Гиллоу с первого же взгляда можно было отнести к той наиболее блистательной части американской золотой молодежи, которая является непременной принадлежностью любого посольства США, где бы оно ни находилось. До вечера они спят, затем переодеваются в вечерний костюм и самозабвенно танцуют на дипломатических раутах во славу национальных интересов до утра, чтобы на следующий день повторить ту же программу с самого начала.
- Я правильно понимаю, инспектор, что если до утра на свет божий не всплывет что-то новое, - лениво поинтересовался Гиллоу, - то доктор Лофтон сможет спокойно продолжать свое путешествие?
- Не думаю, - буркнул детектив.
- Не думаете? - удивился дипломат. - А что может этому воспрепятствовать? У вас есть какие-то конкретные причины задержать группу в Лондоне?
- Не совсем так…
- А, значит, вы намерены задержать какого-то одного члена группы? Кто он?
- Я намерен задержать их всех.
Гиллоу удивленно поднял брови.
- Но на каком основании?
Не услышав ответа, он высокомерно улыбнулся.
- Мой дорогой сэр, то, что я только что услышал, называется абсурдом. Поэтому будем считать, что я этого не слышал. Насколько мне известно, в Англии чтут законы. Поэтому у вас нет повода задерживать группу иностранных граждан только потому, что один из них был убит на английской территории.
- Но он был убит кем-то из этой группы!
- Да? А где доказательства? Почему преступление не могло быть совершено кем-то из прислуга…
- Которая носит часы на платиновой цепочке?
- Пусть не прислугой, пусть каким-то пробравшимся в отель маньяком? Эта версия столь же правдоподобна как ваша, но ведь не станете же вы задерживать всех лондонских маньяков подряд? Ситуация, таким образом, предельно проста: либо вы предоставляете соответствующие доводы, либо группа доктора Лофтона в полном составе отправляется далее в Париж и Ниццу.
- Это мы еще посмотрим! - ответил Дафф, хотя в душе понимал, что смотреть ему особенно не на что. Тем не менее, все оставшиеся дни он провел в лихорадочной беготне по ювелирам и портным огромного города, расспрашивая их о джентльмене, который мог бы отдать в ремонт серый пиджак, либо сменить платиновую цепочку на часах. Его усилия, - как он, впрочем, и предполагал, - оказались напрасными: таинственный джентльмен, очевидно, решил обойтись без помощи лондонских мастеров портновского и ювелирного дела. На предварительном рассмотрении дела коронером никаких дополнительных улик против группы Лофтона не возникло, и вскоре она покинула Англию. Правда, не в полном составе: миссис Поттер решила сопровождать прах своего отца на родину - его внучке пришлось продолжать путешествие самостоятельно. Фенуики в последний момент отказались от дальнейших споров с Лофтоном по поводу возврата денег и присоединились к группе с видом незаслуженно оскорбленных аристократов.
Как раз в тот момент, когда поезд в Дувр отошел от лондонского вокзала Виктория, инспектор Дафф подписал последнее из служебных писем, которые предназначались для направления полиции нескольких американских городов. Все письма содержали один и тот же запрос относительно наличия в прошлом у подозреваемого каких-либо связей с покойным мистером Хью Моррисом Дрейком, автомобильным магнатом из Детройта. Понимая, что тщательная проверка обстоятельств потребует некоторого времени, инспектор не надеялся получить ответы своих заокеанских коллег ранее, чем к концу месяца, и поэтому был как громом поражен, когда шеф срочно вызвал его в кабинет уже через неделю, пояснив по телефону только то, что "поступила дополнительная информация по делу Дрейка".
К удивлению Даффа вместо конверта с американской маркой шеф молча вручил ему телеграмму из Ниццы. В телеграмме было всего несколько строк: "Желательно незамедлительное прибытие вашего инспектора занимавшегося делом Дрейка связи внезапной смертью туриста той же группы мистера Уолтера Хонивуда. Наша версия предполагает самоубийство. Комиссар Дестэн".
- Я могу отправляться сегодня же? - спросил Дафф.
