- А, это вы, - проворчал комиссар, - у вас также возникла мысль, что здесь можно что-либо найти? Да, кстати… Один из инспекторов утверждает, что в день убийства, когда мы пришли сюда вдвоем, тут была дюжина любительских фото. И он говорил, что вы их разглядывали.
- Ошибка, - небрежно обронил Виктор.
- Это другое дело. Потом вот еще… Элиз Массон носила на шее шелковый платок, оранжевый с зеленым… Вы его случайно не видели? Вероятно, им воспользовались для совершения убийства…
Комиссар пристально посмотрел на Виктора, а тот ответил все с той же беззаботной легкостью:
- Не видел.
- А был на ней этот платок, когда вы видели Элиз с бароном?
- Не припомню. А что говорит барон?
- Ничего. - И комиссар ворчливо добавил: - Странно!
После минутного молчания следующий вопрос:
- Вы не разыскивали какую-нибудь подругу Элиз?
- Подругу?
- Да. Мне говорили об Арманде Дютрен. Вы ее знаете?
- Не знаю.
- Ее нашел один из моих людей. Она сказала ему, что уже допрошена инспектором из полиции. Я думал, что это были вы.
- Нет, не я…
Видимо, присутствие Виктора раздражало Молеона.
В конце концов, когда Виктор собрался уходить, комиссар сообщил:
- С минуту на минуту ее доставят сюда.
- Кого?
- Мадемуазель… Постойте, кажется идут.
Виктор и глазом не моргнул. Все его поведение сводилось к тому, чтобы помешать коллегам заняться этой частью дела, чтобы Молеон не добрался до дамы из "Балтазара". Если бы Молеон обошел его, все было бы потеряно. Одним взглядом Виктор приказал молодой женщине молчать. Она сначала удивилась, а потом поняла. Ее ответы были крайне неопределенны:
- Конечно, я знала бедную Элиз. Но она никогда со мной не откровенничала. Мне неизвестно, кто ее посещал. Оранжевый с зеленым платок? Фотографии? Нет. Не знаю.
Оба полицейских отправились в префектуру. Молеон хранил мрачное молчание. Как только они пришли, Виктор беззаботно сказал:
- Я с вами прощаюсь. Завтра уезжаю.
- Да?
- В провинцию… Интересный след… Я на него рассчитываю…
- Я забыл вам сказать, - перебил его Молеон, - что с вами хотел переговорить начальник полиции.
- По какому вопросу?
- Насчет шофера… Который возил д'Отрея с вокзала на вокзал. Мы его разыскали.
- Черт возьми! - вырвалось у Виктора. - Вы меня опередили.
3
Виктор помчался по лестнице префектуры, сопровождаемый с трудом поспевающим за ним Молеоном, велел доложить о себе, а затем вошел в кабинет начальника.
- Кажется, мой шофер найден? - обратился он к господину Готье после обычных приветствий.
- Как? Молеон вам еще не сказал? Только сегодня этот человек увидел в газете фотографию барона д'Отрея и прочел, что полиция разыскивает шофера, возившего барона с вокзала на вокзал в пятницу, на следующий день после убийства. Он сразу же явился к нам. Ему предъявили для опознания барона д'Отрея, и он сразу же его опознал.
- Господин Валиду его уже допрашивал? Что-нибудь известно о перемещениях барона? Он поехал по названному им шоферу адресу?
- Нет.
- Значит, он делал пересадку в городе?
- Нет.
- Нет?
- Он почему-то поехал с Северного вокзала на площадь Этуаль и лишь оттуда проследовал на вокзал Сен-Клу. Так что он сделал совершенно бесполезный крюк.
- Нет, не бесполезный, - тихо пробормотал Виктор. И спросил: - А где этот шофер?
- Здесь, в одном из кабинетов. Так как вы говорили мне, что хотели бы его повидать и, больше того, через два часа после свидания с шофером вы собирались нам вручить похищенные боны, то я его задержал.
- С момента, как он здесь появился, он с кем-нибудь говорил?
- Ни с кем, кроме господина Валиду.
- Как его зовут?
- Николя. Это мелкий собственник. У него только эта машина. Он на ней и приехал. Она во дворе.
Виктор задумался. Начальник смотрел на него с таким интересом, как будто от поведения Виктора зависела судьба всего дела.
Наконец господин Готье не выдержал:
- Ну, что же, Виктор? Как ваше обещание? Вы нам что-нибудь скажете? Вы уверены в себе?
- Настолько, насколько можно быть уверенным в безупречной логике размышлений.
- Значит, дело всего лишь в цепи рассуждений и размышлений… В логических построениях…
- В полицейском деле, шеф, все зависит от правильного заключения… Если не от случая.
