Тут их прервали. Послышалось: "Ах, вот вы где!" - и на террасу поднялся Монт Мак-Миллан. Он вздохнул с облегчением и приблизился к Пратту.
- Они околачивались возле забора, - сказал он, - я показал им от ворот поворот, и они куда-то исчезли. Я далёк от мысли подозревать младших Осгудов в намерении похитить быка, но всё же…
- Присядьте и выпейте, - прервал его Пратт. - Бёрт! Бёрт! Куда он запропастился, чёрт возьми? - Он повернулся к Клайду. - Так по какому поводу ты предлагаешь пари?
Клайд пригнулся к нему поближе.
- Бьюсь об заклад на десять тысяч долларов, - отчеканил он, - что вам не удастся зарезать Гикори Цезаря Гриндона.
- Клайд! - воскликнула Нэнси. Вульф прикрыл глаза. Послышались оживлённые возгласы, и даже Лили Роуэн встрепенулась. Мак-Миллан, собиравшийся сесть, так и замер на полпути к сиденью и потом медленно опустился.
- Что же мне помешает? - спокойно осведомился Пратт.
Клайд воздел обе руки ладонями вверх.
- Принимаете пари или нет?
- Десять тысяч долларов, что я не изжарю Гикори Цезаря Гриндона?
- Да.
- За какое время?
- Скажем, за эту неделю.
- Должен предупредить, что я консультировался у юриста. Бык - моя собственность, и по закону я вправе сделать с ним всё, что мне заблагорассудится, - чемпион он или нет.
Клайд молча пожал плечами. Застывшее на его лице выражение я частенько наблюдал у игроков в покер.
- Что ж, - Пратт принял наполеоновскую позу. - Это становится занятным. Как вы считаете, Мак-Миллан? Могут они выкрасть быка с пастбища?
- Не представляю, кто может отважиться на такое, - пробормотал скотовод. - Вот если здесь дурной умысел… Вот если бы его в сарай…
- У меня нет сарая. - Пратт снова обратился к Клайду. - Ещё один вопрос. Что будем ставить? Чеки?
Клайд вспыхнул.
- Банк не оплатит мой чек. Вы это прекрасно знаете. Но не волнуйтесь - если я проиграю, то заплачу. Наличными.
- Так ты предлагаешь джентльменское пари? Мне?
- Можете это так называть. Да, джентльменское пари.
- Мой мальчик, я, конечно, польщён твоим доверием, но не могу принять такие условия, когда на карту поставлены десять тысяч. Боюсь, что не смогу заключить пари, пока не выясню, действительно ли ты кредитоспособен.
Клайд рванулся из своего кресла. Я тут же подобрался для прыжка, но Нэнси сумела удержать брата. Она попыталась даже увести его прочь, лопоча что-то насчёт того, что им нужно спешить, но Клайд вырвался, оттолкнул её и свирепо уставился на Пратта.
- Негодяй! Как вы смеете сомневаться в слове Осгуда?! Ну ладно, придётся отобрать у вас эти деньги, раз они столько для вас значат. Поручительство отца вас устроит?
- Так ты и впрямь хочешь держать пари?
- Ещё как!
- На десять тысяч долларов? В присутствии всех свидетелей?
- Да.
- По рукам. Если отец за тебя поручится, пари принято.
Клайд резко повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь. Бронсон отставил стакан и последовал за приятелем. Нэнси чуть задержалась, пока вежливо прощалась со всеми. Едва она исчезла из виду, Монт Мак-Миллан поднялся и обратился к Пратту:
- Я знаю этого молокососа сызмальства. Пойду-ка попробую уговорить его не делать глупостей.
И вышел следом.
- Тут попахивает какой-то грязной игрой, - задумчиво проронила Лили Роуэн. Взглянув на меня, она похлопала по сиденью кресла, только что покинутого Джимми Праттом. - Идите сюда, Эскамильо. Сядьте и объясните мне, что нас ждёт.
Я приподнял свой костяк, грациозно проплыл к девушке, плюхнулся рядом, завладел её левой рукой и принялся внимательно изучать ладонь.
