В Европе полыхает Вторая мировая война, и охваченный патриотическим порывом великий Ниро Вулф собирается записаться в действующую армию - воевать с немцами. Для того чтобы использовать его гений более рационально, Арчи Гудвину приходится придумать для него новое расследование - чрезвычайно сложное и запутанное.
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 1
-
Глава 3 2
-
Глава 4 3
-
Глава 5 4
-
Глава 6 5
-
Глава 7 7
-
Глава 8 8
-
Глава 9 9
-
Глава 10 10
-
Глава 11 11
-
Глава 12 12
-
Глава 13 13
-
Примечания 13
Рекс Стаут
Смерть там ещё не побывала
Глава 1
Самолёт начал плавно снижаться и в 13.20 коснулся бетонной полосы, шедшей параллельно Потомаку. Случилось это в дождливый понедельник в начале марта.
Я не знал, суждено мне задержаться в Вашингтоне или лететь дальше в Детройт, а то и в Африку, а потому сдал свой багаж в камеру хранения, вышел из здания аэропорта и поймал такси. В течение двадцати минут мы пробирались сквозь двухмиллионную толпу государственных служащих в форме и цивильных костюмах, которые двигались на машинах и пешком, и ещё двадцать минут после входа в здание ушло на предъявление документов, ожидание, пока мне дадут разрешение, проведут по коридорам и наконец впустят в огромный кабинет с большим письменным столом посередине.
Впервые в жизни я увидел главу военной разведки Соединённых Штатов. Облачённый в форму, он имел два подбородка и пронзительные глаза, которые не упускали ни малейшей детали. Я хотел протянуть ему руку, но он коротко велел мне сесть, взглянул на бумагу, лежавшую на самом верху пачки документов, и сухим, ломким голосом заявил, что меня зовут Арчи Гудвин.
Я без особого энтузиазма кивнул. Насколько мне было известно, это была военная тайна.
- Что, чёрт побери, случилось с Ниро Вулфом? - кисло спросил он.
- Понятия не имею, сэр. А что, разве он болен?
- Вы работали на него десять лет. В качестве главного помощника в его сыскной деятельности, не так ли?
- Совершенно верно, сэр. Но я ни разу не слышал, чтобы с ним что-то случилось. Однако если вам требуется квалифицированное предположение…
- Вы, по-моему, неплохо расхлебали ту кашу в Джорджии, майор Гудвин.
- Премного обязан вам, сэр. Что же касается Ниро Вулфа…
- Об этом я и хочу с вами поговорить. - Он отодвинул от себя бумаги. - Я вызвал вас, чтобы спросить: он что, ненормальный?
- Можно и так сказать. - Я старался выглядеть рассудительным, поэтому, положив ногу на ногу, мигом вспомнил, где я нахожусь, и тут же выпрямился. - Он гений, признаю, но вам известно, по какой причине австралийская собака остаётся дикой. Помощник - не то слово. Я был одновременно акселератором и тормозом в его деятельности. Могу добавить, что жалованье я получал примерно раза в три больше, чем сейчас. Разумеется, если бы мне дали звание полковника…
- Как давно вы стали майором?
- Три дня назад.
Он коротко кивнул, давая мне понять, что оценил шутку, и продолжал:
- Нам нужен Ниро Вулф. Не обязательно в военной форме, но нужен. Не знаю, заслуживает ли он своей репутации…
- Заслуживает, - заявил я. - Не хочется это признать, но более чем заслуживает.
- Очень хорошо. Вы меня убедили. Нам он нужен, и мы попытались его заполучить. Его навестили Кросс и полковник Райдер, но он отказался даже позвонить генералу Файфу. У меня здесь их рапорт…
- Они неправильно с ним обращались, - усмехнулся я. - Он не позвонил бы даже китайскому императору, если бы таковой сейчас существовал. Сомневаюсь, что он хоть раз вышел на улицу с тех пор, как я два месяца назад уехал из Нью-Йорка. Единственное, что у него есть, - это его мозги, и единственный способ, каким его можно заставить ими шевелить, - это доставить ему факты, проблемы и людей на блюдечке.