- Хватит рассуждать, Виктор. Объяснитесь!
И он объяснил.
- Мы следили за бонами, как они переходили из рук в руки, от Страсбурга до Бикока, то есть до того момента, когда д'Отрей положил их в карман. Как д'Отрей провел эту ночь, оставим в стороне. Впрочем, и об этом я позже выскажу свои соображения. Во всяком случае, утром в пятницу он явился к своей любовнице с богатой добычей. Чемоданы были наготове, и беглецы отправились на Северный вокзал. Сначала они как будто ожидали поезд, но вдруг, по неясным причинам, изменили свои намерения и отказались от отъезда. Это было в двадцать пять минут шестого. Д'Отрей отправил свою любовницу на вокзал Сен-Лазар в шесть часов вечера. В этот момент он узнал из вечерней газеты, которую только что купил, что его подозревают и что полиция его разыскивает. Конечно, его подстерегают на станции Гарт… Поедет ли он туда с бонами? Разумеется, нет. Ни в коем случае! В этом нет никакого сомнения. Значит, между двадцатью пятью минутами шестого и шестью часами он где-то надежно упрятал свою добычу.
- Но автомобиль нигде не останавливался.
- Да. Вот почему я выбрал одно из двух: либо он сговорился с шофером и передал ему пакет…
- Невозможно!
- Либо он оставил пакет в машине.
- Еще менее возможно!
- Почему?
- Но следующий пассажир взял бы пакет себе! Миллион не оставляют на сиденье такси.
- Нет, конечно. Но его можно спрятать там.
Комиссар Молеон расхохотался.
Но господин Готье нахмурился.
- Как спрятать? - удивился он.
- Отрывают сантиметров десять от бордюра, в отверстие под обшивку засовывают боны, опять прикрепляют бордюр, и дело сделано!
- Но на это нужно время.
- Вот именно, шеф. В этом-то и заключается причина, в силу которой д'Отрей заставил шофера сделать то, что вы назвали бесполезным крюком. И барон вернулся в Гарт абсолютно спокойный за свою добычу, зная, что в любой момент он розыщет по номеру того же таксиста и возьмет обратно ценности, которые спрятал.
- Тем не менее его подозревали.
- Да, но он был уверен, что боны мы не найдем. А подозрения останутся подозрениями… Однако он в этом просчитался.
- Как это?
- А очень просто. Ведь автомобиль сейчас во дворе префектуры?
Молеон пожал плечами. Начальник позвонил и потребовал, чтобы к нему привели шофера.
Через пару минут шофер вошел в кабинет.
- Покажите нам вашу машину, - попросил Готье.
Все находившиеся в кабинете спустились во двор префектуры, где стояла машина. Это был старый автомобиль, должно быть участвовавший еще в битве на Марне, когда все такси Парижа были мобилизованы для быстрой переброски французских войск и закрытия прорыва.
- Надо ехать? - осведомился шофер.
- Нет, друг мой, не беспокойтесь.
Виктор открыл дверцу и внимательно осмотрел левую сторону кабины, потом правую.
Над правым бортом, вдоль кожаного бордюра, обшивка слегка вздулась и была наскоро прикреплена нитками.
Виктор вынул перочинный нож, обрезал нитки и, запустив пальцы под обшивку, пробормотал:
- Здесь что-то есть!..
Он извлек из тайника кусочек картона… и сразу же издал крик ярости!
Это была визитная карточка Арсена Люпена с надписью:
"Примите мои извинения и заверения в лучших чувствах".
Молеон буквально затрясся от хохота и простонал:
- Забавно! Ох, забавно! Старый трюк нашего друга Люпена! Он опять появился и дает о себе знать. Вместо девятисот тысяч он посылает вам кусок картона. Виктор, вы ставите себя в смешное положение…
- Не думаю, - возразил господин Готье. - Скорее надо говорить о другом, о прозорливости Виктора.
Тот же спокойно заметил:
- Собственно говоря, шеф, нам известно, что Люпен тертый калач. Если у меня интуиция, то что же сказать о нем? Ведь у него нет того, что мы называем ресурсами полиции.
- Вы не отказываетесь от дела и не подадите в отставку, я надеюсь?
Виктор улыбнулся.
- Это задержит дело лишь недели на две, шеф. Спешите, комиссар, если не хотите, чтобы я оставил вас позади…
Он отдал начальству честь и, повернувшись на каблуках, удалился.
За обедом он просматривал газеты, где уже все было расписано в мельчайших деталях.
Отмечалась его проницательность. Но сколько лести расточалось газетами в адрес Арсена Люпена!
Вечером Виктор узнал о самоубийстве барона Максима д'Отрея. Исчезновение бон сломило того окончательно. Он перерезал себе вены осколком стекла. Это было чем-то вроде немого признания.