- Дело обстоит так, - начал я. - Какое-то время вы будете счастливы, потом, однажды, путешествуя под водой, натолкнётесь на лысого незнакомца, сидящего верхом на бурой водоросли. Вы, естественно, решите, что это Вильям Бибе, но он обратится к вам по-русски. Хотя русский вам неведом, вы подумаете, что поняли, о чём он толкует, а потом, к своему ужасу, убедитесь, что жестоко заблуждались. Дайте-ка другую ладонь для сравнения…
Тем временем Джимми Пратт страстно наставлял своего дядю:
- …обозвал вас негодяем, и это ему сошло с рук! Да я готов был растерзать его! На вашем месте я бы так ему врезал!
- Ладно, Джимми, - примирительно сказал Пратт. - Ты бы не посмел поднять руку на Осгуда. Успокойся, мой мальчик. Кстати, уж коль ты так воинственно настроен, может быть, поможешь нам постеречь быка? Боюсь, что придётся всю ночь глаз с него не спускать.
- Вообще-то, дядя… - замялся Джимми, - дело в том… Я уже говорил, что не одобряю вашей затеи… Такой бык… Как-никак чемпион…
- Так ты отказываешься?
- Я не хотел бы в этом участвовать, дядя Том.
- Что ж, ладно. Надеюсь, мы и сами справимся. Как считаете, мистер Вульф, имею я право съесть собственного быка?
Вульф пустился в пространные философские разглагольствования о писаных и неписаных законах, моральной ответственности и бычьей генеалогии. Слушатели его напыщенной и возвышенной речи уже начали недоумевать, что совсем недавно переживали из-за таких пустяков, как ссора Пратта с Осгудом, поглощение бифштексов или пари на десять тысяч долларов. Закончив монолог, Вульф обратился ко мне со следующим предложением: поскольку мы приняли любезное приглашение мистера Пратта отужинать с ним, нам не мешало бы переодеться, для чего следовало доставить из машины наши вещи. Джимми предложил было свои услуги, но Каролина настояла на своей кандидатуре, поскольку именно она подрядилась отвезти нас в Кроуфилд. С террасы мы ушли вместе, пересекли широкую лужайку, миновали кусты и цветочные клумбы и вышли по усыпанной гравием дорожке к гаражу, в котором стояла знакомая нам жёлтая машина по соседству с большим закрытым автомобилем. Увидев поодаль, под деревьями, свежую земляную насыпь и разбросанные кирки с лопатами, я остановился. Я заметил груду земли, ещё когда нас везли к дому, но тогда не задумался о её назначении.
- Это и есть яма для барбекю? - поинтересовался я.
Каролина кивнула.
- Я лично считаю, что всё это ужасно, но не могу придумать подходящей отговорки, чтобы отказаться от участия в этом пиршестве. Залезайте в машину.
Когда мы выехали на дорогу, я спросил:
- Конечно, это не моё дело, но привычка копаться в человеческих натурах делает мой вопрос непраздным: что всё это значит - погоня за рекламой или попытка утереть нос Осгуду-старшему?
- Не знаю. Извините, меня сейчас другое беспокоит…
Я замолчал. Минуту спустя мы прибыли на место аварии. Каролина развернула машину перед останками нашей. Я выбрался наружу. Деревья и телеграфные столбы, озарённые последними лучами заходящего солнца, отбрасывали длинные тени на зелёный ковёр пастбища. Вдалеке, на другом конце пастбища, я разглядел Монта Мак-Миллана, который внимательно смотрел в нашу сторону. Недалеко от валуна величественной поступью прогуливался бык, казавшийся ещё крупнее, чем прежде. Теперь, когда мне ничто не угрожало, я готов был признать, что он красавец.
Перетащив два чемодана, оба саквояжа, опрыскиватель и корзины с орхидеями, я запер машину, мысленно распрощался с быком, которого следующий раз мог увидеть лишь в виде бифштексов по цене четыреста пятьдесят долларов за порцию, и занял своё место возле мисс Пратт. Я по-прежнему не раскрывал рта, выжидая, пока к моей спутнице вернётся доброе расположение духа. Прошла целая минута, прежде чем Каролина повернула голову и заговорила:
- Хотите знать, о чём я думала?
Я вежливо кивнул.
- О Лили Роуэн.
Я снова кивнул:
- Она называет меня Эскамильо. Поведала, что завтра вы собираетесь на ярмарку, и пригласила отобедать с ней вдвоём.
