Она издала непонятный звук, который я расценила как утверждение.
- Были какие-то конкретные указания или вы положились на собственную фантазию?
- Там было сказано, что надо их вынудить закрыться.
- Написано от руки, напечатано?
- Напечатано.
- Что ж, вы потрудились на славу. Записки сохранились?
Лола покачала головой:
- Я сожгла. Так было велено.
- И вы не догадываетесь, кто бы это мог быть?
На этот раз она не удостоила меня ответом. Я попыталась задать еще несколько вопросов, но Лола уже не слушала меня, ушла в себя, внутрь своей маленькой, круглой скорлупки, и заперлась на все замки. В конце концов я отпустила ее. Собственно, : формальной точки зрения моя работа завершена. То, что одна тайна скрывала в себе другую, это уже забота не моя, дальше пусть сами разбираются.
Я вытащила Кэрол Уэверли из душа. Что, по-моему, ее не слишком возмутило. Договорились встретиться у нее в кабинете через десять минут. Этого времени нам с Лолой вполне хватило, чтобы забрать "Нитроморс" и оставшиеся деньги (Дженнифер уже спала, повернувшись носом к, стенке с фотографиями). Когда мы подходили к кабинету, Лола плелась сзади уже с видом школьницы, вызванной к классной даме на расправу. Как выяснилось, дело обстояло посерьезней. Ее ждала встреча с самой директрисой.
Уэверли померкла рядом с ней, как луна при восходе солнца. Да и мы с Лолой явно бледнели на таком фоне. Я, конечно, сразу, едва вошла, поняла, кто передо мной в неброском дорогом свитере, с длинными ногами, обтянутыми лайкрой. Весь ее вид говорил о том, что такая безукоризненность - плод скрупулезной отработки: все до деталей изысканно отлажено, вплоть до наклона головы, до того, как волосы обрамляют лицо: даже разлет прядей точно в пределах естественного. В мягком свете стоявшей сбоку лампы четко обрисовывались высокие, как у Нефертити, скулы, обтянутые еще более гладкой, чем у египетской фараонши, кожей. Возможно, она была единственной в этом здании, чья внешность утверждала истинность посулов салона красоты. Один взгляд на такую красавицу, наверно, был способен толкнуть Лолу Марш на преступление.
- Полагаю, вы - Оливия Марчант? - спросила я, игнорируя вышеупомянутую Уэверли, которая в присутствии хозяйки явно тушевалась.
Склонила голову, улыбнулась, - едва-едва, так, чтоб не нарушить всю живописность ослепительного лица, - и негромко произнесла:
- Судя по всему, мисс Вульф, мне есть за что вас благодарить, и даже очень.
Я дернула головой с выражением "подумаешь, какие пустяки!". Благодарности оставим на потом. Сначала завершим сюжет. Хозяйка перевела взгляд на свою злополучную служащую.
- Да уж, Лола Марш, не ожидала, что это окажетесь вы. Может, присядете? Не бойтесь. Никто вас не тронет. Просто мы хотим послушать, что вы нам скажете.
Лола не села. И рта не раскрыла. Застыла на месте. Стояла и смотрела на Оливию Марчант. Мы ждали. В комнате повисла тяжелая тишина. Казалось, только Лола этого не замечает. Для преступницы она держалась непостижимо уверенно.
- Не понимаю, Лола, как ты могла! - принялась выговаривать Кэрол визгливым, то ли от бешенства, то ли от радости, голосом. - И это в благодарность за наше доброе отношение. Вон как повезло, в таком заведении работаешь.
"С твоей-то внешностью!" - явно хотела она сказать, но не сказала. Чего там! Все мы прекрасно читаем между строк.
- Не надо, Кэрол, - произнесла Оливия негромко, но с явной сталью в голосе. - Что теперь об этом говорить. Ну, мы слушаем, Лола?
Но Лола по-прежнему безмолвствовала. Правда, все-таки метнула красноречивый злобный взгляд на Уэверли. Под конец миссис Марчант не выдержала, воззвала ко мне. Я пересказывала суть - по крайней мере то, что мне было известно, - а она не отрываясь смотрела на Лолу с тем же, как и у той, бесстрастным выражением лица. Когда я закончила, Оливия откинулась в кресле, не сводя взгляда с девушки, а мы с Кэрол следили, затаив дыхание, кто первый сдастся и заговорит.
