Он сидел за своим коричневым деревянным столом в полицейском участке, разглядывая бесперспективный список украденных предметов и думая о Шарлотте, когда в кабинет вошел констебль с узким, словно сжатым, лицом, острым носом и живыми глазами.
- Смерть, - лаконично изрек он.
Питт поднял голову.
- Да уж. Необычным такое событие, к сожалению, не назовешь. Чем заинтересовало вас именно это?
Его воображение рисовало переулки, скопища гниющих трущоб, лачуги, подступающие с тыла к крепким, просторным домам почтенных горожан. Люди умирают в них ежедневно и ежечасно: одни от холода, другие от болезней и голода, а кого-то убивают. Питт мог позволить себе заниматься только последними, да и то не всегда.
- Кто? - спросил он.
- Женщина. - Слова констебль тратил бережливо, как и деньги. - Богатая. Приличный адрес. Замужем.
Уже интересно.
- Убийство? - с надеждой спросил Томас и сам себя устыдился. Убийство - двойная трагедия, не только для жертвы и тех, кому погибший был дорог, но и для убийцы тоже, и тех, кто любил или жалел страдальца с истерзанной душой. Но такая смерть все же не столь заурядно сера и в меньшей степени является неотъемлемой частью неохватной проблемы, чем смерть от уличного насилия или бедности, присущей самой природе трущоб.
- Не знаю. - Констебль неотрывно смотрел на Питта. - Надо выяснять. Может быть.
Томас смерил его холодным взглядом.
- Кто умер? - спросил он. - И где?
- Некая миссис Вильгельмина Спенсер-Браун, - ответил констебль. - Дом одиннадцать, Рутленд-плейс.
Питт выпрямился.
- Вы сказали - Рутленд-плейс, Харрис?
- Да, сэр. Знаете это место, да, сэр?
Харрис добавил "сэр", только чтобы не выглядеть наглецом. Обычно он не утруждал себя излишними любезностями, но Питт был его начальник, а Харрис хотел остаться на этой работе. Даже если это не убийство, что вполне вероятно, смерть в высшем обществе все равно намного интереснее, чем заурядные бытовые преступления, которыми ему пришлось бы заниматься в противном случае. Настоящие загадки попадались не слишком часто.
- Нет, - сурово ответил Томас, - не знаю. - Он встал и отодвинул стул, царапнув им по полу. - Но, полагаю, мы скоро узнаем. Что известно о миссис Вильгельмине Спенсер-Браун?
- Немногое. - Они взяли свои пальто, шарфы и шляпы и вышли из полицейского участка на мартовский ветер.
- Итак? - потребовал ответа Питт, оглядывая улицу в надежде увидеть пустой кэб.
Харрис прибавил шагу, чтобы не отставать.
- Чуть за тридцать, весьма респектабельная леди, ни в чем предосудительном не замечена. - Впрочем, - добавил он, - это и неудивительно, с таким-то адресом. Куча денег, куча слуг, судя по всему. Хотя наружность бывает обманчива. Знавал я таких, у которых трое слуг, бомбазиновые шторы - а на столе ничего, кроме хлеба да овсянки. Одна только видимость.
- У миссис Спенсер-Браун бомбазиновые шторы? - осведомился Питт и резко отскочил в сторону, когда мимо, брызнув на тротуар смесью грязи и навоза, пронесся экипаж. Чертыхнувшись себе под нос, он громко крикнул: - Извозчик!
Харрис поморщился.
- Не знаю, сэр. Только что получил сообщение. Сам там еще не был. Нужен кеб, сэр?
- Ну, разумеется! - Томас сердито зыркнул на него. - Дубина! - буркнул он себе под нос, но уже в следующую секунду вынужден был забрать слово назад - Харрис живо выскочил на дорогу и остановил кеб чуть ли не на ходу.
Через минуту они сидели в тепле экипажа, бодрой рысью несущего их к Рутленд-плейс.
- Как она умерла? - продолжил Питт.
- Яд, - ответил Харрис.
Томас удивился.
- Откуда вы знаете?
- Доктор так сказал. Он нас и вызвал. У него один из этих новых аппаратов.
