Я не уловил смысла его слов, но постарался уговорить себя, что могу положиться на Финбоу.
- Что сказала Эвис? - спросил я.
- Я спросил её, ходила ли Тони купаться вечером, - ответил Финбоу.
- И что же она ответила? - нетерпеливо переспросил я.
- Она сказала, что Тони действительно ходила окунуться незадолго до сна, - ответил Финбоу с самодовольной улыбкой.
- И ты полагаешь, что всё в порядке? - Я был поражён, что его предсказание сбылось.
- Вполне, - заверил он меня.
- А как ты догадался, что она ходила купаться? - спросил я, почти засыпая.
Я чувствовал себя таким уставшим, что, какие бы загадочные события ни происходили вокруг меня, меня это уже не волновало. У меня было единственное желание - спать.
- По одному очень простому признаку, - ответил Финбоу. - Ведь Тони - светская молодая особа.
Глава одиннадцатая
Тревожное утро
Утром следующего дня я проснулся и увидел около своей постели улыбающегося Финбоу в халате.
- Скоро двенадцать, - заметил он. - Миссис Тафтс вот-вот хватит апоплексический удар.
Вначале я никак не мог сообразить, где я и что со мной, как вдруг перипетии и страхи прошедшей ночи живо возникли в моей памяти. Как будто видишь во сне, что ты болен… просыпаешься, и оказывается, что это не сон, а ты болен наяву. Я вспомнил Эвис, сжавшуюся в комочек от страха в углу столовой, затянувшийся до бесконечности разговор Финбоу, пустую постель Тони, и стон в темноте.
Я вскочил и спросил:
- Все целы? Все на месте? Финбоу, сходи проверь.
- Все целы и невредимы, - ответил мой приятель невозмутимо. - Только Эвис жалуется на мигрень. Уильям и Кристофер давным-давно позавтракали, а Тони только садится за стол. Эвис и Филипп ещё не появлялись.
У меня отлегло от сердца.
- А ты сам давно на ногах? - спросил я и начал умываться.
- С четверть часа, - ответил Финбоу. - То, что я недосыпаю, если поздно ложусь, я с лихвой компенсирую утром - в этом моё спасение.
- Я рад, что ты оказался прав в отношении Филиппа и Тони, - сказал я. - Но как ты всё-таки догадался?
- Я же сказал тебе вчера ночью: потому что Тони - светская женщина.
- Что это значит? - спросил я.
- Существуют самые различные определения, - ответил Финбоу, - в большинстве своём довольно глупые. Я лично назвал бы светской женщиной такую, которая знает одну тонкость…
- Какую тонкость?
- Как пользоваться духами. Если она искушена в этом, она не может не знать и всего остального, что связано с понятием светскости. А Тони, как ты сам, вероятно, заметил вчера, когда мы входили в эту комнату, мастерица своего дела, - заявил Финбоу.
- А я не почувствовал вчера никакого запаха, - ответил я заинтригованно.
- Именно это я и имею в виду, - ответил Финбоу.
- Они прятались здесь? - не переставал я удивляться.
- Конечно, здесь, - ответил Финбоу. - Пока мы разыскивали их по всему дому, они сидели в этой комнате и посмеивались над нами. Взгляни на мой план. Мы знаем, что, когда мы ступили на порог дома, их не было в кухне, не было и в гостиной, потому что мы сразу направились именно туда. Они не могли прятаться в комнате Филиппа, так как из неё нет выхода в коридор… мы бы застали их там, когда разыскивали. Значит, они или мёрзли на улице, что противоречит здравому смыслу, или находились у нас в комнате в течение всего времени, пока мы разговаривали в гостиной и искали их по всему дому.
А потом, когда мы, идя по ложному пути, стучались в дверь к Уильяму, они прошмыгнули прямо в комнату Филиппа.
- Зачем же они затеяли всю эту канитель? - спросил я со смехом, не в силах больше сдерживаться.
Финбоу тоже рассмеялся:
- Да просто, должно быть, им хотелось побыть наедине. Целый день им, наверное, мешали то Эвис и Кристофер, то Беррелл и миссис Тафтс. Узнав, что мы не вернулись с последним поездом, они, очевидно, решили, что мы остались ночевать в Лондоне, и Тони пришла идея устроить свидание в нашей комнате.
