- Нет, - я покачал головой. - Не сказал бы.
- Почему нет, Сент-Ив? Почему вы не вознегодовали? Почему не заложили его? Почему не пошли к его начальнику и не сказали: Между прочим, у вас служит некий Ощен. Боюсь, он ступил на ложный путь, который может привести его к беде.
Я выудил из пачки сигарету, закурил.
- Сколько вы платите за ваши костюмы, лейтенант?
- Максимум семьдесят пять долларов: за тот, в котором хожу к мессе.
- А вы, сержант Фастнот?
Сержант чуть улыбнулся.
- Однажды заплатил сто двадцать пять, но дело было до свадьбы.
- Огден платил за свои никак не меньше трехсот долларов. Ездил он на линкольн-континентале. Играл в покер по-крупному и даже не кривился, спуская за вечер пятьсот долларов. Жил в кооперативной квартире, обошедшейся ему по меньшей мере в восемьдесят тысяч. Я знал обо всем этом, хотя виделся с Ощеном не более десяти раз в год и только за столом для покера. Но если об этом знал я, почему оставались в неведении люди, под началом которых он служил, или те, что работали с ним плечом к плечу? А если так, почему я должен негодовать? И кому, по-вашему, я должен был высказывать свои претензии? Его непосредственному начальнику? Насколько мне известно, он стриг двадцать пять центов с каждого доллара, полученного Огденом.
- Допустим, - Деметер разглядывал потолок, - допустим, мы с Фастнотом сделаем вам предложение, аналогичное тому, что, как вы говорите, сделал вам Огден.
- Он его сделал.
- А теперь мы пойдем по его стопам. Вас это удивит?
- Да.
- Почему? Только из-за того, что мы носим дешевые костюмы?
- Нет.
Деметер наклонился вперед и пристально посмотрел на меня.
- Наверное, у вас в голове какой-то прибор, Сент-Ив. Этакий внутренний радар, сразу определяющий, честен полицейский или нет. Есть он у вас?
- Нет.
- Тогда на основании чего вы судите обо мне и Фастноте? Почему вы решили, что мы - честные полицейские?
- Потому что вы не дали мне повода уверовать в обратное.
- Но вы удивитесь, если мы сделаем вам предложение?
- Я уже сказал, что удивлюсь.
Деметер допил виски и поставил пустой стакан на столик. Я не стал спрашивать, налить ли ему еще. Он стряхнул пепел с кончика сигары на поднос, посмотрел на Фастнота, а когда тот кивнул, вновь откинулся на спинку стула.
- Фастнот и я намерены сделать вам предложение. Мы обговаривали сложившуюся ситуацию до того, как узнали, что в этом деле замешан Огден. Теперь мы хотели бы услышать ваше компетентное мнение. Вы говорите, Огден знал, кто украл щит?
- Он сказал мне, что знал.
- И вы пришли к выводу, что именно поэтому они и убили его.
- Причина достаточно веская.
Деметер затянулся, выпустил струю дыма.
- А теперь, после его смерти, они все же попытаются обменять щит на двести пятьдесят тысяч?
- Откуда мне знать?
- Я думаю, попытаются, - сам себе ответил Деметер. - А как по-вашему, Фастнот?
- Еще один покойник их не остановит.
- Скорее всего, вы правы, - кивнул Деметер. - Сколько их у нас? - он сунул сигару в рот и начал загибать пальцы. - Сэкетт, ниггер-охранник, это один. Огден, уже два. Да еще этот парень из Нью-Йорка, Фрэнк Спиллейси. Вы забыли упомянуть о нем детективам из отдела убийств, Сент-Ив.
- Вы тоже.
- Ну, тогда у нас не было полной уверенности.
- Кто вам сказал? Огден?
- Нет. Не Огден. Огден - не единственный полицейский, которого я знаю в Нью-Йорке.
- Он даже знаком с парой честных копов, - вставил Фастнот.
