- Лен, ты что предлагаешь - тебе стать Шерлоком Холмсом, а мне доктором Ватсоном?! - слабо возразила Полина, жадно глотая воду. - У меня даже никаких соображений нет. Не за что зацепиться, понимаешь?
- А вот это плохо. Я тебе уже давным-давно говорила: думай! Кому-то ты на мозоль наступила, иначе и быть не может.
- Да не знаю я! - сорвалась на крик Полина. - Не знаю!
И она неожиданно для себя зарыдала. Плакала она недолго, всего минут пять, но от души, - с морем слез, со всхлипами и подвываниями. Куприянова сначала молча наблюдала это представление, а потом взяла за руку и отволокла в ванную, где сунула ее голову под воду.
- Все? Концерт окончен? Зал рукоплещет стоя. А теперь, Колобова, соберись и приди в себя. В твоей ситуации поплакать можно, и даже иногда нужно, но делу это вряд ли поможет.
- А что поможет-то? - жалобно спросила Полина, вытирая лицо пушистым полотенцем.
- Давай оперативно замазывай синяки под глазами, выпей пузырек валерьянки и вперед на работу. Мы и так уже опоздали. Если я не ошибаюсь, у тебя сегодня ночное дежурство?
- Не о-ошибаешься, - до сих пор всхлипывая подтвердила Полина.
- Вот и хорошо. Сиди в своей больнице, никуда не высовывайся, а я за это время что-нибудь соображу.
- Что?
- Откуда я знаю?! Думать надо. А от тебя пользы, как от монашки приплода, прости господи! Все, разговор закончен. Собирайся и выходим.
* * *
…Все утро Полина старательно вспоминала и раскладывала по дням последние пару месяцев своего невеселого, однообразного существования. Все, как всегда: дни похожи друг на друга, как братья-близнецы: дом, работа, редкие "культпоходы", как называла их Куприянова, в театр или в кино. На Дениса она никогда не претендовала и если бы он в конце концов решил окончательно уйти из ее жизни - то удерживать ни в коем случае не стала бы. Хотя почему "если бы"? В этот раз, кажется, он ушел безвозвратно. Полина невесело улыбнулась своим мыслям. Так кому могла она помешать? Кто может ее так сильно ненавидеть, что готов убить? От этих мыслей голова, казалось, распухла так, что белая кокетливая рабочая шапочка как-будто стала мала. Полина машинально подсунула под нее пальцы и провела ими по пылающему лбу. От этого непослушные пряди волос выбились и защекотали нос, а шапочка моментально съехала на ухо.
- Эй, Полина ибн Тимофеевна! Что глаза-то такие красные? Спишь что ли на ходу? - окликнула ее Таня Панина. - Это мне спать положено, я в ночную здесь загорала. А ты должна быть бодра и весела, потому как спала у себя дома на уютном диване. Или не спала? - хитро улыбаясь, подмигнула она.
- Привет, Танюш! - отозвалась Полина. - Просто вчера моя подруга из Америки вернулась. Вот мы и заболтались почти до утра. Надо бы кофе выпить.
- Ой, да ладно, видела я как-то раз твою подругу! Высокая такая, симпатичная, кажется, ее Денисом зовут, - засмеялась Панина. - Ладно, дело-то молодое, не смущайся ты так! Ну, все. Пост сдал, пост принял! А я побежала домой и спать, спать, спать!
В конце длинного больничного коридора Татьяна обернулась и помахала рукой:
- Счастливого дежурства! Тьфу, чтоб не сглазить!
Полина улыбнулась, махнула в ответ и вновь уставилась на стопку бумаг. В самом деле, не сидеть же на работе вечно! Ленка, как всегда, права, необходимо разобраться в этой истории. Но как?! Идти в полицию? Смешно. Там ее скорее всего даже слушать никто не станет. Можно было бы обратиться в частное детективное агентство, но где взять деньги? Куприянова, конечно, обязательно даст, но как потом отдавать? А не отдать она не сможет. Тем более, что Полина со скепсисом относилась к платным услугам. Слишком уж часто в их больницу поступали детишки, которых родители поначалу лечили в частных клиниках. Она не понаслышке знала, какую цену приходилось платить им и в прямом и в переносном смысле этого слова горе-эскулапам, которые за бешеные деньги не лечили несчастных малышей, а попросту доили родителей, назначая никому не нужные дорогие анализы и процедуры. Где гарантия, что частные сыщики не обманут?
