До ужина оставалось лишь полчаса, а потому я рассчитывал застать Вулфа в кухне, где он наблюдал за экспериментами Фрица, но он оказался у себя в офисе целиком погруженным в карту России, где шли бои. Когда мы появились, он даже не посмотрел на нас.
- Вот, значит, где работает Ниро Вулф, - сказала Брюс и оглядела кожаные кресла, большой глобус, полки с книгами, старомодный тяжеленный диван и вазочку с орхидеей в цвету.
Я снял веревку с картонной коробки, открыл ее, схватился за останки чемодана, осторожно, но уверенно их вытащил и положил на кресло, потому что на столе была разложена карта. В коробке были и другие предметы, среди них какие-то бумаги, но я отнес коробку к стене, не дотрагиваясь до них.
- А, значит, ты его разыскал, - констатировал Вулф, наконец-то оторвавшись от карты. - Отлично. Но, по-видимому, кое-кто при это присутствовал. Мисс Брюс приехала с тобой, чтобы помочь нести коробку?
- Нет. Она приехала, потому что не могла перенести, что у нее забирают коробку. Я отравился за чемоданом на Данкен-стрит, но там его не нашел. Капрал сказал, что никто из кабинета Райдера ничего не выносил. Значит, никто ничего не брал, но останки чемодана исчезли. Я сообразил, что в их исчезновении виновна не кто иной, как сержант Брюс. Я видел в приемной, как она складывала какие-то вещи, а поскольку чемодан был на полу всего шагах в двух от двери в приемную и часовой стоял повернувшись к ней спиной, то добраться до останков чемодана ей было легче, чем кому-либо другому. Узнав ее адрес, я поехал к ней на квартиру - две комнаты, кухонька и ванная - и обнаружил там на полке стенного шкафа в спальне коробку. В шкафу оказался и лейтенант Лоусон. Живой и невредимый.
- Черт бы его побрал! - Вулф откинулся на спинку кресла и полузакрыл глаза. - Присядьте, пожалуйста, мисс Брюс. Нет, вот сюда, если не возражаете.
Красивое невинное создание уселось.
Я подвел черту:
- Не знаю, пребывал ли там Лоусон в качестве ухажера или просто тащил коробку. В беседе мне не удалось это выяснить. Но сержант Брюс обратилась к нему со словами: "Кен, милый". Поэтому я оставил его там и привез сержанта и коробку. По дороге сюда сержант предложила мне завтра днем заплатить десять тысяч долларов за коробку и ее содержимое, о чем я постарался забыть. Полагаю, что она заплатит и больше, если вы на нее надавите, но мне не хотелось торговаться в то время, как ее рука лежала у меня на плече. Если вы с ней не договоритесь, то я не дам сам и цента за ваши старания.
- Предложение касалось коробки и ее содержимого? Что там еще? - спросил Вулф.
- Я не смотрел.
- Посмотри.
Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и кое-что еще, разложив их у себя на столе. Добыча была невелика: теннисная ракетка, пустая дамская сумочка, пара чулок, листовка под названием "Сумеем ли мы разделаться с Германией?", баночка с кремом и прочая ерунда. Среди бумаг тоже не оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я перелистнул устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нем было напечатано следующее:
"Озерный остров Иннисфри
Встану да и поеду в Иннисфри.
Там хижину себе с плетнем сооружу погожим днем;
Вскопаю грядки для фасоли и улей пчелам подарю;
Под их жужжанье буду жить без страха и без боли".
И это еще не все.
- Наверное, это имеет какое-то значение, - сказал я Вулфу. - Где находится Иннисфри?
- Что? - сердито покосился на меня Вулф.
- Она сочиняет стихи. - Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. - Она едет в Иннисфри, строит там хижину, разводит огород и пчел. Может, дальше найдутся какие-нибудь сведения. - Я снова принялся за чтение: -
Спокойно буду жить в плену у тишины,
Рассветной тишины тумана и сумеречной - с пением сверчков.