- И что вы ответили?
- Вежливо отказал, поскольку не умею себя вести за столом. К тому же не люблю желающих угоститься за мой счёт.
Каролина фыркнула.
- Она не из таких. Лили сама оплатила бы чек. Она богата. Несметно. Быть может, даже миллионерша, точно не знаю. Но она - вампир. Держите ухо востро.
- Она впивается в горло и пьёт кровь?
- Понимайте, как знаете. Прежде разговоры об опасных женщинах я считала романтическими бреднями. Но Лили Роуэн и впрямь опасная женщина. Не будь она столь ленива, она погубила бы многих мужчин. Я могу назвать как минимум троих, кому она вскружила голову. Вы сегодня видели Клайда Осгуда. Он, конечно, не прирождённый аристократ, но человек вполне приличный. Ему двадцать шесть лет, как и мне. Многие поколения Осгудов владели этой землёй, да и сейчас у них несколько тысяч акров. Закончив колледж, Клайд обосновался здесь и принял дела своего отца, который ударился в политику. Говорят, Клайд поначалу неплохо справлялся. Но два года назад во время поездки в Нью-Йорк он познакомился с Лили Роуэн. Видно, он ей приглянулся. Но она вовсе не впилась ему в горло. Просто проглотила вместе с потрохами. А прошлой весной выплюнула. Согласна - это не пример изящной словесности, но можно ли изящно описать повадки жабы? С тех пор Клайд сюда не возвращался; он слонялся по Нью-Йорку, то пытаясь её увидеть, то, наоборот, пытаясь её не увидеть. Не знаю, чего он сюда прикатил? Быть может, прослышал, что Лили здесь. - Она умолкла.
- Об этом вы и думали всю дорогу?
- Нет, это только вступление. - Она пристально посмотрела мне в глаза. - Вы ведь детектив, не так ли?
- Угу. Двадцать четыре часа в сутки.
- И вы… можете хранить тайну?
- Конечно, если это тайна.
- Так вот, Лили Роуэн пытается завлечь моего брата Джимми.
- Ну и что? - Я удивлённо приподнял брови.
- Я не хочу, чтобы она его окрутила. Я надеялась на его здравый смысл, но, видимо, зря. К тому же я думала, что он влюблён в Нэнси Осгуд. А месяц назад Лили повела его осаду. И Джимми… даже Джимми наверняка не устоит. Чёрт бы её побрал! И как ей это удаётся? Будь она проклята!
- Может, мне спросить у неё?
- Не смейтесь. Она погубит его.
- Я и не думал смеяться. Просто вы рассуждаете по-детски. Потом разве не вы сами её пригласили?
- Я надеялась, что здесь, в провинции, он посмотрит на неё иными глазами и… одумается. Но я заблуждалась.
- Он уже поддаётся?
- Да.
Я поёжился.
- Хоть я и считаюсь хорошим детективом, расследовать здесь нечего. Процесс вполне естественный, как сказал бы мой шеф, и его не остановить. Разве что отправить вашего братца в Австралию за шнурками для ботинок или перерезать Лили горло.
- С удовольствием бы сделала это. Я её и впрямь убить готова. Но, может быть, найдётся какой-то выход. Вот о чём я думала. Она мне кое-что про вас сказала, пока вы были наверху. Это и натолкнуло меня на одну мысль…
- Что же она сказала?
- Не могу повторить.
- Что-нибудь… личное?
- И даже очень.
- Что же именно?
- Уверяю вас - не могу это повторить. Но если принять это во внимание, и ещё кое-что, и приглашение пообедать с ней… Словом, я считаю, что вам вполне по плечу отвлечь её от Джимми. Если, конечно, вы не станете очень стараться. Она привыкла сама играть первую скрипку. А вы ей нравитесь. Я поняла это ещё тогда, когда она окрестила вас Эскамильо.
- Ну-ну, продолжайте.
- Это всё. Разве только… вы понимаете, я вовсе не хочу просить вас об одолжении. Пусть это будет деловым соглашением. Пришлите мне счёт, и я оплачу его. Только если он окажется слишком велик, мне, возможно, придётся выплачивать по частям.
- Понятно. Сперва я прикидываюсь ангелочком, потом жду, пока она погубит меня, после чего присылаю вам счёт…
- Опять вы смеётесь. Клянусь вам, это не шутка. Я вполне серьёзно. Так могу я рассчитывать на вас?
