- Конечно, - ответил он, чтобы поскорее покончить с этим разговором и заняться делами попроще. К примеру, он мог бы начать расчищать все эти невероятно длинные дорожки… со сломанной рукой. - Ты мой отец. Конечно, я тебе доверяю.
- Да, но удалось ли мне заслужить твое доверие?
Рекс находил все это очень странным.
- Да, сэр.
- Что, если я попрошу тебя сделать нечто, что покажется тебе неправильным?
- Ты этого не сделаешь…
- Но если бы я это сделал? Ты бы исполнил мою просьбу только потому, что об этом попросил тебя я?
"О чем это ты?" - едва не вырвалось у Рекса, но тут отец быстро добавил:
- Ты готов поверить в то, что я действую из лучших побуждений? В то, что я знаю немного больше, чем ты?
Рекс подумал, что этим вопросом можно и медведя сразить наповал. Что ему после этого остается сказать? Что он не доверяет собственному отцу? Да и вообще, что все это означает?
"Как же я устал!"
- Ну конечно, - пожал он плечами и, увидев сомнение на лице отца, заставил себя добавить: - Я тебе верю, отец.
- Ну, хорошо. Я очень надеюсь, что ты говоришь искренне.
- Папа! - Голос Рекса дрогнул от усталости. - Я же сказал, что доверяю тебе.
- В таком случае выслушай меня. И на этот раз я хочу, чтобы ты действительно меня услышал. На пять минут забудь, что ты тинейджер и привык вполуха слушать все, что говорят родители. Ты меня слушаешь?
- О господи, папа…
- Возможно, это самое важное из всего, что я тебе когда-либо говорил. Я говорю очень серьезно. Я пытаюсь подготовить тебя к тому, что сейчас прозвучит. Ты должен знать, что тебе предстоит услышать о смерти этой девушки то, что ты никак не ожидаешь услышать.
Рекс невольно вздрогнул, его сердце учащенно забилось.
- Что я услышу? - еле ворочая языком, спросил он.
Отец отвел глаза в сторону.
- Скоро ты все узнаешь. Пока тебе надо знать только то, что я прошу тебя держать рот на замке, независимо от того, что ты услышишь. Ты никогда… повторяю, никогда… не должен ни с кем говорить о событиях прошлой ночи. Никогда и ни с кем. Ни с Митчем, ни с Эбби… Вообще ни с кем. Если ты захочешь с кем-то это обсудить, обращайся ко мне.
- Меня это устраивает, - ответил Рекс, но отец его как будто не услышал.
- Если кто-то спросит тебя об этом, скажешь, что идет следствие и отец запретил тебе его обсуждать. Точка. Скажи, Рекс, я могу на тебя положиться? Ты сделаешь то, о чем я прошу?
Воцарившееся молчание заставило Рекса обернуться к отцу. Шериф внимательно смотрел на него.
- Что я должен сказать?
- Я тебе это только что объяснил. Я спросил, могу ли я на тебя положиться.
Рекс торжественно кивнул. Он понял, что именно этого ожидает от него отец.
- Да, - очень серьезно произнес он.
Но одновременно он думал: "Что за бред! Меня незачем просить помалкивать, что бы я там ни услышал". Меньше всего на свете он хотел говорить о том, что произошло, говорить о ней.
- Как насчет Пата? - спросил он.
- Пат возвращается в колледж.
- Как? Его же выгнали.
- Существуют и другие колледжи.
"Для нашей семьи никогда не существовало других колледжей", - подумал Рекс. Эта новость потрясла его почти так же сильно, как и все остальное. Его родители боготворили Канзасский университет. Когда Патрика оттуда выгнали, разразился жуткий скандал. Считалось само собой разумеющимся, что в следующем году вслед за Патриком туда отправится Рекс. Точно так же никто не сомневался, что каким-то образом Патрик тоже туда вернется.
- Есть еще кое-что, - сказал отец.
- Что?
- Патрик. Кто знает, что он был дома?
Рекс попытался пожать плечами, но даже это оказалось слишком больно, поэтому он замер.
- Я не знаю, - ответил он.
- Кому ты говорил?
- Никому.
- Никому? Ты уверен? Как насчет Митча?
- Нет. Я вообще никому этого не говорил. Мне неприятно об этом распространяться.
Лицо отца потемнело. Он поморщился, как от боли.
- Я хочу, чтобы ты забыл обо всем, что произошло на этой неделе. Мы с тобой нашли тело этой девушки. Только ты и я. С нами больше никого не было. Патрик по-прежнему находится в университете.