Генерал раздражённо покачал головой.
- Мы пытались это сделать. Полковник Райдер отправился к нему, чтобы заставить его принять участие в работе над очень важным делом, однако он категорически отказался. Судя по нашим сведениям, он не фашист и не из тех, кто считает, будто мы напрасно ввязались в войну. Так в чём же дело?
- Ни в чём, сэр. Ничего серьёзного. Наверное, он пребывал в плохом настроении, что с ним часто бывает, а теперь, по-видимому, к этому присоединилось ещё и чувство одиночества, потому что рядом с ним нет меня. Главное - это уметь с ним обращаться.
- А вам известно, как?
- Да, сэр.
- Тогда поезжайте и сделайте это. Мы готовы платить ему за каждые рабочие сутки. Причём он нужен нам немедленно - по тому вопросу, с которым к нему обратился полковник Райдер. Никто так и не сумел даже подступиться к этой проблеме. Сколько времени вам потребуется?
- Не могу сказать. В зависимости от обстоятельств. - Я встал - пятки вместе, носки врозь. - Час, день, неделя, две недели. Мне придётся жить у него в доме, как раньше. Проще всего вести с ним беседу поздно вечером.
- Отлично. По прибытии доложитесь полковнику Райдеру по телефону, докладывайте ему же о ходе дела и сообщите, когда он сможет повидать мистера Вулфа. - Он встал и протянул мне руку, которую я не замедлил пожать. - Не теряйте времени.
В другой комнате я узнал, что мне уже заказан билет на нью-йоркский рейс в три часа дня, а такси доставило меня в аэропорт как раз вовремя, чтобы я успел взвесить свой багаж и пройти на посадку.
Глава 2
Все места кроме одного у прохода в носовой части самолёта, были заняты. Я поздоровался с человеком в очках и с утомлённым лицом, который сидел возле иллюминатора, сунул свои плащ и шляпу на багажную полку и уселся. Через минуту самолёт тронулся по взлётной полосе, набрал скорость и оторвался от земли. Не успел я отстегнуть привязной ремень, как изящные дамские пальчики ухватились за ручку моего кресла, и передо мной возникла фигура женщины с густыми светлыми волосами. Женщина обратилась к моему соседу:
- Не поменяетесь ли вы со мной местами?
Чтобы не привлекать к себе внимания пассажиров, мне не оставалось ничего другого, как подняться, позволив мужчине встать, а женщине сесть на его место. Затем я снова опустился в своё кресло, как раз перед тем, как самолёт качнуло.
- Здравствуй, милый, - погладив меня по руке, сказала женщина. - Не целуй меня здесь. Господи боже, до чего же тебе идёт форма!
- У меня и не было никакого намерения целовать тебя где бы то ни было, - холодно отозвался я.
Её голубые глаза были полузакрыты, а уголок рта чуть приподнят. Если рассуждать объективно, ничего плохого я не видел, но я был не в настроении смотреть на Лили Роуэн объективно. Я уже рассказывал, как впервые встретился с ней за изгородью одной из ферм под Нью-Йорком. История началась с того, что я попался на глаза быку на пастбище, и, когда я добрался до изгороди, мой внешний вид и чувство собственного достоинства оставляли желать лучшего. Тем не менее мне удалось перепрыгнуть через изгородь и, прокатившись ярдов десять по земле, кое-как встать, когда какая-то девица в жёлтой рубашке и брючках захлопала в ладоши и насмешливо протянула:
- Восхитительно, Эскамильо! Давай-ка ещё раз!
Это была Лили. Мы познакомились, пятое-десятое, пока наконец…
- Эскамильо, милый! - стиснув мою руку, повторила она.
