- Что ж, да будет так, - сказал Хилари. - Ещё один коктейль? Вы, конечно, не откажетесь. Казберт!
Он остался рядом с ней и просто стоял, спокойно наблюдая за своей невестой, однако Трой казалось, что их разговор продолжается.
За ужином Хилари усадил Крессиду на место хозяйки, и Трой подумала, как блистательна она в этой роли и с каким удовольствием Хилари будет демонстрировать свою жену перед гораздо более изысканным обществом, чем эта странная небольшая компания. "Как одушевлённое свидетельство своего богатства", - мелькнуло в уме.
Очевидно, благодаря шампанскому Крессида, если можно так выразиться, искрилась больше обычного. Для начала она воркующим голосом затеяла с Хилари шутливую ссору, высмеивая великолепие поместья, а затем, когда он обиженно нахмурился, весело закончила:
- Только не подумайте, что я могла бы отказаться хоть от самой малости. Нет, Холбедз заставляет кровь Тоттенхеймов в моих жилах бурлить, как…
Тут она почему-то запнулась и кинула взгляд на миссис Форестер, которая скрестила руки на груди и весьма недоброжелательно поглядела на неё.
- Короче говоря, - махнула Крессида рукой в сторону Хилари, - я обожаю все это.
Полковник Форестер внезапно провёл по глазам и губам своими старческими, в прожилках, пальцами.
- Дорогая! - растроганно произнёс Хилари и чокнулся с Крессидой.
Шампанское, очевидно, подействовало и на мистера Берта Смита. Он тараторил с Хилари о делах, и Трой решила, что дядя Берт вряд ли преувеличивает свою проницательность. С учётом этого обстоятельства ничего удивительного в успехах фирмы, пожалуй, не было. Более того, ей показалось даже, что мозгом и сердцем дела был именно мистер Смит, тогда как наболю Хилари оставалась черновая работа.
Полковник Форестер с некоторым удивлением прислушивался к этому разговору, и поскольку он сидел рядом с Трой, то спустя некоторое время коснулся её руки и попросил ввести его в курс дела.
- Вы все поняли? - полушёпотом обратился он к ней, поглаживая слуховой аппарат.
- Не совсем. В делах я - совершенная курица, - пробормотала она в ответ, к явному облегчению полковника.
- Неужели? Я тоже! Полный осел! Но ведь мы можем сделать понимающий вид, правда?
- Я не сумею. Мне лучше сразу сдаться.
- Зато все это жутко умно. Просто страшно. Вы согласны? - спросил полковник, приподняв брови.
Трой кивнула. Полковник с хитрым видом прикусил губу и пожал плечами.
- Раз уж мы такие бестолковые, лучше не вмешиваться.
Наверное, именно так он болтал со смазливыми девушками лет пятьдесят назад, когда был лейтенантом, подумалось Трой. И начиналось это под звуки вальса с эстрады, весело и беззаботно, а завершалось мимолётным поцелуем в оранжерее на страх всем старым тётушкам. Интересно, не познакомился ли он со своей Колумбелией на полковом балу? А предложение сделал, пригласив её прогуляться по балкону? Трой не могла представить себе только одного: как же выглядела тётя Клумба, когда была молода. Неприступной особой? Просто красивой девушкой? Кокеткой?
- …А я и говорю: мол, сделайте одолжение. Называйте, как вам больше нравится. Иными словами, ноты мои, скрипка ваша. А он: "Превосходная, серьёзная коллекция". Да! Попался старичок. Клюнул на фабричный ширпотреб.
- Я не сомневаюсь, дядя Берт, что вы правы, - подытожил Хилари и обратился к своей тётушке:
- У вас прекрасные гранаты, тётя. Я их что-то не помню.
- Подарок твоего дяди на серебряную свадьбу, - пояснила она. - Я надеваю их нечасто.
На чёрном шерстяном жакете миссис Форестер, накинутом поверх шёлкового платья, сверкала большая бриллиантовая брошь, шею охватывали жемчуга, а на пальцах переливалось удвоенное количество перстней.
Мистер Смит, отвлекшись наконец от высоких финансовых соображений, тоже обратил своё внимание на жену полковника.