- Почему?
Внезапно Рекс понял, что не хочет знать почему.
Впрочем, отец и не думал отвечать на его вопрос.
Мир накренился, и все летело вверх тормашками.
Все стало еще хуже, когда мама почувствовала себя совсем плохо и Квентин Рейнолдс сообщил им, что ее необходимо положить в больницу в Эмпории, потому что у нее, похоже, пневмония. Вернувшись в опустевший дом, Рекс услышал звонок телефона и сиял трубку. Это его друг, Мэтт Николс.
- Эй, дружище, - взволнованной скороговоркой зачастил он, - где ты был? Тебя все ищут! Говорят, прошлой ночью ты нашел на своем ранчо убитую девушку. Это правда, что она была так избита, что у нее и лица не осталось? Тебе известно, кто она? И еще одно. Ты знаешь, что Митчелл Ньюкист внезапно уехал из города? Говорят, что навсегда.
Рекс почувствовал, как в одно мгновение очутился в совершенно неведомом мире. Услышанное обрушилось на него настолько внезапно, что он растерялся и запаниковал. Кроме того, он находился под воздействием обезболивающих препаратов, которыми его обкололи в больнице, накладывая гипс на сломанную руку. Вместо того чтобы объяснить другу, что идет следствие, он ответил:
- Мою маму положили в больницу, Мэтт. Я не могу сейчас говорить.
- Правда? Я надеюсь, она скоро выздоровеет. Звони, если что.
Когда ему в следующий раз задали те же самые вопросы, он был уже готов. И хотя каждое слово, которое Рексу пришлось произнести, резало его ножом по сердцу, он выдавил из себя:
- Идет следствие. Отец запретил мне его обсуждать. Я не знаю, кто она. И я не знаю, куда подевался Митч. Мне он не сказал ни слова.
* * *
Спустя несколько недель после исчезновения Митча Эбби выбрала день, когда Том и Надин уехали в Канзас-Сити, прихватила ключи, которые ей когда-то дал Митч, и пробралась в их дом.
Она бегом поднялась на второй этаж и убедилась, что в его спальне совершенно ничего не изменилось.
На столе не было ее фотографии, но это еще ни о чем не говорило. Возможно, он забрал ее с собой, и это было хорошим знаком. А может, оставил, и Надин избавилась от нее уже после его отъезда.
Эбби тщательно обыскала все ящики.
Она проверила все углы, заглянула под матрас и под кровать.
Она обшарила карманы все еще висящей в шкафу одежды в поисках спрятанной для нее записки, которая могла бы разъяснить жуткую загадку его исчезновения. Вместо записки в кармане его лучшего костюма она нашла шоколадную конфету. Съев конфету, она зарылась лицом в одежду, вдыхая его запах. В конце концов она поняла, что больше не в силах выносить это, и легла на кровать. Она полежала на спине, потом на боку, а затем перевернулась на живот, пытаясь ощутить тепло его тела.
Записку Эбби так и не нашла. По почте она тоже от него ничего не получила.
Все его фотоальбомы были на месте. На одном из снимков они с Митчем были сняты в зимних пальто. Митч схватил ее в охапку, и они весело улыбались в объектив фотоаппарата. Казалось, их счастью не будет конца.
Эбби пришла сюда, надеясь найти хоть что-нибудь, указывающее на то, почему он уехал, или хотя бы на то, что, уехав, он увез с собой и любовь к ней, что он по-прежнему ее любит.
Ничего подобного она не нашла, но, медленно спускаясь по лестнице на первый этаж, она увидела попугая. Птицу звали Джей Ди Сэллинджер. Митч и Эбби назвали ее в честь создателя их любимой книги "Над пропастью во ржи". Кроме того, они решили, что это очень забавная кличка для попугая. Вид несчастной птицы, выщипавшей половину перьев, шокировал Эбби. С другой стороны, она ее понимала. Если бы у нее были перья, она бы их тоже повыдирала от невыносимой тоски по парию, с которым ее так жестоко разлучили.
