- Я надеялась, что вы это скажете. Господин Аллейн, я так обеспокоена, а вы такой человечный и не официальный, я не знаю, осмелюсь ли спросить вас кое о чем. Мне очень неловко.
Едва ли манеры Аллейна могли быть более официальными, когда он ответил:
- Я здесь представляю закон, вы знаете.
- Да, я знаю. Что ж, когда сомневаешься, спроси у полицейского. - Она очаровательно улыбнулась. - Нет, но честно, я ужасно… страшно запуталась. Это касается Билли Темплетта. Я уверена, что вы уже слышали все местные сплетни и поняли, что милые жители в этой аристократической части мира имеют довольно примитивное мышление. Без сомнения, вам уже известны все эти лживые слухи о Билли Темплетте и обо мне. Что ж, мы большие друзья. Он единственный человек во всей округе, который интересуется не только охотой и чужими делами, и у нас много общего. Конечно, будучи врачом, он должен смотреть на женщину как на комплект внутренностей и коллекцию жалоб. Я никогда не предполагала, что его практике может повредить то, что он чаще будет видеться со мной, чем со старой миссис Каин и другими старейшинами деревни. О дорогой господин Аллейн, вот в чем трудность. Можно мне еще сигарету?
Аллейн дал ей еще одну сигарету.
- Я хочу вас спросить, пока еще окончательно не потеряла самообладания. Вы подозреваете Билли в этом бесчеловечном преступлении?
- Судя по развитию событий, - сказал Аллейн, - кажется абсолютно невозможным, чтобы доктор Темплетт имел к этому какое-либо отношение.
- Это правда? - спросила она и посмотрела на него взглядом острым, как нож.
- Для полицейского является серьезным правонарушением умышленное введение в заблуждение свидетелей.
- Прошу прощения. Я знаю это. Это огромное облегчение. Вы помните то письмо, что показывали мне вчера? Анонимное письмо?
- Да.
- Оно было адресовано мне.
- Да.
- Я признаюсь, что отрицала это. Но вы - большая умница, не так ли?
Она опять засмеялась. Аллейн подумал при этом, многие ли говорили ей, что она смеется, как девочка, и забывала ли она когда-нибудь об этом сама.
- Вы хотите изменить ваши показания относительно письма? - спросил он.
- Да, прошу вас. Я хочу объяснить. Я показала письмо Билли, и мы обсудили это и решили не обращать на него внимания. Когда вы показали мне это письмо, я предположила, что вы нашли его где-нибудь в ратуше, и так как я знала, что оно никакого отношения к убийству не имело, то захотела защитить бедного Билли. Поэтому сказала, что ничего об этом не знаю. А затем он вошел, и я подумала, что он поймет мой намек и… что ж. Все получилось очень плохо.
- Да, - согласился Аллейн. - Все получилось очень плохо.
- Господин Аллейн, что он сказал вам вчера вечером, когда вы ушли вместе? Он был… он злился на меня? Он не понял, что я пыталась помочь ему, да?
- Я думаю, да.
- Он должен был знать! Это нелепость, которая все запутывает.
- Боюсь, что ваше объяснение такое же запутанное.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что вы знали, куда доктор Темплетт положил письмо, и что скорее всего мы найдем его где-то в ратуше. Я имею в виду, что вчера вы говорили первое пришедшее вам на ум с целью выпутаться из неловкого положения. Затем вы вспомнили об отпечатках пальцев и поэтому пришли ко мне с историей об альтруистических мотивах. Когда я сказал вам, что доктор Темплетт, по имеющимся у нас сведениям, не подозревается в убийстве, вы пожалели, что раскрыли свои карты. Я думаю, что сразу могу распознать испуганную женщину, когда вижу ее перед собой. И вчера вы были очень напуганы, миссис Росс.
Сигарета потухла у нее в руке. Рука непроизвольно дернулась, и окурок упал на пол. Она подняла его и бросила в огонь.
- Вы не правы, - сказала она. - Я сделала это для него.
Аллейн не ответил. Она продолжала:
- Я подумала, что это она написала. Убитая женщина. И я думала, что старая Прентайс собиралась играть.