- Как, все сразу? Очень мило получилось. Выходит, вы и правда возите все с собой? В железной коробке?
- "Все моё ношу с собой", - заявила миссис Форестер.
- Прямо античный спектакль. Но как поведёт себя хор?
- Ну, честное слово, тётя… - вмешался протестующим тоном Хилари, кинув опасливый взгляд в спину Казберта.
- Кстати, дорогой, это мне напомнило… - начала Крессида.
- О чем, моя прелесть? - осторожно поинтересовался Хилари.
- Да так, о пустяках. Простое любопытство насчёт завтрашнего дня. Знаешь, вечер, ёлка. Она будет в гостиной, не правда ли? Мне просто интересно, как задуман спектакль. Ну, режиссура и все такое…
Это был первый случай, когда Крессида в присутствии Трой по-хозяйски озаботилась делами в Холбедзе, что доставило Хилари немалое удовольствие. Он немедленно пустился в пространные объяснения. Были упомянуты и колокольчики, и магнитофонная лента, и появление полковника Форестера через французское окно в качестве друида, не забыты ёлка, ёлочные украшения и сам сценарий вечера. Полковник Форестер прислушивался с живым интересом.
Темы хватило на весь остаток ужина. Крессида с восхитительным апломбом продолжала играть роль хозяйки и, в нужный момент, прежде чем закипавшая миссис Форестер успела что-либо предпринять, наклонилась к ней с обезоруживающей улыбкой и спросила:
- Ну как, тётя Клу, встаём?
У Трой возникло подозрение, что подобное обращение к своей будущей родственнице Крессида позволила себе впервые. Во всяком случае, миссис Форестер выглядела совершенно ошарашенной.
- Я, по крайней мере, пойду, - сказала она, живо вскочила и направилась к выходу, однако её супруг оказался там раньше и галантно распахнул дверь перед женой.
- Мы ненадолго, - доверительно сообщил он, оглянувшись на Трой. - Хилари говорит, что надо ещё обо многом позаботиться: и о ёлке, и о мишуре, и обо всем таком. Вам нравится предвкушать что-либо?
Когда дамы вошли в гостиную, Винсент, Найджел и краснощёкий мальчик деловито втаскивали через французское окно стройную, слегка запорошённую снегом ёлку. Она была надёжно укреплена в зеленой трубе, которая, в свою очередь, крепилась на чем-то сильно напоминающем автомобильный домкрат. В дальнем углу комнаты поверх превосходного ковра был постелен кусок плотной зеленой ткани, на который и водрузили ёлку.
Вместе с лесной красавицей в гостиную ворвалась зима. Крессида громко запротестовала, слуги закрыли окно и удалились. Рядом с ёлкой остались стремянка и огромная коробка с украшениями. На центральную люстру кто-то - наверное, Найджел - повесил символическую рождественскую ветвь: венок в форме колокольчика из мишуры и остролиста с красными яблочками и сердечками. По краям торжественно вздымались красные свечи. В комнате пахло смолой и хвоей.
Трой любила рождественские праздники не меньше самого полковника Форестера. Она очень надеялась, что благодаря совместным усилиям вечер удастся. Миссис Форестер сурово осмотрела ёлку и благосклонно кивнула.
- Смотрите, он не забыл про Хижину Святого Семейства, - растроганно сказала она. - Я купила её в Обереммергау, когда Хилари был маленьким язычником семи лет. Конечно, он так и остался язычником, однако всякий раз достаёт Хижину ради меня. Не знаю, правда, как он собирается согласовать её с этим безобразием на люстре и с Фредом с его нечестивой бородой, но это уж его заботы. Кстати, служба все-таки будет - в церкви в половине десятого. Он вам говорил?
- Нет, - ответила Трой. - Я даже не знала, что в Холбедзе есть церковь.
- Есть. В западном крыле. Служить будет тюремный пастор по любимому Хилари традиционному обряду. Да, как по-вашему, он красив?
- Нет. Он живописен.
Миссис Форестер фыркнула.
Вошёл Мервин с кофе и ликёрами. Предлагая их Трой, он кинул на неё взгляд, в котором читалась животная покорность. Ей это крайне не понравилось.