- Нам стало известно, что вы собирались встретиться с Фрэнком Спиллейси в тот день, когда его убили, а Огден замолвил за вас словечко.
- Пусть так.
Деметер пересчитал загнутые пальцы левой руки.
- Так что у нас получается? Охранник, Огден и Спиллейси. Трое. Я никого не забыл, Фастнот?
- Забыли, - отозвался тот с подоконника. - Джордж Уинго.
- Совершенно верно, Джордж Уинго. Муж миссис Уинго. Но вы знали о нем, не так ли, Сент-Ив? Я хочу сказать, вы знали, что он был наркоманом?
- Знал, - отпираться я не стал.
- В канцелярии коронера нам сообщили, что вы интересовались подробностями смерти Джорджа Уинго и даже упросили помощника Генерального прокурора Соединенных Штатов выяснить их для вас.
- Вы, я вижу, не сидите сложа руки.
- Обычная полицейская текучка. Даже в канцелярии коронера смогли сложить два и два, когда Фастнот попросил прислать ему результаты посмертного вскрытия в один день, а помощник Генерального прокурора - днем позже. Этот парень из канцелярии позвонил нам, мы - помощнику Генерального прокурора, тот признал, что оказывал услугу вашему адвокату… как его звать?
- Майрон Грин, - подсказал Фастнот.
- Грину, - повторил Деметер. - Так о чем вы подумали, уясндв, что и Сэкетт, охранник, и мистер Уинго баловались героином?
- Ни о чем, - ответил я.
- Как бы не так, - пробурчал Фастнот.
- Подождите, Фастнот. Может, мистер Сент-Ив не так силен в дедукции, как вы. А вас интересует, о чем подумал Фастнот?
Я вздохнул.
- Этот Уинго посадил охранника на иглу и уговорил его украсть щит. Об этом догадался бы даже пятилетний ребенок. Мой, к примеру, хотя у него высокий Ай-Кью.
- Наверное, хорошая голова досталась ему по наследству от папули, - продолжил Деметер. - Так вот, по мнению Фастнота, Уинго нуждался в деньгах, чтобы покупать наркотики. Будучи специалистом по искусству, он решил украсть щит, а потом продать его музею. Но ему требовалась помощь - не только внутри музея, но и снаружи. И куда он пошел, чтобы найти помощников?
- К Спиллейси.
- Вам следовало бы поступить на службу в полицию, Сент-Ив. Как вы до этого додумались?
- Когда я заглянул в контору Спиллейси, я увидел, что он написал на блокноте фамилию Уинго. Последнее слово, написанное им при жизни.
- И вы никому об этом не сказали?
- Нет.
- Вы могли бы избавить нас от многих забот, - укорил меня Фастнот. - Очень многих.
- Мог, но не избавил, - подытожил Деметер. - И вчера вечером нам пришлось поехать к миссис Уинго и познакомить ее с нашими выводами. Ей это не понравилось. Ой как не по-нравилось. Но она позволила нам заглянуть в бумаги мужа, и в них мы обнаружили кое-что интересное.
- Что же?
- Переписку между Уинго и Спиллейси. Лет шесть или семь назад, живя в Нью-Йорке, Уинго через Спиллейси играл на бирже. И, похоже, Спиллейси задолжал Уинго крупную сумму. Мы позвонили в Нью-Йорк, чтобы справиться насчет Спиллейси, но нам сказали, что он уже на том свете, а также ввели в курс дел покойного, и мы поняли, что тот без труда мог найти для Уинго пару воров.
- И посредника, - вставил я. - Он нашел меня для Уинго.
- Вы запамятовали упомянуть и об этом, - заметил Фастнот. - Не очень-то вы разговорчивы, мистер Сент-Ив.
- А что еще можно ожидать от высокооплачиваемого посредника, Фастнот? - посмотрел на него Деметер. - Или вы полагаете, что он будет выкладывать все, что ему известно, копам, которые, возможно, связаны с преступным миром, хотя и не носят трехсотдолларовые костюмы?