- Каких новых аппаратов? О чем вы говорите?
- О телефонах, сэр. Аппарат, который вешают на стенку и…
- Я знаю, что такое телефон! - резко оборвал подчиненного Питт. - Стало быть, доктор позвонил по телефону. Кому он позвонил? У нас ведь нет телефона!
- Своему другу, который живет прямо за углом от нас… некоему мистеру Уордли. Этот мистер Уордли и послал к нам своего человека с запиской.
- Понятно. И доктор сказал, что ее отравили?
- Да, сэр, таково его мнение.
- Что-нибудь еще?
- Пока нет, сэр. Отравлена сегодня пополудни. Ее горничная обнаружила.
Питт вытащил часы. Четверть четвертого.
- Во сколько? - спросил он.
- Примерно в четверть третьего или чуть позже.
Должно быть, служанка пошла узнать, ждать ли им гостей к чаю или не собирается ли миссис Спенсер-Браун выходить сама, подумал Питт. Он уже знал кое-что о привычках в высшем свете и заведенном дневном распорядке.
Спустя несколько минут они уже катили по Рутленд-плейс, и Томас с интересом оглядывал аккуратные фасады домов, чуть отстоящих от тротуара, с идеально чистыми проходами, кое-где затененными деревьями, и обращенными к свету окнами. К одному из домов подъехала карета, лакей помог леди сойти и закрыл за ней дверцу. Чуть дальше отъезжала другая. В одном из этих домов жила Кэролайн. Питт никогда там не был; стороны пришли к молчаливому согласию, что такой визит доставил бы неловкость как хозяевам дома, так и самому Томасу. Они встречались время от времени, но на нейтральной территории, где какие-либо сравнения были невозможны, хотя ни те, ни другие к ним вовсе и не стремились.
Кэб остановился, они вышли и расплатились.
- Одиннадцать, - сказал Харрис, когда они поднялись на крыльцо.
Дверь открылась еще до того, как они подошли к ней, и лакей впустил их с такой поспешностью, какую только позволяло его достоинство. Никто здесь не хотел, чтобы в округе топталась полиция и все соседи видели, что одному из них пришлось ее вызвать. Нерасторопность в таком деле могла обойтись лакею дороже даже, чем продвижение по службе.
- Инспектор Питт, - сдержанно представился Томас, сознавая присутствие трагедии, какого бы рода она ни оказалась.
Он привык к смерти, но она не переставала трогать его, и он по-прежнему не знал, что говорить перед лицом утраты. Слова тут значения не имели. Ему не хотелось показаться банальным или бесчувственным, но Томас боялся, что именно таким часто и предстает, просто потому что чувствует это извне. Он незваный гость, чужак, напоминание о самых мрачных возможностях, самое неприятное объяснение.
- Да, сэр, - отозвался лакей. - Вы, без сомнения, захотите поговорить с доктором Малгру. За мистером Спенсер-Брауном послана карета, но он пока еще не вернулся.
- Вы знаете, где он? - спросил Питт чисто по привычке.
- Да, сэр. Он отправился в город, как всегда. Мистер Спенсер-Браун, полагаю, имеет интерес в нескольких предприятиях. Состоит в совете директоров ряда важных коммерческих фирм и одной газеты. Пожалуйста, сюда, сэр, я провожу вас в утреннюю гостиную, где ожидает мистер Малгру.
Питт и Харрис последовали за ним через холл в заднюю половину дома. Оглядывая обстановку, Томас отметил, что в нее вложены очень большие деньги, пусть даже только для того, чтобы пустить пыль в глаза. Если бы у Спенсер-Браунов возникли финансовые затруднения, несколько картин с лестницы и из холла обеспечили бы их таким доходом, на который Питт мог бы прожить несколько лет. Верно оценивать стоимость картин он научился благодаря профессиональным связям в мире искусства.
Огонь в камине утренней гостиной только что не рвался наружу, и Малгру стоял так близко к нему, что Питту показалось, будто он чувствует запах подпаленной шерсти брюк. Доктор оказался мужчиной плотного сложения, с густыми седыми волосами и седыми усами. Глаза его слезились, а нос заметно покраснел. Когда полицейские вошли, он громко чихнул и вытащил из кармана большой носовой платок.