- Но почему именно в нашей? - вставил я. - Почему бы им сразу не пойти в комнату Филиппа?
- Потому что она единственная в доме, где можно разговаривать, не опасаясь быть услышанными. Тони ума не занимать. Вещи, которые они говорили друг другу, не были предназначены для посторонних ушей - это не входило в её планы.
- Обычно, - многозначительно ввернул я, - она предпочитает делать наоборот: выставляет свои чувства напоказ.
- В том-то всё и дело, Иен, - начал растолковывать мне Финбоу. - На сей раз им явно было не до любви, во всяком случае, не только до неё. Были и какие-то очень серьёзные дела, им, очевидно, многое нужно было сказать друг другу. Я даже беру на себя смелость предположить, что, если бы мне было известно содержание их разговора, это могло бы в какой-то степени пролить свет на дело Роджера. В общем, события развивались по такой схеме: Филипп и Тони хотели остаться наедине, и, когда все легли спать, они зашли к нам в комнату. Тони не намерена была оставлять никаких следов своего пребывания здесь, а я уже говорил тебе, что это светская молодая женщина, знающая наипервейшее правило, касающееся дамских духов, оно гласит: духи важнее платья. И второе: женщина должна так душиться, чтобы, уходя от неё, её возлюбленный унёс с собой, как воспоминание, лёгкий аромат её духов. И третье: иногда это может стать роковым для самого мужчины, если он этим запахом напомнит кому-то другому о своей возлюбленной. Тони прекрасно понимала, что, если, войдя сюда, мы почувствуем запах её духов, у нас зародятся подозрения. Поэтому она и пошла купаться, чтобы избавиться от запаха духов.
- И ты до всего этого дошёл логически? - спросил я с нескрываемым восхищением.
- Встречал я на своём веку таких, как эта Тони, - улыбнулся он. - Хитрые бестии, обведут вокруг пальца кого угодно. Ей бы и на этот раз всё сошло с рук, если бы не случайность. Она просто не учла, что мы можем вернуться на машине.
- Ну это как раз и не говорит о большом уме, - заметил я.
- Мы же сами сказали, что, вероятно, вернёмся последним поездом, и, мне кажется, она никак не предполагала, что мы нагрянем словно снег на голову, раз уж пропустили свой поезд. А скорее всего, она сознательно шла на риск, считая, что игра стоит свеч, - предположил Финбоу.
- Ну ладно, - уступил я, - но почему же тогда они не вышли отсюда, пока мы были заняты разговором в гостиной? Ведь они знали, что рано или поздно мы должны пойти спать… и тогда уж никуда не денешься - попались голубчики.
- Пусть тебе подскажет ответ твоё собственное воображение, - усмехнулся он. - Разве ты никогда не бывал влюблён? Наша парочка прекрасно знала, с кем имеет дело: с двумя добродушными старыми дураками, которым доставляет удовольствие видеть, как резвится молодёжь.
- Неужели Эвис не заметила отсутствия Тони? Она явно не знала об этом, иначе она сама бы не вышла из комнаты, - сказал я.
- По всей видимости, Эвис вышла первая, - ответил Финбоу. - Тони, вероятно, ждала, когда Эвис заснёт, а та всё не засыпала. Филипп, наверное, ждал её в это время в нашей комнате. Стоило только Эвис подняться с постели и выскользнуть за дверь, как Тони тут же воспользовалась случаем и убежала, так я себе всё это представляю.
- Но она должна была учесть, что Эвис вернётся и обнаружит её исчезновение, - возразил я.
- А что ей до этого? - откликнулся Финбоу. - В таком случае она могла бы пригрозить Эвис, что отплатит ей той же монетой, если та вздумает проговориться.
- Ты полагаешь, что Тони способна пойти на шантаж? - Я был немного шокирован.
- Не сомневаюсь ни на минуту, - решительно ответил мой друг, - И сделает это с превеликим удовольствием. Ведь она ненавидит Эвис и мечтает, чтобы та валялась у неё в ногах.