Я посмотрел ей в глаза:
- Послушай! Я не встаю и не обращаюсь с просьбой к кому-нибудь из пассажиров поменяться со мной местами только по той причине, что я в форме, а служба в армии требует держаться с достоинством в общественных местах. Мне хорошо известно, что ты способна вести себя как невменяемая. Я же намерен читать газету.
Я демонстративно развернул "Таймс". Лили засмеялась горловым смехом, который когда-то казался мне очень привлекательным, и расположилась в кресле так, что её плечо касалось моего.
- Иногда, - сказала она, - мне хочется, чтобы в тот день три года назад бык забодал тебя. Я никогда не думала, увидев тебя прыгающим через изгородь, что мы докатимся до этого. Ты не отвечал на мои письма и телеграммы. Поэтому я поехала в Вашингтон, чтобы разузнать, где ты, - и вот я здесь. Я, Лили Роуэн! Эскамильо, посмотри на меня!
- Я занят газетой.
- Господи боже, до чего же ты хорош в форме! Очень мужественный. Неужто ты не потрясён тем, что мне стало известно, каким рейсом ты летишь, и удалось сесть в самолёт раньше тебя? Разве я не умница?
Я промолчал.
- Ответь мне, - потребовала она. В её голосе послышалось раздражение.
Она была способна на всё.
- Да, - согласился я, - ты и вправду сообразительная.
- Спасибо. Я сообразила также, что ты разозлился на меня из-за того, что я утверждала, будто сообщение о том, что Ирландия отказывается предоставить какую-либо военно-морскую или военно-воздушную базу американцам, - фальшивка. Мой отец приехал сюда из Ирландии и заработал восемь миллионов долларов на прокладке канализационных труб. Я ирландка, что тебе известно, значит, ты разозлился на меня вовсе не из-за этого. По-моему, тебе показалось, что ты от меня устал. Верно?
Я не отрывал глаз от газеты.
- Я сейчас служу в армии, ласточка.
- Ну и что? Я послала тебе сорок телеграмм, предлагая приехать и быть возле тебя, ухаживать за тобой на тот случай, если ты заболеешь или ещё что-нибудь. Я трижды посетила Ниро Вулфа, чтобы узнать, нет ли у него каких-либо сведений о тебе. Между прочим, что с ним, чёрт побери? Он не пожелал со мной встретиться. А ведь я ему нравлюсь.
- Ты ему не нравишься. Он не любит женщин.
- Ему нравится, что я интересуюсь орхидеями. И, кроме того, я написала ему, что у меня для него есть работа, за которую я сама с ним расплачусь. Он не пожелал даже поговорить со мной по телефону.
- Какая работа? - Я посмотрел на неё.
Уголок её рта снова приподнялся.
- Хочешь знать?
- Иди к чёрту.
- Скажи, Эскамильо, я для тебя что-нибудь значу?
- Нет.
- Глупости! Мне нравится, как ты подёргиваешь носом, когда чуешь работу. Этот случай касается моей приятельницы, или, скорее, просто доброй знакомой. Её зовут Энн Эймори. Я беспокоюсь за неё.
- Я вижу, ты беспокоишься о всех девушках на свете, за исключением той, которую зовут Лили Роуэн.
Лили погладила меня по руке:
- Вот это больше похоже на тебя. Так или иначе, мне нужен был предлог, чтобы повидать Ниро Вулфа, потому что Энн попала в беду. Всё, что ей на самом деле требовалось, это совет. Она узнала об одном человеке нечто такое, что поставило её в скверное положение.
- Что она узнала и о ком?
- Понятия не имею. Мне она не сказала. Её отец раньше работал у моего отца, и я помогала ей, когда он умер. Она работает в национальной лиге голубеводства и получает тридцать долларов в неделю. - Лили задрожала. - Господи боже, подумать только - тридцать долларов в неделю! Конечно, это не намного хуже, чем тридцать долларов в день. На такие деньги практически нельзя жить. Она попросила порекомендовать ей адвоката. Она явно была чем-то расстроена. Сказала только, что ей довелось узнать нечто страшное о ком-то, но из нескольких слов, ею оброненных, я поняла, что речь идёт о её женихе. И решила, что ей лучше обратиться к Ниро Вулфу, чем к какому-то адвокату.