Я состроил гримасу и призадумался. Чтобы выгадать время, я достал пачку сигарет, угостил Каролину и после того, как она отказалась, закурил сам.
- Послушайте, - сказал я наконец. - Я всё же склонен считать это шуткой. Допустим, Лили и впрямь погубит его. Если он достоин того, чтобы оказаться в геенне огненной, то он непременно оттуда выберется. Женщина способна увезти мужчину в ад лишь тогда, когда мужчина уже обзавёлся билетом до преисподней или по меньшей мере начал высматривать в расписании подходящий маршрут. Пусть вы решили меня нанять, чтобы избавить Джимми от кровопийцы Лили. Но я не вправе вести самостоятельное дело, так как состою на жалованье у Ниро Вульфа. Но если вы готовы на деловое соглашение, то так и быть: я пообедаю с ней завтра при условии, что вы оплатите счёт. Сделка обойдётся вам доллара в два, и я обязуюсь представить детальный отчёт.
- Ещё раз повторяю, это не шутка, - отрывисто сказала она. - Получите два доллара, как только мы вернёмся. - С этими словами она нажала на стартер.
Конечно, не мешало бы передохнуть часок, оставшийся до ужина, но увы. Выгрузив корзины с орхидеями, я затащил их наверх, в ванную, потом сходил за чемоданами и, наконец, принёс оба саквояжа. Войдя в комнату, я услышал в ванной шум, поставил саквояжи на пол и отправился выяснить, в чём дело. Оказалось, что Вульф, подняв крышки корзин, придирчиво осматривал, не требуют ли цветы немедленного полива. Я заметил, что, на мой взгляд, орхидеи выглядят превосходно, с чем Вульф спорить не стал. Затем я высказал мнение, что, поскольку наши рубашки и галстуки, равно как и туалетные принадлежности находятся в чемоданах, саквояжи можно не распаковывать, хотя я не поленился их принести.
В ответ на что Вульф пробормотал, избегая моего взгляда:
- Я считаю, нам лучше распаковать вещи.
- Как, и саквояжи? - изумился я.
- Да.
- Вы хотите сказать, чтобы я вынул из них все вещи?
- Да.
- Чтобы после ужина запихнуть их обратно?
- Нет. Мы здесь переночуем.
Я уже почти придумал подходящую колкость по его адресу, поскольку, будучи методической натурой, люблю, чтобы всё шло по плану, но сообразил, что в доме Пратта ночь пройдёт куда спокойнее, чем в Кроуфилде, кишащем охотниками завладеть забронированным для нас номером. С другой стороны, я отдавал себе отчёт, насколько невыгодно потакать самолюбию Вульфа, соглашаясь с ним, и потому молча воротился в спальню и принялся колдовать над чемоданами. Вскоре ввалился Вульф, снял пиджак и жилет, швырнул их на одну из кроватей и взялся расстёгивать рубашку.
- Как вам удалось принудить Пратта оставить нас на ночь? - вкрадчиво спросил я. - Обворожили его, что ли?
- Я его не принуждал, - буркнул Вульф. - Мистер Пратт с радостью принял моё предложение.
- Вот как! - Я обернулся и уставился на него с охапкой носков и новых платков. - Вы сделали ему предложение?
- Да. Видишь, я с тобой полностью откровенен. Мне ничего не стоило сказать, что предложение исходило от мистера Пратта, но это было бы неправдой. Предложение сделал я. Учитывая затруднительное положение, в котором он оказался, было вполне естественно таким образом отблагодарить его за гостеприимство. Он сразу согласился и предложил условия, которые меня вполне устроили.
- Понимаю, - неуверенно сказал я, не выпуская из рук кучи барахла. - Что за условия, позвольте узнать?
- Не слишком выгодные, но и несложные. Мы должны наблюдать.
- Так я и думал. - Открыв ящик комода, я затолкал в него носки и платки и понаблюдал, как Вульф вылезает из рубашки, протестующе трещавшей по всем швам. - Я заподозрил неладное ещё в тот миг, когда вы велели распаковывать саквояжи. Что ж, это будет новая роль. Смотритель пастбища. Телохранитель быка. Желаю вам доброй ночи - говорят, одиночество способствует крепкому сну.