- Можете, - голос шефа был сочувственным, - будет хорошо, если вы успеете туда до того, как группа выедет из Ниццы в Сан-Ремо. Как я понял, Лофтон точно следует своему расписанию.
- Оно все более начинает походить на расписание убийств, - заметил инспектор. - Французская версия не вызывает у меня особенного доверия.
- У меня тоже, - согласился шеф. - Но в любом случае я надеюсь, что после вашего пребывания на Лазурном берегу в группе доктора Лофтона больше не будет ни убийств, ни самоубийств. Желаю удачи, инспектор Дафф!
7. Закат в Сан-Ремо
- В отчете французской полиции сказано, что единственными людьми, которые были в саду неподалеку от места самоубийства и слышали выстрел, были вы и мистер Фенуик. Это действительно так?
- Естественно, раз это пишет французская полиция, - доктор Лофтон и не думал скрывать, что к французской полиции он питает примерно те же чувства, что к английской.
- Но здесь, - Дафф еще раз вчитался в строки официального рапорта, - здесь сказано, что вы продолжали разговаривать с Фенуиком и после выстрела!
- Да, продолжали. Это что, наказуемо? Во-первых, мало ли кто может заниматься стрельбой в прибрежном парке - вполне возможно, что это любимое увлечение французов. А, во-вторых, чтобы заставить замолчать Фенуика, понадобился бы выстрел не из револьвера, а как минимум из осадного орудия. Да и то сомневаюсь.
- Но он тоже слышал выстрел?
- Несомненно. Я видел, как он вздрогнул. Но мы поняли, что произошло, только позднее, когда подъехала полиция и нас пригласили в отель.
- Что ж, значит, у вас обоих есть взаимное алиби.
- Было взаимное алиби, - уточнил Лофтон. - До сегодняшнего утра.
- Как это "было"? - не понял инспектор. - Что вы подразумеваете под прошедшим временем?
- Подразумеваю вот эту записку. Прислуга обнаружила ее приколотой к подушке Фенуика и передала мне. Можете прочесть.
На клочке бумаги вкривь и вкось тянулись небрежно нацарапанные плохим вечным пером строчки: "Уважаемый доктор Лофтон! Я уже предупреждал вас, что при возникновении любых дальнейших неудобств мы категорически откажемся от продолжения поездки. Мне надоели полицейские допросы, которые вы почему-то забыли включить в программу вашего тура. Мы наняли машину и в полночь уезжаем. У вас нет права долее нас задерживать. Мой адрес в Питтсфилде вам известен, и я ожидаю по возвращении застать там чек с суммой, которую вы нам должны за неиспользованную часть тура. В ваших собственных интересах отправить этот чек как можно скорее. Норман Фенуик".
- "В полночь уезжаем", - повторил Дафф. - Хотел бы я знать, куда именно?
- Прислуга в отеле говорит, что Фенуик расспрашивал их о судах, направляющихся в Нью-Йорк из Генуи.
- Из Генуи? Выходит, он отправился туда по шоссе вдоль Ривьеры и сейчас, по всей вероятности, уже пересек итальянскую границу?
- Надеюсь, что так, - кивнул Лофтон.
- Похоже, мысль об этом доставляет вам удовольствие?
- Огромное, - подтвердил Лофтон. - Скажу вам честно, инспектор, что за все мои пятнадцать лет работы с туристами я еще не встречал такого гнусного типа! Я рад, что от него и след простыл.
- Да, но вместе с ним простыл след вашего алиби!
- А зачем мне алиби? - искренне удивился Лофтон. - Повторяю, у французской полиции нет никаких сомнений в том, что это было обычное самоубийство, какие на Ривьере случаются десятками. Я могу идти, инспектор? Как всегда перед отъездом, у меня масса хлопот.
После ухода Лофтона Дафф погрузился в раздумье. Итак, двое из числа подозреваемых вышли из поля его зрения, причем один - Хонивуд - навсегда… И хотя Фенуик плохо вязался с образом хладнокровного убийцы, но опыт подсказывал инспектору, что поступки людей далеко не всегда гармонируют с их внешним обликом…
Стук в дверь нарушил его размышления. В следующее мгновение Дафф был буквально ослеплен сиянием галунов и нашивок вошедшего комиссара французской полиции. Богато расшитый золотом мундир Анри Дестэна прекрасно вписывался в пышную атмосферу Лазурного берега.
