* * *
Инспектор первым услышал звуки. Протянув руку через промежуток между кроватями, он притронулся к плечу Эллери. Было начало четвертого. Эллери сразу же проснулся.
- Слушай, Эллери!
За окнами все еще шумел дождь. Где-то ветер хлопал ставнем. В соседней комнате отчаянно скрипели пружины кровати, на которой ворочалась Никки.
Затем Эллери услышал скрип половицы, и в ту же секунду молния осветила спальню. У комода стоял человек, протягивая правую руку к коробке, которую несколько часов назад принес в комнату Марк Хэггард. С первым треском грома Эллери вскочил с кровати, бросился под ноги незнакомцу, ударил его плечом ниже колен, и тот с криком повалился на пол, стукнувшись головой о комод.
Эллери уселся на поверженного противника.
- Трейси Хэггард! - Инспектор склонился над ними, пытаясь сделать устойчивым луч фонаря, который держал в руке.
- Что случилось? - послышался из соседней комнаты испуганный голос Никки.
Доктор Хэггард был маленьким опрятным человечком с умным лицом и начинающими седеть волосами. Вскоре он открыл светлые остекленевшие глаза.
- Неплохая встреча после стольких лет, Трейси, - проворчал инспектор. - Что за идея разыгрывать вора в собственном доме?
- Коробка Марка с "ключами", папа, - объяснил Эллери. - Очевидно, вернувшись домой, Трейси Хэггард узнал, что его брат проболтался нам об убийстве десятилетней давности и оставил здесь коробку. Он пытался забрать ее, чтобы избавиться от ключей, прежде чем мы начнем докапываться до истины.
- Не знаю, почему я давным-давно не уничтожил эти револьверы и эти кости, - спокойно заговорил Трейси Хэггард. - Эллери - вы ведь Эллери, не так ли? - вы не возражаете убрать вашу derriere с моего пищеварительного тракта? У вас не вполне "вес пера".
- Это верно, - согласился Эллери, не двигаясь с места.
- Я ведь был на похоронах Джима и ничего не заподозрил, - с горечью произнес инспектор. - Кто из вас, Трейси, застрелил вашего отца? И почему?
- Не знаю ответа ни на один из ваших вопросов, инспектор. Это был сущий ад… Все эти годы мы четверо жили в одном доме, зная, что один из нас сделал это… Из-за этого мать отправилась в могилу. - Трейси Хэггард попытался встать, но не смог и напряг мышцы живота. - Я рад, что она умерла и избавлена от этого кошмара. Полагаю, вы видели, во что превратились Марк и Мальвина? Марк всегда был немного чокнутым, но перед Мальвиной открывалась многообещающая карьера в театре, когда это произошло и она повредилась в уме.
- Да что у вас здесь творится, в конце концов?! - крикнула Никки.
- Ваш брат, доктор Хэггард, без колебаний сообщил мне об убийстве вашего отца. Значит, Марк хочет выяснить правду?
- Когда умерла мама, - холодно отозвался Трейси, - между нами тремя был поделен солидный доход. Согласно завещанию, если бы нас осталось только двое, доход каждого значительно бы увеличился. Марк вечно без денег - проигрывает почти все. Это отвечает на ваш вопрос?
- Кто-нибудь наконец скажет, в чем дело? - взвыла Никки. - Не могу же я сюда войти!
- Поэтому он и пригласил нас, верно? - буркнул инспектор. - Чтобы пришить убийство Джима тебе или Мальвине. Очевидно, Марк считает, что сам он в полной безопасности.
- Мы намерены постараться угодить вашему брату, доктор. - Эллери поднялся и протянул руку к коробке.
Доктор Хэггард тоже встал.
- Среди ночи?
- Папа, надень халат и брось мне мой… Да, доктор, именно так. Не проводите ли вы нас в комнату, где был застрелен ваш отец?
Они спустились по лестнице при нервном дрожащем свете карманных фонариков. Эллери держал в руке коробку. Никки шла рядом в шерстяном халате, уверяя, что сразу же умрет, если останется наверху одна. Трейси Хэггард остановился перед массивной дверью в конце коридора.