- Наверное, вы правы, - потупился Фастнот, - Нельзя требовать невозможного.
Я встал, налил себе виски и добавил воды, не спрашивая дорогих гостей, хотят ли они выпить.
- Что теперь?
- Вы хотите выслушать нашу версию?
- Кажется, я только что выслушал ее. Уинго задумал украсть щит, чтобы на всю жизнь обеспечить себя героином. Для кражи ему требовался соучастник, работающий в музее, и он пристрастил к героину охранника. Затем связался со Спиллейси, и тот подобрал двух помощников, мужчину и женщину, которые звонили мне. После завершения всех приготовлений парочку обуяла жадность, они накачали Уинго героином и организовали автомобильную аварию. Взяли командование на себя, а когда охранник принес щит, снесли ему полголовы. Спиллейси догадался если не обо всем, то о многом, пригрозил, что заговорит, если не получит большую долю, поэтому ему в горло всадили нож. А час или чуть более того в вестибюле этого отеля свое получил и Огден. Я не знаю, каким образом Огден их вычислил, да в сущности мне и нет до этого никакого дела.
- Это еще почему, Сент-Ив? - вкрадчиво спросил Деметер.
- Потому. Слишком много покойников, - я встал, прошелся по комнате. - Я откланиваюсь. Выхожу из игры.
- Опять он проявляет осторожность, лейтенант, - прокомментировал Фастнот.
- Похоже на то, - согласился Деметер.
- Вы можете найти кого-нибудь еще, - посоветовал я. - Из тех, кто обожает риск.
- Сядьте, Сент-Ив, - в голосе Деметера зазвучали стальные нотки. - Сядьте, и я объясню, почему вам не удастся выйти из игры.
ГЛАВА 16
Сержант Фастнот оторвался от подоконника и перекочевал к двери. Наверное, у него зачесалась спина, потому что он потерся о косяк, не сводя с меня глаз. Деметер же наклонился вперед, в правой руке тлела сигара, о которой оц забыл.
- Больше всего вам хочется, чтобы я положил бутылку шотландского в сумку и попытался выйти из номера, - заявил я. - Вот чего вам хочется.
- Перестаньте, Сент-Ив, - рассердился Фастнот.
Деметер посмотрел на него.
- А чего вы от него ожидали, сержант Фастнот? Я только что сказал ему, что выйти из игры не удастся, а вы подошли к двери и выглядите так, будто с удовольствием врежете ему по зубам, если он попытается покинуть номер. Сент-Ив имеет свою точку зрения, и мы должны ее уважать. После всех разговоров о жестокости полиции он просто не может думать иначе.
- Извините, - съехидничал Фастнот. - Я забыл роль, предписанную нам обществом. Разумеется, двинув ему в зубы, мы окажемся на высоте. А газеты запестрят привычными заголовками: Полиция отделала нью-йоркского посредника’в отеле или Вашингтонские копы разобрались с жителем Нью-Йорка в роскошном отеле.
Деметер важно кивнул.
- Фастнот, вы зарываете талант в землю. Вам самое место в отделе сношений с общественностью. Вы согласны, Сент-Ив?
- Просто не представляю, как там до сих пор без него обходятся, - поддакнул я.
- А теперь, - Деметер вновь откинулся на спинку и вспомнил про сигару, - я расскажу, почему вам нельзя выходить из игры. Вы не возражаете?
- В общем и целом нет, но не лучше ли начать с другого? Может, мне сперва объяснить, почему я хочу выйти из игры?
Деметер поощряюще махнул сигарой.
- Валяйте.
