- Долг? - возмутился Олстон, резко поворачиваясь к Малгру. - Это мой дом, сэр! И это моя жена умерла! - Он сглотнул. - Упокой, Господи, ее душу. Это не ваша забота! Вы больше ничего не можете для нее сделать. Должно быть, у бедняжки случился сердечный приступ. Дворецкий сказал мне, что она умерла еще до того, как вы прибыли. Не представляю, зачем вы все еще здесь. Разве что из любезности сообщить мне лично, за что я благодарю вас. Теперь можете считать себя свободным от всех обязательств как врача, так и друга. Премного благодарен.
Никто не сдвинулся с места.
- Она умерла не от сердечного приступа, - медленно проговорил Малгру, чихнул и полез за платком. - По крайней мере, не от него как такового. - Он высморкался. - Боюсь, его вызвал яд.
Краска отхлынула от лица Олстона, он даже покачнулся. Сыграть такое потрясение было невозможно, в этом Питт не сомневался.
- Яд? - с трудом переспросил мистер Спенсер-Браун. - Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?
- Мне очень жаль. - Малгру медленно поднял голову и посмотрел на него. - Очень жаль. Но она съела или выпила что-то, что ее отравило. Думаю, либо белладонна, либо нечто подобное, но точно сказать пока не могу. Пришлось вызвать полицию. У меня не было выбора.
- Абсурд! Нелепость! Мина никогда бы… - Не найдя слов, растерянный и преданный собственным рассудком, Олстон замолчал, отказавшись от попыток что-либо понять.
- Идемте. - Малгру подошел к нему и потянул к большому мягкому креслу.
Питт выглянул в холл и крикнул лакею принести бренди. Бренди принесли. Инспектор налил и дал Олстону; тот выпил, не ощутив ни вкуса, ни удовольствия.
- Не понимаю, - повторил он. - Нелепость какая-то. Этого не может быть!
Говорить об этом Томасу было крайне неприятно, но ничего другого ему не оставалось.
- Полагаю, вам не известно ни о какой-либо трагедии, ни о страхе, которые могли бы довести вашу жену до состояния столь сильного расстройства, - начал он.
Олстон вытаращил глаза.
- На что вы намекаете, сэр? Что моя жена совершила самоубийство? Как… как вы смеете? - Подбородок его затрясся от ярости.
- Можете ли вы представить обстоятельства, при которых ваша супруга приняла бы яд случайно, сэр? - спросил он.
Олстон открыл рот. И тут же закрыл. До него дошел весь смысл вопроса. Несколько секунд он силился найти иной ответ и наконец выдавил:
- Нет. Не могу. Как и не могу вообразить какой-либо причины, по которой она приняла бы его намеренно. Мина была совершенно счастливой женщиной, имела все, что только можно пожелать. Она была мне прекрасной женой, и я был рад дать ей все, что она хотела: комфорт, место в обществе, путешествия, когда она того желала, одежду, драгоценности - да положительно все. Я сам человек вполне умеренный, не подвержен приступам ярости, не склонен к крайностям. Вильгельмину любили и уважали, чего она и заслуживала.
- Стало быть, ответ нужно искать в чем-то другом. - Питт высказывал свои выводы как можно мягче. - Надеюсь, вы понимаете, сэр, что мы обязаны продолжать следствие, пока не установим причины.
- Нет… нет, я не понимаю! Почему вы не можете позволить бедной женщине упокоиться с миром? - Олстон выпрямился и поставил стакан с бренди на стол. - Теперь мы уже ничем не можем ей помочь. Но можем, по крайней мере, выказать уважение ее памяти. Строго говоря, я требую этого!
Вот это Питт терпеть не мог. Он знал - это будет, потому что это естественно. Большинство людей чувствовали и делали бы то же самое, но легче от этого не становилось. Все это было знакомо ему; он проходил через это много раз, много раз произносил эти слова, но для того, к кому он обращался, это всегда было впервые.