В этот момент дверь в конце коридора приоткрылась, и из нее выглянула стриженная голова старшей медсестры. Валентина Игоревна Проскурина была ее непосредственной начальницей все то время, пока Полина работала в этой больнице, сначала санитаркой, а потом медсестрой. Это была маленькая кругленькая женщина, несколько грубоватая на вид, вспыльчивая, но добрая. Она была аккуратной, строгой и требовательной. Врачи в ней души не чаяли, подчиненные побаивались, а маленькие пациенты частенько называли просто бабушкой Валей.
- Полина! Это ты оставила здесь свой телефон? Уже который раз трезвонит, сил моих нет! Ладно бы еще музыка была какая хорошая, Лепс там, или Стас Михайлов. А у тебя - сплошная тягомотина!
- Ой, простите, Валентина Игоревна! Сейчас возьму.
Полина спешно прошла в сестринскую и взглянула на дисплей своего мобильного: пять пропущенных звонков от Куприяновой. Незнакомых номеров нет, слава Богу!
- И кому это ты так понадобилась, а? Небось женихи проходу не дают! - усмехнулась Валентина Игоревна, отрываясь от составления какого-то очередного графика. - И то верно, а то что-то ты у нас в девках засиделась.
- А? - подняла на нее глаза Полина.
- Что случилось-то? Ты сегодня на себя не похожа. Не заболела?
- Нет, что вы, все хорошо, просто не выспалась. Может погода меняется?
- Рановато тебе еще на погоду реагировать, это я тебе как человек с медицинским образованием говорю. Вот мне в мои шестьдесят, уже простительно. Хочешь, давай давление померяю?
- Нет, спасибо, - улыбнулась Полина.
- Смотри у меня, - строго погрозила рыжим от йода пальцем начальница. - У меня к тебе, кстати, просьба будет. Ты две ночи подряд сможешь осилить? А то Милка, зараза, опять у главного отгул выпросила. Ты представляешь? Не стыда у людей, ни совести. А кем мне ее заменить прикажешь? У Таньки - муж завтра из рейса возвращается. Она меня уже неделю назад просила ее на этот день не ставить, Лариска с гриппом слегла… - Валентина Игоревна устало покачала головой и, сняв очки, с силой потерла глаза.
- Да не волнуйтесь вы так, Валентина Игоревна. Конечно, я останусь. У нас вроде пока тяжелых нет. Может ночью и подремать удастся, - сказала Полина, старательно скрывая свою радость. Еще бы! Еще одно спасительное дежурство! И Ленка сможет дома пару дней пожить. Откровенно говоря, Полине было очень неловко от того, что Куприяновой приходилось который день ютиться в убогой комнатушке на скрипучей тахте. И хотя Ленка об этом ни слова не говорила, а если и говорила, то с изрядной долей юмора - Полина чувствовала себя не в своей тарелке.
- Ты, кстати, начни-ка сегодня витамины принимать. Сама знаешь, март самый паршивый месяц - сплошные простуды и гриппы. А нам с тобой, Полюшка, болеть никак нельзя. Вот выйду на пенсию, на тебя отделение оставлю, потому как больше не на кого.
- Да ладно вам, Валентина Игоревна! Где вы и где пенсия! Без вас тут все развалится в два счета.
- И где же тебя, Колобова, так врать-то научили? Ладно уж, - смутилась она, - Пусть и неправда, но все равно приятно.
- Это правда, Валентина Игоревна. Ну, я пойду, а то мне нужно Мише Смирнову капельницу поставить.
- Иди, иди. Так я могу на тебя рассчитывать в смысле дежурства-то?
- Конечно, можете, - Полина улыбнулась и, сунув телефон в карман халата, вышла из сестринской.
III
- Елена Сергеевна! К вам курьер из налоговой! - зазвучал из селектора голос секретарши.
- Поняла, Юля. Подпишите бумаги и мне на стол. И принесите мне, пожалуйста, чай, зеленый без сахара.
- Хорошо, Елена Сергеевна.
