Мегрэ расследует покушение на убийство бродяги, живущего под мостом. Кому он мог настолько помешать, что его бьют по голове и бросают в реку? Мегрэ узнаёт о прошлой жизни бродяги...
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 3
-
Глава 3 6
-
Глава 4 9
-
Глава 5 12
-
Глава 6 14
-
Глава 7 17
-
Глава 8 19
-
Примечания 20
Жорж Сименон
Мегрэ и бродяга
Глава 1
По дороге с Набережной Орфевр к мосту Мари Мегрэ вдруг остановился, потом сразу же двинулся вперед, так что Лапуэнт, шедший рядом, не успел даже ничего заметить. На какое-то мгновение комиссар почувствовал себя таким же юным, как и его спутник.
Должно быть, в этом был повинен воздух - удивительно прозрачный, какой-то пряный и благоухающий. Вот в такое же солнечное утро, что и нынче, Мегрэ, тогда еще молодой инспектор, только что назначенный в отдел охраны уличного порядка Сыскной полиции - парижане продолжали называть ее по-старому, Сюртэ, - долге бродил по парижским улицам.
Хотя настало уже двадцать пятое марта, это был первый настоящий весенний день, безоблачный и ясный. Недаром ночью на город обрушился грозовой ливень, сопровождаемый далекими перекатами грома. Первый раз в этом году Мегрэ оставил пальто у себя в кабинете, и теперь легкий ветерок трепал полы его расстегнутого пиджака.
Мегрэ шел, заложив руки за спину, поглядывая направо и налево, подмечая все, на что он давным-давно уже перестал было обращать внимание.
Для такой короткой прогулки не стоило брать одну из черных машин, стоявших во дворе Сыскной полиции, и мужчины двинулись пешком по набережной. На паперти Собора Парижской богоматери они невольно спугнули стаю голубей. Неподалеку, прямо на площади, стоял туристический автобус - большой желтый автобус, прибывший из Кельна.
Перейдя железный мостик, они очутились на острове Сен-Луи, и в одном из окон Мегрэ заметил молоденькую горничную в черном платье и белой кружевной наколке, похожую на героиню пьес, идущих на Бульварах. Немного дальше помощник мясника, в белом фартуке, отпускал мясо. Из соседнего дома вышел почтальон.
Утром распустились почки, окропив деревья своей нежной зеленью.
- Вода в Сене стоит еще высоко, - заметил Лапуэнт, до сих пор не раскрывавший рта.
Да, паводок был высокий. Целый месяц, почти не переставая, лили бесконечные дожди, и чуть ли не каждый вечер по телевизору показывали затопленные города и селения, где на улицах бесновалась вода. Желтоватые волны Сены несли мимо разные обломки, старые ящики, ветви деревьев.
Мегрэ и Лапуэнт добрались по набережной Бурбонов до моста Мари и теперь неторопливо переходили мост, пристально рассматривая сероватую баржу, стоявшую на приколе ниже по течению. Судя по красно-белому треугольнику, намалеванному на носовой части, она принадлежала компании водных перевозок. Баржа называлась "Пуату". Пыхтение и скрежет парового подъемного крана, разгружавшего ее трюмы, набитые песком, примешивались к смутному городскому гулу.
Выше моста, в метрах пятидесяти от "Пуату", стояла на причале другая баржа. Чистенькая и опрятная, она, казалось, уже с раннего утра была надраена до блеска. За кормой лениво плескался бельгийский флаг, а возле белой рубки, в парусиновой люльке, напоминавшей гамак, спал ребенок. Высоченный светловолосый мужчина смотрел в сторону набережной, словно поджидая кого-то.
На барже золотыми буквами было написано: "Зваарте Зваан" . Ни Мегрэ, ни Лапуэнт не понимали, что означало это фламандское название.
Было около десяти часов. Полицейские вышли к набережной Селестэн и собирались было спуститься к причалу, как в эту минуту подкатила служебная машина. Из нее вышли трое мужчин. Хлопнула дверца.