- С ночи преступления никто из нас туда не входил и ничего там не трогал. - Он отпер дверь и шагнул в сторону. - Могу добавить, что с тех пор ни Марк, ни я не охотились - по крайней мере с этим оружием.
Боковые стены оружейной были уставлены полками с винтовками, дробовиками и револьверами. Полки на двух других стенах содержали экспонаты игровой коллекции Джеймса Хэггарда, более громоздкие предметы которой находились на полу. Все покрывал толстый слой пыли.
- Где именно было обнаружено тело вашего отца? - спросил Эллери.
- Сидящим за этим столом.
Письменный стол с ножками в виде ружейных прикладов был изготовлен из дерева, инкрустированного металлом. Перед ним стоял стул в том же стиле с кожаным сиденьем.
- Он сидел лицом к двери, доктор Хэггард?
- Да.
- В комнате одна дверь, - заметил инспектор Квин. - Поэтому убийца наверняка стрелял стоя в проеме. Выстрел был один, Трейси?
- Да, только один.
Эллери открыл коробку Марка и извлек два ржавых револьвера.
- Вижу, оружейные полки пронумерованы. На какой из них, доктор, обычно находились эти револьверы 38-го калибра?
- Вот этот взяли с полки справа от двери.
- Справа от двери, доктор? Вы уверены?
- Да, он лежал совсем рядом с дверью под номером 1. Второй находился на полке слева от двери. Вон там, под номером 6.
- Итак, револьвер "А" лежал на полке справа от двери, под номером 1, а револьвер "Б" - на полке слева, под номером 6. - Эллери нахмурился. - И по словам Марка, убийство было совершено одним из этих револьверов. А рубиновые кости, доктор, - какое они имеют отношение к убийству?
- Кости Калигулы? Мы нашли их у отца в руке.
- В его руке?! - воскликнула Никки. - Я не поверила вашему брату, когда он сказал это…
- Обследовав тело, я определил, что отец в течение нескольких минут после выстрела был еще жив. Обратите внимание, что один из стеллажных футляров за стулом открыт и пуст. Там были кости императора, как их называл отец. Когда убийца ушел, папа, должно быть, добрался до футляра, открыл его и вытащил кости, а потом умер.
- Но почему он это сделал? - спросила Никки.
- Отец прошел полицейскую школу. Он оставил ключ к личности своего убийцы. Но мы не смогли разгадать, на кого указывает этот ключ. Кости были подарком отцу от нас троих.
- Странно, когда на годовщину свадьбы дарят подарок только одному из родителей, - холодно заметила Никки.
- Мы подарили папе кости, а маме рубиновый кулон.
- Ничего не понимаю! - с раздражением сказал инспектор. - Ключи, рубиновые кости, императоры!.. Эллери, ты можешь разобраться в этой мешанине?
- Будем надеяться, что нет, - промолвил доктор Хэггард. - Я был готов убить Марка за эту его выходку…
- Так же как вы убили вашего отца, доктор Хэггард? - осведомилась Никки.
Трейси улыбнулся:
- Это показывает, насколько коварен пропагандистский план Марка. - Он пожал плечами и исчез в темном коридоре.
Инспектор и Никки уставились ему вслед, когда Эллери резко сказал:
- Ты и Никки, отправляйтесь спать.
- А что ты собираешься делать? - спросил его отец.
- Оставаться здесь, - ответил Эллери, катая между ладонями исторические кости, - пока не выброшу двенадцать.
* * *
Мальвина Хэггард визжала весь остаток ночи, и ее визг доносился в оружейную комнату вместе с голосами спорящих братьев. Но в самой оружейной слышались только звуки катящихся костей, словно двухтысячелетний призрак императора явился сразиться в кости с Эллери. С наступлением холодного рассвета звуки прекратились, и Эллери, поднявшись к спальням, разбудил всех по очереди, пригласив их - даже полоумную Мальвину - присоединиться к нему на месте давнего преступления. Что-то в его поведении успокоило Мальвину, и она послушно спустилась вместе с остальными.
Они заняли места вокруг письменного стола в пыльной оружейной. Марк был злобен и возбужден, Трейси - напряжен и внимателен, Мальвина - сонлива, а Никки и инспектор с трудом сохраняли спокойствие.
- Дело раскрыто, - объявил Эллери.
