- Это я могу обещать вам, сэр, но, боюсь, что мы ещё очень далеки от всяких решительных шагов. - Он протянул руку. Видно было, что он опасается за старика и хочет выразить ему симпатию.
Профессор вместе с ним пошёл к дверям.
- Не могу понять, причём тут эта формула, - прошептал он, покачивая головою. - Но если я могу сделать что-нибудь…
- Вы можете сделать нечто для нас, профессор, - сказал Ванс, остановясь в дверях. - В то утро, когда был убит Робин, мы беседовали с миссис Друккер, и хотя она уверяет, что не сидела у окна, все-таки возможно, что она видела происшедшее на стрельбище между одиннадцатью и двенадцатью.
- У вас осталось такое впечатление? - с интересом спросил профессор.
- Очень слабое. Утверждение Друккера, что он слышал её крик, и её отрицание этого факта навели меня на мысль, что, возможно, она и видела что-то, но предпочитает скрывать это от нас. И тогда я подумал: может быть, вы имеете на неё влияние и уговорите её сообщить нам, что она видела.
- Нет, не просите меня об этом. Если эта несчастная женщина и видела что-нибудь из своего окна, разузнавайте об этом сами. Я не хочу принимать участия в этой пытке и надеюсь, что и вы не будете её терзать. То, что вы хотите, можно узнать другим способом. - Он посмотрел Маркхэму прямо в глаза. - Но она не из тех, которые говорят. Вам самим потом будет неприятно.
- Мы должны сделать все, что только можем, - решительно сказал Маркхэм. - Какой-то злой дух скрывается в этом городе, и я не могу никого защитить от страданий. Но, уверяю, вас, что без нужды я никого не буду мучить.
- А вы не подумали, - спросил профессор, - что истина, которой вы добиваетесь, может быть ещё ужаснее, чем само преступление?
- Я должен идти на риск. Но если бы даже знал, что это так, я ни в коем случае не остановился бы.
- Конечно, конечно. Я гораздо старше вас, Маркхэм, я вас помню ещё мальчиком, а жизнь клонится к закату, начинаешь находить истинные пропорции в мире. Все отношения меняются. Вещи теряют своё значение. Вот потому-то старики становятся снисходительнее, что они знают: все созданные человеком ценности не важны.
- Но мы пока живём человеческими ценностями, и я обязан поддерживать их, - возразил Маркхэм. - Никогда чувство личной симпатии не заставит меня свернуть с истинного пути.
- Может быть, вы и правы, - вздохнул профессор. - Но не просите меня о такой помощи. Если вы откроете истину, будьте милосердны: убедитесь, можно ли считать преступника ответственным, прежде чем посылать его на электрический стул. Бывают больные умы, как больные тела, и часто они существуют одновременно в одном и том же человеке.
Когда Ванс вернулся в гостиную, он тщательнее обычного закурил папиросу.
- Профессора, - сказал он, - огорчила смерть Спригга, и хотя он протестует, но все-таки формула убедила его, что Робин и Спригг относятся к одному и тому же уравнению.
Только он уж очень легко дал себя убедить. Почему? Более того, он тотчас же сознался, что Спригг был здесь хорошо известен. Не могу сказать, что он что-то подозревает, но несомненно боится кого-то… Он, по-видимому, не желает мешать правосудию, хотя решительно отказывает принять участие в крестовом походе против Друккеров. Не знаю, какая подкладка под его почтительностью к миссис Друккер, профессор не сентиментален. А эта пошлость о больном уме и больном теле? Точно на лекции по физической культуре. Ну, предложим несколько вопросов Пайну.
- Не думаю, чтобы можно было бы от него чего-нибудь добиться, - сказал Маркхэм. - А все-таки, сержант, приведите сюда Пайна.
Когда Хэс вышел, Ванс бросил на Маркхэма шутливый взгляд.