- Смотрите, какое единодушие! Все собрались вовремя… Эта троица прибыла тоже из Дворца Правосудия, но из другой части здания - именно из той самой, где заседали лица поважнее - чиновники судебного ведомства. Это были помощник прокурора Паррен, судья Данцигер и старик, секретарь суда, фамилию которого Мегрэ никак не мог запомнить, хотя и встречался с ним сотни раз.
Прохожие, торопившиеся по своим делам, дети, игравшие на тротуаре, - все они и не подозревали, что присутствуют при выезде прокуратуры на место преступления. Да и действительно, в такое весеннее утро это событие отнюдь не выглядело торжественно. Помощник прокурора вынул из кармана золотой портсигар и машинально протянул его Мегрэ, хотя у того была во рту трубка.
- Ах, извините, не заметил… Это был высокий, худощавый, изысканно одетый блондин, и комиссар в который раз подумал, что щегольство, видно, присуще сотрудникам прокуратуры. Зато судья Данцигер, этакий маленький толстячок, одет был совсем просто.
- Что ж, пошли, господа?
Все спустились по выбитой мостовой и оказались у самой воды неподалеку от баржи.
- Вот эта?
Мегрэ знал не больше своих спутников. Утром он прочел в суточном отчете краткое изложение всех ночных происшествий, а полчаса назад раздался телефонный звонок: его просили присутствовать при выезде прокуратуры.
Он не возражал. Приятно было снова очутиться в привычной обстановке и в хорошо знакомой среде. Впятером они направились к самоходной барже, с которой на берег была переброшена доска.
Рослый, светловолосый речник сделал несколько шагов им навстречу.
- Давайте руку, - сказал он помощнику прокурора, который шел первым. - Так оно будет безопаснее. Верно?
Говорил он с заметным фламандским акцентом. Резкие черты лица, голубые глаза, сильные руки, манера двигаться - все напоминало гонщиков-велосипедистов после пробега, когда они дают интервью для печати.
Здесь, у самой реки, подъемный кран, выгружавший песок, грохотал еще сильнее.
- Вас зовут Жозеф ван Гут? - спросил Мегрэ, мельком взглянув на листок бумаги.
- Да, мосье. Жеф ван Гут.
- Вы владелец этого судна?
- Ну конечно, мосье, я его хозяин. А то кто же!
Из рубки тянуло чем-то вкусным. Внизу, у самого трапа, выстланного цветастым линолеумом, хлопотала по хозяйству молоденькая женщина. Мегрэ кивнул на ребенка в люльке.
- Ваш сын?
- Ха, не сын, мосье, дочка. А звать ее Йоланда. Мою сестру тоже зовут Йоланда, и она крестная малышки… Но тут счел нужным вмешаться помощник прокурора, предварительно дав знак секретарю приготовиться к записи.
- Расскажите нам, как все это произошло.
- Ну что ж. Я его выловил, а вон тот, с соседней баржи, мне помог…
Жеф показал пальцем на "Пуату", где на корме, прислонясь к рулю, стоял какой-то человек и смотрел в их сторону, словно поджидая своей очереди.
Несколько раз пропела сирена, и мимо них, вверх по течению, медленно прошел буксир, ведя за собой четыре баржи. И когда каждая проходила мимо "Зваарте Зваан", Жеф ван Гут в знак приветствия поднимал правую руку.
- Вы знали утопающего?
- В жизни не видал.
- Давно вы стоите на причале у этой набережной?
- Со вчерашнего вечера. Я иду из Жемона в Руан с грузом шифера… Хотел было дотемна пройти Париж и заночевать у Сюренского шлюза… Да вот, слышу, двигатель пошаливает. Мы ведь, речники, не очень-то любим ночевать в Париже. Понимаете?..
Вдали, прямо под мостом, Мегрэ заметил двух-трех бродяг и среди них очень толстую женщину. Ему показалось, что он уже где-то видел ее.
