- У Пратта. Прошёл лугом. Знаю, что обидел вас, не согласившись утром с вами по поводу… случившегося… Я хотел сам удостовериться… Я видел Пратта-младшего, а также Мак-Миллана…
- Зачем вам это понадобилось?
- Сам не знаю. Извините, если я снова обидел вас. Но я не хотел… Видимо, мне не следовало оставаться здесь, надо было уехать сегодня утром, но когда это случилось… Клайда нет в живых, и я здесь единственный из его нью-йоркских друзей… и мне показалось…
- Неважно, - грубо прервал Осгуд. - Оставайтесь, я же разрешил.
- Знаю, но честно говоря… я чувствую себя неловко… я сейчас же уеду, если вы…
- Прошу прощения, - вмешался Вульф. - Лучше вам остаться, мистер Бронсон. Вы можете мне понадобиться.
Умные глаза остановились на лице Вульфа.
- Ну, если сам Ниро Вульф говорит, чтобы я остался… - Бронсон развёл руками. - Но я могу переехать в гостиницу…
- Ерунда. - Осгуд нахмурился. - Вы же гость Клайда. Оставайтесь здесь. Но если вам захочется подышать свежим воздухом, старайтесь всё же выбирать не ту дорогу, что ведёт к владениям Пратта.
Он двинулся вперёд, и мы последовали за ним, Бронсон же снова поднёс носовой платок к увлажнившемуся лбу.
Несколько минут спустя мы сидели в большой уютной комнате с застеклёнными окнами до пола и книжными стеллажами вдоль стен. Прислуживала нам курносая девица, которая столь же превосходила манерами праттовского Бёрта, сколь уступала ему в расторопности. Нэнси исчезла, дав понять, что по первому зову появится. Осгуд хмуро глядел на свой бокал. Вульф потягивал пиво, слишком тёплое, судя по выражению его лица, а я довольствовался чистой водой.
- Я признаю только собственные методы, - вещал Вульф. - Образно говоря, мне приходится перелопачивать горы мусора в надежде, что блеснёт жемчужина. Вчера вечером в присутствии мистера Гудвина вы, сэр, вели себя неподобающим образом по отношению к нему и мистеру Пратту. Вы проявили грубость, заносчивость и безрассудство. Я хочу знать, было ли это вызвано эмоциональным потрясением, которое вы перенесли, либо вы считали, что Пратт замешан в смерти вашего сына, или же это ваше обычное поведение?
- Конечно, я был потрясён, - отрывисто произнёс Осгуд, - и, наверное, я порой и впрямь бываю заносчив. Не хотелось бы прослыть грубияном, но после всего, что случилось, я просто не мог держаться с Праттом иначе. Считайте, что такова моя натура, и забудем об этом.
- Почему вы недолюбливаете и презираете Пратта?
- Чёрт побери, это не имеет никакого отношения к делу! Давнишняя история. Она никак не связана с…
- Быть может, ответная неприязнь к вам со стороны Пратта и спровоцировала его на убийство?
- Нет! - Осгуд раздражённо замотал головой и поставил бокал на стол. - Нет и ещё раз нет!
- Как, по-вашему, есть ещё что-нибудь, что могло побудить Пратта убить вашего сына? Только будьте последовательны.
- Не знаю, трудно сказать. Пратт мстителен и хитёр, и в юности с ним случались припадки буйства. Его отец служил конюхом у моего отца. Пожалуй, в припадке ярости Пратт и впрямь способен убить.
- Не годится… - Вульф покачал головой. - Убийство было продумано и осуществлено очень тщательно. Если план и составлялся на скорую руку, то всё равно хладнокровно и расчётливо. К тому же не забывайте о том, что вашего сына никто не уличил в попытке повредить быку. Вы и сами на этом настаивали. Что же могло спровоцировать мистера Пратта на убийство, если он не застал вашего сына на пастбище?
- Не знаю. Даже не представляю.
- А Джимми Пратт? Был ли у него повод к убийству?
- Я с ним не знаком. Даже в глаза не видел.
- Вы ни разу не встречали его?
- Ну… встречал, быть может. Но мы не знакомы.
- А Клайд?
- Кажется, они общались с Джимми в Нью-Йорке.