Марк расхохотался.
- Черт бы тебя побрал, Марк! - выругался его брат.
Мальвина начала напевать унылую мелодию.
- Я часами бросал эти рубиновые кости, - продолжал Эллери, - с самым удивительным результатом. - Встряхнув кости в правом кулаке, он бросил их на стол.
- Девять, - сказал Трейси Хэггард. - Ну и что тут удивительного?
- Не просто девять, доктор Хэггард. Три и шесть.
- Ну, это и есть девять!
- Нервничаешь, Трейси? - хохотнул Марк.
Эллери снова бросил кости.
- Одиннадцать.
- Не просто одиннадцать, доктор. Пять и шесть. - Эллери бросил кости в третий раз. - А теперь семь - один и шесть. Вот так всегда.
- Что - всегда? - спросила Никки.
- Всегда шестерка, малышка. Пока вы были наверху, я сделал несколько сотен бросков этих костей, и, хотя одна из них вела себя с заслуживающим одобрения разнообразием, другая каждый раз показывала шестерку!
- Мошенничество! Кость "заряжена" - налита свинцом! - воскликнул инспектор. - Кому, ты сказал, принадлежали эти кости?
- По словам Марка, Гаю Цезарю, более известному как Калигула - императору Рима с 37 по 41 годы. И это очень похоже на правду, так как Калигула был одним из самых выдающихся в истории мошенников при игре в кости.
- И что все это значит, Эллери? - спросил Марк Хэггард.
- Ваш отец оставил эти кости в качестве ключа, указывающего на одного из вас как на его убийцу. Здесь были две кости, а в комнате было два револьвера 38-го калибра. Теория: кости были для вашего отца каким-то образом связаны с двумя револьверами. Но теперь мы знаем, что одна из этих костей "заряжена" - ты сам использовал этот термин, папа, - а другая нет. Вывод: Джим Хэггард хотел сообщить, что убийца зарядил один из этих револьверов.
- Великолепно! - воскликнул Марк Хэггард.
- Нелепо, - возразил его брат. - Конечно, он зарядил один из них. Но какой именно?
Мальвина продолжала улыбаться и напевать, отстукивая ритм точеными белыми пальцами.
- "Заряженная" кость всегда показывает число шесть, - объяснил Эллери, - а один из револьверов лежал на полке под номером 6. Очевидно, револьвер, связанный с этим числом, и был тот, который зарядил убийца, иными словами, тот, из которого он всадил роковую пулю в Джима Хэггарда.
- Ну и что? - фыркнул Трейси Хэггард. - Каким образом знание того, из какого револьвера застрелили папу, поможет нам определить, кто из нас это сделал?
- Убийца открывает дверь - револьверы 38-го калибра находятся на полках справа и слева от него. Мы знаем, что он выбрал револьвер с левой полки. Какой человек, столкнувшись с подобным выбором, автоматически берет предмет слева? Разумеется, левша. И это указывает на… - Эллери умолк.
- Здорово! - с восхищением произнес инспектор. - Как только это получается у моего малыша, Никки?
- И каждый раз! - с восторгом подхватила Никки.
- Так на кого же это указывает, сынок? - спросил старик, потирая руки.
- Предполагалось, что это должно указывать на Мальвину, - сказал Эллери, - которая, открыв нам дверь, держала свечу в поднятой левой руке - что вслух прокомментировала мисс Никки Портер, - в то время как братья добросовестно демонстрировали в течение ночи, что они оба правши. К сожалению, леди и джентльмены, мне придется разочаровать вас. Помимо множества мелких, чтобы не сказать смехотворных, нелепостей в замысле, в нем был один чудовищный изъян.
- Замысел? Изъян? - пробормотал инспектор Квин.
Братья уставились на Эллери. Даже помраченный ум Мальвины, казалось, прояснился от его слов.
- Мне сказали, - продолжал Эллери, - что рубиновые кости были подарены Джиму Хэггарду по случаю рубинового юбилея свадьбы мистера и миссис Хэггард.
- Ну конечно, Эллери! - воскликнул инспектор. - Ты ведь сам видел надпись на шкатулочке!