- Как это произошло? Он бросился в воду?
- Вот уж не думаю, мосье! Если б он сам бросился в воду, то что же делали здесь тогда те двое?
- В котором часу это было? Где вы находились в это время? Расскажите нам подробно обо всем, что случилось в течение вечера. Вы стали на якорь у набережной незадолго до наступления темноты?
- Точно.
- Вы заметили под мостом бродягу?
- Да разве их замечаешь? Они почти всегда там торчат.
- Что вы делали потом?
- Поужинали - Хуберт, Аннеке и я.
- Кто такой Хуберт?
- Мой брат. Он работает со мной. Аннеке - моя жена, ее имя Анна, а по-нашему - Аннеке.
- А потом?
- Мой брат принарядился и пошел на танцы. Годы такие, верно?
- Сколько ему?
- Двадцать два.
- Сейчас он здесь?
- Пошел за продуктами, скоро вернется.
- Что вы делали после ужина?
- Занялся двигателем и сразу же заметил утечку масла. А поскольку я хотел отчалить сегодня утром, вот и пришлось взяться за починку.
Фламандец подозрительно оглядывал их, одного за другим, как человек, не привыкший иметь дело с правосудием.
- В котором часу вы окончили вашу работу?
- Вчера я не успел и доделал утром.
- Где вы находились, когда услыхали крики? Жеф почесал голову, глядя на просторную, надраенную до глянца палубу.
- Сперва я поднялся сюда, чтобы выкурить папиросу и посмотреть, спит ли Аннеке.
- В котором часу?
- Около десяти, точно не помню.
- Она спала?
- Да, мосье. И малышка тоже. Дочурка иногда плачет ночью: у нее режутся первые зубки…
- Потом вы снова спустились к двигателю?
- Совершенно верно.
- В рубке было темно?
- Да, мосье, ведь жена спала.
- На палубе тоже было темно?
- Конечно.
- Ну, а потом?
- Прошло порядочно времени, потом я услыхал звук мотора - будто неподалеку затормозила машина…
- И вы не вышли взглянуть?
- Нет, мосье. Да и зачем?
- Ну, а дальше…
- Немного погодя слышу - бух!
- Как если бы кто-нибудь упал в воду?
- Да, мосье.
- И тогда?
- Я поднялся по трапу и высунулся из люка.
- И что же вы увидели?
- Двух человек, которые бежали к машине…
- Так там стояла машина?
- Да, мосье, красная машина, марки "Пежо-403".
- Неужели было так светло, что вы могли ее рассмотреть?
- Там, как раз над стеной, на набережной, стоит фонарь.
- Как выглядели эти двое?
- Тот, что пониже ростом, - широкоплечий, в светлом дождевике.
- А другой?
- Мне не удалось хорошенько его разглядеть, потому что он первым сел в машину и сразу же включил мотор.
- Вы не запомнили номерной знак?
- Какой знак?
- Номер, обозначенный на табличке?
- Помню только, что там было две девятки и кончался он на семьдесят пять…
- Когда вы услышали крики?
- Как только машина тронулась с места.
- Иначе говоря, прошло некоторое время, прежде чем человек, которого бросили в воду, стал кричать? В противном случае вы, наверно, услышали бы его крики раньше?
- Думаю, что так, мосье. Ведь ночью тише, чем днем.
- А который был час?
- За полночь.
- Вы не заметили кого-нибудь на мосту?
- Я не смотрел вверх.
На набережной, как раз над стеной, начали останавливаться прохожие, с интересом наблюдая за этими людьми, что-то обсуждавшими с хозяином баржи. Мегрэ показалось, что бродяги тоже подошли ближе. Кран по-прежнему черпал песок из трюма "Пуату" и ссыпал его в грузовики, подъезжавшие один за другим.
- Он громко кричал?
- Да, мосье.
- А как он кричал? Звал на помощь, что ли?..
- Просто кричал… Потом крики стихли…
- Что же вы сделали?
