4
До двух минут двенадцатого, когда Вульф спустился на лифте из оранжереи и поздоровался с гостями, представители закона с Лонг-Айленда никак не проявились. Что вовсе не означало, что они не проявятся в три минуты двенадцатого. По сообщениям утренних газет, окружной прокурор Делани и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в палатку сзади мог проникнуть кто угодно, и расследование пока не сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты (а у меня не было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже тянуться к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.
Сам я уже успел назвониться - вчера вечером и сегодня с утра, - приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не стал. Я также решил не звонить в ресторан "Цоллер" на Пятьдесят второй улице. Сам-то я обедал в "Цоллере" всего два раза, но зато знал одного приятеля, который наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он мне, есть в "Цоллере" такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких неприятностей не предвидится, а я просто хочу кое-что уточнить, и распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал домашний телефон Банау - у меня рука так и чесалась позвонить. Но что сказать? Нет.
Замечу также, что примерно я половине одиннадцатого я вынул из ящика своего стола "марли", проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы показать, насколько я поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть готовым ко всему.
Х. Л. Гриффин, поставщик, и Поль Раго, приправных дел мастер, прибыли по отдельности, а Корби и Флора привели с собой Дика Веттера. Я намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый усач с потешным произношением, опередил меня, так что Флоре пришлось довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных мною перед столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа. Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле моего стола. Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет, поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил, не дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона.
- Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, - проворковал любимец телезрительниц. - Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария.
Я приподнял бровь. Надо же, какая честь - я вел машину, держа руку в каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения на обед самого Дика Веттера.
Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:
- Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с мисс Корби друзья?
- А это имеет отношение к делу?
- Возможно, что нет. Но в данную минуту меня интересует все, связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно слышать подобное высказывание из моих уст сразу после празднования годовщины столь славного события в жизни этой свободной страны, но долг есть долг. Один из вас - злодей. Один из вас убил Филипа Холта.
Замысел Вульфа заключался, вероятно, в том, чтобы узреть, кто из них упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто даже глазом не моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа.
- Один из нас? - спросил наконец Гриффин.
Вульф кивнул.
- Я решил, что лучше сразу взять быка за рога, чем толочь воду в ступе. Я подумал…
- Вот потеха, - прервал его Корби. - Вы, конечно, шутите. Только от шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно пахнет.
- Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался. Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не убивали; следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется поговорить.
- Вы сказали - свидетель? - Из уст Раго это прозвучало как "швидетель".
- Кто он? - потребовал Корби. - Откуда он взялся?
- Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я…
- Не понимаю, - развел руками Веттер. - Если у них есть такой свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?
- Потому что она еще не обращалась в полицию. Там о ней ничего не знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я будем отвечать на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня не удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Делани о существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого не доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет с нами таким любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.
- Кто она? - снова потребовал Корби. - Где ее найти?
Вульф покачал головой.
- Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам ни ее имени, ни адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин. Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и ставить перед столь неприятным фактом? Только для того, чтобы найти истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как есть, примирившись с версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один из нас - убийца, так что в наших общих интересах следует постараться, чтобы беседа получилась продуктивной.
Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад. Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и настороженность.
- Не понимаю, на что вы рассчитываете, - опомнился первым Гриффин. - Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что каждый из нас говорил.
Вульф кивнул.
- Дело в том, что все мы исходили из той версии, которая исключала нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство. Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему неприязнь - далеко не достаточная, чтобы испытывать желание убить его - была устранена, когда он согласился не приставать более к мистеру Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике. Мистер Гудвин?
Я повернулся лицом к публике.
- Родился в Огайо. Закончил среднюю школу, наилучших успехов добился в геометрии и регби, отучился с почетом, но без отличия. Выдержал две недели в колледже, решил, что зря трачу время, приехал в Нью-Йорк, устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился, был представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился с ним и принял приглашение мистера Вульфа поступить к нему на постоянную работу, в коей роли и пребываю до сих пор. Лично меня домогательства Холта по отношению к Фрицу Бреннеру больше забавляли, чем обижали. Больше с мистером Холтом меня ничего не связывало.
- Вы можете позже расспросить нас, - предложил Вульф. - Теперь ваш черед, мисс Корби.
- Что ж… - Флора запнулась. Она посмотрела на отца, который согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: - У меня довольно короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне двадцать лет. Филипа Холта я не убивала - у меня и причин-то никаких не было. - Она пожала плечами. - Что еще?
- Прошу прощения, - вмешался Гриффин. - Если то, что сказал Вульф, - правда, и очевидец вправду существует, то полиция раскопает все. Например, о вас с Филом.
- Что вы имеете в виду? - нахмурилась Флора.
- Точно не знаю. Просто я слышал кое-какие сплетни, но и полиция наверняка до них докопается.
- К чертям все сплетни! - взорвался Дик Веттер. Елея в голосе как не бывало.
Флора посмотрела на Вульфа.
- Сплетни от меня не зависят, - сказала она. - Ни для кого не секрет, что Фил Холт был… словом, он любил женщин. А я - женщина, но мне Фил никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он тоже приставал. Он был очень назойлив.