Крессида стояла, картинно облокотившись на каминную полку, и покачивала золотистой туфелькой, с нетерпением дожидаясь, пока Мервин уйдёт. Стоило двери закрыться за его спиной, как она тут же выпалила:
- Этот человек приводит меня в ужас.
- Вот именно, - согласилась миссис Форестер.
- От него просто мурашки по телу…, от всех них. Да, да, я знаю об идеях Хилари и даже согласна, что так можно разрешить проблему со слугами. То есть это один из способов решения вечной проблемы. Хотя лично я, знаете, предпочла бы греков или кого-нибудь ещё.
- Итак, вы не принимаете во внимание, как смотрят на этот вопрос сами убийцы, в отличие от Хилари, который уверяет, что обдумывал проблему всесторонне? - подытожила миссис Форестер.
- Да, я знаю, он пока увлечён своими идеями, - протянула Крессида, продолжая поигрывать туфелькой, - но, знаете, по-настоящему его, как и меня, привлекает непритязательный строй жизни.
Несколько мгновений миссис Форестер молча взирала на неё, а затем, повернувшись всем корпусом, обратилась к Трой:
- А вы как управляетесь со своим домом?
- Да, собственно, как можем. Мой муж - полицейский, и этого уже вполне достаточно, чтобы поставить любой быт с ног на голову.
- Полицейский?! - воскликнула Крессида. - Ах да, я и забыла. Хилари мне говорил. Но ведь Ян жутко известный и высокопоставленный?
На это Трой предпочла не отвечать.
- Быть может, нам стоит заняться ёлкой? - предложила миссис Форестер.
- Вы же знаете, что Хилари обидится, если что-то будет сделано без него.
- Не праздник, а каталажка, - протянула Крессида. - Начальник тюрьмы, тюремный врач, тюремщики, тюремный священник, не говоря уж о молодом поколении, растущем в тюрьме… Ах да, я и забыла! Ожидается пропасть соседей со всей округи, каждому из которых не меньше семидесяти. Грандиозно! Даже Хилариозню. Пусть звонят колокола!
- Мне семьдесят, а моему супругу семьдесят три, - сухо заметила миссис Форестер.
- И в этом суть. - Крессида рассмеялась и неожиданно опустилась на колени к ногам миссис Форестер, откинув назад пышные блестящие волосы и сложив руки. - Знаете, я вовсе не такая отвратительная, какой пытаюсь казаться. Вы оба всегда относились ко мне просто фантастически. Я жутко благодарна. Хилли придётся бить меня, как колотят в гонг. Знаете? Бонг-банг-бонг. И тогда моё поведение станет просто отменным. Да-да! Ну же, ну, тётя Клу, простите меня!
Если бы тётушка Клумба была Медузой Горгоной, подумала Трой, Крессида давно бы превратилась в камень, и тем не менее уголки губ у миссис Форестер явно дрогнули в улыбке.
- Думаю, мисс, вы не хуже, чем прочие представители вашего поколения. В вас есть чистота и очарование.
- Чистота свистка и очарование новой острой булавки, не так ли, тётя? Как по-вашему, я смогу украсить дом Хилли?
- Во всяком случае, своим внешним видом. Это безусловно. Остальное зависит от поведения.
- От поведения, - протянула Крессида. Все замолчали. В комнате потрескивал огонь. Рождественская ветвь медленно поворачивалась вокруг своей оси. Из обеденного зала донёсся смех Хилари, приглушённый толстой дверью.
- Тётя Клумба, вы назвали бы меня "грешной леди"? - внезапно спросила Крессида совершенно серьёзным тоном.
- Господи, девочка, о чем ты? В чем дело?
- Взгляните сами.
Крессида открыла блестящую сумку и извлекла оттуда сложенный листок бумаги.
- Вот это я нашла под дверью, когда поднялась в свою комнату, чтобы переодеться. Хилари я ничего говорить не стала, но вам, миссис Форестер и миссис Аллен, хочу показать. Разверните и прочтите. Обе.
Миссис Форестер, нахмурившись, посмотрела на Крессиду и взяла листок. На нем огромными печатными буквами было написано: "Грешная леди, берегись. Женщина, лишённая целомудрия, отвратительна. Ему не придётся терпеть тебя в своём доме".