- Простуда, - объяснил он то, что в объяснении не нуждалось. - Отвратительная штука. Лекарства от нее нет. И никогда не было. Я - Малгру. Полагаю, вы из полиции?
- Да, сэр. Инспектор Питт и констебль Харрис.
- Здравствуйте. Ненавижу холодную весну - нет ничего хуже, разве только холодное лето.
- Я так понимаю, горничная нашла миссис Спенсер-Браун мертвой, когда пошла узнать насчет планов на день? - спросил Питт. - Служанка позвонила вам?
- Не совсем так. - Малгру убрал платок. - Она сказала дворецкому - что, полагаю я, вполне естественно. Дворецкий пошел посмотреть сам, потом отправил ко мне лакея. Я живу тут за углом и сразу пришел. Сделать ничего уже не мог. Бедняжка была мертва. Я позвонил приятелю, Уильяму Уордли, а уж он отправил записку вам. - Доктор снова чихнул и выхватил платок.
- Вам надо чем-то полечиться, - сказал Питт, отступая на шаг. - Попить горячего, горчичники…
- Лекарства нет. - Малгру покачал головой и махнул рукой. - Ничего не помогает… Яд, но пока не могу наверняка сказать какой.
- Вы вполне уверены? - Томасу не хотелось оскорбить доктора, слишком явно подвергая сомнению его компетентность. - Не могла ли это быть какая-то форма заболевания?
Малгру прищурился и пристально посмотрел на инспектора.
- Клясться не стал бы, но не хочу ждать, пока смогу сказать точно. Тогда вам слишком поздно будет осматривать место преступления. Не дурак, знаете ли.
Питт не без труда сдержал улыбку и постарался придать лицу более приличествующее случаю выражение.
- Спасибо. - Ничего более соответствующего ситуации он не придумал. - Насколько я понимаю, вы были постоянным врачом миссис Спенсер-Браун?
- Естественно. Потому они меня и позвали. Совершенно здоровая женщина. Обычные мелкие недомогания время от времени, но у кого их не бывает?
- Не могла ли она принять слишком большую дозу какого-нибудь лекарства?
- Ничего такого я ей не давал. Время от времени случалась простуда или приступ меланхолии. Но от этого лекарства нет, знаете ли. Просто часть жизни - смирись и прими достойно. Немного сочувствия, если удастся, и хороший сон.
Питт вновь удержал улыбку.
- А как насчет остальных в доме? - спросил он.
- Что? А. Сомневаюсь, что у нее достало бы глупости выпить чужое лекарство. Она-то была неглупа! Но, с другой стороны, полагаю, могла. Когда дело касается лекарств, здравого смысла хватает не всем. - Он снова громко чихнул. - Прописывал мистеру Спенсер-Брауну одно лекарство от желудочных колик. Хотя, думаю, он сам же в них и виноват. Пробовал сказать ему это, да только нарвался на резкую отповедь.
- Желудочные колики? - переспросил Питт.
- Из-за рациона питания главным образом. - Малгру покачал головой и высморкался. - Ест всякую дрянь, неудивительно, что у него колики. Странный парень - как будто от этого какой-то прок! - Доктор косо взглянул на инспектора, словно ожидая возражений.
- Точно, - согласился Томас. - Большая доза этого лекарства могла бы привести к смерти?
Малгру состроил кислую мину.
- Полагаю, могла, если размешать все и выпить.
- Есть ли вероятность случайной передозировки? Если, к примеру, у миссис Спенсер-Браун были желудочные боли и она подумала, что облегчит их, одолжив лекарство мужа?
- Велел держать запертым в шкафчике, но, полагаю, если он не послушался, она могла принять. Но не столько, чтобы принять по ошибке смертельную дозу.
- Инструкции на пузырьке?
- На коробке. Это порошок. И да, само собой, они есть. Не раздаю яды направо и налево, знаете ли.
- Яды?
- Оно содержит белладонну.