- И он не пожелал тебя видеть?
- Нет.
- Энн не упоминала ничьих имён?
- Нет.
- Где она живёт?
- В южной части города, недалеко от вас. Барнум-стрит, 316.
- А кто её жених?
- Не знаю. - Лили погладила меня по руке. - Послушай, ты, мужественный герой, где мы сегодня поужинаем? У меня?
Я покачал головой:
- Я на службе. Твоё отношение к базам в Ирландии - чистой воды провокация. Насколько мне известно, ты шпионишь в её пользу. Я считаю тебя неотразимой, но мне не следует забывать о собственной чести. Я предупредил тебя в тот день в палатке, где расположилась методистская церковь, что мой духовный мир…
Она перебила меня, и так это продолжалось ещё с час, пока самолёт не сел в аэропорту Ла Гардиа. Отделаться от неё там я не сумел. Мы взяли такси и поехали в Манхэттен, но возле "Риц", где у неё была собственная цитадель и перед которым, как я понимал, она не позволит себе устраивать сцену, я со своим багажом перебрался в другое такси и попросил водителя отвезти меня в дом Вулфа на Тридцать пятой улице.
Несмотря на стычку с Лили, пока мы ехали в южном направлении, а затем повернули на запад, настроение у меня поднималось. Не знаю почему, но мне казалось, что я отсутствовал гораздо больше двух месяцев. Я узнавал магазины и здания с таким чувством, будто был их владельцем, не сделавшим ни единой попытки посмотреть на них раньше. Я не послал телеграммы о своём приезде, решив доставить себе удовольствие, застав шефа врасплох, и, естественно, надеялся увидеть Теодора среди орхидей в оранжерее, Фрица на кухне колдующим над кастрюлями, а самого Ниро Вулфа за письменным столом с хмурым видом над атласом или ворчащим над книгой. Нет, в кабинете его нет. Он спускался из оранжереи ровно в шесть, значит, сейчас он будет наверху вместе с Теодором. Я поздороваюсь с Фрицем в кухне, проскользну в свою комнату и буду ждать, пока не услышу, как Вулф на лифте спускается к себе в кабинет.
Глава 3
Ни разу в жизни я не был так потрясён. Ни разу.
Я вошёл, открыв дверь собственным ключом, который так и продолжал висеть у меня на кольце с прочими ключами, бросил свои чемоданы в холле, вбежал в кабинет и не поверил собственным глазам. На столе у Вулфа высились пачки нераскрытой корреспонденции. Я подошёл поближе и увидел, что со стола не стирали пыль, наверное, лет десять, как, впрочем, и с моего. Я повернулся к двери и почувствовал ком в горле. Либо Вулф, либо Фриц умерли, оставалось только выяснить, кто именно. Я бросился на кухню, и то, что я там увидел, убедило меня, что умерли они оба. Ряды сковородок и кастрюль оказались запылёнными, как и банки со специями.
Снова к горлу подступил комок. Я открыл кухонный шкаф и убедился, что, кроме вазы с апельсинами и шести картонок с черносливом, там ничего нет. Я открыл холодильник, и это зрелище меня добило. Четыре головки салата, четыре помидора и миска с яблочным соусом - вот и всё. Я бросился к лестнице.
Один пролёт наверх - в комнате Вулфа и во второй рядом никого не было, но мебель стояла на своих местах. То же самое обнаружилось в двух комнатах на следующем этаже, одна из которых принадлежала мне. Я кинулся выше, в оранжерею. В четырёх её отсеках под стеклом стояли орхидеи, сотни орхидей в цвету. В том отсеке, где растения были ещё в горшках, я наконец обнаружил признаки жизни. На табуретке у стола сидел Теодор Хорстман, делая записи в дневнике цветоводства, который прежде вёл я.