Я не сказал ни слова и молча приглаживал щёткой волосы. Затем спросил:
- Ты что, в самом деле думаешь, что она ненавидит Эвис?
- Она её терпеть не может, - уточнил Финбоу, - но и Эвис то же самое испытывает к Тони. Две настолько разные девушки - лёд и пламень, - к тому же обе привлекательные, не могут не испытывать неприязни друг к другу. Если ты готов, Иен, пойдём завтракать. Я хочу поставить все точки над i сегодня же, а времени в обрез. Нужно ещё поговорить с Эвис и Кристофером; пока у меня не будет полной ясности насчёт их отношений, я не смогу ни к чему прийти.
Причесавшись, я стал оправлять на себе пиджак. А Финбоу, нетерпеливо посматривая, как я прихорашиваюсь, продолжал развивать свою мысль:
- Безусловно, выяснить всё, что меня интересует, не имея возможности задавать вопросы в лоб, довольно трудно. С другой стороны, если бы я мог спросить о том, что меня интересует, это ещё больше усложнило бы мою задачу. Эти молодые люди - крепкий орешек, не очень-то они открывают тебе душу, если ты им честно задаёшь эдакий заковыристый вопросик. Да ты сам знаешь - так называемые невинные вопросы, к которым, как принято считать, прибегают детективы, чтобы среди вороха улик докопаться до истинных мотивов преступления. Детективу-профессионалу пришлось бы на моём месте гораздо хуже.
- Может быть, ты предпочитаешь, чтобы я исчез с горизонта и не мешал тебе поговорить с ними? Тебе одному было бы, наверное, проще, - предложил я.
- Ерунда, - ответил Финбоу. - Если ты будешь маячить где-то поблизости, они не сразу сообразят, что за моей болтовнёй кроется нечто большее, чем простое любопытство. Ты послужишь ширмой для меня.
В гостиной по пути в столовую мы увидели Уильяма.
- Доброе утро, - приветствовал он нас, затем подозрительно спросил: - Как ваши глаза, Иен?
- Окулист Финбоу считает, что нет оснований для беспокойства, - сказал я и мысленно отметил, что, став однажды на скользкий путь лжи и обмана, делаю успехи.
- Чудесно, - заметил Уильям, как мне показалось, с иронией. - Что это за дурацкую игру затеяли вы сегодня посреди ночи?
- Прятки, - любезно разъяснил Финбоу. - Очень увлекательная игра, Уильям, рекомендую попробовать - гарантия от преждевременной старости.
Тони лежала на диванчике. Я заметил, как сверкнули её глаза при последних словах Финбоу.
- Хелло, - вызывающе произнесла она, готовая дать отпор любому, кто вздумает заикнуться о её ночных приключениях. Кристофер встретил нас весёлой улыбкой, отчего на его бронзовом лице собрались симпатичные морщинки.
- Доброе утро, - ответил Финбоу, делая вид, что не замечает напряжённой атмосферы в гостиной. - Вчера мы с Иеном вернулись довольно поздно и, боюсь, проспали всё на свете. Вы правильно сделали, что не стали ждать нас к завтраку. Мы своё наверстаем.
За столом молча сидели Филипп и Эвис, оба выглядели очень утомлёнными, но тем не менее через силу улыбнулись, когда мы подсели к ним.
Миссис Тафтс поставила перед нами тарелки с беконом и яйцами.
- Всё остыло, - прокомментировала она.
- Что же делать, - заметил Финбоу, - мы засиделись вчера ночью, миссис Тафтс… а впрочем, вы, наверное, сами помните.
Миссис Тафтс в ответ фыркнула.
- Мистер Финбоу, - начала она зловещим тоном, - я сдержала своё обещание и ни словечком не обмолвилась о том, что у меня на уме, и обо всех мерзостях, которые творились ночью под крышей этого дома. За что только господь послал мне такое испытание… стой и смотри, как эти греховодники уплетают за обе щеки, и рта не смей открыть! Не подумайте только, что я это из-за вас, мистер Финбоу, пообещала держать язык за зубами. Я пообещала потому, что мне было приказано слушаться вас во всём. Один человек, которому я доверяю, так мне велел.
- Кто же это? - спросил Филипп.