Там полуночные сверкают звезды,
И полдень алый зной мне посылает без обмана,
А ветер - шелест птичьих слов.
Встану да и поеду в Иннисфри,
Где днем и ночью омывает скалы чистейшая озерная вода.
Дорога тяжкая, и все ж желанье не пропало.
Душа сказала мне - оковы отвори.
И серость мостовой озерной гладью стала.
- Она - сторонница нашего поражения, - провозгласил я. - Это - пропаганда против войны. Призыв к миру. И вы заметили…
- Пф! - перебил меня Вулф. - Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. - Он ткнул пальцем на кучу ерунды на моем столе. - Ничего существенного нет?
Но я заметил нечто такое, на что он, по-видимому, не обратил внимания.
- Тем не менее, - возразил я, - это мне кое о чем напоминает.
Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом.
- Это уж никак не было написано Йетсом, по крайней мере, я так думаю. - И указал на сходство деталей на обоих листках: буква "с" была чуть ниже остальных, "Э" наклонилась чуть вправо и кое-что еще. - Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания нельзя.
- Да, это заслуживает интереса, - неохотно согласился Вулф.
Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста. Пожав плечами, я вышел у него из-за спины и уселся за собственным столом. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков, время ему покажет. Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.
- Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.
- Премного вам обязан. - Я понял намек и приступил ко второму раунду. - Если у вас есть намерение заняться поисками, то лучше всего начать с портативной "Ундервуд", которую я видел у нее в квартире.
- Превосходная идея, - кивнул он. - Чем и объясняется та немалая сумма, которую она вам предложила. Что же ее интересует больше чемодан или листок со стихами?
- Или ни то, ни другое? - подала голос сержант Брюс.
Мы оба поглядели на нее. Она ничуть не смотрелась взволнованной. Наоборот, даже слегка довольной.
- Ни то, ни другое? - повторил Вулф.
- Ни то, ни другое, - подтвердила она. - Прежде всего меня интересовали вы. Предложение, сделанное майору Гудвину, было всего лишь небольшим экспериментом, проверкой его лояльности к вам. Он ради шутки назвал сумму в миллион, но вам хорошо известно, что миллион долларов составляет лишь малую толику всех денег, вложенных или которые будут вложены в этот проект. И, разумеется, услуги, которые вы можете нам оказать, будут оплачены также частью общей суммы. А, возможно, и двумя частями.
Глава 5
Однажды вечером лет десять назад к нам в офис явился малый по фамилии Хэллоуелл с запирающейся на молнию парусиновой самкой, набитой сто пятидесятью тысячами долларов в пятидесяти и стодолларовых купюрах, с помощью которых он намеревался устроить короткое замыкание тока напряжением в две тысячи вольт, от которого Вулф уговорил его отказаться, предложив ему присесть, но то был пустяк по сравнению с нынешней суммой. А поскольку сделка происходила втайне, нам не грозил и подоходный налог. За миллион долларов можно купить четыре миллиона бутылок лучшего пива.
Вулф, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла и пребывал в таком положении, несколько раз втягивая и вытягивая трубочкой губы. Я с безразличием уставился на лицо Брюс, размышляя над здравостью ее суждения о том, что Вулф стоит в сто раз больше, чем я
- Не думаю, - заявило это красивое невинное создание вполне уверенным тоном, - что вы будете тратить время на стереотипные действия. Догадка, высказанная майором Гудвином, оказалась верной: я перепечатала это стихотворение на своей портативной машинке, потому что оно мне понравилось. И полагаю… Не скажете ли мне, с чем вы его сравнивали?
- С письмом, полученным мистером Шетуком, - не открывая глаз, пробурчал Вулф.