- Уверяю тебя, ты не будешь раскаиваться. Честное слово, трудная это проблема… - Он снова сделался серьёзен. - Нам тут приходится иметь дело с неизвестными величинами. Мы столкнулись с какой-то странной, ненормальной силой, которая не действует согласно принятым законам. Она чрезвычайно утончённа и неизвестна нам. Но мы знаем, по крайней мере, что источник её где-то вблизи этого дома; мы должны обыскать каждый психологический уголок, каждую щель. Пожалуйста, не раздражайся вопросами, которые я буду предлагать Пайну. Придётся заглядывать в самые невероятные места…
Послышались приближающиеся шаги, и через мгновение вошёл Хэс, ведя на, буксире старого лакея.
Глава XI
УКРАДЕННЫЙ РЕВОЛЬВЕР
Понедельник, 11 апреля, 3 часа дня
- Садитесь, Пайн, - ласково, но строго сказал Ванс. - Профессор разрешил нам допросить вас, и мы уверены, что вы ответите на все вопросы.
- Конечно, сэр, - отвечал слуга. - Я уверен, что у профессора нет причины что-нибудь скрывать.
- Отлично. - Ванс откинулся на спинку кресла. - Ну, для начала, скажите мне, в котором часу был сегодня подан завтрак?
- В половине десятого, сэр, как всегда.
- Все члены семейства присутствовали на нем?
- О да, сэр.
- Кто их будит по утрам и в котором часу?
- Я бужу, в половине восьмого я стучу в дверь.
- И ожидаете ответа?
- Да, всегда, сэр.
- И никто не опоздал к завтраку?
- Все были вовремя, как всегда, сэр.
- Не случилось ли вам видеть, чтобы кто-нибудь выходил сегодня из дому или возвращался домой до завтрака?
Вопрос был предложен очень небрежно, но я заметил, что тонкие веки Пайна дрогнули.
- Нет, сэр.
- А не мог ли кто-нибудь из членов семейства выйти из дому и вернуться без вашего ведома?
Первый раз за время допроса Пайн ответил неохотно.
- Конечно, сэр, можно было пройти через парадную дверь без моего ведома, пока я накрывал стол в столовой. А кроме того, можно было пройти и в дверь стрелковой комнаты, потому что моя дочь всегда запирает дверь в кухню, когда готовит завтрак.
Ванс помолчал, а потом спокойно спросил:
- У кого-нибудь в доме есть револьвер?
Глаза Пайна широко раскрылись.
- Нет… насколько я знаю.
- Слышали ли вы когда-нибудь о Епископе, Пайн?
- О, никогда, сэр! - Лицо его побелело. - Вы говорите о человеке, который посылал эти записки в газеты?
- Я говорил просто о епископе, - небрежно сказал Ванс. - Но скажите-ка мне, слышали ли вы что-нибудь о сегодняшнем убийстве в Риверсайдском парке?
- Да, сэр. Дворник из соседнего дома рассказал мне о нем.
- Вы знали молодого м-ра Спригга?
- Я видел его здесь раз или два, сэр.
- Он был здесь недавно?
- На прошлой неделе, сэр, кажется, в четверг.
- Кто ещё был здесь в это время?
Пайн сморщился, как будто стараясь припомнить.
- М-р Друккер, сэр. И, как я припоминаю, м-р Парди тоже приходил. Они все до поздней ночи разговаривали в комнате м-ра Арнессона.
- М-р Арнессон всегда принимает посетителей в своей комнате?
- Нет, сэр, но профессор работал в библиотеке, а мисс Диллард была в гостиной с миссис Друккер.
Минуту Ванс помолчал.
- Теперь все, Пайн, - наконец сказал он, - но, пожалуйста, пришлите сюда Бидл.
Бидл пришла и стала против нас, с мрачным и воинственным видом.
Ответы её, большей частью односложные, не прибавили ничего нового. Но в конце краткой беседы Ванс спросил, не пришлось ли ей выглянуть из окна сегодня утром перед завтраком.
- Раза два я смотрела в окно, - вызывающе ответила она. - Почему же мне было и не посмотреть?
- Видели ли вы кого-нибудь на стрельбище или на заднем дворе?
- Никого, кроме профессора и миссис Друккер!
- Никого посторонних? - Ванс сделал вид, что не придал никакого значения присутствию профессора и миссис Друккер на заднем дворе.