Было трудно определить, что в данный момент чувствует Оливия Марчант. В ней все будто застыло и смолкло. Я поймала себя на том, что пасую перед ее безукоризненной внешностью. "Сколько же тебе лет? - думала я. - Если б можно было по срезу твоего прелестного упругого бедра пересчитать количество возрастных колец!" Судя по телу, она моя ровесница, но судя по лицу, несмотря на его гладкость, пожалуй, старше. Какое-то смутное воспоминание навеял вид натянутой, без единой морщинки, кожи на ее щеках. Но так и не удавалось уловить, какое. Возможно, меня сбивала с толку ее ослепительная красота. Если не считать Кейт (которая несколько сдала под гнетом материнских обязанностей), я всегда сталкивалась в жизни с тем, что истинно красивая женщина доставляет больше неприятностей, чем того заслуживает.
Почувствовав на себе мой взгляд, Оливия на мгновение вскинула на меня глаза, снова перевела на Лолу. Тишина делалась все напряженней.
-Так все-таки, Лола! - нарушила наконец молчание миссис Марчант. - Скажите, в чем дело, за что вы так на нас ополчились? Ведь дело же не в работе, правда? Вы пришли без должной подготовки. Я поставила это вам на вид с самого начала.
Теперь Лола слушала - это было видно по ее лицу. Казалось, внутри ее нарастает какая-то буря. Какая-то в ней зреет внутренняя сейсмическая активность. Берегись - вот-вот прорвется. Миссис Марчант это тоже уловила. Смолкла. Но взрыва не произошло.
- Как бы то ни было, мы в ваших, услугах не нуждаемся. Ничем помочь вам не могу.
Оливия сказала, как отрезала. И повернулась ко мне:
- Вы говорите, она уничтожила все письменные инструкции?
- Угу.
- Ну а конверты? Я мотнула головой.
- Что, и марки не осталось?
Я уже приготовилась снова мотнуть головой, но тут Лола четко и внятно произнесла:
- Лондон. Они все были из Лондона.
Снова миссис Марчант перевела взгляд на нее, уже с легким недоумением:
- Лондон? Но Лондон, Лола, велик, - сказала она мягко. - Какой район, не обратили внимания?
Но оракул иссяк. Видно, больше ни слова нам выжать не удастся. И, пока мы не поняли это окончательно, времени ушло порядком.
- Давно Лола у нас работает, Кэрол? - спросила миссис Марчант, помолчав.
- Три месяца. Вы взяли ее на работу в начале года.
По тону Кэрол явствовало - ее бы воля, Лолу она ни за что бы не взяла. Мне подумалось: ведь Уэверли макияжем ловко маскирует дефекты кожи. А каждый новый прыщик на Лолином лице был постоянным и безжалостным напоминанием Лоле о вечной борьбе красоты и природы. Отвратительный бизнес - торговля совершенством. И чем дальше, тем он представлялся мне все отвратительней. Казалось, только Оливию эта скверна не коснулась. Но ведь коснется, коснется же!
- Три месяца. Так. А теперь послушайте, Лола, что я вам скажу. После нашего разговора вы отправитесь прямо к себе укладывать вещи. Через полчаса у входа вас будет ждать такси, которое отвезет вас туда, куда вы скажете. Кроме того, вы получите рекомендательное письмо. Я не назову причины, по которой вы нас покидаете. Если ваш очередной наниматель захочет навести о вас справки, я ничего ему не скажу. Вы же, в свою очередь, тоже должны мне оказать аналогичную услугу. Сами понимаете, мне ничего не стоит немедленно позвонить и вызвать полицию. Так что можете не сомневаться: если я узнаю, что где-то просочился малейший слушок о случившемся в "Замке Дин", вы с моей помощью пулей вылетите с места службы, где бы она ни находилась. Ясно?