- Сержант Беррелл, - отрезала она. - Но если бы сержант Беррелл сказал мне, что вы, мистер Финбоу, смотрите сквозь пальцы на такие непристойные вещи, уж будьте спокойны, я бы ни за что не сказала: "Я сделаю всё, что могу, для мистера Финбоу". Вчера вы вырвали у меня обещание, мистер Финбоу, но никогда в жизни больше это не повторится. Никогда! Я не знала, куда глаза девать от стыда, когда пошла вчера спать, и сегодня с утра на божий свет смотреть не хочется.
- Та-ак! - произнёс Финбоу, отсекая ножом верхушку остывшего яйца. - Но вы всё-таки не забудьте своё обещание.
- Меня и так грызёт совесть, - сказала она, хотя на её сытом свирепом лице не было никаких признаков неспокойной совести. - Не грешно ли не поднять голоса против зла, когда оно творится рядом с тобой, только потому, что ты дала слово? Разве это правильно?
- А вы спросите сержанта Беррелла, - посоветовал Финбоу.
- И спрошу, не беспокойтесь, - огрызнулась она и вышла из комнаты.
Эвис слушала эту тираду с усмешкой в усталых глазах. Но, наблюдая за ней, я видел, что её руки находятся в беспрестанном движении; своими изящными пальцами она бездумно, словно какой-то автомат, всё вертела и вертела кольцо от салфетки. И контраст между нервными движениями рук и бесстрастным, непроницаемым лицом был настолько велик, что невольно выдавал тревогу и отчаянные усилия справиться с этой тревогой. Её напряжённость передалась и мне, и я, слушая сердитый монолог миссис Тафтс, сидел как на иголках. Бывает, что фарс, думал я, вносит разрядку в момент накала страстей, но бывает и наоборот - он лишь усугубляет боль, которую человек несёт в себе. Миссис Тафтс, насколько я могу судить, вносила элемент истеричности в эту атмосферу.
Когда экономка ушла, Эвис взглянула на Финбоу точно с таким же выражением, с каким Тони встретила его в гостиной. Она тоже ждала, что разговор коснётся событий прошлой ночи. У меня мелькнула мысль, что, если бы я был в компании своих молодых друзей один, без Финбоу, они наверняка обращались бы со мной, как с добрым дядюшкой: чмокали бы меня мимоходом в щёчку и хором заверяли, что всё в порядке и мне не о чём беспокоиться. Присутствие Финбоу всё меняло; хотя он и пришёлся по душе моим молодым друзьям и произвёл приятное впечатление, всё каким-то шестым чувством определили в нём человека, которому обязаны давать отчёт.
Финбоу между тем спокойно разделался с холодным яйцом и вдруг ни с того ни с сего пустился, в обсуждение истории финансовой науки. Он рассказал Эвис о происхождении, значении и недостатках золотого стандарта. Он объяснял предельно ясно, я бы даже сказал - с юмором. Я видел, что Эвис едва сдерживалась, чтобы не закричать. Однако она вежливо слушала его разглагольствования и даже раз или два вполне к месту вставляла какие-то вопросы. Я не спускал глаз с её бледного, страдальческого лица.
Финбоу решил наконец подвести разговор к концу:
- Никакой сложности в этой науке нет. В ней гораздо легче разобраться, чем в той грязной истории, в которую вы все попали.
Меня передёрнуло от этой садистской, хладнокровно рассчитанной жестокости. Эвис уставилась на него своими огромными глазами и не сказала ничего. Первым отреагировал Филипп, он сделал неудачную попытку обратить всё в шутку.
- А по-моему, это самая заурядная история.
- Не такая уж заурядная, - возразил Финбоу.
Он намазал джем на кусочек тоста и принялся излагать свою точку зрения на японский империализм. Здесь уместно было бы сказать, что, хотя Финбоу и был глубоко эрудированным человеком, у него не было того, что называется "пунктиком" и что часто приписывается детективам в романах… если, правда, не считать кое-каких вопросов, касающихся Китая, но об этом я не берусь судить.