- Что это ещё за чепуха? Откуда это взялось?
- Я же сказала: я нашла листок под дверью. Миссис Форестер сделала попытку разорвать записку, но Крессида схватила её за руку.
- Нет, не надо. Я покажу это безобразие Хилари и очень надеюсь, что его мнение о мерзавце Найджеле кардинально изменится.
4
Когда Хилари увидел записку - а это произошло вскоре после того, как мужчины появились в гостиной, - он буквально застыл. Он долго стоял, молча и неподвижно, с листком в руках и хмурился. Мистер Смит подошёл, глянул на написанное и тихо протяжно свистнул. Полковник Форестер вопросительно уставился на Хилари, затем перевёл взгляд на жену. Та слегка покачала головой, и полковник, повернувшись спиной к обществу, принялся внимательно изучать ёлку и рождественскую ветвь.
- Ну, малыш, что ты об этом думаешь? - поинтересовалась наконец миссис Форестер.
- Не знаю. Но скорее всего совсем не то, чего от меня ожидают, тётя Клумба.
- Во всяком случае, все, наверное, согласны, что не слишком приятно находить подобные вещи в своей спальне, - вмешалась Крессида.
Хилари разразился целой речью, однако умудрился так толком ничего и не сказать, кроме того, что случившееся просто ужасно, возмутительно, глупо и Крессиде ни в коем случае не стоит обращать на это внимание. Подобные бумажки заслуживают только одного: немедленно в камин, - и Хилари тут же наглядно продемонстрировал, как это делается. Листок мгновенно почернел, распался прахом и вылетел в трубу.
- Вот и все! - воскликнул Хилари и развёл руками.
- Зря ты это сделал, - укоризненно сказала Крессида. - По-моему, бумажку следовало бы сохранить.
- Верно, - вставил мистер Смит. - Для знатоков. Трой невольно вздрогнула. Мистер Смит одарил её широкой ухмылкой.
- Верно ведь, миссис Аллен? Ваш муж назвал бы это уликой. Да, Хил, тебе следовало бумажку приберечь.
- Мне кажется, дядя Берт, я имею полное право уладить это недоразумение по собственному усмотрению. Я нисколько не сомневаюсь, дорогая, что это всего-навсего чья-то идиотская шутка. Терпеть не могу дурацких розыгрышей! А вы? - неожиданно обратился Хилари к Трой.
- Тоже, если это розыгрыш.
- Чему лично я ни на секунду не поверю! - энергично вставила Крессида. - Розыгрыш! Нет, это - наглое нападение. Оскорбление. Если не хуже. Разве нет? - обратилась она к миссис Форестер.
- Понятия не имею. Как ты считаешь, Фред? Я спрашиваю…
Тут она обнаружила, что её супруг старательно высчитывает количество шагов от французского окна до ёлки в дальнем углу гостиной:
- Тридцать, сорок, пятьдесят… Ровно пятьдесят футов. Мне придётся пройти пятьдесят футов. А кто закроет за мной окно? О таких вещах необходимо позаботиться заранее.
- Но Хилли, дорогой, честное слово, мне кажется, что от подобных записок нельзя отделываться простым пожиманием плеч, - снова начала Крессида. - Ты же сам всегда говорил, что Найджел называет свою жертву только "грешная леди". По-моему, совершенно очевидно: он и меня счёл грешной, и это просто ужасно. Знаешь, ужасно.
- Клянусь тебе, дорогая, здесь нет ничего ужасного. Обстоятельства совершенно другие…
- Разумеется, если учесть, что та особа была проституткой.
- …и я, конечно, постараюсь докопаться до сути. Слишком уж все это нелепо. Я рассмотрю…
- Ты ничего не сможешь рассмотреть в остывшем камине!
- Найджел совершенно выздоровел.
- Э! Да кто говорит, что это непременно Найджел? - вмешался мистер Смит. - Скорее, его специально подставили. По злобе, чтобы досадить.
- Но все они прекрасно ладят друг с другом.
- Только не с Маультом, которого привёз полковник. Бьюсь об заклад, добрыми отношениями здесь и не пахнет. Я видел, как они поглядывают на него. И он на них.