Лола, которая при всей своей гордыне явно оценила необыкновенное великодушие сделанного ей предложения, кивнула и собралась что-то сказать.
- Не сметь! - негодующе оборвала ее Оливия Марчант.
Лола перевела взгляд с Оливии на меня. По-видимому, не слова благодарности были у нее на языке. Похоже, кое-что для нее осталось незавершенным. Между ними на письменном столе лежал как неприкаянный коричневый конверт. И, признаюсь, меня потрясла дерзость брошенного на него Лолой взгляда. Взгляд не укрылся и от Оливии Марчант. Чуть усмехнувшись, она потянулась, взяла конверт. Вынимая банкноты, не сводила глаз с Лолы. Отсчитала четыре, кинула через стол.
- Недельное жалованье. Забирайте и - вон, пока я не передумала. Кэрол, пожалуйста, пойдите с ней. Отпечатайте письмо и проследите, чтоб она напоследок не оставила после себя очередных сюрпризов.
На сей раз Лола, повернувшись на каблуках, точно вымуштрованный курсант, двинулась вон из кабинета, унося с собой свое маленькое, полное ненависти силовое поле.
По тому, как потянулась за ней Кэрол, было видно, что она рассчитывала совсем на другое: явно ждала, что ей позволят осушить победный бокал шампанского и поощрительно потреплют по плечу. Но было также ясно, что приказы Оливии Марчант в этих стенах выполняются беспрекословно, и Кэрол удалилась. А мы с Оливией остались вдвоем. Некоторое время она сидела, глядя на письменный стол, потом откинулась на спинку кресла, глубоко вздохнула.
- Что ж, пожалуй, я что-нибудь выпью. Вы как?
- Увы, - сказала я. - Я уже пила шиповниковый чай.
Оливия улыбнулась:
- Не о том речь!
Она поднялась и направилась к бару под окном. Вынула непочатую бутылку виски и щедро разлила его по кружкам, предназначенным для травяного чая. Фарфор чуть ли не содрогнулся от такого на другательства.
Некоторое время мы сидели молча, потом она сказала:
- Послушайте, Кэрол тут ни при чем. Это я велела ей говорить вам, что я по-прежнему в Лондоне.
- Догадываюсь, - кивнула я, - А зачем?
- Хотелось посмотреть, насколько вы профессиональны.
- Ну и?..
- Я восхищаюсь.
- Не стала бы на вашем месте, - заметила я. - Я не сумела даже выжать из нее причину вредительства.
- Причина в том, что она не получила место, которое хотела! - Оливия повела плечами. - Хотя, честно говоря, я все-таки не думаю, что это главное. Лола явилась ко мне два месяца назад. Сказала, что собирается уйти из нашего бизнеса и хочет устроиться в Лондоне, у моего мужа. У него не было вакансий, но даже если б и были, она недостаточно квалифицированна. Я отказала в содействии. Она была огорчена. Но этот инцидент вряд ли может служить основанием для того, чтоб так ополчиться на наш центр.
- Может, ей просто стало тошно от своего несовершенства? - Миссис Марчант вскинула на меня глаза, но ничего не сказала. - Кстати, что там за работа?
- Медсестра-регистратор. Я удивленно выгнула брови:
- Медсестра?
Она отпила виски, не спеша поставила кружку перед собой, обвела кончиком языка идеальный контур красивых губ. Что говорила Кэрол? Консультант? Почему-то в тот момент медицина никак не пришла мне на ум.
- Так ваш муж врач?
- Да, - сказала она, глядя мне прямо в глаза. - Разве Кэрол вам не сказала? Он хирург-эстетик.
- Как-как?
- Эстетик. Знаете - косметическая, пластическая хирургия.
- А!
Вот оно что! Ночную тишину на миг нарушило шумное стекание изрядного количества фрагментов к единому целому. Рекламные плакаты в кабинете красоты, акцент на восстановлении молодости, пламенный энтузиазм юной Джули. И еще кое-что. То, что не давало покоя, то, что я все никак не могла вспомнить, глядя на эти гладкие, выпуклые скулы. Марлен Дитрих. Должно быть, это из того самого журнала с Барбарой Херши и ее губами, - леденящая кровь история про то, как уже в летах, во время своего кабаре-турне Дитрих подклеивала излишки щек к ушам, предвосхищая тем самым последующую подтяжку кожи. Помню, тогда же мне стало ясно, почему у Марлен, когда она говорила, рот едва открывался и произносила она все как-то невнятно. Меняются времена, возникают новые технологии. И теперь кое для кого подтяжка стала уже привычным делом.