- Если ваши математические выкладки справедливы, из-за щита погибло уже четверо, и причина их смерти одна - они или знали, или догадывались, кто украл щит. Поэтому велика вероятность того, что тот, кто пырнул ножом нью-йоркского полицейского в вестибюле отеля Мэдисон, едва ли станет колебаться, когда представится случай навсегда отделаться от посредника где-нибудь в три часа ночи на пустынной дороге в Виргинии или Мэриленде. Даже если они предложат безопасный вариант, исключающий прямой контакт, все равно я останусь нежелательным свидетелем, из-за которого они будут просыпаться в холодном поту в пять утра, гадая, а не допустили ли они ошибки и не смогу ли я опознать их. Так вот, с такими людьми я не хочу иметь дела ни за двадцать пять тысяч, ни даже за пятьдесят. Выражаю уверенность, что вы меня поняли.
- Можете не сомневаться, - заверил меня Деметер.
- Тогда ясен и вывод: я выхожу из игры.
- Нет, - покачал головой Деметер. - Не выходите.
- Это почему же?
Деметер встал, не спеша подошел к окну.
- Вашингтон - забавный город. Совсем не такой, как Нью-Йорк или Чикаго, даже Филадельфия. Им правит горстка конгрессменов, а тот, кто имеет подход к этим конгрессменам, вертит и Вашингтоном. Улавливаете мою мысль, Сент-Ив?
- Улавливаю.
- Вы обратили внимание на вежливость этих парней из отдела убийств? Минимум вопросов, никакой суеты, хотя убили полицейского, мало того, иногороднего полицейского.
- Я это заметил.
- Да и газеты об этом происшествии упомянут лишь на последних страницах, уложившись в два абзаца, не больше. Видите ли, Сент-Ив, прошла команда: щит нужно вернуть, и без лишнего шума. Наверное, вы хотите спросить, кто отдал эту команду, но ответить я не могу, потому что не знаю. Однако готов поспорить, что поступила она из дома 1600 по Пенсильвания-авеню, перекочевала в Капитолий, а уж оттуда по инстанциям докатилась до нас с Фастнотом. И на днях - позавчера, не так ли, Фастнот? - с нами провели обстоятельную беседу. Помахали перед нами морковкой и пригрозили палкой. Объяснили, какие блага ждут нас в том случае, если мы вернем щит, но не забыли упомянуть о невзгодах, которые выпадут на нашу долю, если мы его не добудем. И им наплевать, сколько человек погибнет из-за этого куска бронзы. Их это не волнует. Им нужен щит, и они дали нам карт-бланш. Я правильно использовал это выражение, не так ли? А Фастнот возьми да спроси: А что будет, если посредник струсит и даст задний ход? Нам ответили долгим взглядом, а затем сказали: Но вы же сможете объяснить ему, что делать этого не следует? Иначе ему создадут особые условия. После чего нас одарили еще одним долгим взглядом.
- Лучше испытывать какие-то жизненные неудобства, чем умереть, - ответил я, прекрасно понимая, что он имеет в виду.
Деметер отвернулся от окна и покачал головой. Глаза его наполняла грусть.
- Вы не умрете, Сент-Ив. Во всяком случае, мы с Фастно-том приложим все силы, чтобы не допустить этого. Вот что я вам скажу: мое будущее целиком зависит от вас. Фастнот моложе. Он может начать все заново, а мне уже больше сорока пяти, так что деваться просто некуда. А эти люди не бросают слова на ветер. Они действительно могут создать вам особые условия, если вы пойдете против их воли. Вас затаскают по судам, обвиняя в неуплате подоходного налога. Все сбережения вам придется потратить на адвокатов. В три часа ночи к вам будет приходить судебный пристав с повесткой. Вас будут вызывать в суд за то, что вы плюнули на тротуар или сошли на мостовую в неположенном месте. Вы взвоете от такой жизни. Не могу сказать, что мне нравятся подобные методы, но в этой стране много такого, от чего следовало бы избавиться давным-давно.
- Это как раз ваша работа, - констатировал я.
- Совершенно верно, Сент-Ив, это моя работа, и выпадают дни, когда становится противно от того, что приходится делать.