- Доктор Темплетт не говорил вам в субботу утром, что для мисс Прентайс было физически невозможно играть?
- Мы не обсуждали это. Билли не делал этого, я тоже. Мы прибыли на место около восьми часов.
- Вы прибыли вскоре после семи тридцати, - поправил Аллейн.
- Что ж, в любом случае, было слишком поздно сделать что-нибудь с роялем. Зал был заполнен. Мы ни минуты не оставались одни.
- Миссис Росс, когда вчера я спросил вас об эпизоде с окном, почему вы не сказали мне, что видели, как кто-то промелькнул за стеклом?
Судя по всему, этот вопрос поразил ее, но не слишком обеспокоил. Она посмотрела на Аллейна, как ему показалось, размышляя, как будто взвешивала его вопрос и тщательно обдумывала ответ. Наконец она произнесла:
- Я полагаю, Билли вам рассказал это. Это был всего лишь мимолетный взгляд сквозь толстое стекло. Окно было только приоткрыто на два дюйма.
- Мне кажется, вы были встревожены мыслью о том, что за вами подглядывали. Думаю, вы заметили эту тень в окне только после того, как некоторое время находились с доктором Темплеттом на сцене, и этого времени было вполне достаточно, чтобы серьезно вас скомпрометировать. Я полагаю, что вы велели доктору Темплетту закрыть окно и опустили занавес, чтобы гарантировать ваше уединение.
Она склонила голову набок и посмотрела на него из-под ресниц.
- Вам следует выступить в Женском институте, там с восторгом выслушали бы эту историю за чаепитием.
- Я буду придерживаться теории, - продолжил Аллейн, - что вы ничего не сказали доктору Темплетту об этой тени, так как не хотели тревожить его, но это было не так уж молниеносно и мимолетно, чтобы вы не узнали наблюдателя в окне.
Удар достиг цели. Казалось, все ее лицо заострилось. Она опять сделала быстрое, непроизвольное движение руками, выждала какой-то момент, и Аллейн понял, что она старается овладеть собой. Затем одним легким движением вскочила на ноги, оказавшись близко к нему, и положила руку ему на плечо.
- Вы ведь не верите, что я могла сделать что-либо подобное? Вы же не такой безумец. Я даже не понимаю, как это сработало. Я никогда не умела завязать простейшего узла. Господин Аллейн, прошу вас…
- Если вы невиновны, вам ничто не угрожает.
- Вы обещаете?
- Конечно.
Прежде чем он смог пошевелиться, она опустила голову, прислонившись к нему и сильнее сжав его плечо. Она шептала отрывистые фразы. От ее волос исходил приятный запах. Он почувствовал ее неровное дыхание.
- Нет-нет, - сказал он. - Так не пойдет.
- Простите меня… вы меня напугали. Не волнуйтесь, я не пытаюсь соблазнить вас. Я просто довольно сильно потрясена. Я буду в порядке через минуту.
- Вы и сейчас в порядке, - сказал Аллейн. Он взял ее за запястья и отодвинул подальше от себя. - Вот так лучше.
Она стояла перед ним с опущенной головой. Ей удалось принять вид беспомощной пленницы. Вся ее поза, казалось, заявляла о покорности. Когда она подняла голову, на ее лице уже играла невинная улыбка.
- Либо вы сделаны из теста, - сказала она, - либо боитесь, что я скомпрометирую вас. Бедный господин Аллейн.
- Вы поступили бы более мудро, если бы зашли к господину Джернигэму, - сказал Аллейн. - Вы ведь знаете, он исполняет обязанности главного констебля.
Через несколько минут после того, как она ушла, Найджел осторожно заглянул в гостиную.
- Моему возмущению нет границ, - сказал он.
- Очень назойливая леди, - сказал Аллейн. - Вы сфотографировали ее?
- Да. Должно получиться нормально. Я снял ее, когда она входила.
- Дайте мне пленку или фотопластинку, или что там у вас.
- Объясните все это, Аллейн.