Так что же сейчас передо мной - результат пропагандируемого Джули глубокого пилинга или чего-то более радикального? Надо сказать, я испытала некоторое разочарование. И даже несколько смешалась. Оливия Марчант наблюдала за мной, словно читая мои мысли. Вероятно, в своей реакции я не была оригинальна. Во всяком случае, Оливию она ничуть не смутила. Может быть, я ошибаюсь? Может быть, он все-таки не сделал ее, может, он ее такую открыл?
Не можешь задать один вопрос - задай другой. Я спросила:
- И все-таки, почему вы не вызвали полицию? Она повела плечами:
- Полиция - это возбуждение дела, а возбуждение дела - естественная огласка. Сейчас и так не самые лучшие времена для нашего бизнеса. Не хватало еще, чтоб распространился слух о вредительстве. Я не могла так рисковать.
- Отпустили бы ее с пустыми руками. К чему такое великодушие?
Оливия Марчант вздохнула:
- Видимо, мне просто стало ее немного жаль. Да и что за великодушие - недельное жалованье. Впрочем, тот же самый вопрос я могу обратить к вам. - Она слегка вскинула бровь.
Глупо, но я была ей признательна за эту демонстрацию лицевой динамики. И в свою очередь сдвинула брови.
- Я о Марте, - продолжала она мягко. - Вполне ведь могли подвести ее под монастырь. Кэрол жутко разозлилась, что вы не назвали имя.
Я покачала головой:
- Если бы я выдала Марту, у меня не было бы никаких рычагов, чтоб заставить ее разговориться. Марта навела меня на Дженнифер, вот откуда Лола. Кстати, кажется, и вас тоже, - заметила я, вспомнив видение на лужайке.
Оливия покачала головой:
- Нет. Мне Марта не сказала ничего. Просто я случайно увидела, как вы направлялись в корпус к девушкам. В какую именно комнату, я не знала.
Сомнительно, но в подробности я решила не вдаваться.
- Как же вы узнали про Марту?
- А-а-а! - Она улыбнулась, сделала паузу. - Про Марту я уже в курсе с некоторых пор. - Снова пауза. - Хороший хозяин обязан все знать, а вы как считаете?
И тут мне вспомнилась маленькая приписка ее рукой в личном деле Марты. Как там? Умелое обращение с клиентками?
- Вы закрывали глаза, потому что она классная массажистка?
Оливия помолчала и сказала:
- Пожалуй. Кроме того, Марта достойна лучшего. Сами знаете, она метит на место Кэрол. В данных обстоятельствах я не могла бы ей его предложить. Но она почти наверняка получит место заместителя управляющего в одном из лондонских салонов. На днях я написала ей рекомендательное письмо.
- Это гарантия того, что, уехав отсюда, она будет держать язык за зубами?
- Д-да…. вы правы, хотя я об этом как-то не подумала. Спасибо за подсказку.
Я подавила зевок. Не столько от скуки, сколько от отсутствия человеческого питания. Еще день местной диеты, и я отдам концы, прежде чем успею похудеть. Я взглянула на часы. Было уже за полночь. Самое время ей превращаться в русалку, а мне из благополучной клиентки - в обычного частного сыщика. Какая досада! Мне бы хотелось повидать мадам и при дневном свете. Поглядеть, заметны ли швы.
- Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, пойду слегка сосну, а утром уеду.
- А как же гонорар? - спросила миссис Марчант, не двигаясь с места.
- Ах, это… Моя фирма после вам вышлет счет.
"Фирма" избавляла меня от необходимости заполнять кучу бланков. Оливия взглянула на меня с некоторым изумлением. Как все они. Смешно, почему-то все до сих пор считают, что гонорар - непременно наличные в конверте, прямо как в кино. Уверяю вас, нелегко в нашей профессии уйти от дешевых стереотипов.