- Да, - кивнула она - Оно было напечатано на той же машинке. И еще больше тридцати таких же писем, адресованных людям, занимающим видные должности. Как вы уже, несомненно, заметили, дело это чрезвычайно запутанное. Оно ведет наверх и вширь. В действительности оно никак не заслуживает вашего внимания, мистер Вулф, ибо это растрата вашего таланта на такие мелочи, как письмо мистеру Шетуку и чемодан полковника Райдера. Мы уже давно ожидаем подходящей минуты, чтобы поговорить с вами, а сейчас вы вынудили нас пойти на это собственными поисками чемодана. Мы сознаем, что договориться с вами довольно трудно. Необходимы обоюдные гарантии. Обязательства такого рода исключают пересмотр решения с обеих сторон. Мы готовы к обсуждению, когда вам будет угодно.
Глаза Вулфа превратились в щелочки.
- Мне правится, что вы назвали чемодан мелочью, мисс Брюс. Но если это всего лишь ваш каприз… Думаю, мне бесполезно расспрашивать вас о нем или о письме.
- Пустая трата времени, - отозвалась она.
- Возможно, - не стал спорить он. - Но чемодан сейчас у меня, а вы признались, что именно он заставил вас раскрыть свои карты. Что же касается вашего предложения воспользоваться моими услугами, то здесь возникают почти непреодолимые трудности. К примеру, вы называете себя "мы", что мне не совсем понятно. Я мог бы обсудить такой вопрос только с вашими боссами, но каким образом они предстанут передо мной, рискуя тем, что как только мне станет известно, кто они, я их предам?
Она покачала головой, хмуро глядя на него.
- Вы не понимаете, мистер Вулф. Боссы, как вы их величаете, неподвластны риску оказаться преданными. Как я уже сказала, предложение поступит сверху. Но даже в этом случае мы обязаны действовать благоразумно, если не хотим…
Ее перебил телефонный звонок. Я снял трубку и получил извещение, что звонят из Вашингтона мистеру Ниро Вулфу. Я спросил кто именно, и спустя минуту мне сказали, что с ним будет говорить генерал Карпентер. Я попросил не вешать трубки, написал у себя в блокноте "ген. Карп." и встал, чтобы показать Вулфу.
Взглянув, он повернул блокнот лицом вниз и учтиво обратился к Брюс:
- Мистер Гудвин проводит вас наверх и покажет вам орхидеи.
- Если это лейтенант Лоусон… - начала она.
- Пошли, - сказал ей я. - Может, вам удастся выпытать это у меня.
В оранжерее стояла жара. Я сразу вспотел и раскраснелся от подъема по лестнице. Появился Хорстман, и я объяснил, что показываю нашей гостье цветы. Я сказал ей, что в соседней комнате, где растения еще сидят в горшках, куда прохладней, но она ответила "нет", что ей хочется посмотреть на орхидеи в цвету, поэтому я предпочел называть орхидеи по латыни, нежели думать о представившейся мне возможности свернуть ей шею. Правда, я не постеснялся заявить, что сам куда с большим бы удовольствием провел время в той комнате, где прохладней, но не могу оставить ее одну, потому что она украдет несколько орхидей, чтобы дать кому-нибудь взятку. Она бросила на меня понимающий взгляд и издала уже знакомый мне звук, похожий не то на смешок, не то на бульканье, как будто ей действительно понравились мои слова.
Мы были уже в третьем помещении, где прорастали семена когда я услышал телефонный звонок и поспешил снять трубку.
- Говорит Гудвин, - сказал я.
- Вели мисс Брюс спуститься ко мне, - распорядился Вулф.
- Вы хотите, чтобы я ее привел?
- Нет. Ты как армейский офицер дал клятву хранить тайны. Я человек штатский. А проблема может оказаться несколько деликатной. Лучше я поговорю с ней наедине.