- Это ясно как день. У нее есть дар самозащиты. Когда я показывал ей анонимное письмо, она была одержима идеей любой ценой держаться вне подозрений и под влиянием минуты отрицала какое-либо отношение к нему. Она сделала бы все возможное для Темплетта до определенных границ, но обвинение в убийстве, несомненно, лежит за пределами этих границ. Вчера она предала его, а теперь сожалеет об этом. Пожалуй, она довольно сильно влюблена в него. Она читала популярные книги о криминальных расследованиях. И вспомнив, что держала в руках письмо, поняла, что мы найдем ее отпечатки. Поэтому она решила прийти и рассказать свою историю. Теперь она знает, что мы не подозреваем доктора Темплетта, и постарается вернуть его. Но она достаточно благоразумная женщина и не потеряла бы голову из-за него.
- Интересно, поверит ли он ей, - сказал Найджел.
- Возможно, - сказал Аллейн. - Если ей удастся увидеться с ним наедине.
Вошел Фокс.
- Я видел горничную миссис Росс, сэр. Ничего особенного я не узнал, за исключением того, что миссис Росс выходила из дома в пятницу вечером. Это был свободный вечер горничной, но ее сын простудился, а также на улице лил дождь, поэтому она оставалась в коттедже. Она только сегодня утром упомянула об этом в разговоре с миссис Росс.
- И миссис Росс упомянула об этом в разговоре со мной на случай, если горничная раньше об этом расскажет.
- Это действительно так, сэр?
- Да, Фокс. Сейчас все услышите.
Фокс с важным видом прослушал его отчет о визите миссис Росс.
- Что ж, - сказал Фокс. - Что ж, на этот раз она не добилась своего. Что теперь она будет делать?
- Я думаю, ей захочется выстрелить по старому Джернигэму. Она испугана и смущена. Хитрая, проницательная женщина, но на самом деле не слишком умна.
- Она думает, что вы подозреваете ее, господин Аллейн?
- Она боится, что я могу.
- А вы подозреваете ее?
- В чем угодно, - весело сказал Аллейн. Он понюхал свой пиджак. - Проклятье. Шанель номер пять.
Найджел расхохотался.
- Вам она не кажется привлекательной? - спросил он. - Мне кажется.
- К счастью, мне нет. Хотя я могу заметить, что она могла бы таковой быть. Но у меня от нее мурашки по коже. А что вы об этом думаете, Фокс?
- Что ж, сэр, при более благоприятных условиях, осмелюсь сказать, было бы неплохо познакомиться с ней поближе. В ней что-то есть.
- Ах вы, старый развратник!
- Она не очень спокойна, если вы понимаете, о чем я говорю. Чересчур игрива. Я сказал бы, что она одна из тех светских женщин, что, не будучи по рождению аристократками, утверждаются в обществе разными, часто довольно рискованными способами.
- Да, Фокс.
- Что мы теперь будем делать, господин Аллейн?
- Мы пообедаем. После обеда мы поговорим. А сегодня вечером, я думаю, Фокс, мы посмотрим финальный акт этой драмы. Мы имеем примерно столько же информации, сколько смогли бы выудить из участников спектакля в результате отдельных расспросов. Давайте посмотрим, как мы поладим со всей компанией одновременно. В час есть поезд из Грейт-Чиппинга. Я думаю, что попаду на него. Вы сможете увидеться с телефонистами? Устройте еще один опрос жителей деревни - что они делали в субботу после полудня? Вам надо выяснить, кто стоял на ящике и всматривался в окно. Спросите, видел ли кто-нибудь человека рядом с ратушей. Вы ничего нового не узнаете, но попробовать надо. Договоритесь о встрече с Джернигэмом-старшим. Я бы хотел увидеться с ним заранее. Есть один или два вопроса… Будьте осторожны с ним, Фокс. И позвоните мне в Скотленд-Ярд до половины шестого.
- Я поеду с вами, если можно, - сказал Найджел.
- Ладно. Есть хороший поезд, который приезжает в Грейт-Чиппинг в восемь пятнадцать. Я вернусь на нем и пошлю вперед машину с двумя людьми и наручниками на случай, если мы захотим кого-то арестовать. Хорошо?
- Очень хорошо, сэр, - сказал Фокс.
- Тогда неплохо было бы пообедать.
