- Я об этом не подумал, - пробормотал он. - Хотя, разумеется, это только предположения.
- Он может оказаться единственной ниточкой, уцелевшей за эти двадцать лет, - заметил я. - Его придется задержать в интересах его же собственной безопасности в случае, если врачи отпустят его до того, как мы с ним побеседуем. Его будет нелегко разговорить. Как следует поводить нас за нос - это будет его последним маленьким триумфом.
- С какой радостью я припугну его и вытрясу из него все, - сказал Келли. - В моих интересах, чтобы это произошло как можно скорее. На кону моя собственная голова.
После этого мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Множество кусочков сложились вместе, но там, где должна была оказаться тень убийцы, зияла пустота. Я думал об О'Фаррелле и его четком указании, что он видел Пола Фэннинга после выстрела из дробовика в ночь убийства Уилларда. Он либо ошибался, либо намеренно старался подставить Фэннинга, как предполагал Трэш.
Это заводило нас или, по крайней мере меня, в абсолютный тупик. В конце этого долгого дня с кульминацией в виде трагедии Гарриет я оказался ничуть не ближе к разгадке, чем был двенадцать часов назад, когда впервые стал связывать нити этой истории.
Лес казался серым в первых рассветных лучах, когда прибыли санитары, чтобы отнести Фэннинга вниз с холма к машине "Скорой помощи". Марч не вернулся в студию. Я подозревал, что им с Лорой было чем заняться.
У меня ныла каждая косточка, пока мы с Келли шли около носилок к дороге. Дым от затушенного пожара все еще плыл по небу. Несколько пожарных с огнетушителями сидели на земле под деревьями, видимо на всякий случай.
Я поехал с Келли на полицейской машине в больницу, находившуюся в соседнем городке милях в двенадцати. Врач, прибывший на "скорой помощи", согласился с моими предположениями о сотрясении мозга, и Фэннинга, все еще находившегося без сознания, немедленно отправили в приемный покой. Отчет от больничного врача мы получили минут через пятнадцать.
- Тяжелейшее сотрясение, - сказал он. - Возможен перелом, хотя я в этом сомневаюсь. Через некоторое время можно будет посмотреть на рентгеновских снимках, что там на самом деле.
- Поместите его в отдельную палату, - велел Келли. - Он задержан в интересах его собственной безопасности. Один из моих людей будет дежурить около дверей. Не пускайте к нему никого, кроме персонала больницы. Как вы думаете, как скоро мне удастся поговорить с ним?
- Можно только гадать. Сегодня вечером. Завтра, - сказал врач. - Что с семьей? Нужно заполнить бумаги: разрешение на случай необходимости экстренного хирургического вмешательства.
- Они с вами свяжутся. В настоящий момент он находится под арестом, и я уполномочиваю вас принять все необходимые меры, чтобы сохранить ему жизнь. - Келли посмотрел на меня. - Прежде чем я отвезу вас обратно в Нью-Маверик, вы, наверное, захотите узнать о состоянии миссис Брок. Она и мальчик здесь.
Гарриет и Дики тоже лежали в отдельной палате. Это устроила Пенни, которая теперь, свернувшись в клубок как щенок, крепко спала здесь же, в комнате. Я постоял в дверях, глядя на три недвижные фигуры.
- Мальчику и его матери дали успокоительное, - прошептала медсестра.
Я на цыпочках вышел за ней в коридор.
- Насколько с ними все серьезно? - спросил я.
- Болезненные ожоги, но ничего угрожающего жизни, - ответила сестра. - Миссис Брок была в шоке, когда ее сюда привезли. Об этом вам следует поговорить с доктором Гилденом. После всего, что ей пришлось испытать, в этом нет ничего удивительного.
Я колебался, стоит ли будить Пенни. Мне было что ей рассказать, в особенности про Тэда, но почему-то мне подумалось, что перед следующим днем ей надо как следует отдохнуть. Я нацарапал ей записку, попросив позвонить мне, когда она проснется, и присоединился к Келли на ступеньках больницы. Солнце уже встало, когда мы двинулись по шоссе в Нью-Маверик.
- Счастливчик, - бросил полицейский, - вы можете немного поспать.