- Нет, - коротко ответила Бидл.
- В котором часу вы увидели профессора и миссис Друккер?
- Может быть, в восемь.
- Они разговаривали?
- Да. Во всяком случае, - поправилась она, - они ходили взад и вперёд.
- У них привычка гулять во дворе до завтрака?
- Миссис Друккер часто выходит и гуляет по утрам среди цветов. Полагаю, что и профессор имеет право гулять на своём собственном дворе в любое время.
- Я не спрашивал вас, Бидл, о его правах, - коротко сказал Ванс. - Я хотел только узнать, есть ли у него привычка осуществлять свои права рано утром.
- Да, сегодня утром он ими пользовался.
Ванс отпустил кухарку и подошёл к окну. Маркхэм заметил, что он в недоумении.
- Ну и что же можно извлечь из этого? - спросил он. - Я полагаю, что надо просто игнорировать показания Бидл.
- Беда в том, что мы ничего не можем игнорировать в этом деле, - тихо проговорил Ванс. - Я допускаю, что в данную минуту показания Бидл не имеют никакой цены. Мы узнали, что два актёра этой мелодрамы были на ногах вскоре после того, как Спригг был отправлен на тот свет. Моцион профессора с миссис Друккер, возможно, является одним из твоих излюбленных совпадений, а, с другой стороны, может быть связан с нежными чувствами старого господина к этой даме. Надо бы осторожно навести справки о его прошлом. А вот идёт Арнессон; как будто немного взволнован.
Спустя мгновение послышался звук открывающего дверь ключа, и в передней появился Арнессон. Увидя нас, он быстро вошёл в гостиную и, не поздоровавшись, сказал:
- Правда это, что Спригг застрелен? Вы здесь, чтобы расспросить меня о нем? Ну, начинайте. - Он бросил на стол набитый портфель и уселся на край стула. - Сегодня утром в университете был сыщик, задавал глупые вопросы и вёл себя как шут в комической опере. Очень таинственно… Ужасное убийство! Что мы знаем о Джоне Спригге и так далее. Я слышал, что он имел бесстыдство спросить, с какими женщинами бывал Спригг. Спригг и женщины! Да у него ничего на уме не было, кроме его работы. Никогда не пропускал лекций. Когда сегодня при перекличке его не оказалось, я понял, что случилось что-то серьёзное. А потом пошёл слух об убийстве… Что это такое?
- Нам нечего ответить вам, м-р Арнессон. - Ванс пристально посмотрел на него. - Но у нас есть детерминант для вашей формулы: Джонни Спригг убит выстрелом "из маленького ружья в середину его парика".
Арнессон некоторое время неподвижно смотрел на Ванса и потом засмеялся.
- Опять ваша чепуха? Как о смерти Кок-Робина… Ну, рассказывайте.
Ванс коротко изложил ему подробности преступления.
- Вот и все, что мы знаем в данную минуту, - заключил он. - Не прибавите ли вы, м-р Арнессон, какие-нибудь подробности?
- Господи Боже, да нет же их. Спригг один из лучших студентов. Математический гений, может быть. И зачем родители назвали его Джоном?! Какой-то маньяк прострелил ему голову, возможно, тот же самый, кто убил Робина стрелой. Но абстрактный мыслитель взял верх. Отличная задача. Вы все мне сказали? Может быть, решая её, я натолкнусь на новые математические методы. Может, формула, которую я выведу, решая эту задачу, откроет новое поле для научных изысканий. Тогда Робин и Спригг окажутся мучениками.
Шутки Арнессона показались мне особенно безвкусными, но Ванс как будто не замечал этого.
- Да, вот ещё одна вещь, которую я забыл упомянуть. - Он попросил у Маркхэма клочок с формулой и протянул его Арнессону. - Это нашли под трупом Спригга.
Арнессон небрежно прочёл её.
- Опять тут запутан Епископ. Та же бумага, тот же шрифт… Но откуда у него эта формула? Я накануне говорил о ней со Сприггом, и он её записал.
- Пайн сказал, что Спригг заходил сюда в четверг, - произнёс Ванс.