- Мне очень жаль, мистер Спенсер-Браун, но ваша жена умерла при невыясненных обстоятельствах. Это мог быть несчастный случай, хотя, по вашим же словам, такое представляется маловероятным. Это могло быть самоубийство, но никто не знает причины, по которой она могла бы это сделать. И это могло быть убийство. - Он посмотрел на Олстона и встретился с ним взглядом. - Я должен знать - закон должен знать.
- Это абсурд, - тихо проговорил Олстон, слишком потрясенный, чтобы злиться. - Чего ради кто-то мог желать Мине зла?
- Не имею представления. Но если кто-то все же желал, этого человека надо найти.
Олстон уставился на пустой стакан перед ним. Все ответы представлялись ему невозможными, однако разум подсказывал, что один из них должен быть правдой.
- Хорошо, - сказал он. - Но я был бы признателен, если бы вы помнили, что наш дом в трауре, и соблюдали возможные приличия. Вы, может быть, привычны к внезапной смерти, и для вас она чужой человек, но я - нет, и она моя жена.
Питт не проникся к нему инстинктивной симпатией. Спенсер-Браун был человеком суетливым и осмотрительным, тогда как Томас - экстравагантным и импульсивным, но в нем было достоинство, и оно требовало уважения.
- Да, сэр, - сдержанно отозвался инспектор. - Я видел смерть много раз, но, надеюсь, никогда не смогу воспринимать ее равнодушно, без скорби и сострадания.
- Спасибо. - Олстон поднялся. - Полагаю, вы захотите опросить слуг?
- Да, пожалуйста.
Всех их привели одного за другим, но никто не смог сообщить ничего, кроме того, что Мина пришла домой пешком в начале третьего, что лакей впустил ее, что она поднялась наверх, в гардеробную, и что вскоре после четверти третьего горничная обнаружила ее мертвой в гостиной на диване, где ее и увидели Питт и Малгру. Разумеется, никто не знал, что она ела или пила со времени завтрака, который был в середине утра - слишком рано, чтобы она проглотила яд тогда.
Когда слуги ушли, а Харрис был послан найти коробку с лекарством Олстона от желудочных колик и провести положенный осмотр кухни и других мест, Питт повернулся к Малгру.
- Не могла она принять что-то в том доме, где была с визитом между завтраком и возвращением домой? - спросил он.
Малгру выудил очередной платок.
- Зависит от того, что это было. Если я ошибаюсь и это не белладонна, значит, нам придется начинать заново. Но если это была белладонна, тогда - нет, не думаю. Белладонна действует довольно быстро. Не представляю, как Вильгельмина могла принять ее в другом доме, пройти весь путь сюда, подняться наверх, привести себя в порядок, спуститься вниз и только тогда умереть. Сожалею. Пока вам лучше предполагать, что она приняла яд здесь.
- Кто-то из слуг? - Питт в это не верил. - В этом случае нетрудно будет выяснить, кто из них принес ей что-то - только зачем?
- Рад, что это ваша работа, а не моя. - Малгру с отвращением посмотрел на платок, и Питт отдал ему свой лучший. - Благодарю. Что вы собираетесь делать?
Томас потуже затянул кашне и сунул руки в карманы.
- Собираюсь нанести несколько визитов, - сказал он. - Харрис займется приготовлениями к перевозу тела. Полицейский хирург сделает вскрытие, разумеется. Полагаю, вам надо будет помочь мистеру Спенсер-Брауну. Он выглядит вконец разбитым.
- Да. - Малгру протянул руку, и Питт пожал ее.
Пять минут спустя он был на улице, замерзший и несчастный. Оставалось еще одно, и отказаться от этой обязанности он не мог. Если Шарлотта права, то на Рутленд-плейс происходит что-то очень не хорошее: мелкая кража, подглядывание, слежка… Нельзя исключать, что смерть Мины - трагический результат происходящего здесь.
Дрожащей рукой Томас постучал в дверь Кэролайн. Для того чтобы задать ей вопросы, которые он должен задать, приятной процедуры не существовало. Она воспримет их как несносное вмешательство в ее личную жизнь, а тот факт, что это делает именно он, не улучшит, а только ухудшит дело.