- Мне это просто необходимо. Как и вам.
Капитан мрачно усмехнулся:
- Мне нужно составить рапорт о событиях сегодняшней ночи. Очень скоро под моей дверью завоют волки.
- Если я чем-то могу помочь…
- Чем?
- Мне есть что рассказать, - сказал я. - Может быть, удастся отвлечь их внимание на некоторое время. Еще одно. Если окажется, что Фэннинг будет в состоянии говорить раньше, чем предполагают врачи, я хотел бы присутствовать при беседе.
- Если распоряжаться все еще буду я, не беспокойтесь, - ответил он.
Он высадил меня у "Вилки и Ножа", я кое-как доковылял до своей комнаты и свалился в постель.
Я собирался поспать не больше часа. Пенни должна была позвонить мне, когда проснется. Но когда я открыл глаза, то в ужасе обнаружил, что уже почти три часа. Я позвонил на коммутатор. Для меня было оставлено сообщение от Пенни, чтобы я позвонил ей в студию, когда проснусь. Она не захотела меня беспокоить. Я позвонил ей, сидя на краю постели.
- А я-то надеялся, что вы послужите мне будильником, - сказал я, когда она взяла трубку.
- Бедный Дэйв. Мы устроили вам чудный денек, - отозвалась она. - Я подумала, что вам надо как следует отдохнуть. Капитан Келли и дядя Роджер рассказали мне в больнице всю историю.
- Нам, судя по всему, удастся вправить мозги вашему молодому человеку, - сказал я.
- Ох, Дэйв, я так надеюсь. Это будет очень тяжело для него.
- Вы виделись сегодня с Келли?
- Да, в больнице. Он просил передать вам, что получил отсрочку. Его начальство связано по рукам и ногам каким-то судебным разбирательством. Они не появятся здесь до завтрашнего дня.
- Как Пол?
Голос ее стал жестче:
- Они никого не пускают к нему. Сказали, что перелома нет. Дэйв?
- Да?
- Гарриет понадобится очень много времени, чтобы выкарабкаться. С Дики все будет в порядке, но Гарриет… Она ведь вам небезразлична, Дэйв? Когда я увидела вас там, на пожаре, я все поняла.
- Она мне небезразлична, - сказал я.
- Ей придется очень нелегко. Она во всем винит себя. Я знаю, как это бывает.
- Время, - сказал я. - У нас с ней впереди вся жизнь.
В голосе Пенни зазвучали игривые нотки.
- У нас с вами вечером свидание, - заявила она. - Мы идем есть жареную свинину.
- На вечеринку? После вчерашней ночи?
- Это не так бессердечно, как вам кажется, Дэйв. Ее планировали задолго. Люди приготовили еду. Забили свинью. Это не потому, что они ничем не хотят помочь. Но Эд Брок, знаете ли, не был одним из них.
- Предпочел бы отказаться, если вы не возражаете, - сказал я.
- Не знаю, стоит ли вам это делать, Дэйв. В некотором смысле вы ведь вынуждены начать с самого начала, да? У вас есть шанс увидеть колонию и достаточное число горожан в их привычной обстановке. Все разговорятся. И может найтись какая-нибудь ниточка: что-то, что окажется полезным.
Я заколебался. Она была права. Надо же откуда-то начинать.
- Давайте договоримся, что я пойду, если ничего не произойдет, ладно?
- Заезжайте за мной около шести, - ответила она.
Я попытался связаться с Келли. В участке его не было. Мне сказали, что он уехал спать и просил его не трогать без крайней необходимости.
Я побрился, принял душ, оделся и спустился вниз поесть чего-нибудь: обнаружив, что голоден как волк, я вспомнил, что вчера не ужинал, а сегодня не завтракал. Бармен приготовил мне яичницу с ветчиной и кофе, после чего я почувствовал себя родившимся заново. Я отправился в гараж Уотсона, чтобы забрать машину. Тихая главная улица Нью-Маверика выглядела совершенно такой же, как вчера. Столько всего произошло, но ничего не изменилось, и, если Полу Фэннингу будет нечего нам рассказать, вероятно, ничего и не изменится.