Значит, ему не хотелось, чтобы я о чем-то знал. Значит, мне не разрешалось входить в кабинет. Я передал Брюс приглашение Вулфа, проводил ее до лестницы, и она спустилась к нему. Сам я направился к себе в комнату и, решив, что торговаться они не станут, разделся и влез под душ. Обычно в душе я люблю приводить в порядок свои мысли, но поскольку в этом случае мне предстояло занять место высоко на галерке, я не стал ни о чем раздумывать, а полюбовался своей мускулатурой и шерстью на груди. Я уже шнуровал ботинки, когда позвонил Фриц с сообщением, что ужин готов.
Спустившись вниз, я застал Вулфа в прихожей у двери в столовую. Он подождал, пока я подошел, а затем мы вместе сели за стол.
- Гостей не будет? - осведомился я. - А куда девался наш новоиспеченный босс?
- Мисс Брюс ушла, - коротко ответил он.
Вошел Фриц с подносом, на котором стоял глиняный горшок. Когда он снял с него крышку, пошел пар, и в комнате очень вкусно запахло. Вулф принюхался, откинулся на спинку стула и снова потянул носом.
- Говяжий желудок по-креольски, - объявил он, - без солонины и свинячьих ножек. Интересно, понравится ли тебе. - Он сунул в горшок ложку.
Мы начали ужин поздно, поэтому уже шло к десяти, когда мы, покончив с кофе, снова вошли в офис. Те вещи что оставались разбросанными на моем столе, исчезли, вместе с ними исчезла и коробка. Была спрятана и карта России. Чемодан по-прежнему лежал на стуле. Получив от Вулфа указание спрятать чемодан куда-нибудь, я положил его в стенной шкаф, поскольку в сейф он не влезал. Вулф устроился у себя в кресле, откинувшись на спинку и соединив пальцы рук. "Тайный агент" Джона Роя Карлсона, которую он читал, лежала на его столе нетронутой. Я уселся на свое обычное место
- Не хотелось бы портить кому-либо удовольствие, - сказал я, - да еще высказывать личное мнение, но не могу отделаться от мысли, что если Лоусон человек честный и доложит начальству, что я побывал у сержанта Брюс из квартире и забрал коробку, то неприятностей не оберешься.
- Ты застал его в стенном шкафу, - вздохнул Вулф.
- Ну и что? - настаивав я.
- Вряд ли он совершит поступок, способный повлечь мисс Брюс в беду.
- Да? Что если ему приказано следить и за ней? За Райдером, а то и за самим Файфом? А может, Тинэмом? Вам известно, как работает контрразведка. Кто бы за тобой ни стоял, всегда поглядывай назад.
- Глупости, Арчи! - покачал головой Вулф. - Ты уже знаком с мисс Брюс. Лейтенант Лоусон водит ее за нос? Чепуха!
- По-моему, - намеренно продолжал возражать ему я, - она не могла не объясни вам, какую роль во всем этом играет лейтенант Лоусон. Естественно, и вы не могли обойти вниманием тот факт, что Лоусон-старший занимает в армии одну из ключевых позиций.
- Не приставай ко мне, Арчи, - снова вздохнув, нахмурился Вулф. - Я вынужден сидеть здесь и работать, черт бы побрал, а тебе отлично известно, что я не люблю работать после ужина. Ты армейский офицер, у тебя есть свои обязанности, и тебе совершенно незачем влезать в это дело. Могу сказать, например, что полковника Райдера убили и что я намерен разыскать убийцу. Видишь, в каком положении ты оказываешься? Что если кто-нибудь из твоего начальства задаст тебе вопрос на эту тему? Или прикажет доложить о том, что происходит? Что же касается мисс Брюс, то я собираюсь прибегнуть к ее помощи. Как, впрочем, и лейтенанта Лоусона. Да и к твоей тоже. А сейчас оставь меня в покое. Почитай книгу. Посмотри картинки. Сходи в кино.
