Первой женщиной, как догадался Дермот, была Иветт Латур. Массивная, широкоплечая, с резкими чертами лица и темными волосами, она тем не менее словно сливалась с интерьером холла. Удивление на ее лице сменилось краткой вспышкой злобной радости в маленьких черных глазках. Однако присутствие второй женщины - девушки лет двадцати пяти - заставило брови месье Горона взлететь почти к волосам.
- Так-так, - протянул он, сняв шляпу.
- Прошу прощения, месье, - извинилась Иветт.
- Не за что.
- Это моя сестра, месье, - представила Иветт. - Она как раз уходит.
- Пока, дорогая, - попрощалась девушка.
- До свидания, малышка, - с искренней нежностью отозвалась Иветт. - Будь хорошей девочкой и передай привет маме.
Девушка шагнула через порог.
Семейное сходство было заметным, но не более того. Девушка была стройной, одетой со вкусом - короче говоря, в ней ощущались шик, а также сочетание скромности и дерзости, свойственное исключительно француженкам. Большие темные глаза окидывали посетителей оценивающим взглядом, а на полных губах играла улыбка. Девушка спустилась на две ступеньки, распространяя вокруг аромат духов, которыми она, возможно, несколько злоупотребляла.
- Мадемуазель Прю. - Месье Горон галантно поклонился.
- Месье. - Девушка почтительно присела в реверансе и зашагала по дорожке.
- Мы пришли к мадам Нил, - обратился префект к Иветт.
- Сожалею, месье Горон, но вам придется отправиться в дом напротив. Мадам Нил пьет чай с семьей Лоз.
- Благодарю, мадемуазель.
- Не стоит благодарности.
Лицо Иветт оставалось спокойным и вежливым. Но прежде чем дверь закрылась, на нем мелькнуло выражение, в котором Дермот не смог разобраться. Возможно, это была усмешка. Какое-то время месье Горон стоял уставясь на закрытую дверь и постукивая по руке набалдашником трости, потом он надел шляпу.
- Та-ак! - снова протянул префект. - У меня возникло чувство, что этот маленький эпизод должен что-то означать. Но я не знаю, что именно.
- Я чувствую то же самое, - признался Дермот.
- Эта парочка замыслила какую-то операцию - я чую это. У нас развиты подобные инстинкты. Но догадываться о большем я не рискну.
- Вы знаете эту девушку?
- Мадемуазель Прю? О да.
- Она…
- Вы хотите спросить, респектабельна ли она? - Месье Горон неожиданно усмехнулся. - Это первый вопрос, который обычно задают англичане. - Тем не менее он задумался, склонив голову набок. - Насколько я знаю, она достаточно респектабельна. У нее цветочный магазин на рю де ла Арп. Кстати, неподалеку от антикварного магазина моего друга, месье Вейля.
- Торговца, который продал табакерку сэру Морису Лозу?
- Да. Хотя так и не получил за нее деньги. - Префект снова заколебался. - Но это ни к чему нас не приведет. Мы не можем тратить время, обсуждая, почему мадемуазель Прю навестила сестру или почему она не должна была этого делать. Мы пришли сюда повидать мадам Нил. Будет гораздо проще перейти на другую сторону и послушать, что она нам скажет.
Они услышали это достаточно скоро.
Передний сад виллы "Бонер" представлял собой аккуратный газон за кирпичной оградой. Парадная дверь была закрыта, но длинные окна справа от нее были распахнуты настежь. В половине седьмого вечера тени в саду сгущались, и в гостиной царил сумрак, но она была заряжена эмоциями, как электричеством. Когда месье Горон открыл калитку, из гостиной донесся голос молодой девушки, говорившей по-английски. Дермот мог вообразить себе колоритную фигурку Дженис Лоз так же четко, как если бы видел ее.
- Продолжай, - сказал голос.
- Я… не могу, - отозвался после паузы другой женский голос.
- Не смотри так и не молчи, - взмолилась Дженис, - только потому, что пришел Тоби!
- Послушайте, - вметался ошеломленный мужской голос. - ЧТО все это значит?