- Ясно. Но мы пока не знаем, отчего она умерла. Или, по крайней мере, если и знаем, вы этого не сказали? - Он смотрел с надеждой.
Малгру взглянул на него поверх платка и торжественно высморкался. Полез в карман за другим и не нашел. Питт вытащил свой запасной и спокойно протянул ему.
- Благодарю. - Малгру взял платок. - Вы джентльмен. Это-то меня и удручает. Не могу пока поклясться, но у меня сильное подозрение, что ее убила белладонна. Очень похоже. На плохое самочувствие определенно не жаловалась. Только вернулась с раннего визита к кому-то из соседей - и умерла в течение пятнадцати-двадцати минут после того, как вошла в гостиную. Совершенно внезапно. Ни рвоты, ни крови. И конвульсий, по-видимому, не было. Увеличенные зрачки, сухой рот - именно так бывает от белладонны. Сердце останавливается.
Вся картина встала вдруг перед Питтом: умирающая в одиночестве женщина, стесненное дыхание, боль, свет меркнет, оставляя ее перед лицом тьмы, паралича и ужаса…
- Бедняжка, - произнес Томас вслух, удивив самого себя.
Харрис смущенно прокашлялся.
Лицо Малгру смягчилось, и в глазах, когда он посмотрел на Питта, мелькнуло что-то похожее на одобрение.
- Может быть, и самоубийство, - медленно проговорил он. - По крайней мере, теоретически. Причины не знаю, но так обычно и бывает. Одному Господу ведомо, какие тайные страдания скрываются за вежливыми масками, которые носят люди. Ей-богу, я не знаю!
Сказать было нечего; молчание казалось единственным подобающим ответом. Питт подумал, что надо бы не забыть послать Харриса найти коробку с лекарством мистера Спенсер-Брауна и определить точно, сколько его было использовано.
- Хотите посмотреть на нее? - спросил Малгру через минуту.
- Да, пожалуй, - ответил Томас.
Малгру медленно направился к двери; Питт с Харрисом проследовав за ним через холл, мимо сурово стоящего на страже лакея, вошли в гостиную с задернутыми в знак признания смерти шторами.
Это была большая комната с изящными креслами со светлой обивкой и диванами во французском стиле - гнутые ножки и много резного дерева. Повсюду вышивки, изобилие искусственных цветов из шелка и несколько приятных пасторальных акварелей. В иных обстоятельствах это была бы очаровательная, пусть и несколько перегруженная вещами комната.
Вильгельмина Спенсер-Браун лежала на кушетке - голова запрокинута, глаза и рот широко открыты. Ни умиротворением, ни покоем сна здесь и не пахло.
Питт подошел и, ни к чему не притрагиваясь, присмотрелся. Душа ушла, и не осталось ни той приватности, куда не позволено вторгаться, ни чувств, которые можно было бы задеть, но он все равно вел себя так, как если бы все это было. Томас ничего не знал о ней, была ли она доброй или жестокой, щедрой или скупой, смелой или трусливой; но ради себя, как и ради нее, он хотел выказать ей хотя бы немного уважения.
- Вы увидели все, что хотели? - не оборачиваясь, спросил он Малгру.
- Да, - ответил доктор.
Инспектор подвинул ее чуть вперед, придав положение, в котором она выглядела так, будто прилегла отдохнуть, сложил ей руки, хотя расцепить их не смог, и опустил веки.
- Она пробыла тут минут пятнадцать-двадцать до того, как ее обнаружила служанка? - спросил он.
- Так она говорит.
- Что бы это ни было, оно подействовало быстро. - Питт повернулся и осмотрелся - ни стакана, ни чашки видно не было. - Что она ела или пила? - Он нахмурился. - Здесь, похоже, ничего нет. Служанка что-нибудь убирала?
- Спрашивал. - Малгру покачал головой. - Сказала, что нет. На взбалмошную девицу не похожа. Не вижу, с чего бы ей лгать. Думаю, когда нашла свою хозяйку мертвой, ей было не до уборки.