За окном все еще лил дождь, и долгое время лишь его шум нарушал тишину в моем номере. Деметер вернулся к своему стулу, Фастнот подпирал дверь, я же пересек комнату и выглянул в окно, на Пятнадцатую улицу и мокрые крыши автомобилей. Наверное, Деметер был прав. Команда поступила от одного из бесчисленных сотрудников аппарата Белого дома, который надавил на кого-то в государственном департаменте. А может, от сенатора или пары влиятельных конгрессменов, перевыборы которых зависели от человека, желавшего, чтобы щит вернулся в музей, и без особого шума. К примеру, к ним мог обратиться Спенсер. А надавили как следует, потому что сидевшие в моем номере копы совсем не напоминали желторотых птенцов, кланяющихся каждому начальнику. И угроза осложнить мне жизнь могла оказаться не пустым звуком. Пара моих знакомых не вняла такому предупреждению, в результате один попал в загородную клинику для психохроников, а второй удрал в Италию, хотя она ему совсем не нравилась, нс выдержав особых условий в Нью-Йорке.
Я посмотрел на Деметера, разглядывающего ковер на полу.
- Ваша взяла.
- Я рад, - откликнулся Деметер. - Не каждый раз удается уговорить посредника. Бронзового посредника.
Телефон зазвонил в половине четвертого. Фастнот лежал на одной из кроватей. Деметер в кресле читал газету, за которой я посылал коридорного. На этот раз со мной говорил мужчина.
- Вы хорошо знаете Вашингтон?
- Нет.
- В северо-западной части города есть гольф-клуб, - он продиктовал мне адрес. - Запомнили?
- Да.
- Приезжайте туда сегодня вечером, ровно в четверть одиннадцатого, в четырехдверном форде. Чемодан с деньгами положите на заднее сиденье. Припаркуйте автомобиль, но из салона не выходите. В двадцать минут одиннадцатого откроется задняя дверца. Не оглядывайтесь. Это ясно? Не оглядывайтесь. Щит также положат на заднее сиденье. Подождите еще пять минут и делайте все, что вам заблагорассудится. Вы все поняли?
- Да.
Раздались гудки отбоя, и я положил трубку. Фастнот сел на кровати. Деметер отложил газету. Они оба смотрели на меня.
- Сегодня в четверть одиннадцатого, - и далее я повторил все то, что сказал мне мужчина.
- Людное местечко, не правда ли? - отметил Деметер.
- Едва ли кто придет туда в дождь, - возразил я.
Фастнот подошел к окну.
- Дождь кончился. Кажется, погода налаживается.
Деметер встал, повернулся.
- Значит, в четверть одиннадцатого. Как вы играете в гольф, Фастнот?
- Так себе.
- Возможно, вечером у вас будет шанс попрактиковаться, но сейчас нас ждут другие дела.
- Неужели вы уходите? - удивился я.
- Извините за спешку, Сент-Ив, но надо кое с кем поговорить, подготовиться к желанной встрече.
- Но вечером вы будете поблизости?
- Вы найдете нас в машине с мигающим маячком и ревущей сиреной.
Они двинулись к двери.
- Теперь Сент-Иву не о чем беспокоиться, не так ли, Фастнот? - молвил Деметер.
- Это уж точно, - пробасил Фастнот.
- Хочу обратиться к вам с одной маленькой просьбой, - подал голос и я.
- Какой же? - поинтересовался Деметер.
- Постарайтесь не напортачить.
У двери Деметер обернулся, и его черные глаза оценивающе пробежались по мне, от носков туфель до аккуратно уложенных волос с пробивающейся сединой на висках. По выражению лица Деметера я понял, что он раздумывает, каких размеров мне понадобится гроб. Разумеется, из дешевых.
- Мы не напортачим, Сент-Ив. Во всяком случае, постараемся не напортачить.
После их ухода я пролистал телефонный справочник, нашел и набрал нужный мне номер. Когда на другом конце провода взяли трубку, спросил: Когда вы закрываетесь?
- В десять часов, - ответил женский голос. - Выдача инвентаря прекращается без четверти восемь.