Я остановил машину у студии Пенни ровно в шесть. До этого на своем "ягуаре" с новыми шинами я съездил в госпиталь в надежде повидать Гарриет. В палату меня не пустили - ни Гарриет, ни Дики еще не были в состоянии кого-то видеть, - зато я поговорил с врачом, который заверил меня, что с точки зрения физического здоровья никаких проблем возникнуть не должно. Я смогу увидеться с Гарриет завтра, и, возможно, сказал врач, это даже пойдет ей на пользу.
Пенни открыла мне дверь, одетая в зеленую крестьянскую блузку и пышную клетчатую юбку. В ушах у нее были большие золотые кольца, а вокруг талии вместо пояса повязан яркий зеленый шарф. В ее веселости чувствовалось что-то вымученное.
- Надеюсь, вы успели проголодаться, - сказала она. - Еда на таких вечеринках - это нечто. Пройдемся пешком? В моем дворе с вашей машиной ничего не должно случиться.
Она взяла меня под руку, и мы углубились в лес по одной из тропинок. В отдалении слышались голоса и смех, а в воздухе витал соблазнительный аромат жарящегося мяса.
В конце тропинки открылась широкая поляна, окруженная белыми березами на фоне гигантских сосен. Это было великолепное место. Меня сразу окружили люди, и я понял, что мы с Пенни пришли одними из последних.
В самом центре поляны была выкопана яма, в которой горячие угли костра шипели и выплевывали языки пламени, когда на них попадали капли горячего жира, стекавшего с целой свиньи, медленно поворачивавшейся на тяжелом железном вертеле. Я прикинул, что вокруг жарящегося мяса стояли в кружок человек семьдесят пять. Некоторые уже держали наготове бумажные тарелки, ножи и вилки. Другие перемещались от одной огромной бочки пива к другой. Я заметил своего приятеля О'Фаррелла, сидевшего на траве на расстоянии вытянутой руки от крана пивной бочки. Четыре длинных стола для пикников были уставлены тарелками с хлебом, маслом, солью и перцем, бутылками с соусом барбекю.
Ларри Трэш стоял перед свиньей в большом белом мясницком фартуке, закрывавшем его от шеи до голени, и белом поварском колпаке набекрень. Он и еще один мужчина, оба в брезентовых перчатках, готовились перенести зажаренную свинью с костра на огромную железную решетку, установленную рядом. Они подхватили двухсотфунтовую тушу свиньи и опустили ее, дымящуюся и похрустывающую, на решетку. Трэш наклонился, а потом повернулся лицом к толпе, держа в руках гигантскую вилку и длинный, сверкающий мясницкий нож. С его красного лица градом катился пот.
- Ну, народ! Налетай! - прокричал он. - Берите кукурузу и картошку, прежде чем доберетесь до меня. Накладывайте себе побольше. - Он перехватил мой взгляд и взмахнул ножом. - Почему бы заодно и не развлечься, раз есть такая возможность, старина.
Женщины принялись накладывать в миски сладкую кукурузу и обугленную печеную картошку, потом все стали вереницей продвигаться от столов к ухмыляющемуся мяснику. Пенни и я наполнили свои тарелки и пристроились в конце очереди. Случившаяся трагедия никого здесь не задела, подумал я. Я ожидал, что люди начнут расспрашивать Пенни о Фэннинге и Броках, но никто не задал ни единого вопроса. Это была вечеринка, и они не собирались портить ее. Они давно примирились с нераскрытым убийством Уилларда, и новые преступления точно так же их не интересовали.
Трэш обслужил нас, и мы нашли себе местечко на краю поляны; я отправился к бочкам принести пива. О'Фаррелл, небрежно расположившийся на траве, посмотрел на меня с озорной улыбкой.
- Сдается мне, вы снова захотите со мной побеседовать, - заявил он.
- Дайте мне знать, если когда-нибудь решитесь рассказать, что вы на самом деле видели той ночью, - ответил я.
- Я ничего не видел. Я уже говорил вам. Но если позже у вас появится настроение за что-нибудь заплатить…
- Сначала товар, потом деньги, друг мой, - отрезал я.
Я наполнил два больших бумажных стакана пивом и отнес их Пенни. Я и не думал, что мне захочется есть, но еда была просто восхитительной. Я чувствовал себя чудесно. Смех и веселая болтовня вокруг помогли мне на некоторое время забыться.