Юленька была молоденькой, очень старательной, исполнительной, но глуповатой девочкой. Хорошенькая, как у куклы Барби, мордашка, густые локоны до попы и минимум мозгов. Куприянова, конечно, не могла этого не видеть, но за Юлю просил Анатолий Константинович Черемцов, очень неплохой человек, которому вышеупомянутая девушка приходилась то ли двоюродной племянницей его приятеля, то ли троюродной сестрой его первой жены - этих деталей Ленка уже не помнила. В течение года она пыталась научить Юленьку самым элементарным вещам, и, в конце концов, преуспела. По крайней мере, получить у курьера конверт, расписаться в нужном месте, ответить на телефонный звонок и заварить чай Юленька теперь могла без подсказок. Черемцов был несказанно благодарен ей за то, что девочка не вылетела с работы в первый же месяц, и благодарность эта имела весьма ощутимое, и не только устное, но и материальное выражение. А такими спонсорами частные клиники бросаться не должны. Что-что, а заводить полезные знакомства, находить нужных людей и поддерживать с ними хорошие, а иногда даже приятельские отношения, Елене Сергеевне Куприяновой всегда удавалось на пять с плюсом. Ее внутреннее чутье почти никогда не подводило. Редко кому удавалось обмануть ее, и ни у кого никогда еще не получалось заставить играть ее по своим правилам, если она сама того не хотела. А теперь в жизни происходит что-то неправильное, непривычное. Ее близкому человеку угрожает опасность. И бросить это на самотек она не может. Тем более, что сама Полинка уж точно ничего сделать не сможет. Сегодня утром, услышав телефонное сообщение, Куприянова впервые в жизни почувствовала страх. Липкий, противный, животный, неконтролируемый страх. Несколько секунд она не могла прийти в себя, но затем, страх сменился тупой яростью. Кто бы он ни был, этот телефонный незнакомец или незнакомка, она найдет способ отыскать его и наказать. Никто на свете не имеет права угрожать ни ей, ни ее друзьям.
Все утро она старательно перебирала в памяти своих знакомых, которые хоть как-то могли помочь ей в этом деле. Но пока на ум не приходило ничего подходящего. Да еще и Колобова, будь она неладна, не подходит к телефону. В другой день Ленка бы и не подумала волноваться. За Полиной это и раньше водилось - бросить где-нибудь трубку и усвистать часа на три по палатам. Но сегодня было как-то не по себе.
- Можно, Елена Сергеевна? - просунулась в кабинет секретарша.
- Да, Юля, проходите.
- Вот тут конверт, а это чай, как заказывали, - и она поставила на стол небольшой серебристый поднос.
- А это что? - удивилась Куприянова, указывая на блюдечко, на котором лежали два миниатюрных румяных пирожка.
- А это, Елена Сергеевна, мне мама испекла, - улыбнулась Юленька, - Очень вкусные, не отказывайтесь, пожалуйста! Вот этот - с курагой, а этот - с грибами. Вы же только что из министерства приехали, голодная, наверное?
- Ну, спасибо, Юля! Обязательно попробую. А что, к тебе мама в гости приехала?
- Да, на недельку. Уже послезавтра обратно в Рязань уезжает.
- Скучаешь без нее?
- Очень. Но здесь, благодаря вам и Анатолию Константиновичу, у меня работа хорошая, зарплата. А дома… - она пожала плечиками, - Ладно, не буду мешать. Приятного аппетита!
Юля тенью выскользнула из кабинета.
Лена надкусила пирожок и на белоснежный конверт выплеснулась маленькая рыжая капелька. Она старательно стерла салфеткой следы своего пиршества с бумаги. Действительно, очень вкусно. Наверное, все мамы умеют печь умопомрачительные пирожки и булочки. Ленкина мама тоже у плиты могла каждому фору в сто очков дать. Папа даже в шутку говорил, что если бы не ее кулинарные таланты, он бы точно на ней не женился. К своим шестидесяти трем годам Сергей Ильич Куприянов на маминых борщах, кулебяках и курниках наел себе кругленькое пузцо, в чем, конечно же, обвинял жену. Маргарита Георгиевна же сумела остаться такой стройной, что со спины ее частенько принимали за девушку.