- Счастлив видеть многоуважаемого коллегу из Скотленд Ярда, - горячо пожал протянутую руку инспектора Дестэн. - Я поспешил к вам, не дожидаясь вашего визита в комиссариат, чтобы узнать о первых впечатлениях.
- О, в этом совершенно не было необходимости, мой дорогой комиссар, - развел руками Дафф. - Мне решительно нечего добавить к тому, что я прочел в вашем великолепном рапорте. Узнаю молниеносную проницательность французской полиции, выводы которой полностью совпадают с результатами моей беседы с туристами, включая их руководителя доктора Лофтона.
- О, вы мне льстите, инспектор! - казалось, что от удовольствия комиссар вот-вот замурлыкает, словно хорошо позавтракавший кот. - Мы всего лишь ученики прославленного Скотленд Ярда. Тем не менее, с этим Хонивудом действительно была масса работы. Следы вокруг совершенно затоптаны толпой зевак, а уж этот злосчастный револьвер хватали все, кому не лень. Отпечаток на отпечатке. Но указательный палец Хонивуда отпечатался на спусковом крючке вполне четко. И кроме того, у нас есть показания оружейника, продавшего Хонивуду этот "Смит и Вессон" за день до случившегося. В общем, если вы намерены вести дальнейшее расследование…
- Не намерен, - заверил его Дафф. - У меня нет никаких оснований подвергать сомнению выводы французских коллег.
- Рад это слышать! - с явным облегчением вздохнул Дестэн. - К сожалению, смерть в этом райском уголке совсем не такое уж редкое событие, - возможно, красота здешней природы слишком контрастирует с нашими собственными тревогами и несчастьями, не правда ли, мсье? Доктор Лофтон говорил мне, что этот бедняга очень тяжело переживал недавний развод со своей талантливой женой - наша поговорка "шерше ля фамм" оказалась справедливой и в этом прискорбном случае! Он уже звонил ей в Сан-Ремо, чтобы сообщить ей о смерти бывшего супруга. По его мнению, она была не слишком потрясена. Таковы женщины, мсье! И все же - разве могли бы мы обойтись без них?
- Трудно сказать, - улыбнулся Дафф.
- Никогда, мсье! Никогда! - воскликнул комиссар. - Самая мысль об этом приводит меня в трепет! Словом, мы оба считаем это дело законченным?
- Несомненно, - кивнул Дафф. - Передать доктору Лофтону, что его группа может готовиться к отъезду в Сан-Ремо?
- О, конечно! Не вижу к тому более никаких препятствий. Всего самого доброго, мой дорогой инспектор. Да, - уже у самой двери Дестэн хлопнул себя по лбу и поспешно сунул руку в карман. - Совершенно забыл! Возможно, кто-то из группы передаст это мисс Сибил Конвей. Мы нашли его рядом с телом ее бывшего мужа. Я колебался, отсылать ли его вместе с прочими его вещами - такая вещь вряд ли могла принадлежать миллионеру. Скорее всего это обронил кто-то из зевак, но - кто знает? Быть может, какой-то сувенир, который он держал в последнюю минуту своей жизни? Словом, мне он не нужен. Еще раз желаю всего наилучшего, инспектор!
На столе перед Даффом сиротливо лежал замшевый мешочек - точь-в-точь такой же, какой был найден рядом с телом задушенного автомобильного фабриканта. Инспектор развязал истертый шнурок, и по матовой поверхности стола раскатились маленькие серые камешки. Инспектор некоторое время молча смотрел на них, затем снова аккуратно пересыпал в мешочек, спрятал его и потянулся к телефонной трубке.
- Прошу соединить меня с отелем "Палас" в Сан-Ремо. Пригласите там к телефону мисс Сибил Конвей. Да, я буду ждать в номере.
Раздался осторожный стук, и в двери появилось лицо Лофтона.