- Не дерзи, Арчи. Конечно, такому непоседе, как ты, может показаться скучным…
- Скучным? - Я замахал руками. - Что вы! Скучать в полном одиночестве ночь напролёт, поверяя свои сокровенные тайны звёздам? Вы плохо меня знаете. Я буду задыхаться от счастья, сознавая, что моё бдение позволит вам наслаждаться сном в этой прекрасной постели… А потом рассвет! О, мистер Вульф, как я люблю рассвет!
- Не паясничай, Арчи. Ты не увидишь рассвет.
- Чёрта с два, не увижу! Разве что меня пристрелит Клайд? Или вздёрнет на рога Цезарь?
- Ни то ни другое. Всё согласовано с мистером Праттом и с мистером Мак-Милланом. Пока мы ужинаем, сторожить останется тот субъект, Дэйв. В восемь тридцать заступаешь ты, а в час тебя сменит мистер Мак-Миллан. Дома ты тоже часто ложишься в такое время. Только не забудь постучать в дверь, когда придёшь. Я не люблю, когда ко мне вламываются по ночам.
- Ладно, - проворчал я, снова полез в чемодан и извлёк для Вульфа свежую рубашку. - Но будь я проклят, если стану таскаться с дробовиком. Улажу это с Мак-Милланом. Кстати, я тоже подрядился на одну работёнку. Не слишком прибыльную. Мне заплатят гонорар в два доллара, но их поглотят расходы. Клиент - мисс Каролина Пратт.
- Вздор, - пробормотал Вульф.
- Вовсе нет. Она платит два доллара за то, чтобы я уберёг её братца от участи, которая страшнее смерти. Что за занятная профессия - детектив! Полночи нянчить быка, чтобы на следующий день за обедом пасть жертвой коварной блондинки. Смотрите-ка, пуговица оторвана - придётся послать телеграмму Фрицу.
Глава 4
Звёзды так и не узнали моих сокровенных тайн. Ещё перед закатом стали сгущаться тучи, а к половине девятого наступила тьма, хоть глаз выколи. Вооружившись фонариком и набив желудок вкусной пищей, конечно, не идущей в сравнение с кулинарными шедеврами Фрица Бреннера, но неизмеримо лучше той, что подают в пратториях, я покинул изысканное общество во время приёма кофе и отправился на вахту. Пробравшись напрямик через сад, я вскоре наткнулся на Дэйва. Он примостился возле забора на перевёрнутом бочонке в обнимку с неизменным дробовиком.
- Всё в порядке, - возвестил я, выключая фонарик, чтобы сберечь батарейки. - Ты небось уже не прочь пожевать чего-нибудь?
- Нет, - промямлил он. - Я не ем так поздно. Мне дали мяса с картошкой в шесть часов. Зато я плотно завтракаю. Брюхо меня будит - под утро я так хочу есть, что сон как рукой сгоняет.
- Очень интересно. А где бык?
- Я уже с полчаса его не видел. Последний раз был там, возле того валуна. Почему его не привязывают, ума не приложу.
- Пратт сказал, что в первую ночь быка привязали, но он так ревел, что не давал никому спать.
Дэйв хмыкнул.
- И пусть бы себе ревел. А кто не может спать из-за бычьего рёва, должен держать не быков, а вуньеров.
- Кто такие вуньеры?
Дэйв уже затопал прочь, но остановился, услышав мой вопрос.
- Вуньеры, мистер, это те же быки, но с хвостом вместо морды. - Он хрюкнул от удовольствия. - Теперь мы с вами квиты! Доброй ночи!
Решив поискать быка - это всё же лучше, чем торчать на одном месте, - я побрёл вдоль забора к воротам, через которые мы проехали, когда спасали Вульфа. Да, ночка и впрямь выдалась тёмная - ни зги не видно. Отойдя ярдов на тридцать, я посветил по сторонам, но Цезаря не обнаружил. Лишь миновав ворота, я наконец увидел его. Бык вовсе не лежал на траве, как мне мыслилось, но стоял в величавой позе, уставившись на луч фонарика. Он возвышался, как слон. Я крикнул ему: "Всё в порядке, дружище, это я, Арчи, не волнуйся!" - и с этими словами повернул восвояси.