- Это она специально делает, чтобы меня девки не увели! - улыбаясь и поглаживая себя по животу, бурчал отец, отправляя в рот очередную ватрушку.
Кстати, надо бы на этой недельке, съездить к родителям. Какая-то мысль промелькнула в мозгу. Стоп, кажется, есть. Мама. А вернее, ее подруга. Как бишь ее зовут-то? То ли Нина Николаевна, то ли Надежда Николаевна. Фамилия, точно, Королева. У нее сын служит на Петровке. Вот то, что надо. Она поспешно запихнула остатки пирожка в рот и набрала знакомый номер. Трубку сняли почти сразу, как будто ожидали ее звонка.
- Алло, дочь! Ну, наконец-то! Ты почему вчера вечером не позвонила? Мы с папой нервничали.
- Привет, мамуль! - пробубнила Ленка с набитым ртом.
- Ты почему так разговариваешь? У тебя горло болит, что ли?
- Да ничего у меня не болит, ма, просто я не успела пирог прожевать. У меня второй завтрак, ну или ранний обед. А по поводу вчерашнего, простите меня, пожалуйста! Мы вечером с Колобовой мотались в Шереметьево, будь оно неладно, встречать Сабурову. Помнишь такую?
- Помню, конечно. Ее, кажется, Ольгой зовут. Красивая была девочка. Но она же вроде в Америке живет. Что, в гости, что ли, приехала?
- Не, на совсем. Она вроде как с мужем разбежалась. Там какая-то темная история. Честно говоря, я в подробности не вдавалась.
- Вот это да!
- Угу. А потом мы у Полинки зависли, и я сегодня на работу от нее приехала.
- Все ясно. Ну а как там у Поленьки дела?
"Хреново там у Поленьки дела", - ответила про себя Лена.
- Да все вроде нормально, - сказала она вслух, - Я пока немного у нее поживу.
- Что-то случилось? - напряглась Маргарита Георгиевна.
- Мам, ничего не случилось. Просто у меня на работе полный аврал, приходится уезжать рано, а возвращаться поздно. От Полинки быстрее.
- Ну, это правильно, - одобрила мама, - Ты ей там привет передавай! Скажи, чтобы вместе с тобой в гости к нам приезжала.
- Спасибо, мамуль, обязательно передам. Слушай, вообще-то я по делу звоню. Помнишь, ты как-то говорила, что у тебя подруга есть, у которой сын в полиции работает. Я ничего не путаю?
- Нет, не путаешь, Ниночка Королева. Мы с ней вместе в институте учились. Она до сих пор гидом работает. А ее сына Максимом зовут. Хороший мальчик. А тебе зачем?
- Ну, - замялась Ленка, - Меня просто один человек просил найти кого-нибудь, кто в этой сфере задействован.
- Лен, ты точно ничего от меня не скрываешь? - тревожно спросила мама.
Куприянова засмеялась, стараясь, чтобы смех звучал непринужденно.
- Конечно, нет! Ты что думаешь, что твоя дочь увлеклась каким-нибудь криминальным бизнесом или связалась с уголовниками? Поверь мне, мамуль, мне просто некогда заниматься левыми схемами, мне и правых - выше крыши!
Трубка тяжело вздохнула.
- Так, а от меня чего нужно? Телефон Ниночки?
- Мам, а можно сразу телефон этого самого Максима, который "хороший мальчик"? Кстати, как его по отчеству?
- Викторович. Максим Викторович Королев. Между прочим, Витька, муж Нины и отец, как ты понимаешь, Максима, в некотором смысле твой коллега. Он всю свою жизнь акушером-гинекологом проработал. Сейчас, если я не ошибаюсь, заведует отделением.
- Вот и здорово. Мамуль, а можно этот вопрос решить как-то побыстрей?
- Горит что ли? Ну, ладно, попробую сейчас дозвониться до Ниночки.
- Спасибо, мамуль! Я тебя очень люблю! Папе привет и поцелуй его за меня.
- Ладно, лиса. Пока!
Ладно, одно дело сделано. Надо хоть немного поработать. Она тяжело вздохнула, допила чай и открыла конверт.