- Тоби, дорогой, я пыталась объяснить тебе…
- У меня был тяжелый день в офисе. Кажется, никто из вас этого не понимает. Бедный старик оставил свои дела в не слишком хорошем состоянии. Я не в настроении для шуток.
- Для шуток? - откликнулась Дженис.
- Вот именно! Неужели вы не можете оставить меня в покое?
- Ночью, когда убили папу, - сказала Дженис, - Ева выходила из своего дома, а когда вернулась, одежда ее была измазана кровью. У нее хранился ключ от нашей парадной двери. Осколок агата от табакерки пристал к кружеву ее пеньюара.
Подозвав своего компаньона, месье Горон бесшумно прошел по траве и заглянул в ближайшее окно.
Продолговатая гостиная вся была уставлена мебелью. Пол поблескивал, словно озеро, казавшись светлее неба. Комната выглядела уютной и обжитой, затейливо уставленная многочисленными пепельницами и безделушками. Золотисто-коричневый спаниель дремал у чайного столика. Кресла, обитые грубой коричневой тканью, белый мраморный камин, ваза с голубыми и оранжевыми астрами смутно виднелись в полумраке. Люди в темной одежде походили бы на тени, если бы не их напряженные лица.
По описаниям месье Горона Дермот легко опознал Хелену Лоз и Бенджамина Филлипса, сидящего у чайного столика с пустой трубкой во рту, Дженис устроилась в кресле спиной к окнам.
Разглядеть Еву Нил было невозможно, так как ее заслонял Тоби Лоз в сером костюме с траурной повязкой на рукаве, стоящий у камина. На его лице застыло глуповатое выражение, а одна рука была поднята, как будто прикрывая глаза.
Он переводил недоуменный взгляд с Дженис на мать. Даже маленькие усики выглядели красноречиво.
- Ради бога, - повысил голос Тоби, - о чем ты говоришь?
- Конечно, Тоби, - неуверенно промолвила Хелена, - существует объяснение.
- Объяснение?
- Да. Все из-за мистера Этвуда - Евиного мужа.
- О! - произнес Тоби, подняв брови. Это односложное восклицание прозвучало в вечернем воздухе после небольшой паузы. Оно казалось сдержанным, но для чуткого уха было многозначительным и насыщенным ревностью. - Тебе следовало бы помнить, мама, - заметил Тоби, облизнув губы, - что этот парень больше не муж Евы.
- Но Ева говорит, что он не желает об этом помнить, - вмешалась Дженис. - Он вернулся в Ла-Банделетт.
- Да, я слышал об этом, - механически отозвался Тоби. Убрав руку от глаз, он довольно резко взмахнул ею. - Но я хочу знать о…
- Мистер Этвуд, - продолжала Дженис, - вломился в дом Евы ночью, когда умер папа.
- Вломился в дом?
- У него был ключ, который он сохранил с тех пор, когда они вместе жили там. Он поднялся наверх, когда она уже разделась.
Тоби застыл как вкопанный.
Насколько можно было разглядеть в сумраке, выражение его лица оставалось неизменным - отсутствующим. Он шагнул назад, наткнулся на камин и с трудом удержал равновесие, потом стал поворачиваться к Еве, но, очевидно, передумал.
- Продолжай, - хрипло сказал он.
- Но это не моя история, - отозвалась Дженис. - Спроси у самой Евы. Она тебе все расскажет. Продолжай, Ева! Не обращай на Тоби внимания - рассказывай, как будто его здесь нет.
Месье Аристид Горон, префект полиции Ла-Банделетт, издал булькающий звук и глубоко вздохнул. Его круглое вежливое лицо стало дружелюбным. Он расправил плечи, снял шляпу и шагнул в гостиную, стуча каблуками по лакированному деревянному полу.
- И как будто меня здесь тоже нет, мадам Нил, - сказал он.
Глава 9
Спустя десять минут месье Горон сидел на стуле, склонившись вперед с напряжением кота, подстерегающего мышь. Он начал разговор по-английски, но от волнения запутался в цветистых длинных фразах и перешел на французский.
- Да, мадам? - осведомился префект, как будто осторожно тыкал в собеседницу пальцем. - А потом?