- Но вам не известны какие-либо причины, которые могли толкнуть Джимми Пратта на убийство вашего сына?
- Нет.
- Тот же вопрос в отношении Каролины Пратт.
- Ответ такой же. Они встречались в Нью-Йорке, но знакомство было поверхностным.
- Прошу прощения, шеф, - вмешался я. - Вы позволите мне выдать один секрет?
- Разумеется. - Вульф вскинул брови. - Мы говорили о покойном сыне мистера Осгуда.
- Я понимаю. Так вот - Клайд и Каролина Пратт были помолвлены, но дело не выгорело.
- Так, так… - пробормотал Вульф.
Осгуд уставился на меня:
- Кто вам сказал такую чушь?
Я пропустил реплику мимо ушей и продолжал, обращаясь к Вульфу:
- Сведения точные. Молодые были обручены давно, но Клайд, по-видимому, не хотел ставить отца в известность о том, что попался на удочку женщине из рода Праттов, к тому же ещё и спортсменке. Но вот случилось так, что Клайд клюнул на другой крючок и полностью переключился на другую соблазнительницу, и в результате ось Клайд-Каролина затрещала и переломилась. Соблазнительницей оказалась не кто иная, как та юная леди, с которой я вчера обедал - Лили Роуэн. Позднее, а именно прошлой весной, она взбрыкнула и дала Клайду от ворот поворот. С тех пор он болтался в Нью-Йорке, пытаясь вернуть капризницу. Не исключено, что и сюда он приехал лишь потому, что знал наперёд о её приезде. Впрочем, это только догадки. У меня не было возможности…
- Ну, хватит! - вскипел Осгуд. - Чушь собачья! Несёте всякую отсебятину, да ещё…
Я оборвал его, обратившись к Вульфу:
- Пусть он объяснит, почему хотел свернуть шею Лили Роуэн.
- Мистер Осгуд, - заговорил Вульф, - я предупреждал вас, что расследование убийства неизбежно связано с грубым вторжением в личную жизнь. Или вы примиритесь с этим, или мы рвём контракт. Если вас коробит от образных оборотов в речи мистера Гудвина, то я вас прекрасно понимаю и поддерживаю, хотя помочь, к сожалению, бессилен. Если вам не по нутру вскрытые им факты - давайте прекратим расследование. Выяснять все подробности, даже самые интимные, - неизбежные издержки нашей профессии. Что вам известно о помолвке вашего сына с мисс Пратт?
- Впервые слышу о ней. Он никогда не заикался о помолвке, да и дочь тоже, хотя должна была бы знать - они очень дружили с Клайдом. Нет, не могу поверить…
- Теперь уже можете. Мой помощник очень аккуратен с фактами. А что вам известно об увлечении Клайда мисс Роуэн?
- Это… Хорошо, я скажу, только это должно остаться между нами.
- Ну, что вы! Думаю, в Нью-Йорке по меньшей мере сотня людей знает об этом больше, чем вы…
- Мне известно, что примерно год назад эта девица вскружила голову моему сыну. Он хотел жениться на ней. Она, кажется, богата или у неё богатый отец. Она не желала выходить за Клайда. Она бы погубила его, впрочем, всё и так к тому шло. Клайд ей надоел, но он к тому времени уже настолько запутался в её сетях, что вырваться никак не мог. Он был глух к любым доводам и увещеваниям. Не хотел возвращаться домой и торчал в Нью-Йорке лишь потому, что она была там. Он пустил на ветер уйму денег, и я перестал ему помогать, но, как видно, зря. Не знаю, на какие средства он жил последние четыре месяца. Подозреваю, что Нэнси, несмотря на мой запрет, помогала ему. Пришлось урезать её содержание. В мае я поехал в Нью-Йорк, чтобы попытаться урезонить эту Роуэн. Я с ней встретился, молил её и унижался, но без толку. Проклятая шлюха!
- Определение не совсем точное. Шлюха брала бы деньги. Однако, пока что я не вижу причин, которые могли побудить мисс Роуэн к убийству. Скорее мисс Пратт… Её бросили ради другой, к тому же она сильна физически. Женщина способна долго вынашивать обиду, хотя внешне это может не проявляться. Когда ваш сын вернулся из Нью-Йорка?