Его слова о том, что он собирается работать, означали, что он будет сидеть с закрытыми глазами и раза три в час издавать, издох, а если у него появятся какие-нибудь идеи, то он явно будет держать их при себе, поэтому я решил испариться. Все равно следовало выйти и поставить машину в гараж. Я вышел, выполнил свою обязанность и решил пройтись. В частичном затемнении, какое было приказано ввести в Нью-Йорке, поздний вечер был вовсе не таким, как прежде, но поскольку я не был настроен на поиск приключений, то это не имело значения. Где-то в районе Пятидесятых улиц я пришел к выводу, что мне следует еще раз попытаться получить приказ отправиться в действующую армию. Здесь же в Америке в форме майора я чувствовал себя вполне сносно, равно как и в штатском, когда работал на Ниро Вулфа, но стремление совместить эти две обязанности могло привести меня к потере права голосовать, и в таком случае я уж никогда не смогу баллотироваться в президенты.
Когда вскоре после одиннадцати я вернулся домой на Тридцать пятую улицу, потому что был больше озадачен своим будущим, нежели нынешним, я не обратил внимания на такси, из которого кто-то вылезал, пока не заметил, что этот пассажир пересек тротуар и поднялся на крыльцо, куда должен был подняться и я. К тому времени, когда я его догнал, он уже нажал кнопку звонка. Он услышал мои шаги, обернулся, и я узнал в нем Джона Белла Шетука.
- Позвольте мне, - сказал я, протискиваясь между ним и дверью. Я вставил ключ в замок и повернул его.
- О! - удивился он, разглядывая меня в темноте. - Майор Гудвин! Я иду к мистеру Вулфу.
- Он знает об этом?
- Да… Я ему звонил.
- Ладно. - Я впустил его и запер дверь. - Я скажу ему, что вы пришли.
- Арчи, введи его! - раздался рев Вулфа из офиса.
- Идите туда, откуда доносится голос, - посоветовал я Шетуку. Что он и сделал. Я вошел вслед за ним и сел к себе за стол.
- Быстро вы доехали, сэр, - прогрохотал Вулф. - Присядьте. Это кресло самое удобное.
Шетук в смокинге со сдвинутой чуть в сторону бабочкой и пятном от чего-то на рубашке выглядел немного рассерженным. Он открыл было рот, посмотрел на меня, закрыл, бросил взгляд на Вулфа и снова открыл.
- Генерал Файф позвонил мне насчет Райдера. Я был на ужине, где произносил речь. Как только я освободился, я позвонил вам. - Он снова посмотрел на меня. - Прошу извинить меня, майор Гудвин, но будет лучше…
Когда я садился к себе за стол, я был готов к тому, что Вулф меня выгонит, и хотел высказаться по этому поводу, но Шетук меня опередил. Он не просто предложил мне выйти, но высказал это, не спросив разрешения Вулфа, что тот считал в принципе неприемлемым.
- Майор Гудвин, - объяснил ему Вулф, - назначен сюда, чтобы помогать мне в конфиденциальных вопросах. А что, вы собираетесь поведать мне нечто такое, о чем армия не должна знать?
- Разумеется, нет, - ощетинился Шетук. - Мне неизвестно ничего такого, чего не знает армия.
- Вот как? - поднял брови Вулф. - Господи боже, а у меня, например, есть сотни мыслей, о которых не только армии, но и другим совершенно необязательно знать. Не можете же вы, не сомневаюсь, быть чистым, как стеклышко, мистер Шетук. Вы хотели сказать мне что-то о полковнике Райдере?
- Не сказать вам, а спросить у вас. Файф поведал мне, что вы занимаетесь расследованием этого дела и завтра ему доложите. Вам стало известно что-то конкретное?
- Кое-какие факты представляются мне несомненными. Вы помните ту розовую гранату, которую майор Гудвин утром передал полковнику Райдеру, и тот положил ее к себе в стол? Она взорвалась и убила полковника Райдера. Должно быть, он вытащил ее из ящика, потому что есть свидетельства того, что она в момент взрыва находилась на крышке стола. По всему кабинету разбросаны осколки от нее.