Глава 24
Странности мисс П
1
- Бесполезно так себя изнурять, Элеонора, - сказал эсквайр, положив свою салфетку и взглянув на кузину. - Ты думаешь, мы не переживаем? Но ты ничего не изменишь, если будешь морить себя голодом.
- Прости, Джоуслин, но я не могу есть.
- Но ты не можешь так дальше продолжать, моя дорогая девочка. Ты заболеешь.
- Это будет иметь большое значение?
- Не валяй дурака, Элеонора. Генри, дай ей яблочный пирог.
- Нет, спасибо, Генри.
- Чего бы тебе действительно хотелось, кузина Элеонора, - сказал Генри, - так это хорошего крепкого виски.
- Прошу тебя, дорогой. Мне жаль, если я раздражаю вас обоих. Лучше бы мне вовсе не спускаться сюда к обеду.
- О боже! Женщина! - прокричал эсквайр. - Не говори глупостей. Мы просто не хотим, чтобы ты умерла с голоду.
- Жаль, - с каменным лицом произнесла Элеонора, - что я не была убита. Я понимаю это. Это было бы облегчением. Говорят, что бедная Идрис уже ничего не чувствует. Это живые страдают.
- Кузина Элеонора… - начал было Генри, но отец поднял руку.
- Хватит, Генри!
Джоуслин метнул недобрый взгляд на мисс Прентайс, которая сидела очень прямо на своем стуле, наклонив голову. Через определенные интервалы она резко втягивала воздух и закрывала глаза.
- Твой палец болит? - спросил Джоуслин после особенно громкого и продолжительного шипения страдалицы.
Она открыла глаза и слабо улыбнулась.
- Немного.
- Ты бы показала его еще раз Темплетту.
- Мне не хотелось бы этого делать, Джоуслин.
- Почему? - спросил Генри. - Ты думаешь, что он убийца?
- О Генри, Генри, - сказала мисс Прентайс. - Когда-нибудь ты пожалеешь, что так сильно огорчал меня.
- Честное слово, - сказал Генри, - я никогда не пойму, почему это должно было задеть тебя. Один из нас убийца. Я просто спросил, не считаешь ли ты, что им может быть доктор Темплетт.
- Твое счастье, что ты можешь так легко говорить об этой ужасной, ужасной трагедии.
- Мы так же обеспокоены, как и ты, - запротестовал Джоуслин, призывно глядя на своего сына. - Не так ли, мой мальчик?
- Конечно так, - весело ответил Генри.
- И мы даже попросили Коупленда прийти к нам и обсудить вместе все, что произошло.
Мисс Прентайс сжала руки и коротко вскрикнула. На ее щеках вспыхнул румянец, а глаза загорелись.
- Он придет? Как мудро с твоей стороны, Джоуслин! Он такой замечательный. Он всем нам поможет. И все встанет на свои места. Все прекрасно встанет на свои места. - Она истерически засмеялась и захлопала в ладоши.
- Когда он придет?
Джоуслин с явным страхом посмотрел на нее.
- Элеонора, сегодня ты не совсем здорова, - сказал он.
- И наша дорогая Дина тоже придет? - резким голосом спросила она.
- Ого! - сказал Генри. - Я вижу некоторые изменения. - И он пристально уставился на кузину.
- Генри, - очень быстро заговорила мисс Прентайс. - Не забыть ли нам о наших небольших разногласиях? Я очень близко к сердцу принимаю твое счастье, дорогой. Если бы ты был со мной более искренним…
- С какой стати? - спросил Генри.
- …я думаю, ты встретил бы мое полное понимание. Что прошло, то быльем поросло, правда? Видишь ли, дорогой, у тебя нет матери, чтобы…
- Прошу прощения, сэр, - сказал Генри. - Меня немного тошнит.
И он вышел из комнаты.
- Я думала, - вздохнула мисс Прентайс, - что уже была достаточно глубоко обижена. Так глубоко, глубоко обижена. Прошу прощения, я несколько возбуждена, Джоуслин, дорогой, но видишь ли, когда кто-то ждет тебя в ратуше, чтобы застрелить… Джоуслин, что, к нам кто-то идет?
- Черт возьми, Элеонора, что случилось?