- Я видел, что от вас спускался комиссар. Он дал окончательное разрешение на наш отъезд?
- Да, - коротко ответил инспектор. - Он считает это дело законченным.
- Он? А вы?
- Мои планы зависят от результатов заказанного мной разговора с мисс Конвей.
- Но… Но я ведь уже звонил ей!
- Я знаю, - Дафф отмстил про себя выражение явной тревоги, появившееся на лице доктора, - но я звоню ей с другой целью.
- Понимаю. Словом, я буду в отеле. Экспресс отходит в четыре тридцать, сборы в основном закончены, и если вам что-либо понадобится мне сообщить, вы найдете меня в номере, либо внизу.
Шаги Лофтона, постепенно удаляясь, стихли в коридоре, и почти сразу же раздался вибрирующий зуммер междугороднего звонка.
- Алло! Алло! - закричал в трубку инспектор, демонстрируя таким образом отсутствие доверия к качеству французской телефонной связи.
- Кто хочет говорить с мисс Конвей? - услышал он в ответ слабый мелодичный голос.
- Это я! Инспектор Дафф из Скотленд Ярда. Я провожу следствие по делу об убийстве…
- Какой инспектор?
- Дафф! ДАФФ!!!
- Не кричите так! Все сливается, и я не могу ничего разобрать.
Только тут Дафф понял, что ревет, как взбешенный бык. Вытерев вспотевший от напряжения лоб, он взял себя в руки и заговорил обычным тоном.
- Меня зовут Дафф. Инспектор Дафф из Скотленд Ярда, ведущий дело об убийстве мистера Дрейка, члена группы доктора Лофтона. Сейчас я в Ницце.
- Понимаю. Но зачем вы звоните мне?
- Прежде всего с тем, чтобы выразить вам свои соболезнования…
- Благодарю вас. Доктор Лофтон уже принес мне соболезнования по поводу самоубийства моего бывшего мужа…
- Это не было самоубийством, - глухо сказал Дафф. - Мистер Хонивуд был убит.
В трубке наступило долгое молчание.
- Вы слышите меня? - встревожился Дафф.
- Да, - голос звучал еще слабее, чем прежде.
- И я уверен, мисс Конвей, что смерть вашего бывшего мужа связана с лондонским убийством Дрейка.
- Могу вас заверить, что так оно и есть.
- Что вы сказали?! - ошеломленный инспектор не верил собственным ушам.
- Эти обе смерти действительно связаны между собой. Можно даже сказать, что это одно и то же убийство.
- Что вы этим хотите сказать? - Даффу вновь пришлось прибегнуть к помощи носового платка. Вытерев лоб, он напряженно вслушивался в казавшееся бесконечным молчание.
- Будет лучше, если я сама встречусь с вами. Это слишком долгая история. Вы можете приехать в Сан-Ремо с группой Лофтона?
- Конечно! Он говорит, что поезд уходит отсюда в половине пятого, следовательно, в отеле мы будем примерно в половине седьмого.
- Я буду ждать вас. То, что я собираюсь вам рассказать тоже может подождать. Муж не хотел говорить правду, опасаясь, что она повредит моей театральной карьере. Но я думаю, что теперь это уже не имеет значения. Хочу, чтобы зло не осталось безнаказанным, чего бы это мне ни стоило Я знаю, кто убил моего мужа.
- Вы… вы знаете… - в горле у Даффа совершенно пересохло.
- Знаю.
- Но ради всего святого, зачем тогда рисковать, оставляя его на свободе хотя бы еще на несколько часов? Назовите мне его!
- Я могу только сказать, что это мужчина, путешествующий вокруг света с группой Лофтона.
- Но имя! Его имя?
- Мне неизвестно имя, которое он носит сейчас. Но в те давние уже времена, когда мы были с ним знакомы, его звали Джим Эверхард. В списке группы этого имени, естественно, нет.
- Откуда вы это знаете?
- От мужа. Он написал мне письмо.
- И там нет имени?
- Нет.
- Это тот самый человек, который убил Хью Дрейка?
- Тот самый.
- Об этом вы тоже узнали из письма мужа?