IV
Максим сидел за столом в своем кабинете. Он тупо смотрел на включенный монитор компьютера и на девственно чистые листы бумаги, белым языком свисающие из принтера. Сегодня на оперативке начальник рвал и метал и приказал до конца рабочего дня положить готовый отчет ему на стол. Конечно, Палыча можно понять. У него тоже начальство есть, которое за эти самые отчеты, чтоб они провалились, с него три шкуры дерет. Все это понятно. Но Максим до глубины души ненавидел эту писанину. Ему гораздо проще было провести задержание или распутать какую-нибудь хитроумную аферу, чем описать все это словами. И кто придумал эти дурацкие правила? В конце концов, он не писатель, не журналист, не литератор. У него своя работа есть, которая стоит на месте, пока он тут этой ерундой занимается. Макс с ненавистью отшвырнул мышку так, что курсор заплясал, вычертив на экране хитроумный кульбит, встал из-за стола и потянулся. За окном серела Москва. Низкие косматые тучи несли в своих толстых, рыхлых, словно налитых боках мокрый холодный снег с дождем, а мрачные крыши домов нахохлились, напоминая стаю облезлых мокрых и замерзших воробьев. Когда же весна-то? Нет, не календарная, а настоящая, с ручьями, капелью, и яркими, как желток, маленькими солнышками мать-и-мачехи? Рядом с его домом была теплотрасса и именно на этом месте, каждый год, среди островков черного дырявого снега зацветали эти первые невзрачные цветы. Увидев их Макс Королев всегда радовался, как мальчишка. Но в этом году природа почему-то не торопилась осчастливить людей теплом и солнцем. Макс невольно позавидовал Лешке Березину, своему лучшему другу, а с недавних пор еще и довольно близкому родственнику. Три года назад, он женился на родной сестре Максима, Инне. У них родился сын, племянник Макса - Ванька. И вот родители подарили молодой семье путевки на Мальдивы. Ванька и кошка Дашка - полноправный член семьи Березиных - остались с родителями Макса, чему те были несказанно рады, а Инка и Лешка вот уже как три дня наслаждались всеми прелестями Индийского океана. Вчера Леха позвонил и сказал, что температура там около тридцати градусов.
- Ты даже себе не представляешь, брат Максимка, как здесь здорово! - восторженно верещал в трубку Березин, - Песочек белый, вода прозрачная, как слеза младенца! И самое главное - никаких тебе преступных элементов! Просто рай на земле! Инка опять же всегда рядом. Я хоть жену вижу каждый день. А то ведь с нашей работой мы даже не каждый день встречаемся. Ухожу - они еще спят, прихожу, - они уже спят.
- Хватит уже, - недовольно буркнул Макс, - Прям как первоклассница в Евпатории! Ты там еще ракушки не начал собирать? Тут люди вкалывают день и ночь, а ты, тюлень, на пляже пузо греешь и в океане ластами дрыгаешь! Хоть постеснялся бы мне все это рассказывать!
Березин довольно загоготал в трубку:
- Так я ж специально! Твоя зависть придает мне бодрости!
- Ладно, я еще с тобой поговорю! Не вечно же твой рай будет продолжаться.
- Брось, Макс, будет и на твоей улице праздник. Ладно, пойду, попью чего-нибудь. Кстати, Инна Викторовна тебе привет передает.
- Как она там?
- Отлично! Только по Ваньке скучает сильно, волнуется. Раз по десять на дню домой звонит. Теща уже бесится от этого тотального контроля. В последний раз обещала вырубить телефон.
- А ты что, по сыну не скучаешь, что ли? Тоже мне, папаша, одно название! - попытался поддеть друга Максим.
Но Лешке, видимо, ничего не могло испортить настроения.
- Скучаю, конечно! Но я ведь знаю, что теща с тестем у меня золотые, Ваньке там - курорт. Вот только боюсь, избалуют мне ваши родители пацана!.. Ариведерчи, амиго!
…Хорошо Березину! А тут сиди, как узник в четырех станах, да еще и отчет этот, будь он неладен. Макс подошел к столу, по пути сунув в рот сухое печенье.
- М-м-м! - невнятно простонал он, придвигая поближе клавиатуру.
В этот момент куртка на вешалке задергалась и затянула незамысловатую мелодию. Макс вытащил аппарат из кармана.
- Королев!