- А ты говорил мне, папа, что был шафером на свадьбе твоего старого друга Джима Хэггарда сорок лет назад. Даже упомянул дату - 1911 год.
- Да, но я не понимаю… - с сомнением начал старик.
- Не понимаешь? Сколько лет назад был убит Джим Хэггард?
- Десять лет, Эллери, - ответила Никки. - Так они сказали.
- Женился сорок лет назад и умер десять - значит, во время смерти Джим Хэггард не мог быть женатым более тридцати лет. А какой юбилей называют рубиновой свадьбой? Не напрягайтесь - сорокалетний. Поэтому я вынужден спросить, - вежливо продолжал Эллери, - каким образом мистер и миссис Хэггард могли получить подарки в честь сорокалетия их свадьбы, когда мистер Хэггард умер, будучи женатым всего тридцать лет? Не дожидаясь ответа, я должен прийти к выводу, что математическая ошибка заключена в цифрах, касающихся "смерти" мистера Хэггарда. Это подтверждают кости, чьи два невинных глаза в золотой оправе доказывают, дорогие детки, что ваши родители отмечали рубиновый юбилей в этом году. Поэтому я счастлив сообщить - как если бы вы сами этого не знали, - что ваши отец и мать живы, друзья мои, и что все это было мистификацией! Вы лгали, Марк. Вы лгали, Трейси. А ваше исполнение роли безумной Офелии, Мальвина, полностью подтверждает слова Трейси о вашей многообещающей карьере на сцене. А ты, мой достойный родитель…
Инспектор Квин вздрогнул.
- Во имя высшей справедливости нужно упомянуть и о тебе. Разве ты не рассказывал мне с волнением в голосе, как присутствовал на похоронах Джима Хэггарда десять лет назад? Значит, ты тоже состоишь в этой банде. И вы тоже, Никки, с вашими криками, визгами и драматическим подчеркиванием того факта, что Мальвина - левша.
В оружейной Джима Хэггарда на миг воцарилось молчание.
- Все было подстроено, - весело заговорил Эллери. - Поездка в бурную ночь, атмосфера безумия, погасший свет для ее создания, тщательно наложенная пыль в оружейной и все остальное подстроено моим собственным отцом в сообществе, особенно с его дорогими друзьями - семейством Хэггард! Цель? Очевидно, привести меня к выводу с помощью разбросанных приманок, что Мальвина убила своего отца. Потом Джим Хэггард со своей драгоценной Корой выбрались бы из кладовой, где они прячутся, чтобы посмотреть, каким легковерным тупицей я оказался. Мой родной отец! Не говоря уже о моей преданной секретарше! Разум жалобно вопрошает: почему? Я нашел ответ, когда вспомнил дату.
Эллери усмехнулся:
- Вчера был последний день марта. Значит, сегодня, - и он, раскрыв ладонь, приставил большой палец к кончику носа и пошевелил остальными пальцами, обращенными в сторону слушателей, - 1 апреля - День дураков!
Май
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С ГЕТТИСБЕРГСКИМ ГОРНОМ
Эта старая история произошла в дни молодости Эллери, когда он разбрасывался своими талантами, как шеф-повар по воскресеньям, а рыжеволосая девица по имени Никки Портер только-только приковала себя к его пишущей машинке. Однако история не утратила свежести - она сохранила свой аромат, которым до сих пор наслаждаются те, кто принимал в ней участие.
В Америке имеются гурманы, чей аппетит возбуждают любые блюда, датированные 1861–1865 годами. У них слюнки текут при одном упоминании таких кушаний, как "Кровавый угол", "Пули Минье", "Малыш Мак", "Ночной лагерь", любимое виски Улиссиса Гранта, не говоря уже об "Отце Аврааме". Для их сентиментальных сердец Гражданская война - это Война с большой буквы, а армии "синих" и "серых" - нечто большее, чем скопление людей. Конечно, романтики приукрашивают историю. Но именно они стоят на часах у ночного Потомака, слыша скрип колес фургонов с боеприпасами, потрескивание лагерных костров, стоны раненых. Они скачут через пылающий Уилдернесс рядом с давно усопшими, склоняются вместе с хирургами над умирающими в хлюпающей грязи. Благодаря им развеваются флажки и зеленеет плющ на могилах ветеранов.