- В воскресенье. Вместе с сестрой и своим приятелем Бронсоном.
- Вы знали о его приезде?
- Да, он позвонил из Нью-Йорка в субботу.
- К тому времени мисс Роуэн уже была у Праттов?
- Не знаю. О том, что она здесь, я узнал только вчера вечером от вашего помощника, когда был у Пратта.
- Она уже была там, Арчи?
- Не знаю, - я покачал головой.
- Впрочем, неважно. Я только пытаюсь отделить зёрна от плевел. - Вульф снова обратился к Осгуду: - Чем ваш сын объяснил свой приезд после столь долгого отсутствия?
- Он приехал… - Осгуд помедлил, затем сказал: - Они приехали на ярмарку.
- А на самом деле?
- Чёрт бы вас побрал! - Осгуд сверкнул глазами.
- Я понимаю, мистер Осгуд. Никто не любит стирать грязное бельё на людях. Итак, зачем приехал Клайд? Просить денег?
- Как вы догадались?
- Очень просто. Молодым людям вечно недостаёт денег, а вы перестали финансировать сына. Он просто нуждался в деньгах или просил какую-то конкретную сумму?
- Конкретную. Ему понадобилось десять тысяч.
- Вот как… - Вульф слегка приподнял брови. - А зачем?
- Он отказался объяснить. Сказал только, что попадёт в беду, если не получит денег… - Осгуд махнул рукой. - А, ладно, рассказывать так рассказывать… Клайд растратил кучу денег, когда втюрился в эту интриганку. В мае я выяснил, что он увлёкся азартными играми - потому-то я и урезал его содержание. Когда он попросил десять тысяч, я подумал, что это картёжный долг, но он отрицал.
- Вы дали ему деньги?
- Нет. Отказал наотрез.
- Он настаивал?
- Очень… Произошла чертовски неприятная сцена. А теперь… - Осгуд стиснул зубы и уставился в пространство. - А теперь он мёртв. Боже милостивый! Знай я тогда, что эти десять тысяч как-то связаны…
- Пожалуйста, успокойтесь, сэр. Давайте работать. Я обращаю ваше внимание на совпадение, которое вы, возможно, и сами заметили: пари, которое заключил вчера ваш сын с Праттом, было как раз на сумму в десять тысяч долларов. Верно? Пратт отказался заключать так называемое джентльменское пари, если вы не поручитесь за сына. Насколько мне известно, он позвонил вам и вы гарантировали выплату в случае, если ваш сын проиграет. Это так?
- Да.
- Мда. - Вульф нахмурился, глядя на стоявшие перед ним пустые бутылки. - Это несколько нелогично… Сперва вы отказываете сыну в десяти тысячах, необходимых ему, чтобы избежать неприятностей, а затем по телефону преспокойно соглашаетесь гарантировать точно такую же сумму в случае проигрыша пари.
- Не вижу противоречия.
- У вас имелись особые основания полагать, что ваш сын выиграет пари?
- Какие, к чёрту, основания? Я даже не знал, по какому поводу заключено пари.
- Вы не знали, что ваш сын поспорил, что Пратт не зажарит Гикори Цезаря Гриндона на этой неделе?
- Нет. Тогда не знал. Нэнси позднее рассказала мне… Когда Клайда уже не стало.
- Разве Пратт не объяснил вам по телефону?
- Нет, я оборвал его на полуслове. Когда я услышал, что Клайд находится у Тома Пратта, да ещё побился с ним об заклад, и к тому же Пратт нагло спросил, поручусь ли я за своего сына, - вы что думаете? Чтобы я выяснял у этого подлого шакала подробности? Я сказал, что любая сумма, которую мой сын ему задолжает, будь это десять тысяч или даже сто, будет немедленно выплачена, и швырнул трубку.
- По возвращении домой ваш сын не раскрыл условия пари?