Служанка его не знала.
- Да, сэр? - спросила она с некоторым удивлением. Джентльмены обычно не наносят визиты в этот час, особенно незнакомые, и это нескладное, неопрятное создание на крыльце, с растрепанными волосами, в расстегнутом пальто, здесь определенно не ждали.
- Будьте любезны, передайте миссис Эллисон, что ее хочет видеть мистер Питт. - Томас прошел мимо нее прежде, чем она успела возразить. - По срочному делу.
Имя было знакомое, но служанка не могла сразу вспомнить откуда. Она заколебалась, не зная, впускать его дальше или крикнуть на помощь слуг-мужчин.
- Да, сэр, извольте подождать в утренней гостиной, - с сомнением произнесла она.
- Конечно.
Питт послушно позволил выпроводить себя из холла в тишину задней комнаты, куда через пару минут и вошла Кэролайн. Лицо ее горело.
- Томас! Что-то случилось с Шарлоттой? - воскликнула она. - Она больна?
- Нет, нет, она вполне здорова. - Он протянул руки, чтобы дотронуться до нее успокаивающим жестом, затем вспомнил свое место. - Боюсь, тут нечто другое.
Тревога схлынула моментально, но внезапно, словно ее окликнули, вернулась, и Питт без слов понял: Кэролайн боится, что Шарлотта рассказала ему о медальоне с предательским портретом. В интересах дела было бы позволить ей и дальше так думать, поскольку она могла бы проговориться о чем-то, но слова сорвались с языка вопреки доводам рассудка.
- Боюсь, миссис Спенсер-Браун умерла сегодня днем, и причина ее смерти пока не ясна.
- Боже мой! - Шарлотта в ужасе прижала ладонь ко рту. - Какой ужас! А бедный Олстон… мистер Спенсер-Браун… уже знает?
- Да. С вами все в порядке? - Женщина побледнела, но, похоже, прекрасно владела собой. - Может, позвать служанку?
- Нет, нет, спасибо. - Кэролайн опустилась на софу. - Спасибо, что пришел, Томас. Очень любезно с твоей стороны. Прошу тебя, присаживайся. Не люблю смотреть на тебя вот так - это ужасно неудобно. - Она вздохнула и задумчиво расправила юбки. - Судя по тому, что ты здесь, надо полагать, речь не идет о смерти по естественным причинам? Несчастный случай? Из-за чьей-то неосмотрительности, быть может?
Инспектор сел напротив.
- Мы пока не знаем. Но это не дорожная авария, не падение или что еще вы имеете в виду. Похоже, это был яд.
Она вздрогнула и недоверчиво взглянула на него.
- Яд! Какой ужас - и какой абсурд! Должно быть, это был сердечный приступ, удар или еще что. Просто какая-то истеричная служанка, начитавшись бульварных романов… - Она осеклась, сплетя пальцы на коленях. - Хочешь сказать, что это убийство, Томас?
- Я не знаю, что это. Убийство, несчастный случай, самоубийство… - Нужно продолжать; чем дольше избегать этого, тем более искусственным и более акцентированным оно покажется потом. - Шарлотта рассказала, что в округе произошла серия мелких краж и что у вас бывает неприятное ощущение, будто за вами наблюдают.
- Рассказала? - Кэролайн замерла, потом выпрямилась. - Я бы предпочла, чтобы она сохранила это в тайне, но теперь говорить об этом уже поздно. Да, у нескольких человек пропали небольшие вещицы, и если ты собираешься бранить меня за то, что я не вызвала полицию…
- Вовсе нет, - сказал Томас резче, чем хотелось бы. Ему не нравилось такое отношение Кэролайн. - Просто сейчас, когда случилась смерть, я бы хотел спросить вашего мнения: не считаете ли вы вероятным, что миссис Спенсер-Браун была воровкой?
- Мина? - Кэролайн удивленно округлила глаза.
