сказочный даже для неё, - а после приёма попросила Марко задержаться. В знак своей любви она потащила его в какую-то комнату и показала коллекцию сокровищ, которую, по её словам, ни один смертный ещё не видел.
Джереми перевёл дух. Аллен скривил губы, слегка приподняв правую бровь. Фокс откашлялся.
- О, Господи, - устало произнёс Перигрин.
- Я говорю в буквальном смысле, - возмущённо сказал Джереми. - За запертыми дверями миссис Гузман хранятся драгоценности, табакерки, раритеты, вещицы Фаберже, и каждая редкость связана с каким-то историческим событием или именем. Она созналась, что все они приобретены на международном чёрном рынке. Как правило, они числятся пропавшими. Её агенты рассеяны по всей Европе и Востоку. Коллекцию она держит только для того, чтобы наслаждаться ею втайне. Марко же она показала её потому, что ей хочется чувствовать себя в его власти. Признание это Марко, мягко говоря, отнюдь не обрадовало. Он удрал в самый последний момент весь в холодном поту. В ту пору они с Гарри были в неплохих отношениях. И как-то вечером после пары стаканчиков он и рассказал обо всем Гарри.
- А вы каким образом об этом узнали?
- Вспомнил! - воскликнул Перигрин. - Когда я рассказывал труппе о перчатке!
- Верно. Гарри сказал, что об этом должна узнать миссис Констанция Гузман, и при этом покосился на Маркуса в своей особой манере. Маркус покраснел как рак. Тем же вечером я встретился с Гарри и Чарльзом Рэндомом в пабе, Грав и пересказал нам эти приключения с Гузман. Должен признаться, мы жутко хохотали, когда он, изображая миссис Гузман, тянул: "Я хочу отдаться на вашу милость! Мне нравится быть в вашей власти! Ах, не предавайте меня! Ах, как прекрасны ваши ноги!"
Перигрин раздражённо фыркнул.
- Вот именно, - отреагировал Джереми. - Я не стал тебе это пересказывать, отлично зная твою нелюбовь к театральным сплетням.
- Другие члены труппы в курсе? - поинтересовался Аллен.
- Полагаю, что да.
- Гарри, безусловно, поделился с Дестини, - сказал Перигрин.
- Да, - подтвердил Джереми с несчастным видом. - При мне. За ужином.
- Вам придётся отправиться к сейфу в сопровождении двух офицеров полиции, - сказал Аллен, - изъять перчатку и передать её им. Затем вас попросят подписать ваши показания. Будет ли вам предъявлено обвинение, я пока сказать не могу. По-моему, вы действовали почти как лунатик, но с формальной точки зрения вы - вор.
Джереми, побелевший так, что его веснушки казались коричневыми конфетти, запинаясь, обратился к Перигрину:
- Я чувствую себя как последняя свинья. Мне очень скверно.
С этими словами он двинулся к двери. Фокс мгновенно оказался перед ним.
- Минуточку, сэр, прошу вас.
- Все в порядке, Фокс, - вмешался Аллен. - Мистер Джонс, не будете ли вы любезны отправиться туда, где стоит сейф? Двое наших людей встретят вас, примут перчатку и проедут с вами в Скотленд-Ярд. На данный момент все. До свидания.
Джереми быстро вышел из кабинета. Было слышно, как он пересёк фойе и побежал вниз по лестнице.
- Джей, задержитесь, пожалуйста, - сказал Аллен. - Фокс, займитесь.
Фокс подошёл к телефону и набрал номер Скотленд-Ярда.
- Насколько я понимаю, этот молодой человек - ваш близкий друг? - сказал Аллен.
- Да. Мистер Аллен, я понимаю, что это ничего не изменит, но все-таки, если мне можно сказать одну вещь…
- Конечно. Почему бы нет?
- Спасибо, - с лёгким удивлением поблагодарил Перигрин. - Собственно говоря, две вещи. Во-первых, у Джереми ведь не было мотива грабить сейф прошлой ночью, учитывая его признание, так?
- Если он сказал правду - не было. Но если он допускал, что подлог может открыться и начнётся следствие, мотив вообразить нетрудно. Однако в полицейской работе мотивы - не самое главное. В данный момент мы собираем факты. Что вы хотели сказать во-вторых?
- Нечто неубедительное - с точки зрения только что сказанного вами. Джереми действительно мой самый близкий друг, поэтому я не могу говорить непредвзято. Но я обязан заявить, что он совершенно не способен на насилие. Он порывист, может взорваться. Он раним. Однако он исключительно мягок и абсолютно не в силах сделать то, что произошло ночью в театре. Я уверен в Джереми в этом отношении так же, как уверен в себе. Извините. Я понимаю, что подобные доводы не могут повлиять на полицейское расследование, но спросите любого человека, который знаком с этим идиотом, и я не сомневаюсь: он скажет то же самое.
- В качестве грубого, толстокожего полицейского выражаю вам глубочайшую признательность, - с улыбкой произнёс Аллен. - Я рад узнать ваше мнение о Джереми Джонсе. Ведь не каждый раз встречаешь незаинтересованного свидетеля с ценными наблюдениями.
- Простите.
- За что? Кстати, прежде чем мы продолжим, не объясните ли вы положение дел между Найтом, Мейд, Брейс и Гравом? В чем суть? Характерная актриса обижена, а тем временем восходит вторая звёздочка? Или что?
- Стоит ли спрашивать меня, если вы сами все видели? - кисло осведомился Перри.
- И плюс блистательный молодой декоратор в хвосте свиты без всякой надежды на продвижение?
- Да. Вот именно.
- Хорошо. Оставим пока это. Вы не знаете, кто именно может быть покупателем из США?
- Понятия не имею. Это конфиденциальные сведения. По крайней мере, я понял Гринслэда именно так.
- Случайно, не миссис Констанция Гузман?
- Да не знаю я! Совсем ничего не знаю. Мистер Кондукис, в конце концов, может быть просто с ней знаком. Да это и не особенно важно.
- По-моему, они знакомы. Во всяком случае, она была на "Каллиопе", когда произошло крушение. Одна из немногих спасшихся, если не ошибаюсь.
- Подождите-ка… Тут что-то есть… Подождите…
- С удовольствием.
- Я только что вспомнил… Мелочь, конечно. Однако я вспомнил один эпизод… Когда ещё шли репетиции, Кондукис появился в театре и сообщил, что мы можем выставить реликвию на всеобщее обозрение… Гарри вошёл, когда мы разговаривали в этом кабинете. Он сиял, как медный грош, и нисколько не смутился. Он поздоровался с мистером Кондукисом, словно на время пропавшим дядюшкой, осведомился, не ходит ли тот на яхте, и попросил напомнить о нем миссис Г. На свете, разумеется, тысячи миссис Г., но когда вы заговорили о яхте…
- Как Кондукис отреагировал?
- Как обычно. Никак.
- У вас есть какие-нибудь соображения по поводу характера его обязательств перед Гравом?
- Ни малейших.
- Шантаж например?
- Не думаю. А Кондукис, если вас заинтересует и эта линия, мне кажется, в своём уме. Да и Гарри, насколько мне известно, тоже. Насчёт шантажа… тут я ни в чем не уверен, хотя вряд ли. Он чудак, он вечный нарушитель мира в любой труппе, но я не считаю его порочным, способным на преступление.
- Почему?
Перигрин немного подумал.