- Нет. Было не до этого. Уж коль вы… словом, я хочу, чтобы вы знали всё. Когда появился Клайд, я был вне себя от гнева и потребовал объяснений… Я вспылил, мы повздорили, и он хотел уйти. Я обвинил его в предательстве. Обвинил в том, что он заключил с Праттом фиктивное пари и договорился, чтобы тот позвонил мне. Потом я бы выплатил деньги, а Пратт передал бы их Клайду. Тогда он ушёл. Лишь впоследствии я выяснил, в чём состояло пари и как оно заключалось. А тогда я сел в машину и поехал в Кроуфилд к своему старому другу. Я не хотел ужинать дома с дочерью, женой и Бронсоном, приятелем Клайда… Моё присутствие испортило бы всю трапезу. Обстановка и так была слишком накалена. Около десяти вечера я вернулся и застал жену, рыдавшую у себя в комнате. Примерно через полчаса позвонил племянник Пратта, и я отправился… Туда, где уже лежал мой сын. Мёртвый!
Вульф немного подождал, потом вздохнул и заговорил:
- Да, очень жаль… Жаль, что вас тогда не было дома - я надеялся выяснить, когда Клайд ушёл, а также куда и зачем. Но вы не сможете сообщить мне это.
- Нет, смогу. Моя дочь и Бронсон рассказали мне…
- Прошу прощения. Если не возражаете, я хотел бы услышать это от них самих. Который час, Арчи?
Я сказал - десять минут шестого.
- Спасибо. Вы понимаете, мистер Осгуд, что мы ищем иголку в стоге сена. Сотни людей в округе знают вашего сына. Кто-то из них вполне мог ненавидеть или бояться его настолько, чтобы желать его смерти. Хотя мой помощник дежурил той ночью на пастбище, пробраться туда незамеченным ничего не стоило - ночь была тёмная… Но давайте не будем отвлекаться и закончим с теми, кто был у Пратта в тот вечер. Что вы можете сказать о Мак-Миллане? Были ли у него причины ненавидеть Клайда?
- Если и были, то мне о них ничего не известно. Монта Мак-Миллана я знаю всю жизнь. Даже если бы он застал Клайда на месте преступления, за попыткой сыграть с быком дурную шутку, клянусь богом, Монт не убил бы… И вы сами говорили…
- Я знаю. Клайда не застукали возле быка. - Вульф вздохнул. - Кажется, всех перебрали. Пратт, Мак-Миллан, племянник, племянница, мисс Роуэн… И никаких мотивов. Поскольку ваш дом расположен всего в миле от фермы Пратта, то есть по соседству, то я полагаю, нам следует обсудить и всех тех, кто находился здесь. Что вы можете сказать о Бронсоне?
- Ничего. Клайд приехал с ним и представил как своего друга.
- Старого друга?
- Не знаю.
- Вы его не видели прежде и не слыхали о нём?
- Нет.
- Что вы можете сказать о людях, которые у вас работают? Кто-нибудь из них имел зуб на вашего сына?
- Нет. Безусловно, нет. В течение трёх лет Клайд управлял всеми делами. Он во всём разбирался, его уважали и даже любили. Разве что… - Осгуд вдруг замолк, разинув рот, а затем, после некоторого замешательства, продолжил: - Бог мой, я только сейчас вспомнил… но нет, смешно…
- Что именно?
- Так… один наш бывший работник. Два года назад у нас пал телёнок от племенной коровы, и Клайд обвинил этого человека в преступной халатности и выгнал. С тех пор тот постоянно болтает, что не был виноват, и, как мне говорили, тешит себя надеждой отомстить Клайду. Теперь он, кстати, служит на ферме Пратта. Тот его нанял прошлой весной. Зовут его Дэйв Смолли.
- Он был там вчера вечером?
- Возможно.
- Конечно, был, - бесцеремонно вмешался я, - вы же должны его помнить. Тот самый придурок, что пытался доказать вам, что валун - это не зал ожидания.
Вульф покосился на меня.
- Ты имеешь в виду того идиота, который размахивал ружьём и прыгал, как обезьяна?
- Угу. Дэйв Смолли - это как раз он.
- Тьфу! - Вульф поморщился. - Нет, мистер Осгуд, он не подходит. Вы совершенно справедливо заметили, что убийца должен отличаться умом и сообразительностью. Дэйв невиновен.
- Слышали бы вы его болтовню!