- Спрыгнул в ялик и отвязал его…
- Вам удалось сразу же разглядеть тонущего?
- Нет, мосье, не сразу. Хозяин "Пуату", должно быть, тоже услышал крики: он бежал по палубе и пытался зацепить что-то багром…
- Продолжайте.
Фламандец, как было видно, старался изо всех сил, рассказывая о происшедшем, но давалось это ему не легко - недаром на лбу у него проступили бусинки пота.
- Вы все время видели тонущего?
- То видел, то не видел.
- Потому что тело скрывалось под водой?
- Да, мосье, и его уносило течением.
- Так же, как и ваш ялик?
- Да, мосье… Сосед спрыгнул в него…
- Владелец "Пуату"?
Жеф вздохнул, очевидно подумав, что собеседники его не слишком понятливы. Для него-то все было очень просто, и, вероятно, он не в первый раз переживал подобные происшествия.
- И вы вдвоем вытащили его из воды?
- Да.
- В каком он был состоянии?
- Глаза у него были открыты… В ялике его начало рвать…
- Он ничего не говорил?
- Нет, мосье.
- Он казался испуганным?
- Нет, мосье.
- А как он выглядел?
- Да никак. Он лежал неподвижно, а вода все лилась и лилась изо рта…
- Глаза у него все время были открыты?
- Да, мосье, я уже думал, что он умер.
- Вы звали на помощь?
- Нет, мосье. Звал не я…
- Ваш приятель с "Пуату"?
- Нет. Нас окликнули с моста.
- Значит, кто-то был на мосту Мари?
- В ту минуту - да. Он спросил нас, не утонул ли кто. Я подтвердил. Тогда он крикнул, что сейчас сообщит полиции.
- И он это сделал?
- Да. Немного погодя на велосипедах приехали два ажана.
- Дождь уже шел?
- Гроза началась как раз в то время, когда мы втаскивали этого человека на палубу.
- Вашего судна?
- Да.
- Ваша жена проснулась?
- В рубке горел свет. Аннеке набросила на себя пальто и смотрела на нас.
- Когда вы обнаружили кровь?
- Когда его положили возле руля; она текла из трещины в голове.
- Из трещины?
- Ну, из дырки… Я не знаю, как вы это называете…
- Полицейские приехали сразу?
- Почти сразу.
- А прохожий, который их вызвал?
- Больше я его не видал.
- Вам не известно, кто он?
- Нет, мосье.
В это солнечное утро нелегко было представить себе ночную сцену, о которой Жеф ван Гут рассказывал так подробно, тщательно подбирая слова, словно переводя их с фламандского.
- Вам, конечно, известно, что бродягу ударили по голове, а потом уже бросили в воду?
- Так сказал доктор. Ведь один из полицейских сам сбегал за доктором. Потом приехала "скорая помощь". Когда раненого увезли, мне пришлось вымыть палубу - там натекла здоровенная лужа крови…
- Что же, по-вашему, произошло?
- Не знаю, мосье.
- Вы сказали полицейским…
- Сказал то, что думал. Разве я поступил не так?
- Что же вы им сказали?
- Этот малый, наверно, спал под мостом.
- Но вы прежде его не видели?
- Что-то не помню… Под мостами всегда спят люди…
- Прекрасно. Продолжайте. Значит, подъехала машина…
- Да, да, красная машина. Вот в этом-то я уверен!
- Она остановилась недалеко от вашей баржи?
Жеф кивнул и указал рукой на берег.
- Мотор у нее работал?
На сей раз речник отрицательно мотнул головой.
- Итак, вы услышали шаги?
- Да, мосье.
- Шаги двух человек?
- Я увидел двоих мужчин, они возвращались к машине…
- А когда они подъезжали к мосту, вы их не видели?
- В то время я возился внизу с мотором.
- Значит, эти двое, из которых один был в светлом дождевике, очевидно, оглушили спящего бродягу и бросили в Сену. Так?