- Это может быть причиной, по которой она совершила самоубийство. Если вдруг осознала, что не может контролировать пагубное влечение.
Кэролайн нахмурилась.
- Я не понимаю, что значит "не может контролировать". Воровство - это всегда дурно. Я могу понять людей, которые воруют из-за отчаянной нужды, но Мина ни в чем не нуждалась. И в любом случае все те вещи, которые пропали, не представляют большой ценности, это просто всякие безделицы: носовой платок, крючок для застегивания пуговиц, табакерка… Зачем, бога ради, Мине их брать?
- Случается, люди берут что-то, потому что не могут ничего с собой поделать.
Говоря это, Томас понимал, что объяснение бесполезно. Свои моральные установки Кэролайн получила еще в детстве, когда добро и зло были абсолютны, и хотя жизнь и научила ее сложности в человеческих отношениях, право собственности - один из краеугольных камней общества и порядка, основа всей нравственности - никогда не подвергалось сомнению. Непреодолимые влечения - следствие страха и голода - даже принимаются, пусть и без сочувствия; или там, где дело касается плоти, по крайней мере в мужчинах - но не в женщинах, разумеется. Однако навязчивые состояния, вызванные одиночеством или несоответствием, расстройством или иными мрачными безымянными страданиями, - вне понимания, за пределами мыслимого.
- Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду, - тихо сказала теща. - Быть может, Мина знала, кто крадет вещи. Она время от времени делала намеки, что знает больше, чем ей следует говорить. Но не мог же кто-то убить ее просто для того, чтобы скрыть несколько мелких краж? Я хочу сказать, что укравшую что-то служанку, разумеется, увольняют, но возбуждать дело вряд ли станут - из-за неловкости. Не только перед собой, но и перед друзьями. Никому не хочется делать заявления и отвечать на вопросы. Но если происходит убийство, тут уж выбора нет - человека повесят. Полиция позаботится об этом.
- Если поймаем - да.
Питт не хотел вдаваться сейчас в моральное обоснование системы наказаний. Их мнения никогда не сойдутся. Они и говорить будут о разном, представляя миры, не встречающиеся даже на грани воображения. Кэролайн не знала, что такое топчак или карьер, не чувствовала вони от грязных завшивленных тел или больных тюремной лихорадкой, не видела стертых до кровавых мозолей пальцев, щиплющих паклю, - не говоря уж о камере смертника и веревке.
Кэролайн поглубже опустилась в мягкие подушки дивана, зябко ежась и думая о прошлых ужасах и смерти Сары.
- Прошу прощения, - быстро проговорил Томас, догадавшись, куда увели ее воспоминания. - Пока еще нет оснований полагать, что это было убийство. Вначале нужно поискать причины, по которым миссис Спенсер-Браун могла сама лишить себя жизни. Это деликатный вопрос, но самоубийство не предполагает уважения к чувствам. Вы случайно не знаете, не было ли у нее романтической связи, которая могла довести до такого отчаяния?
В голове у Питта билась внушенная Шарлоттой мысль о том, что у самой Кэролайн любовная связь на стороне, и мысль эта звучала так громко, что он почти ожидал от Кэролайн ответа на нее, а не на те приглаженные слова, которые он произнес вслух. Томасу стало неловко, словно он заглянул в окно чьей-то спальни.
Если Кэролайн и удивилась, то виду не подала. Возможно, она даже ожидала такого вопроса.
- Если и была, то я определенно ни о чем гаком не слышала. Должно быть, Мина была необычайно осмотрительна. Разве что…
- Что?
- Разве что это был Тормод, - задумчиво проговорила она. - Пожалуйста, Томас, ты должен понять, что я облекаю в слова просто слабые догадки, вероятности - не более того.
- Понимаю. Кто такой Тормод?
- Тормод Лагард. Он живет в доме номер три. Мина знала его много лет и явно была к нему неравнодушна.
- Он женат?
- О нет. Живет с младшей сестрой. Они сироты.
- Что он за человек?