- Что еще вы хотите от меня услышать? - устало отозвалась Ева.
- Мистер Этвуд пробрался наверх, воспользовавшись своим ключом. И он пытался… - месье Горон прочистил горло, - овладеть вами?
- Да.
- Разумеется, против вашей воли?
- Конечно!
- Само собой, - успокаивающе произнес месье Горон. - А затем, мадам?
- Я умоляла его уйти и не устраивать сцену, так как сэр Морис Лоз сидел в комнате напротив.
- И тогда?
- Нед начал раздвигать портьеры, чтобы посмотреть, сидит ли еще сэр Морис в своем кабинете. Я выключила свет…
- Выключили свет?
- Да.
Месье Горон нахмурился:
- Простите мне мою тупость, мадам. Но не было ли это весьма причудливым способом охладить пыл месье Этвуда?
- Говорю вам, я не хотела, чтобы сэр Морис увидел!..
Префект задумался.
- Значит, мадам признает, - предположил он, - что именно страх разоблачения побудил мадам быть… скажем, несговорчивой?
- Нет, нет, нет!
В продолговатой гостиной сгущались сумерки. Члены семейства Лоз сидели или стояли, как восковые фигуры. Их лица казались лишенными всякого выражения. Тоби оставался у камина, теперь повернувшись к нему и машинально протягивая руки к несуществующему огню.
Префект полиции не сердился и не угрожал. Его лицо было обеспокоенным. Как мужчина и француз, он честно пытался разобраться в озадачивающей его ситуации.
- Вы боялись месье Этвуда?
- Да, очень.
- Тем не менее вы не пытались окликнуть сэра Мориса, хотя он мог видеть и слышать вас?
- Я не могла…
- Кстати, что тогда делал сэр Морис?
- Он сидел у своего стола, - ответила Ева, вспоминая четко запечатлевшуюся в ее голове сцену, - что-то разглядывая сквозь увеличительное стекло. С ним…
- Да, мадам?
Ева хотела добавить: "С ним был кто-то еще". Но при мысли о присутствии семьи Лоз и о том, что это могло означать, слова застряли у нее в горле. Ее воображению вновь представились шевелящиеся губы старика, увеличительное стекло и тень, нависавшая позади.
- Там была табакерка, - произвела не слишком удачную замену Ева. - Он смотрел на нее.
- Сколько тогда было времени, мадам?
- Я… я не помню.
- А потом?
- Нед подошел ко мне. Я отогнала его, умоляя не будить прислугу. - Ева говорила чистую правду, однако при последних ее словах лица слушателей слегка изменились. - Неужели вы не понимаете? Я не хотела, чтобы служанки об этом узнали. Потом зазвонил телефон.
- Ага! - с удовлетворением произнес месье Горон. - В таком случае время будет легко установить. - Он обернулся. - По-моему, месье Лоз, вы звонили мадам ровно в час?
Тоби кивнул и обратился к Еве:
- Значит, пока ты говорила со мной, этот тип находился в твоей спальне?
- Прости, дорогой! Я пыталась скрыть это от тебя.
- Да, - согласилась Дженис, неподвижно сидя в кресле. - Ты пыталась.
- Стоял рядом с тобой, - пробормотал Тоби. - Сидел рядом с тобой. Может быть, даже… - Он взмахнул рукой. - Ты говоришь так спокойно, как будто это ничего не значит. Словно ты проснулась среди ночи и не могла думать ни о чем, кроме меня…
- Пожалуйста, продолжайте, - прервал месье Горон.
- После этого, - сказала Ева, - я велела Неду убираться, но он не желал уходить. Он заявил, что не позволит мне совершить ошибку.
- В каком смысле, мадам?
- Нед считал, что я не должна выходить замуж за Тоби. Ему казалось, что если он высунется из окна и крикнет сэру Морису, что находится в моей спальне, то люди подумают обо мне невесть что. Когда Неду приходят в голову подобные идеи, он совершенно теряет голову. Нед направился к окну. Я побежала следом. Но когда мы выглянули наружу… - Ева оборвала фразу.