- Значит, она приняла это не здесь, - заключил Питт. - Жаль. Упростило бы дело. Что ж, вам придется провести вскрытие и сказать мне, что это было и, если возможно, сколько и когда.
- Естественно.
Питт еще раз взглянул на тело. Больше узнать от него было нечего. Никаких признаков насилия, но, с другой стороны, поскольку миссис Спенсер-Браун была одна, он и не ожидал найти их. Она приняла яд по доброй воле; но знала жертва или нет, что это было, еще предстоит выяснить.
- Давайте вернемся в утреннюю гостиную, - предложил Питт. - Не вижу здесь ничего, что могло бы нам помочь.
Все поспешили к огню. В доме не было холодно, но холод в мыслях передавался телу.
- Что она была за женщина? - спросил Питт, когда дверь закрылась. - И не прячьтесь за профессиональной конфиденциальностью. Я хочу знать, самоубийство это, несчастный случай или убийство, и чем скорее узнаю, задавая как можно меньше вопросов родным, тем легче будет для них. Им и без того тяжело придется.
Малгру состроил несчастную мину и высморкался в платок Питта.
- Не могу представить несчастный случай, - сказал он, глядя в пол. - Неглупая женщина, по-своему толковая, сообразительная, все мигом подмечала. Менее рассеянной женщины мне знать не доводилось.
Томасу не нравился вопрос, который он должен был задать, но ни избежать его, ни облечь в более мягкую форму возможным не представлялось.
- Была ли причина, по которой она могла бы покончить с собой?
- Нет, иначе я сказал бы об этом.
- Привлекательная, женственная, изящная особа. Мог у нее быть любовник?
- Наверное, если бы она захотела. Но если вы спрашиваете, известно ли мне о чем-то таком, то нет, неизвестно. Никогда никаких сплетен о ней не слышал - даже тех, что передаются по секрету. - Доктор посмотрел Питту в лицо.
- А как насчет мужа? - не отставал инспектор. - Могла ли у него быть женщина, любовница? И не могло ли это довести его жену до самоубийства?
- Олстон? - Малгру удивленно вскинул брови. Мысль эта явно не приходила ему в голову. - Я бы сказал что это крайне маловероятно. Такой, знаете ли, бесстрастный тип. С другой стороны… кто знает, плоть полна сюрпризов. Нет ничего более диковинного в человеческом существе, чем его пристрастия в данной сфере. Мне пятьдесят два года, и двадцать семь из них я был доктором. Казалось бы, ничто не должно меня удивлять - но ведь удивляет!
Иные, еще более неприятные мысли посетили Питта - мысли о других мужчинах, мальчиках, даже детях. Узнай жена о чем-то подобном, жизнь могла показаться невыносимой. Но это всего лишь ни на чем не основанное предположение.
За этими мыслями последовали другие. Шарлотта говорила о кражах, об ощущении слежки. Вдруг эта женщина была воровкой и, когда поняла, что ее разоблачили, покончила с собой перед лицом несмываемого позора? Общество жестоко, оно редко прощает и никогда ничего не забывает. На Питта словно дохнуло страданием, холодным, как январский снег. Бедная женщина. Если он узнает, что это так, то найдет способ избежать огласки.
- Не придавайте большого значения тому, что я болтаю, инспектор. - Малгру посмотрел на него серьезно. - Я ничего не имею в виду, просто рассуждаю.
Томас заморгал.
- Я так и понял, - осторожно сказал он. - Когда такое происходит, уверенности не может быть ни в чем.
Из холла донесся какой-то шум, голоса, то повышающиеся, то стихающие, после чего дверь резко распахнулась.
Все одновременно обернулись, понимая, чего ожидать, и страшась этого. Только Харрис держался спокойно, зная, что ему не придется ничего говорить.
Олстон Спенсер-Браун предстал перед ними, потрясенный и негодующий.
- Кто вы такой, черт побери, сэр? - Он просверлил Питта гневным взглядом. - И что делаете в моем доме?
Томас понимал и принимал его гнев, но избежать дальнейшей неловкости не было никакой возможности.
- Инспектор Питт, - представился он. - Мистер Малгру позвал меня, как того требовал его долг.