- Где Вулф? - спросил я. - Где Фриц? Что у вас тут, чёрт побери, происходит?
Теодор дописал слово, промокнул невысохшие чернила, повернулся ко мне и проскрипел:
- Здравствуй, Арчи. Они отправились делать упражнения. Тренироваться, как они это называют. Тренироваться на свежем воздухе.
- С ними всё в порядке? Они живы?
- Конечно, живы. Тренируются.
- Что тренируют?
- Друг друга. Или, точнее, тренируют себя. Они собираются на службу в армию, сражаться. Я же остаюсь приглядывать за домом. Мистер Вулф хотел избавиться от цветов, но я уговорил его оставить их под моим надзором. Мистера Вулфа цветы сейчас не интересуют; он поднимается сюда, только чтобы как следует пропотеть. Он должен потеть изо всех сил, чтобы сбросить вес, а кроме того, закаляться, поэтому они с Фрицем направляются к реке и занимаются там быстрой ходьбой. На следующей неделе они намерены перейти на бег. Мистер Вулф сейчас на диете и перестал пить пиво. На прошлой неделе он был простужен, но теперь всё в порядке. Он не покупает хлеба, сливок, масла, сахара и множества других продуктов, и мне приходится самому покупать их себе.
- Где они тренируются?
- У реки. Мистер Вулф раздобыл разрешение от городских властей тренироваться на пирсе, потому что на улице над ним потешались мальчишки. Мистер Вулф очень настойчив в своих намерениях. Всё остальное время он проводит здесь, потея. Он мало разговаривает, но я слышал, как он объяснял Фрицу, что если каждый из двух миллионов американцев убьёт десяток немцев…
Мне надоел скрипучий голос Теодора. Выйдя из оранжереи, я снова спустился в кабинет, взял тряпку и стёр пыль с собственных стола и стула, сел, поставив на место фигурки собак, которые украшают мой стол, и сердито посмотрел на пачки корреспонденции на столе у Вулфа.
Господи боже, подумал я, ну и возвращение домой! Неужто я не мог предугадать, что произойдёт нечто подобное, если я предоставлю его самому себе? Это не только плохо, это может быть безнадёжно. Олух! Здоровенный толстяк! А я-то сказал генералу, что знаю, как с ним обращаться! Что мне теперь делать?
В 17.50 я услышал, как отворилась и затворилась парадная дверь, раздались шаги в холле, и на пороге появился Ниро Вулф, а за его спиной и Фриц.
- Что ты здесь делаешь? - пророкотал Вулф.
Всю жизнь я буду помнить это зрелище. Я онемел. Он ничуть не стал меньше, он выглядел так, будто из него выпустили воздух. На нём были его старые, из голубой саржи брюки и грубые армейские башмаки, которых я никогда не видел. А вот свитер был мой, тёмно-бордовый, который я однажды купил для загородной прогулки, и несмотря на то, что Вулф уменьшился в обхвате, свитер был так натянут, что сквозь него проглядывала его жёлтая рубашка.
- Входите! Входите! - Я вновь обрёл дар речи.
- Я сейчас в кабинет не вхожу, - отозвался он, повернулся вместе с Фрицем и направился в его сопровождении в кухню.
Я посидел, кривя губы, хмурясь и прислушиваясь к звукам, доносившимся до меня, потом встал и пошёл к ним. По-видимому, Вулф отказался и от столовой, потому что я застал их в кухне за маленьким столиком, где они с Фрицем ели чернослив, а миска с салатом и помидорами, но без соуса дожидалась своей очереди. Прислонившись к кухонному столу, я, саркастически улыбаясь, смотрел на них.
- Ставите эксперимент? - ласково спросил я.
Вулф сплюнул в ложку косточку от чернослива и бросил в тарелку. Он поглядывал на меня, но старался, чтобы я этого не заметил.
- И давно ты стал майором? - поинтересовался он.