Дермоту Кинроссу, Аристиду Горону, любому, чувствующему окружающую атмосферу, последовавшая пауза показалась зловещей.
Ее наполняли негромкие звуки. Хелена Лоз, прижимая руку к груди, тихо кашлянула. Бенджамин Филлипс, тщательно набивавший трубку, чиркнул спичкой. Дженис оставалась неподвижной - выражение ее простодушных карих глаз свидетельствовало о постепенном осознании того, что все это может означать. Но первым заговорил Тоби.
- Ты выглянула в окно? - осведомился он.
Ева молча кивнула.
- Когда?
- Сразу после…
Ей было незачем что-либо добавлять. Послышался шепот. Казалось, голоса не осмеливаются звучать громко, чтобы не вспугнуть дичь или не разбудить призраков.
- Ты не видела… - начала Хелена.
- Кого-нибудь? - закончила Дженис.
- Что-нибудь? - пробормотал дядя Бен.
Сидя в углу, где никто его не замечал, подпирая кулаком подбородок и не сводя глаз с Евы Нил, Дермот напряженно размышлял о том, что может скрываться за ее сбивчивой, неубедительной историей.
Аналитическая сторона его ума составляла психологическую характеристику Евы. Обладает развитым воображением. Легко внушаема. Доброжелательна и великодушна - возможно, в ущерб собственному благу. Беззаветно предана любому, кто проявил к ней доброту. Да, такая женщина могла совершить убийство при достаточно эффективном стимуле. Эта беспокойная мысль болезненно пробивала броню, в которую Дермот за двадцать лет сумел заковать собственные эмоции.
Он наблюдал за Евой, сидящей в большом коричневом кресле, отмечая пальцы, время от времени стискивающие подлокотники, тонкие черты лица, плотно сжатые губы и подергивающуюся на шее жилку, морщинку на лбу - средоточие терзающих ее вопросов, серые глаза, взгляд которых мечется от Тоби к Дженис, от Дженис к Хелене и дяде Бену и снова к Тоби.
"Эта женщина собирается солгать", - подумал Дермот.
- Нет! - вскрикнула Ева, напрягшись всем телом. - Мы не видели никого и ничего.
- "Мы!" - Тоби стукнул кулаком по каминной полке. - "Мы" ничего не видели!
Месье Горон взглядом велел ему умолкнуть.
- Тем не менее, - продолжал он с угрожающей вежливостью, - похоже на то, что мадам должна была что-то видеть. Сэр Морис был мертв?
- Да.
- Вы четко его разглядели?
- Да.
- Тогда откуда мадам знает, - вежливо осведомился префект, - что это было "сразу после" того, как его убили?
- Конечно, я этого не знаю, - ответила Ева после небольшой паузы. Ее серые глаза устремились на месье Горона, а грудь медленно поднималась и опускалась. - Я только предполагаю, что это было так.
- Продолжайте, пожалуйста. - Префект щелкнул пальцами.
- Бедная Хелена вошла в кабинет и начала кричать. На сей раз я твердо приказала Неду уйти.
- Вот как? Раньше мадам делала это не твердо?
- Твердо. Но теперь положение стало серьезным, и он понял, что должен подчиниться. Перед его уходом я забрала у него ключ и положила в карман пижамы. По пути вниз он… - Казалось, Ева сознавала всю абсурдность того, что собиралась сказать. - По пути вниз он споткнулся на лестнице и разбил нос.
- Разбил нос? - переспросил месье Горон.
- Да. Нос сильно кровоточил. Я прикоснулась к Неду, поэтому кровь попала мне на руку и брызнула на одежду. Кровь, из-за которой вы так суетитесь, в действительности принадлежала Неду Этвуду.
- В самом деле, мадам?
- Зачем спрашивать меня? Спросите Неда. Каким бы он ни был, ему хватит совести подтвердить каждое мое слово, раз вы поставили меня в такое положение.
- Бы так думаете, мадам?
Ева снова кивнула и окинула присутствующих быстрым умоляющим взглядом. Обаяние этой женщины начинало препятствовать беспристрастным суждениям Дермота Кинросса. Такое казалось сверхъестественным, поскольку не происходило с ним ни разу в жизни. И все же разум подсказывал ему, что Ева - за исключением одного пункта, где она колебалась, - говорит правду.