- Как это обычно происходит? - спросил я Пенни. - Все поедят и разойдутся по домам?
Пенни рассмеялась.
- Если вы были язычником в своих прежних воплощениях, крепче держитесь за шляпу, - сказала она. Свет от костра падал на ее лицо. Она сидела, обхватив руками поджатые колени. - В эту ночь мы с Тэдом ушли бы вместе - в первый раз - навсегда. - Тень промелькнула в ее глазах. - Такова традиция. Ночь, когда ты становишься невестой - или, во всяком случае, женщиной. - Она опустила голову и закрыла лицо руками.
Пламя ярко вспыхнуло, и я увидел, что Трэш и еще несколько мужчин подбрасывают дрова в костер. Огонь взметнулся до небес, в тридцати ярдах я чувствовал его жар.
Потом раздались ритмичные звуки барабанов и голос трубы - в такт им, - высокий и чистый. Это была не мелодия - резкий крик боли, от которого переворачивалось все внутри. Люди на поляне начали медленно двигаться. Рука об руку, со сдержанной чинностью они перемещались вокруг костра большим кругом. Пенни взглянула на меня. Я подумал, что она собирается мне предложить присоединиться к ним, но она этого не сделала. Это напоминало медленный, осторожный танец.
- Жарче! - крикнул кто-то. - Жарче!
В огонь подкинули еще бревен, и искры снова взметнулись в небо. Барабаны и труба заиграли быстрее, и люди вокруг пылающего костра тоже стали двигаться резче. Внезапно кто-то из мужчин подхватил на руки девушку, высоко подпрыгнул и крикнул:
- Жарче! Жарче!
В огонь снова полетели дрова. Труба выла. Барабаны стучали все громче и быстрее. Круг неожиданно распался. Танцоры рассыпались по всей поляне, кружась, подпрыгивая, хохоча. Я поднял руку, прикрывая лицо от жара. Это казалось безумием, но мне внезапно почудилось, что эти грохочущие барабаны бьются во мне, как мощный пульс. Я вскочил, потому что усидеть оказалось невозможно.
Мужчины у костра все еще подбрасывали дрова в огонь. Парочки ныряли в невыносимый жар, а потом отбегали в сторону, визжа, словно их обожгло. Потом позади, на небольшом возвышении, я увидел трубача. Это был маленький мужчина, обнаженный по пояс, который скрючивался и извивался, чтобы выдуть резкие ноты, пронзительные, как раскаленные ножи, в одном ритме с невидимыми барабанами. Барабаны грохотали словно гром: били, стучали, снова били. Я задыхался. Мои глаза горели. Сердце колотилось так, словно я бежал.
Потом началось что-то новое. То здесь, то там парочки убегали в темноту. Все кричали и визжали в каком-то дикарском безумии. Бревна летели в огонь, а скорчившийся трубач сжигал легкие, выдувая свои медные ноты все громче и громче.
Молодой человек, обнаженный по пояс, подпрыгивая, бежал к нам через поляну. Прежде чем я успел понять, что он собирается делать, он схватил Пенни за руку и поставил ее на ноги.
- Давай, детка! - крикнул он.
Пенни вдруг начала отчаянно от него отбиваться.
- Дэйв! - визжала она. - Дэйв, пожалуйста!
Внутри меня словно взорвалось что-то непонятное. Я налетел на парня, обхватил его потное горло правой рукой и оттащил от Пенни.
- Вон отсюда! - заорал я на него. Я резко толкнул его скользкое тело, он споткнулся о пень и снова подскочил, как резиновый мячик, с восторженной улыбкой на лице.
- Отлично, папаша! Ты сам напросился! - крикнул он и кинулся на меня.
В этот момент я испытал какое-то звериное удовольствие. Я отступил в сторону, развернулся и вмазал ему в челюсть правой рукой со всей силы. Он свалился, поднялся на четвереньки и, словно сомневаясь, стоял так, глядя на меня и тряся головой, чтобы прийти в себя.
Потом он рассмеялся:
- Ладно, папаша, она твоя. Оно того не стоит.