- Чепуха, Смит, - заявила миссис Форестер. - Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Маульт служит у нас уже двадцать лет.
- Ну и что?
- О Господи! - возопила Крессида и бросилась в ближайшее кресло.
- …и кто будет зачитывать имена? - продолжал как ни в чем не бывало полковник. - Я же не могу надеть очки. Это выглядело бы ужасно глупо.
- Фред!!
- Что, Клу?
- Иди сюда. Я говорю: иди сюда!
- Зачем? Я занят.
- Ты перевозбудился. Иди сюда. Речь о Маувьте. Я говорю…
- Ты нарушила ход моих мыслей, Клу, - почти ворчливо произнёс полковник. - В чем там дело с Маультом?
В это мгновение распахнулась дверь и появился сам Маульт с подносом.
- Прошу прощения, сэр, - обратился он к Хилари, - но мне показалось, что это может быть срочно, сэр. Для полковника, сэр.
- Что именно, Маульт? - раздражённо осведомился полковник.
Маульт услужливо протянул ему поднос. Там лежал конверт с надписью крупными печатными буквами:
"Полковнику Форестеру".
- Я нашёл это на полу в вашей комнате, сэр. У двери, сэр. Мне показалось, что это может быть срочно.
Глава 3
РОЖДЕСТВО
1
Когда полковник Форестер прочёл послание, он повёл себя в точности так, как только что Хилари, то есть застыл на несколько секунд на месте. Затем он слегка покраснел и сказал племяннику:
- Можно поговорить с тобой, старина?
- Да, конечно, - начал было Хилари, однако миссис Форестер громко воскликнула:
- Нет!
- Клу, позволь мне…
- Нет. Если ты стал объектом гнусных инсинуаций, я должна знать. Я говорю…
- Я слышал. Нет, Клу, дорогая. Это ни к чему.
- Глупости, Фред. Я настаиваю… - Она на секунду замолкла, потом добавила изменившимся голосом:
- Сядь, Фред. Хилари!
Хилари подскочил к своему дядюшке, и они вместе помогли ему опуститься на ближайший стул. Миссис Форестер достала из нагрудного кармана полковника небольшой пузырёк.
- Бренди, - велела она.
Хилари принёс стакан с подноса, оставленного в комнате Мервином.
- Это аритмия, - сказал Трой мистер Смит. - У него бывают приступы.
С этими словами он направился к окну и распахну его. С порывом ветра, шевельнувшим ветви ёлки и бешено закрутившим рождественскую ветвь, в комнату ворвалось дыхание зимы.
Полковник Форестер сидел с закрытыми глазами и прерывисто дышал. Его седые волосы растрепались.
- Не беспокойтесь. Со мной все в порядке, - прошептал он.
- Никто и не беспокоится, Фред, - сказала его же iа. - Будьте добры, Смит, закройте окно. Уже можно - Спасибо хоть на этом, - пробормотала Крессида, обращаясь к Трой.
Трой предпочла не отвечать ей.
- Мне лучше, - сказал полковник, не открывая глаз.
С точки зрения Трой, собравшиеся представляли собой живописную картину: прерывисто дышащий старик с закрытыми глазами, сильно встревоженный Хилари в темно-лиловом бархатном костюме, мрачная красавица Крессида, миссис Форестер, стоящая, стиснув руки, в двух шагах от мужа и не сводящая с него внимательного взгляда, и пожилой кокни в великолепном смокинге, описывающий круги около рождественской ёлки.
Группа, вполне достойная кисти любого из художников-жанристов эпохи короля Эдуарда. А название? Разумеется, "Письмо". Вот она, записка, - лежит там, где её уронил полковник. Как раз в нужном месте: в центре композиции.
Словно для того, чтобы внести завершающий штрих в это ненаписанное, но уже безнадёжно устаревшее полотно, мистер Смит прекратил бегать вокруг ёлки, а миссис Форестер, Хилари и Крессида повернули головы. Все они, включая мистера Смита, уставились на белую бумажку на ковре.
И тут картина ожила. Полковник открыл глаза. Миссис Форестер сделала несколько шагов и подняла листок.
- Тётя Клумба!… - запротестовал было Хилари, но она заставила его замолчать одним взглядом.