- Вы утверждаете, - продолжал префект, - что месье Этвуд "споткнулся на лестнице и разбил нос". А других повреждений у него не было?
- Других повреждений? Не понимаю.
- Например, не повредил ли он себе голову?
Ева нахмурилась:
- Не знаю. Мог повредить. Лестница высокая и крутая, а он скатился по ней почти с самого верху. В темноте я не видела, что произошло. Но кровь шла у него из носу.
Месье Горон улыбнулся, словно ожидая этого:
- Продолжайте, дорогая мадам.
- Я выпустила его через заднюю дверь…
- Почему через заднюю?
- Потому что на улице было полно полицейских. Нед ушел, и тогда это случилось. В задней двери моего дома пружинный замок. Когда я стояла там, ветер захлопнул дверь, и я не могла вернуться в дом.
После краткой паузы, во время которой члены семьи Лоз медленно переглянулись, Хелена заговорила с мягким упреком:
- Должно быть, дорогая, ты ошиблась. Твою дверь захлопнул ветер? Неужели ты не помнишь?
- Всю ту ночь ветра не было, - вмешалась Дженис. - Мы говорили об этом, когда возвращались из театра.
- Да, знаю…
- Тогда, дорогая… - начала Хелена.
- Я тоже об этом думала. Потом мне пришло в голову, что кто-то мог… ну, нарочно захлопнуть дверь.
- Ого! - воскликнул месье Горон. - Кто же?
- Иветт - моя горничная. - Ева стиснула кулаки. - Почему она меня так ненавидит?
Брови месье Горона полезли еще выше.
- Насколько я понимаю, мадам, вы обвиняете Иветт Латур в том, что она намеренно захлопнула дверь изнутри?
- Не знаю, что и думать. Я пытаюсь понять, что могло произойти.
- Мы тоже, мадам. Продолжайте ваше интересное повествование. Вы находились в заднем саду…
- Разве вы не понимаете? Дверь была заперта. Я не могла войти.
- Не могли войти? Но ведь достаточно было всего лишь постучать или позвонить в дверь, не так ли?
- Это бы разбудило прислугу, а я боялась будить Иветт…
- Которая, по-видимому, проснулась сама и по какой-то причине захлопнула перед вами дверь. Умоляю вас не волноваться, - с сочувствием в голосе добавил месье Горон. - Я не стараюсь поймать вас в ловушку. Я всего лишь пытаюсь установить правду.
- Но это и есть правда!
- От начала до конца?
- Я вспомнила, что у меня в кармане пижамы ключ от парадной двери, обогнула дом и вошла. Не помню, где я потеряла пояс - я заметила, что он пропал, когда… ну, умывалась. Полагаю, вы нашли его?
- Да, мадам. Прошу прощения, но есть одна маленькая деталь, которую не объясняет ваш рассказ. Я имею в виду осколок агата, найденный застрявшим в кружеве пеньюара мадам.
- Об этом я ничего не знаю. Пожалуйста, поверьте мне. - Ева прижала ладони к глазам и снова их опустила. Страстная искренность в ее голосе не могла не впечатлить слушателей. - Я впервые об этом слышу. Практически могу поклясться, что осколка не было там, когда я вернулась в дом. Понимаете, я сняла пеньюар, чтобы замыть следы крови. Очевидно, кто-то позже подложил осколок туда.
- Подложил туда, - повторил месье Горон. Это прозвучало скорее как заявление, чем как вопрос.
Ева засмеялась, переводя взгляд с одного лица на другое.
- Но вы ведь не можете считать меня убийцей!
- Откровенно говоря, мадам, эта фантастическая идея была высказана.
- Я могу доказать правдивость каждого моего слова!
- Как, мадам? - осведомился префект и начал барабанить холеными пальцами по столику возле его стула.
Ева повернулась к остальным:
- Простите. Я не говорила об этом раньше, так как не хотела рассказывать вам, что Нед был в моей комнате.
- Вполне понятно, - бесстрастным тоном заметила Дженис.