- В четверг? Правильно. Были ещё Парди и Друккер. Друккер первый заговорил об этой формуле. А у Парди безумная идея применить принципы высшей математики к шахматной игре…
- А вы играете в шахматы? - спросил Ванс.
- Играл, но больше не играю. Прекрасная игра, но не игроки.
- А вы изучали гамбит Парди?
- Бедный старый Парди! - Арнессон улыбнулся. - Он недурной элементарный математик. Привязался к шахматам. Я говорил, что его гамбит ненаучен, показал ему, как его можно разбить, но он не понял. Алёхин, Капабланка, Видмар, Тартаковер разнесли его изобретение в пух и прах. Он несколько лет бился над другим гамбитом, но тоже ничего не вышло. Разбитая жизнь.
- А Парди хорошо знал Спригга? - спросил Ванс.
- Нет. Встречался с ним раза два. Парди хорошо знает Друккера, все говорит с ним о математике.
- Был он тогда заинтересован этой формулой?
- Не могу сказать.
- Как вы думаете, почему эта формула была найдена у Спригга?
- Ничего не понимаю. Если бы она была написана рукою Спригга, я бы сказан, что она вывалилась у него из кармана. Но кто стал бы печатать формулы на машинке?
- Вероятно, Епископ.
Арнессон вынул трубку изо рта и осклабился.
- Епископ - X. Постараемся найти этот X. Но он такой капризный. Превратное понятие о значениях.
- По-видимому, - медленно заговорил Ванс. - А я чуть не забыл спросить вас: существуют ли у вас в доме револьверы?
- Вот что! - Арнессон засмеялся с нескрываемым восхищением. - Вот откуда дует ветер… Должен вас разочаровать. Револьверов нет. Нет скользящих дверей. Нет потайных лестниц! Все открыто, все наружу.
Белл Диллард стояла в дверях. Она, очевидно, слышала вопрос Ванса и ответ Арнессона.
- Но в доме есть два револьвера, Сигурд, - объявила она. - Разве ты забыл, что в деревне я стреляла из них в цель.
- Я думал, что ты давно уже их выбросила. - Арнессон встал и подвинул ей стул.
- А вы сохранили их, мисс Диллард? - раздался спокойный голос Ванса.
- Да. Разве это запрещено?
- Думаю, что это несколько противозаконно. Но ведь сержант, - начал успокоительно Ванс, - наверно, не захочет обратить закон против вас. Где они теперь?
- Внизу, в стрелковой комнате, в ящике для инструментов.
Ванс встал.
- Не будете ли вы столь любезны, мисс Диллард, и не покажете ли их мне?
Когда Арнессон кивком выразил согласие, она встала и повела всех в стрелковую комнату.
- Вот в этом комоде у окна. - Она выдвинула ящик, под разным хламом лежал автоматический кольт-38.
- Что же это? - воскликнула она. - Тут только один. Другой пропал!
- Другой был поменьше? - спросил Ванс.
- Да.
- Калибр 32?
Девушка кивнула и обратила изумлённый взгляд к Арнессону.
- Ну что же, Белл, пропал, - сказал он, пожимая плечами. - Ничего не поделаешь. Вероятно, один из юных стрелков взял его, чтобы прострелить себе голову в случае неудачи при стрельбе из лука.
- Да будь же серьёзен, Сигурд. - Она слегка испугалась. - Куда же он мог деться?
- Пока это мрачная тайна, - сострил Арнессон.
Видя беспокойство молодой девушки, Ванс переменил тему.
- Может быть, мисс Диллард, вам будет угодно проводить нас к миссис Друккер? Нам надо поговорить с нею. Я вижу, что и ваша загородная поездка отложена.
По лицу девушки скользнуло облако печали.
- О, не беспокойте её сегодня, - умоляюще сказала она. - Ей очень плохо. Казалось, она чувствовала себя хорошо, но, увидев м-ра Маркхэма, изменилась, ослабела… Что-то тягостное овладело её умом. Когда я уложила её в постель, она все время повторяла страшным шёпотом: "Джонни Спригг, Джонни Спригг…" Я вызвала по телефону доктора. Он велел ничем не беспокоить её.