Что же касается Виктора, то он снова превратился в Маркоса Ависто, приехавшего из Перу и проживающего в отеле "Кембридж".
Вечером в его номере зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал знакомый голос:
- Господин Ависто? Простите, Ависто… Это княжна Александра Базилева. Если у вас не предвидится ничего лучшего, зайдите ко мне поболтать. Это доставило бы мне большое удовольствие…
- Зайти? Когда?
- Сейчас, если вы расположены.
Глава 7
Сообщники
1
Виктор потер руки.
"Так и есть! Клюнула! Но чего она от меня хочет? Найду ли я обеспокоенную, испуганную женщину, ищущую подмоги и готовую довериться? Маловероятно… Мы только на втором этапе, и будет, без сомнения, еще и третий и даже четвертый, прежде чем я достигну своей цели. Но неважно. Существенно то, что она испытывает необходимость повидаться со мной. Для остального нужно одно - терпение".
Он посмотрел на себя в зеркало, поправил галстук и вздохнул.
"Какая досада! Она воспринимает меня как старика… Конечно, взгляд еще живой, да и фигура в порядке, но… Но все же старик…"
Перед дверью княжны Виктор на минуту задержался. Она была полуоткрыта. Он вошел.
Александра ожидала его, стоя на пороге будуара. Она, улыбаясь, протягивала руку, как будто в светском салоне принимала высокого гостя.
- Благодарю за визит, - промолвила она, приглашая его садиться.
Пеньюар из белого шелка оставлял открытыми руки, прекрасные плечи и шею. На лице не было ни высокомерия, ни рассеянного безразличия - ее обычной маски. Во всем ее поведении сквозило желание понравиться. Она была воплощением любезности, дружелюбия, милой женщиной, которая покоряет вас сразу своей интимностью.
Будуар был типичен для всех крупных отелей, но тем не менее в нем царила атмосфера элегантности, создаваемая полумраком, небрежно брошенными несколькими ценными книгами и тонким запахом дорогого табака. На круглом столике в живописном беспорядке были навалены газеты.
Прервав затянувшееся молчание, она смущенно проговорила:
- Я чувствую себя неловко.
- Неловко?
- Ну да… Я вас пригласила… и не очень хорошо себе представляю, зачем…
- Зато я это знаю, - улыбнулся он.
- Ну и зачем же?
- Вам просто скучно.
- В самом деле, - согласилась она. - Но эту скуку, которая является несчастьем моей жизни, невозможно одолеть пустой болтовней.
- Да, пожалуй, она отступит только перед рискованными действиями, насилием и опасностями.
- Значит, вы ничего не сможете сделать для меня?
- Смогу.
- Как же?
- Я могу навлечь на вас страшные опасности и бури, вызвать катастрофы, - пошутил он. И добавил уже более серьезно: - Но нужно ли это? Когда я думаю о вас - а это бывает довольно часто, - я спрашиваю себя: не была ли ваша жизнь цепью непрерывных опасностей?
Ему показалось, что она слегка покраснела.
- А что заставляет вас так думать? - осведомилась она.
- Дайте мне вашу руку…
Княжна протянула ему руку. Виктор долго изучал ладонь, потом произнес:
- Здесь как раз то, что я и рассчитывал увидеть. Вы кажетесь себе такой сложной, загадочной, а не самом деле являетесь простой и понятной натурой, и то, что я уже знал по вашим глазам и по вашему поведению, подтвердили линии вашей руки. Что странно в вас, так это сочетание смелости, постоянный поиск опасностей и… потребность в покровительстве. Вы любите одиночество, но бывают все же моменты, когда это одиночество становится для вас невыносимым, и вы зовете не важно кого, чтобы защитить вас от кошмаров, созданных вашим воображением. Вами нужно руководить. Вам нужен хозяин. Вы сильны в испытаниях и страдаете от скуки, теряясь перед рутиной, перед привычной монотонностью жизни. Таким образом, все в вас противоречиво: ваше спокойствие и ваш задор, ваш ясный рассудок и дикие инстинкты, ваша чувственность, ваше желание любить и стремление к независимости…
Он отпустил ее руку.
- Я не ошибся, не правда ли? Ведь вы такая, какой я вас вижу?
Она опустила глаза, уходя от его пристального взгляда, проникающего так глубоко в секреты ее души. Закурила сигарету, потом встала и переменила тему разговора, кивнув на газеты и заметив небрежно:
- Что вы скажете об этой истории с бонами?
Это был первый намек на дело, которое, без сомнения, составляло для них обоих главную реальность в мыслях и заботах.
Так же небрежно, как она спросила, он ответил:
- История очень темная…
- Без сомнения, - согласилась она. - Но все же есть новые факты.