- Может, хоть примете от меня премиальные? Взяв конверт, изящным движением кинула его мне через стол. Эта сцена в свете настольной лампы была изысканно старомодна: красивая дама, пачка денег и явное чувство незавершенности дела. В тот момент я даже не стала бы возражать против подтяжки лица и всякой прочей всячины. В самом деле, должна же я хоть в чем-то соответствовать стереотипу.
Пара полусотенных выехала из конверта прямо у меня под носом. Внутри еще восемь штук. Бонус в полтысячи, вся услуга того не стоит. Да, классно иметь возможность швыряться такими деньгами. Впрочем, не ее потом-кровью они заработаны.
- Ну, и что мне с ними делать? - спросила она, как бы отвечая на мой немой вопрос. - Объявление дать в газету, чтоб забрали обратно? - Тут я улыбнулась. - Тогда, может быть, вы возьметесь сделать это вместо меня?
- Миссис Марчант, - сказала я. - Не пытаетесь ли вы сделать мне предложение, от которого я не сумею отказаться?
Глава шестая
В ту ночь мы с ней усидели почти всю бутылку. Что меня изумило - во-первых, я не предполагала, что смогу принять столько алкоголя на голодный желудок и не рухнуть замертво; во-вторых, Оливия Марчант не казалась любительницей выпить. А закладывала будь здоров как. Она к тому же поведала мне увлекательную историю: семейную сагу о супругах Марчант и о потенциальных недругах, которых они вполне могли нажить в период их неуклонного восхождения к успеху и благосостоянию.
В свои пятьдесят три Морис Марчант был, по-видимому, одним из ведущих в стране специалистов по эстетической хирургии, имел частную клинику на Харли-стрит, где перебывало немало богатых, известных и физически не вполне совершенных личностей. Я подавила в себе искушение полюбопытствовать, каких именно, а Оливия отнюдь не спешила называть имена. По-моему, она уже просекла, что я во всем этом усматриваю что-то не вполне законное. Но ведь после полуночи мне оставалось либо работать на нее, либо перейти в разряд безработных. По счастью, она нуждалась во мне не меньше, чем я в ней. Потому что, хоть массажные гвоздики с "Нитроморсом" были самыми впечатляющими свидетельствами злого умысла, но ими дело не ограничилось.
Как выяснилось, беда коснулась и мистера Марчанта; в последние несколько месяцев он стал получать анонимные письма, в которых его всячески оскорбляли и даже угрожали расправой. Пока дальше угроз дело не шло; правда, дверь в сауну заклинило, а мадам "Маркс-Спаркс" посинела как раз через пару дней после очередного такого послания.
- В каком виде они приходят?
- В коричневом конверте. Штемпели разные, в основном из центральной части Лондона.
- Как у Лолы?
- Точно такие. Только текст не напечатан. Написано от руки, но все слова вырезаны и наклеены.
- Что конкретно там говорится?
- Обычно что-то типа - "ты заставляешь людей страдать, за это тебя ждет расплата", что-то в таком роде.
Оливия не без дрожи в голосе воспроизводила текст послания.
- Письма сохранились?
- Только одно, - дернула она плечом. - Боюсь, остальные выбросила. Они такие отвратительные, я убеждена, их писал какой-то маньяк.
- Можно взглянуть?
Она вытянула что-то из ящика письменного стола. Значит, была уверена, что я приму ее предложение.
Это был обычный коричневый канцелярский конверт, несколько мятый по краям. Внутри лежал свернутый листок обычного размера А-4, на нем было раздельно приклеено несколько слов:
"Ты уничтожил меня, я уничтожу тебя".
Гм! Четко и вполне зловеще. Ох и искусники авторы анонимок! Чаще эмоции утяжеляют общий стиль. Но не в данном случае; правда, писать от руки несколько рискованно. Впрочем, разумеется, рука-то посторонняя.
- У вас есть версия?
- Ну, сначала я думала, что это кто-то из бывших пациентов.
- А теперь?