- Но это нам не к спеху, - уверял её Ванс. - Мы, конечно, подождём. А кто её доктор?
- Уитни Барстед. На моей памяти он всегда лечил её.
- Хороший человек, - кивнул Ванс, - и лучший невропатолог в нашем отечестве. Мы ничего не предпримем без его разрешения.
Мисс Диллард благодарно посмотрела на него и вышла.
Когда мы снова оказались в гостиной, Арнессон встал перед камином и насмешливо посмотрел на Ванса.
- Джонни Спригг, Джонни Спригг? Леди Мэй сразу же прониклась этой идеей. Может, она и с придурью, но некоторые доли её мозга слишком деятельны.
Ванс сделал вид, что не слышит, и повернулся к Маркхэму.
- Кажется, нам здесь больше нечего делать, старина. Пойдём-ка домой. Хотя перед уходом надо поговорить с профессором… Вы подождёте нас здесь, м-р Арнессон?
Арнессон удивлённо поднял брови, но тотчас же скривил лицо в презрительную гримасу.
- Хорошо, идите, - и он начал набивать свою трубку.
Профессор был очень недоволен нашим новым вторжением.
- Мы только что узнали, - сказал Маркхэм, - что вы разговаривали сегодня утром, ещё до завтрака, с миссис Друккер.
Мускулы на лице профессора сердито задвигались.
- Разве разговоры с соседями в моем собственном саду подведомственны следователю?
- Конечно нет, сэр. Но я же веду следствие, которое близко касается вашего дома. Мы просто хотели спросить, не показалось ли вам, что миссис Друккер подозревала о том, что произошло в Риверсайдском парке?
Профессор, подумав мгновение, сказал:
- Нет, мне этого не показалось.
- Она не показалась вам беспокойной, возбуждённой?
- Нет. - Профессор встал и прямо посмотрел на Маркхэма. - Я понимаю, куда вы метите, и мне это не нравится, Я уже говорил вам, Маркхэм, что не приму участия в шпионстве и доносах, когда дело коснётся этой несчастной женщины. Вот и все, что я могу вам сказать. - Он вернулся к своему письменному столу. - Извините, я очень занят сегодня.
Мы спустились вниз и распрощались с Арнессоном.
Когда мы вышли на тротуар, Ванс остановился и закурил.
- Ну, теперь остался лишь маленький разговор с грустным, благородным м-ром Парди.
Но Парди не оказалось дома. Его слуга-японец сообщил нам, что господин его, вероятно, в шахматном клубе.
- И завтра будет достаточно времени, - сказал Ванс, когда мы отошли от дома. - Утром я поговорю с доктором Барстедом и попытаюсь повидаться с миссис Друккер. Сюда же мы включим и м-ра Парди.
- Надеюсь, - проворчал Хэс, - что завтра мы достигнем большего, чем сегодня.
- Вы пропускаете два утешительных факта, - возразил Ванс. - Первый: что все живущие в доме Дилларда знали Спригга и вполне могли знать о его утренних прогулках; второй: мы узнали также, что профессор и миссис Друккер сегодня в восемь часов утра прогуливались в саду. А затем мы открыли, что револьвер 32-го калибра исчез из стрелковой комнаты. Немного, но все-таки кое-что.
Когда мы ехали в город, Маркхэм стряхнул с себя мрачность и сказал Вансу:
- Я просто боюсь этого дела. Уж очень зловещим оно становится. А когда газеты узнают об этой детской песенке и свяжут оба убийства, я не знаю, что тогда произойдёт.
- Боюсь, что ты прав, - вздохнул Ванс. - Что-то говорит мне, что Епископ познакомит прессу с этими стишками. Новая шутка ещё темнее, чем история с Кок-Робином. Он уж постарается, чтобы никто не пропустил её, ему нужна аудитория. В этом и заключается слабое место его гнусных преступлений. Это - наша единственная надежда.
- Сейчас я позвоню Кинану, - сказал Хэс, - и узнаю, не получено ли ещё что-нибудь.