- Эта женщина! Это ее машина! Я видела в окно! Джоуслин, я не буду встречаться с ней. Она обидит меня. Она порочная, порочная, порочная. Женщина из Вавилона. Они все одинаковые. Все плохие, жуткие создания.
- Элеонора, успокойся.
- Ты - мужчина. Ты не понимаешь. Я не буду встречаться с ней.
Вошел Тэйлор.
- Миссис Росс хочет поговорить с вами, сэр.
- Проклятье! - произнес эсквайр. - Хорошо. Проведите ее в кабинет.
2
Эсквайр волновался за Элеонору. Она была действительно очень странная. Гораздо более странная, чем позволяли данные обстоятельства. Невозможно было предугадать, что она скажет в следующий момент. Если бы он не был настороже, она загнала бы его в тупик каким-либо из своих неожиданных заявлений. У нее было такое чертовски хитрое выражение глаз. Когда она думала, что он не замечает ее, она сидела в углу и наблюдала за ним с выражением, которое можно было охарактеризовать только как хитрый, злобный взгляд искоса. А что, если она сходит с ума? Что ж, дело в том, что умалишенные не могут давать показаний. Может, лучше будет попросить психиатра приехать на уик-энд? Он молил Бога, что ей не придет в голову яростно ворваться в кабинет и наброситься на бедняжку миссис Росс. Эти мысли проносились у него в голове, пока он пересекал холл, проходил через библиотеку и входил в кабинет. В любом случае, разговор с привлекательной женщиной должен стать для него небольшим утешением.
Она и вправду выглядела очень привлекательно. Немного бледновата, но это было вполне объяснимо. Она одевалась очень элегантно, как француженка. Ему всегда нравился черный цвет. Чертовски хорошая фигура и ноги. Он взял маленькую ручку в изящной перчатке и крепко сжал ее.
- Что ж, - сказал он, - это очень мило с вашей стороны.
- Мне просто понадобилось поговорить с вами. Вы подумаете, что я страшная зануда, раз решила прийти в такое время.
- Вы знали, что это не так, еще до того, как сказать это.
Маленькая ручка стала высвобождаться из его руки.
- Я обидел вас? - спросил эсквайр. - Я - грубое животное.
- Нет. Что вы, нет. Просто вы довольно сильный, правда? Это только мое кольцо.
- Я настаиваю на исследовании. - Он отвернул перчатку, а затем снял ее. - Вы только посмотрите! Красная отметка на внутренней стороне пальчика. Что можно с этим сделать?
Приглушенный смех. Он поцеловал ее пальцы. "Ха-ха, мой мальчик!" - подумал эсквайр и провел ее к стулу.
- Мне приятно вас видеть, - сказал он. - Вы догадываетесь об этом, мадам?
- Правда?
- Вам не кажется, что вы довольно привлекательная штучка?
- Что я должна сказать на это?
- Вы знаете это чертовски хорошо, поэтому вам не нужно ничего говорить. Ха, ха, ха!
- Что ж, я раньше уже слышала что-то подобное.
- Как часто? - промурлыкал эсквайр.
- Не важно.
- Почему вы так привлекательны?
- Просто такая уродилась.
- Маленький дьявол, - сказал он и опять поцеловал ее руку.
Он чувствовал себя окрыленным. Все шло прекрасно.
- О дорогой мой, - прошептала миссис Росс. - Вы скоро побледнеете от гнева.
- От гнева? - переспросил он нежно.
- Да. Честно. Я не хочу говорить этого вам, но должна!
- Не смотрите на меня так, или мне придется вас поцеловать.
- Нет, прошу вас. Вы должны выслушать. Пожалуйста.
- Если я выслушаю, то надеюсь быть вознагражденным.
- Мы поговорим об этом, - сказала она.
- Обещаете?
- Обещаю.
- Я слушаю, - быстро произнес эсквайр.
- Это касается той ужасной истории. Я хочу прежде всего вам сказать очень, очень искренне, что вам нечего бояться меня.
- Нечего?.. - Он все еще держал ее руку, но его пальцы немного разжались.
- Нет, - сказала она. - Нечего. Если вы только поверите мне…
Ее голос продолжал звучать. Джоуслин выслушал ее, но в конце рассказа не напомнил ей о ее обещании.