- Да. Это письмо у меня. Вечером я покажу вам его.
- Но кто все-таки этот человек? Вы сможете узнать его несмотря на прошедшие годы?
- Без всякого сомнения.
Дафф не смог сдержать облегченного вздоха. Наконец-то! Уже в который раз он вытер платком разгоряченный лоб.
- Алло! Алло, вы еще слушаете?
- Да.
- Я обязательно буду у вас около половины седьмого. Прибуду вместе со всей группой, - в голове у него промелькнула мысль о Фенуике, но он тут же отбросил ее. И все же на всякий случай добавил: - До моего приезда прошу вас не покидать номер. Я постараюсь организовать все так, чтобы вы смогли присмотреться к группе незамеченной. Обещаю, что никаких хлопот это вам не доставит.
- Спасибо. Я решилась, и готова заплатить любую цену за это решение. Боюсь, что цена окажется для меня высокой, как того и опасался муж, но его убийца должен быть наказан. Можете на меня полностью рассчитывать.
- Я вам бесконечно признателен. Итак, до вечера!
- До вечера. Буду ждать вашего звонка.
Опустив трубку, он погрузился в глубокое раздумье, и когда в дверь постучал Лофтон, он даже не сразу понял, чего тот от него хочет.
- Разговор с Сан-Ремо состоялся, инспектор?
- Разговор? А, да, конечно.
- Узнали что-либо новое?
- Нет.
- Жаль, - вздохнул Лофтон. - Значит, вам придется возвращаться в…
- Нет-нет. В Лондон я пока возвращаться не намерен. Буду благодарен, если вы сможете зарезервировать еще один билет для вашей группы. Я тоже отправлюсь в Сан-Ремо!
За обедом Дафф вновь и вновь обводил пристальным взглядом сидевших рядом с ним туристов. Теперь, когда он точно знал, что убийца находится среди них, неотвязный вопрос "кто?" буквально сжигал его. Лофтон? Вполне возможно. Звонок в Сан-Ремо его несомненно встревожил… Тэйт? Тэйт с его внезапным приступом тоже дает немало поводов к размышлению… Кеннавэй? Молод, слишком молод. Бенбоу? Более, чем сомнительно. А вот Кин - от этого можно ожидать чего угодно… Макс Минчин? Ликвидация неугодных людей, это, разумеется, типично гангстерская сфера, но чем глухой старик мог быть неугоден чикагскому гангстеру, да еще удалившемуся от дел? Росс? Вивиан? Фенуик? Дафф тихо чертыхнулся - Фенуик успел от него ускользнуть. Впрочем, что с того? Если нужно, он отыщет его хоть в Питтсфилде, штат Индиана, хоть на краю света. Отыщет и доставит в Лондон…
Поезд отошел от главного перрона Ниццы точно в четыре тридцать. Дафф убедился, что никто из группы не уклонился в последний момент от продолжения путешествия, и только тогда вернулся в свое купе, где молча сидели друг против друга Тэйт с Кеннавэем.
- Ну, что ж, - весело заметил Дафф, - самая волнительная часть переезда окончилась, и можно спокойно наслаждаться видами за окном! После нервотрепки со сборами…
- Если вы о моем слабом сердце, то можете не тревожиться, - буркнул Тэйт. - С ним пока что все в порядке.
- Рад это слышать, - улыбнулся Дафф. - Такой уж у меня характер, что я всегда беспокоюсь обо всем и обо всех.
С минуту он сидел в молчании, всматриваясь в поросшие лесом холмы, мягко переходящие в лазурную морскую гладь.
- Красиво, - рискнул он продолжить разговор.
- Декорация, - так же холодно бросил Тэйт, не отрываясь от парижского издания "Нью-Йорк Геральд".
Дафф обратился к Кеннавэю.
- Это ваше первое дальнее путешествие?
- Нет, - покачал головой Кеннавэй. - В университетские годы я уже порядочно побродил по свету. Правда, без больших денег, но и без больших хлопот - только теперь начинаю понимать, что это было за удовольствие…
- Да, мир, к несчастью, состоит не только из удовольствий…