- Когда я поднялся на палубу, он был уже в воде…
- В медицинском заключении говорится, что потерпевший не мог так поранить голову при падении в воду… даже если бы случайно стукнулся головой о камни…
Ван Гут смотрел на них с таким видом, будто хотел сказать, что уж это его никак не касается.
- Вы не возражаете, что мы допросим вашу жену?
- Я не против, чтоб вы потолковали с Аннеке, но она все равно вас не поймет, потому что говорит только по-фламандски…
Помощник прокурора взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, нет ли у него вопросов. Комиссар отрицательно покачал головой. Если у него и возникли кое-какие вопросы, то он задаст их позже, когда господа из прокуратуры покинут баржу.
- Мы скоро сможем двинуться дальше? - спросил речник.
- Как только подпишете свои показания и сообщите нам, куда вы направляетесь.
- В Руан.
- Вам придется и в дальнейшем держать нас в курсе вашего местонахождения. Мой секретарь принесет вам бумаги для подписи.
- А когда?..
- Наверно, после полудня.
Подобный ответ явно не удовлетворил Жефа ван Гута.
- Кстати, в котором часу ваш брат возвратился на судно?
- Почти сразу после отъезда "скорой помощи".
- Благодарю вас.
Жеф ван Гут снова помог господину Паррену и его спутникам перейти по узкой доске, и маленькая группа направилась к мосту. Бродяги, стоявшие у баржи, отошли на несколько шагов.
- Что вы думаете об этом деле, Мегрэ?
- Думаю, что все это выглядит очень странно. Не часто бездомный бродяга подвергается нападению… Под сводами моста Мари, как раз у каменной стены, прилепилось некое сооружение, которое можно было бы назвать собачьей конурой. Бесформенное и полуразвалившееся, оно тем не менее на какое-то время служило жильем человеческому существу.
Заметив, что господин Паррен застыл от изумления, Мегрэ усмехнулся и, не выдержав, сказал:
- Такие же конуры существуют под всеми парижскими мостами. Одну из них можете увидеть напротив здания Сыскной полиции.
- И полиция ничего не предпринимает?
- Если полиция их уничтожит, они вырастут снова, только подальше… Это причудливое логово сооружалось, как правило, из старых ящиков и кусков брезента. Размеры его были рассчитаны на то, чтобы там, скорчившись, мог разместиться лишь один-единственный человек. От соломы, рваных одеял, старых газет, разбросанных по земле, шел такой тяжелый дух, что никакие сквозняки не могли выветрить его.
Господин Паррен поостерегся дотрагиваться до вещей пострадавшего, и Мегрэ пришлось самому бегло осмотреть весь этот хлам.
Жестяной цилиндр с дырками и решеткой заменял плиту. В нем еще лежала сероватая зола. Тут же валялись куски бог знает где подобранного древесного угля. Разворошив подстилку, комиссар обнаружил своеобразный клад: две черствые горбушки хлеба, огрызок чесночной колбасы, а рядом, в углу, - книги, заглавия которых он вполголоса прочел:
- "Мудрость" Верлена, "Надгробные речи" Боссюэ…
Мегрэ поднял с земли какой-то журнал, который, должно быть, долго валялся под дождем и был извлечен из мусорного ящика. Оказалось, что это старый номер "Медицинского вестника".
И, наконец, половина книги - вторая часть "Записок с острова Святой Елены".
Судья Данцигер казался не меньше озадаченным, чем представитель прокуратуры.
- Странный подбор книг, - заметил судья.
- Он мог ведь быть и случайным, - высказал свое мнение Мегрэ.
Там же, под дырявым одеялом, комиссар нашел кой-какую одежду: серый, весь в заплатах свитер с пятнами краски, вероятно принадлежавший какому-нибудь художнику; брюки из желтоватого тика; войлочные домашние туфли с протертыми подошвами; пять непарных носков. И, наконец, ножницы с отломанным острием.