Покончив с завтраком, мы присоединились к остальной компании в гостиной. Молодые люди всё ещё пребывали в состоянии депрессии, которая неизменно приходит вслед за сильным эмоциональным напряжением. Вначале человек, волнуясь, ищет выхода в действии, он не в силах сидеть сложа руки и молча ждать развития событий. Затем он доходит до такого состояния, когда страх окончательно парализует его волю, и он жаждет только одного - конца. Пусть самое страшное, лишь бы конец! Тони по-прежнему лежала на диванчике, закинув руки за голову. Уильям читал детективный роман под названием "Не своей смертью", если не ошибаюсь. Кристофер делал какие-то пометки на обороте письма. Эвис и Филипп уселись где попало и сидели, не произнося ни слова.
Окинув взглядом гостиную, Финбоу, ни к кому не обращаясь, сказал:
- А мы только что обсуждали положение на Дальнем Востоке.
- О, - произнёс Уильям, оторвавшись от книги, и посмотрел на Финбоу отсутствующим взглядом, - а что, это вас очень волнует?
- Разумеется, волнует, - ответил Финбоу. - Всё, что может как-то отразиться на жизни миллионов людей, волнует меня.
- А меня лично, простите за эгоизм, - вмешался Кристофер, - в данный момент в тысячу раз больше беспокоит моя собственная судьба, нежели судьба всех китайцев, вместе взятых.
- Когда вы и Уильям станете старше, - сказал Финбоу, - вы измените своё отношение к таким вопросам, вот увидите.
- Чёрта с два, - оборвал Уильям. - Ваше поколение исчерпало все запасы социальной совестливости английской нации. Как вы, чёрт вас дери, пеклись о будущем мира и посмотрите, во что вы его превратили! Возьмите, к примеру, меня и Кристофера. Разгул военной истерии, атмосфера нервозности и мошенничество всех мастей - вот первые впечатления нашего детства. Наше отрочество прошло в послевоенные годы - самые безалаберные годы в истории человечества, я бы сказал. А теперь, когда мы более или менее встали на ноги, на нас того и гляди грозит обрушиться финансовый кризис, который перевернёт вверх тормашками всё, что мы успели сделать. Это наследие вашего поколения, Финбоу, и вашей, с позволения сказать, социальной совестливости. Как же вас после этого может удивлять, что мы стали "потерянным поколением"? Как же вас может удивлять, что мы замкнулись в кругу сугубо личных интересов и знать не желаем, что творится в мире, пусть он хоть в тартарары летит?!
Горечь, сквозившая в словах Уильяма, вполне отвечала настроению собравшихся. Она отражала отчаяние, которое им приходилось переживать… и, как мне кажется, была символом каких-то ещё более глубоких процессов. Финбоу задумался.
- Вполне согласен с Уильямом, - кивнул Кристофер. - Мой мир тоже не выходит за пределы круга интересов моих друзей. Понятно, Финбоу?
- Думаю, что да, - ответил Финбоу. - Но боюсь, что из-за вашего индивидуализма вы очень много потеряете в жизни, если действительно круг ваших интересов так узок, как вы утверждаете.
- Может статься, - улыбнулся Кристофер. - Но будем надеяться, что китайцы, которых я буду встречать на каждом шагу в Малайе, расширят мой кругозор. К слову сказать, правление компании вызывает меня на окончательное собеседование. Как вы думаете, Беррелл не будет возражать, если я съезжу в Лондон?
- Если хотите, я могу спросить у него, - предложил Финбоу. - Мне это проще, он со мной считается.
Узнав от миссис Тафтс, что Беррелл пошёл перекусить в Бриджинн, Финбоу собрался пойти в деревушку и предложил мне составить компанию ему и Кристоферу, Страшно обрадовавшись, я покинул своих друзей, которые остались сидеть в гостиной в полном молчании. Уильям снова углубился в книгу. Филипп и Тони проявляли удивительное безразличие друг к другу, а Эвис, отчуждённая и подавленная, сидела в стороне. Бежать без оглядки, хоть полчаса отдохнуть от этой насыщенной страхом атмосферы!
Вскоре Финбоу, Кристофер и я не спеша шли по тропинке.
- Что ждёт вас на этом собеседовании? - спросил Финбоу Кристофера.