- К счастью, бог миловал. - Вульф поудобнее устроился в большом мягком кресле. - Продолжим нашу работу. Перед тем, как побеседовать с вашей дочерью, хочу высказать несколько мыслей. Во-первых, должен предупредить вас, что, несмотря на мой разговор с Уодделлом, официальная версия почти наверняка будет гласить, что ваш сын сам залез на пастбище, чтобы как-то навредить быку. При расследовании неминуемо всплывёт, что Клайд побился об заклад с Праттом о том, что тот не зажарит Гикори Цезаря Гриндона на этой неделе. Они будут утверждать, что Клайду для выигрыша пари надо было всего лишь на пять дней задержать пиршество, и он, возможно, попытался это сделать. Их заворожит формулировка "на этой неделе". Вообще-то, в формулировке условий пари и в самом деле есть кое-что важное… Но это им не понять.
- О чём вы говорите? Пари было дурацкое… Чистое ребячество!
- Нет, я не согласен. Пари отнюдь не было дурацким. В своё время я укажу вам на важность формулировки. Во-вторых, по какому бы пути ни пошёл мистер Уодделл, мы должны проявлять к нему уважение. Если сочтёте его поведение оскорбительным, не выходите из себя и не посылайте его к чёрту, поскольку нам могут понадобиться собранные им факты. Многие из них. Например, чем занимались различные обитатели дома Пратта вчера вечером между девятью и половиной одиннадцатого. Сам я этого не знаю, поскольку в девять часов мне захотелось побыть в одиночестве, и я поднялся к себе в комнату почитать. Нам потребуется медицинское заключение о времени, когда наступила смерть. Можно предположить, что это произошло не ранее, чем за пятнадцать минут до появления мистера Гудвина, но заключение эксперта будет более точным. Важно установить, подтвердится ли моя версия про возможные следы крови на траве около шланга и на рукоятке кирки и так далее. В-третьих, я вновь задаю вопрос, на который вы не ответили. Итак - за что вы ненавидите мистера Пратта?
- Я же сказал, что это никак не связано с нашим делом!
- В любом случае прошу вас ответить. Конечно, это бестактно с моей стороны, но мне самому придётся решать, относится это к делу или нет.
- Тут нет никакого секрета. - Осгуд пожал плечами. - Здесь это известно всем. Никакой ненависти к нему я не питаю - только презрение. Я вам рассказывал, что его отец служил у моего конюхом. Уже с детства Том был диким и задиристым парнем, но с амбициями, если можно так выразиться. Позднее он ухаживал за одной девушкой по соседству и вынудил её пообещать, что она выйдет за него. Когда же я вернулся домой после колледжа, мы с ней приглянулись друг другу и вскоре поженились. Том уехал в Нью-Йорк и долгое время здесь не появлялся. Очевидно, он надолго затаил обиду, потому что лет восемь назад вдруг начал мне мстить. Он разбогател и пустил в ход деньги и всю свою изобретательность, чтобы досаждать и пакостить мне. Два года назад он приобрёл землю по соседству с моим хозяйством и затеял строительство, что усугубило положение.
- Вы не пытались отплатить ему той же монетой?
- Если я и попробую ему отплатить, то только хлыстом. Нет, я стараюсь просто не замечать его.
- Вчера днём ваш сын обвинил Пратта, что тот хочет зажарить Цезаря с единственной целью оскорбить вас. Он считал, что если зажарят и съедят быка, превосходившего по всем статьям вашего лучшего быка, то это унизит вас и сделает всеобщим посмешищем. Я так не считаю. Пратт утверждал, что устраивает пиршество в рекламных целях.
- Плевал я на него. Какое мне дело?
- Возможно, и никакого. Но факты говорят о том, что бык - ключевое зерно в нашем расследовании, и нельзя забывать о нём. Как, впрочем, и о Пратте. Вы отвергаете возможность, что он мог убить из мести?
- Да. Он не сумасшедший… По крайней мере, я так думаю.
- Хорошо. - Вульф вздохнул. - Пошлите, пожалуйста, за вашей дочерью.
Осгуд нахмурился.
- Она у матери. И что вы к ней привязались? Вы, конечно, дока в своём деле, но мне кажется, что вопросы следует задавать не здесь, а в доме Пратта.
- Вы меня наняли, сэр, так что позвольте мне самому решать. Сейчас очередь вашей дочери. В доме Пратта вопросы сейчас задаёт Уодделл, как ему и подобает как представителю законных властей. - Вульф поднял палец. - С вашего разрешения.