Кэролайн на мгновение задумалась, прежде чем ответить, взвешивая факты того рода, которые он желает знать.
- Он очень привлекательный, - сказала она осторожно, - в романтическом смысле. Есть в нем нечто такое, что кажется недосягаемым, - некая замкнутость, отстраненность, одиночество. Он из тех мужчин, в которых женщины влюбляются, потому что к ним невозможно приблизиться настолько, чтобы разрушить иллюзию. Он всегда остается чуточку недостижимым. Сейчас в него влюблена Амариллис Денбай, а до нее были другие.
- А он… - Питт не знал, как приемлемо выразить то, что он хочет спросить.
Кэролайн улыбнулась, внезапно заставив почувствовать себя неуклюжим и очень молодым.
- Нет, насколько мне известно. В противном случае, полагаю, я бы услышала. Свет ведь очень мал, особенно на Рутленд-плейс.
- Понятно. - Лицо Томаса пылало от прилившей крови. - Стало быть, миссис Спенсер-Браун могла страдать от безответной любви?
- Возможно.
- А что вы знаете о мистере Спенсер-Брауне? - спросил Питт, переходя к другой теме, требовавшей серьезного изучения. - Не мог ли он иметь связи с другими женщинами? И не могла ли миссис Спенсер-Браун, узнав об этом, наложить на себя руки?
- Олстон? Боже милостивый, нет! В такое почти невозможно поверить. Конечно, он довольно приятный в своем роде, но пылким его никак не назовешь. - Кэролайн бледно улыбнулась. - Бедняга. Представляю, как он расстроен ее смертью - и характером ее, и самим фактом. Выясни все как можно быстрее, Томас. Подозрения и досужие домыслы ранят глубже, чем, думаю, ты можешь себе представить.
Питт не стал спорить. Кто может сказать, что понимает всю бездонную глубину боли другого?
- Я постараюсь, - пообещал он. - Вы можете рассказать мне что-то еще?
Инспектор знал, что должен спросить ее о предполагаемом преследователе. Не мог ли тайный наблюдатель, кто бы он ни был, узнать о Мине и Тормоде Лагарде, если там было что знать; или о том, что Мина - воровка, если кражи и впрямь ее рук дело? Был и другой вариант: если Мина узнала, кто вор, и ее за это убили.
А вот еще такая мысль: Мина была воровкой и стащила что-то настолько потенциально опасное для владельца, что ее убили ради возвращения компрометирующей вещицы. Чего-то вроде медальона с предательским портретом внутри или даже улики, еще более компрометирующей… Что еще могла она украсть? Поняла ли цену украденного и не попробовала ли приложить руку к шантажу - необязательно ради денег, быть может, исключительно ради власти над кем-то…
Питт взглянул на гладкое, с персиковым румянцем лицо Кэролайн, высокие скулы и тонкую шею, напомнившую ему о Шарлотте, длинные изящные руки - точно как у нее. И не смог заставить себя спросить.
- Нет, - искренне ответила теща, не догадываясь о битве в его душе. - Боюсь, пока больше ничего.
И вновь он упустил возможность.
- Если что-нибудь вспомните, пришлите записку, и я сразу приеду. - Томас поднялся. - Как вы сказали, чем скорее мы узнаем правду, тем менее болезненным это будет для всех. - Он дошел до двери и обернулся. - Полагаю, вы знаете, где миссис Спенсер-Браун была сегодня в первой половине дня? Она навещала кого-то поблизости, потому что ходила пешком.
Лицо Кэролайн чуть заметно напряглось, и она затаила дыхание, понимая, что это значит.
- О, ты не знал? Она ходила к Лагардам. Я была чуть позже у Чаррингтонов, и кто-то упомянул об этом - сейчас не помню кто.
- Спасибо, - мягко ответил Питт. - Быть может, это объяснит, что случилось. Бедная женщина. И бедный мужчина. Пожалуйста, не рассказывайте об этом никому больше. Будет лучше по возможности сохранить все в тайне.