- Он домогался вас? - уточнил Вульф.
- Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал очень настойчив.
- Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было?
- Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за то, что он не верит ей, когда она говорит "нет".
- "Нет" в ответ на что? Предложение выйти замуж?
Отец Флоры вмешался:
- Послушайте, - обратился он к Вульфу. - Вы взяли ложный след. Все знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной из них выйти за него замуж - и не предложил бы! Моя дочь достаточно умна, чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в спину. - Он повернулся к Гриффину. - Премного благодарен, Харри.
Коротышка и ухом не повел.
- Все равно это бы выплыло наружу, Джим, - сказал он. - Я решил, что лучше мы покончим с этим сразу.
Вульф в упор смотрел на Корби:
- Разумеется, у меня возникает вопрос: как далеко способен зайти отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера?
- Ерунда, - фыркнул Корби. - Моя дочь способна сама постоять за себя. Если вам нужна причина, из-за которой я бы мог убить Фила Холта, вы должны быть поизобретательнее.
- Я постараюсь, мистер Корби. Вы - президент вашего профсоюза, мистер Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы газет пестрят заголовками о финансовых аферах, которыми занимались многие профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера Холта причин опасаться расследования?
- Нет. Пусть расследуют все, что хотят.
- Вас не вызывали к прокурору?
- Нет.
- А мистера Холта?
- Нет.
- А других руководителей вашего профсоюза?
- Нет. - Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. - Вы опять идете по ложному следу.
- Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас, орудие убийства было под рукой; остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует.
- Нет, нет и нет. - Корби уже побагровел. - Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит.
- А что за сплетни вы имели в виду?
- Любые. Например, я - мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки. И так далее.
- А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение?
Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вульфа.
- Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, - промолвил он. - Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем - во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт.
- Не предъявляли ли обвинений вам?
- Нет. Мне полностью доверяют.
- Вы сказали "посредники". Относятся ли к ним и поставщики?
- Конечно. Многие поставщики - посредники.
- Не упоминалось ли в этой связи имя Х. Л. Гриффина?
- Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные.
- Премного благодарен, Джим. - Тон Х. Л. Гриффина столь же походил на благодарный, как укус змеи на поцелуй. - Теперь мы квиты?
- Прошу прощения. - Дик Веттер вскочил с кресла. - Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть пообедать, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.
Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся.
- Да?
- Прошу меня извинить, - сказал Вульф. - Мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться - минут, скажем, на пять?
Любимец женщин снисходительно усмехнулся:
- Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в "Телегиде", в журнале "Часы" и так далее. Повторяю: все это сущая ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю?
- Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?
- Чушь собачья! - взорвался он. Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира.
Вульф покачал головой.
- Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?
- Конечно, дружим. Я веду ее обедать.
- Вы увлечены ею?
Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.
- Вопрос довольно щекотливый, - сказал он. - Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу "да", то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу "нет, я не увлечен мисс Корби", когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.
- Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?
- Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! - Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:
- …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.
Мастер соусов выпрямился в кресле - мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.
- Фтучки! - фыркнул он.
- Нет, сэр, - сказал Вульф. - Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к "штучкам", если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?
- Вы меня пораваете, - провозгласил Раго. - Я, конечно, знаю, что на визнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы превде всего - крупный кулинар. Соус "прентан", устричный пирог, маринованные артифоки - это подлинные федевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в обфестве такого маэстро нувно говорить о каком-то убийстве.
- Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки, насчет Филипа Холта…
- Ну раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Повалуй, ничего.
- Разве вы не были с ним знакомы?
Раю развел руками и поднял брови.
- Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?
- Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.
- Я никогда не занимался делами профсоюза.
- Но вчера вы неплохо выступали.
Раго кивнул и улыбнулся.
- Да, верно. Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовление соусов мне и впрямь равных нет - скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. - Он повернул голову. - Не правда ли, мистер Корби?
Президент ПРАР кивнул.
- Это так, - сказал он Вульфу. - Мы решили, что следует предоставить слово знаменитым кулинарам, и остановили выбор на Поле Раго. Насколько мне известно, на профсоюзных собраниях он никогда не присутствовал. Хотя нам бы этого очень хотелось.
- Мое место на кухне, - провозгласил Раго. - Я свободный худовник. Делами пусть занимаются другие.
Вульф посмотрел на Корби.
- А имя мистера Раго не упоминалось в связи с этим делом о взятках? - спросил он.
- Нет. Я уже говорил, что не уполномочен отвечать на такой вопрос, но в данном случае отвечу: нет.
- Но вы не сказали "нет", когда я спросил вас про мистера Гриффина. - Вульф повернулся к поставщику. - Вы не хотите что-нибудь добавить, сэр?
Я по-прежнему так и не понял, что у Гриффина с левым глазом. Следов повреждения вроде не было видно, но двигался глаз как-то странно. Впрочем, с того места, где я сидел, глаз вообще казался нормальным.
Гриффин выдвинул вперед костлявый подбородок.
- А как вы сами думаете? - сварливо спросил он.
- Это не имеет значения. Я просто поинтересовался, не желаете ли вы что-нибудь добавить в связи со сказанным.