Он вскочил на ноги, и его поглотила танцующая толпа.
- Дэйв!
Внезапно Пенни прижалась ко мне, тело ее содрогалось, губы искали мои. Внутри меня словно вспыхнул пожар. На мгновение я сжал ее так крепко, что у меня свело руки. Потом я оттолкнул ее от себя, держа только за запястье.
- Пошли отсюда, - скомандовал я.
Я не знаю, что я намеревался сделать. Увести ее куда-то и принять ее капитуляцию? Уйти подальше от этого жара и грохота музыки, которые заставили меня забыть обо всем на свете, кроме этой девушки, и прийти в себя?
Но меня уберег от этого выбора холодный, злой голос:
- Извините, что мешаю вам в вашем расследовании, мистер Геррик!
Я отскочил от Пенни и оказался лицом к лицу с сержантом Столлардом из патруля. Было видно, что он едва сдерживается. В эту минуту он меня ненавидел.
- Кто-то добрался до Фэннинга, - бросил он. - Капитан Келли послал меня за вами.
- Добрался?
- Убил его, - ответил Столлард. - На больничной койке.
Глава 5
Я словно вынырнул из накрывшей меня волны и уставился на Столларда, пытаясь заставить себя поверить тому, что я услышал. Пенни коротко и разочарованно вскрикнула. Я был потрясен тем, что случилось со мной: едва ли я когда-либо был настолько близок к тому, чтобы полностью потерять контроль над собой. Пылающий огонь, музыка, дикие танцы оказали на меня совершенно неожиданное действие. Трудно поверить, но на мгновение я перешел некую грань и чуть не соскользнул в языческий мир Нью-Маверика. Я забыл о Гарриет. Я забыл обо всем, кроме обуявшей меня страсти. Я вдруг понял, о чем говорил Келли, рассказывая о том, что он испытал на фестивале двадцать один год назад. "Еще немного, и я забыл бы о том, что я полицейский. Именно выстрел напомнил мне, кто я есть".
Меня тоже спас удар колокола. Появление Столларда удержало меня от того, чтобы окончательно погрузиться в мир лунатического безумия.
- Кто это сделал? - услышал я собственный вопрос.
- Если бы мы это знали, капитану не потребовались бы ваши неоценимые таланты сыщика, - отозвался Столлард.
- А миссис Фэннинг? Ей сказали?
- Она и мистер Марч едут в больницу.
Странное возбуждение все еще кипело во мне, равно как и в Столларде. Мне хотелось ударить его прямо в разгневанное молодое лицо.
Но я сдержался.
- Поехали, - сказал я.
Пенни пошла с нами. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не оказались довольно далеко от холма и грохот барабанов не стал раздаваться где-то, а не внутри нас.
- Может быть, вы расскажете, что произошло? - спросил я Столларда.
Он посмотрел на меня, и медленная, робкая улыбка тронула его губы.
- Прошу прощения, что я там умничал, - проговорил он. - Эти чертовы барабаны колотят словно прямо по нервам.
- Забудьте об этом, - сказал я и взглянул на Пенни. Она шла глядя прямо перед собой, не смотря ни на кого из нас. Она тоже старалась забыть.
- Мы поставили охрану около двери палаты Фэннинга, - начал Столлард. - В течение дня патрульные сменялись, но там все время кто-то был. Никаких посетителей не впускали, только больничный персонал. В пять часов в больницу пришел капитан Келли. Он ездил домой, чтобы немного отдохнуть. Врач сказал ему, что Фэннинг временами приходит в сознание, но допрашивать его еще нельзя. Тем не менее Келли разрешили зайти и посмотреть на него. Похоже, Фэннинг узнал его. Он сказал несколько слов. Ничего связного. Келли понял, что врач прав, и ушел. Около дверей в палату дежурил патрульный, парень по имени Миллер. Он у нас новенький: пришел к нам всего несколько недель назад. Он клянется, что ни на секунду не оставлял пост, даже чтобы попить воды или зайти в туалет. Около шести пришла медсестра, чтобы дать Фэннингу какое-то лекарство. Он был мертв. Кто-то ударил его по голове - на этот раз насмерть.
- Оружие?
- В палате ничего не нашли, - сказал Столлард.