- Новые?
- Да. Например, самоубийство барона д'Отрея, что по существу является своего рода признанием.
- Вы в этом уверены? Он покончил жизнь самоубийством потому, что ему изменила любовница, и у него больше не осталось надежды получить деньги, которые было попали в его руки. Но разве он убил папашу Ласко?
- А кто же мог его убить?
- Сообщник.
- Какой сообщник?
- Человек, убегавший из павильона. Он может быть и Гюставом Жеромом, и любовником женщины, скрывшейся через окно.
- Любовником этой женщины?
- Да, Арсеном Люпеном.
Она возразила:
- Но Арсен Люпен не преступник такого рода. Он не убивает…
- Он мог быть к этому вынужден ради своего спасения.
Несмотря на усилия, которые каждый из них делал, чтобы владеть собой, беседа, начавшаяся в безразличном тоне, принимала мало-помалу драматический характер, и Виктор наслаждался этим. Он не смотрел на нее, но догадывался, что она дрожит и чувствовал страстный интерес, с каким она задала следующий вопрос.
- А что вы думаете об этой женщине?
- Даме из кинотеатра?
- Вы полагаете, что это та самая женщина, что была в Бикоке?
- Да, черт возьми!
- И именно ее встретили в доме на улице Вожирар?
- Конечно!
- Тогда вы полагаете…
Она замолчала, не в силах продолжать.
Виктор взял это на себя и закончил:
- Тогда остается предположить, что это она убила Элиз Массон.
Он говорил тоном человека, допускающего гипотезу, его слова повисли в тишине, прерванной только ее вздохом. Он продолжал с той же непринужденной развязностью:
- Я не вижу ее ясно, эту женщину… Не могу себе ее конкретно представить. Она удивляет меня своей неловкостью. В ней чувствуется дебютантка. И потом это глупо - убивать ни за что. Если бы она убила, чтобы завладеть бонами, пусть. Но у Элиз Массон их не было. Отсюда следует, что преступление было абсурдное, безрассудное и безрезультатное. По правде говоря, дама эта не очень интересна…
- А что вас интересует в этом деле?
- Двое мужчин. Настоящих мужчин. Разумеется, это не д'Отрей, не Жером. Нет! Эти двое идут своим путем, никуда не сворачивая, прямо к цели, у которой они обязательно встретятся. Люпен и Виктор.
- Люпен?
- Он великий мастер. Способ, каким он после просчета на улице Вожирар выправил игру, найдя боны - великолепен. У Виктора то же высокое мастерство, поскольку он пришел к тому же выводу и обнаружил тайник в автомобиле…
Она раздраженно заметила:
- Вы думаете, что этого человека можно сравнить с Люпеном?
- Я это думаю. И вполне искренне… Я уже следил за другими случаями по газетам или по рассказам людей, замешанных в делах этого человека. Никогда Люпену не приходилось защищаться против таких яростных, скрытых и упрямых атак. Виктор не оставит его в покое.
- Вы думаете? - пробормотала она.
- Да. Он, должно быть, более ловок, чем полагают. Он напал на след.
- Комиссар Молеон тоже?
- Да. Положение складывается для Люпена плохо. Его заманят в ловушку.
Некоторое время она хранила молчание и, наконец, попробовав улыбнуться, негромко промолвила:
- Это было бы досадно.
- Да, - согласился он. - Как всех женщин, он вас покорил.
Она сказала еще тише:
- Меня покоряют все сильные натуры… Вероятно, они способны на глубокие чувства.
- Ну уж нет! - воскликнул он, смеясь. - Я с вами не согласен. Подобные личности, как правило, чрезвычайно хладнокровны. Однако мне пора. Я и так злоупотребил вашим вниманием. К тому же у меня есть небольшое дельце. Мне рассказали…
И не закончив фразы, он поднялся, показывая, что намерен откланяться.
Но она задержала его, возбужденная и заинтересованная.
- Что вам рассказали?
- О, ничего особенного…
- Но, пожалуйста, поведайте мне…
- Да нет, ничего особенного, я вас уверяю… Речь идет о несчастном браслете. После того, что мне рассказали, остается только пойти и поднять его… Небольшая прогулка…
Он протянул руку, чтобы открыть дверь. Княжна схватила его за руку. Он обернулся, и она спросила его, всем своим видом давая понять, что не потерпит отказа:
- Когда эта прогулка?
- Зачем вам это знать? Вы хотите там быть?
- Да, хочу…
- Это бы вас развлекло?
- Во всяком случае, я посмотрю, попробую…
Он произнес:
- Ну, если вы так хотите, то запомните: послезавтра в два часа дня будьте в сквере Сен-Клу.
Он, не дожидаясь ответа, вышел.