Увидев ужасное состояние Джей Ди, Эбби по-настоящему разозлилась. В это мгновение она ненавидела Митча, и это чувство ей очень нравилось. Ей почему-то было приятно, что на земле есть еще одно существо, страдающее так же сильно, как и она, и по той же самой причине. Она не хотела, чтобы Джей Дн мучился, но ей показалось, что при виде попугая к ней понемногу начал возвращаться рассудок. Душевные страдания по-прежнему терзали ее так же, как и этого полулысого попугая, но теперь она по крайней мере знала, что ему так же тяжело, как и ей. Эбби поклялась спасти попугая и любовью вернуть его к жизни. Через три недели ей представился шанс украсть клетку с попугаем с застекленной веранды Ньюкистов. Она очень долго-его выхаживала, и в конце концов у попугая начали отрастать перья, глаза засветились и к нему вернулся аппетит. В тот день, когда Джей Ди начал перебирать ее волосы и нежно покусывать мочку уха, Эбби поняла, что он выздоровел.
Единственное, что изменилось безвозвратно, - это голос попугая. Раньше от его пронзительных криков петухи сваливались с насестов. Во всяком случае, так утверждал судья. Теперь эта крупная красная птица издавала едва слышные звуки, словно боялась, что ее снова отвергнут.
- Я тоже не знаю, чем провинилась, - вздыхала Эбби.
* * *
Когда Эбби после снегопада снова пошла в школу, то обнаружила, что почти забыла, как улыбаться людям, как становиться в очередь в школьном кафетерии, не говоря уже о том, как принимать пищу. На уроках она не могла заставить себя поднимать руку и задавать вопросы, хотя и отвечала, когда ее вызывали. Если кто-то неожиданно окликал ее, она вздрагивала. Эбби избегала любых упоминаний о нем, и если кто-то начинал говорить о Митче, она тихонько отходила в сторону. В ее кармане всегда лежала золотая цепочка с сердечком, которую она незаметно для окружающих перебирала пальцами.
Когда домой из университета приезжала Эллен, Эбби пряталась от нее у себя в комнате. Если заходили подружки, она быстро их выпроваживала. Она избегала даже своих лучших подруг - Шейлы и Рэнди. Время от времени она поднимала трубку, чтобы позвонить Рексу, или подходила к нему в школьном коридоре, но ей казалось, что он ее избегает. Впрочем, она и сама злилась на него за то, что он ей не звонит. Каждый раз, предпринимая очередную попытку ему позвонить, она начинала злиться и бросала трубку прежде, чем кто-то подходил к телефону. Хотя она и допускала, что Рексу тоже плохо. Митч всегда был его лучшим другом. Впрочем, возможно, Рекс был посвящен в тайну внезапного исчезновения Митча. Возможно, он не звонил ей потому, что не хотел ничего рассказывать.
К черту Рекса, злилась Эбби.
К черту всех!
Все были уверены в том, что Митч уехал из города из-за нее, потому что его мать позаботилась о том, чтобы они так думали.
* * *
Постепенно Эбби возвращалась к жизни. Она снова научилась делать то, что от нее требуется.
Звук его имени уже не причинял ей невыносимых страданий.
Однажды она забыла цепочку в кармане шортов, которые бросила в стиральную машину. Услышав, как она стучит по стенкам сушилки, Эбби вытащила ее и спрятала в шкатулку с украшениями.
Умом она понимала, что на самом деле ей очень повезло. Ома была хорошенькая и нравилась многим парням. Теперь, когда она осталась одна, эти парни предпринимали попытки с ней подружиться. Что касается девчонок, то и с ними отношения улучшились, потому что они убедились, что и ее могут бросить, как и любую из них. Мало-помалу она оживала, хотя теперь ее жизнь была совершенно другой. Она сама стала другой. Теперь она была девушкой, которая потеряла любимого парня по недоступным ее пониманию причинам.
Между ней и Рексом пролегла пропасть. Ее обвинили в преступлениях, которых она не совершала. Даже отец теперь ее сторонился, а самым близким ее другом стал большой и красный южноамериканский попугай.
За длинное и одинокое лето расстояние между ней и Рексом не сократилось, а потом он уехал в университет. Каждая последующая встреча давалась им немного легче. К тому времени, как оба окончили колледж, их прежние отношения полностью восстановились. Несколько раз Эбби пыталась поговорить о Митче, но Рекс уходил от разговора. Со временем она отказалась от этих Попыток. Но Эбби всегда подозревала, что Рекс чувствует себя так же, как она, а именно: как треугольник с недостающей стороной.
Глава 7
23 января 2004 года
К востоку от Смолл-Плейнс произошла серьезная авария: во время пурги перевернулся трактор с прицепом, что надолго обеспечило работой как Рекса Шелленбергера, так и его заместителей. К восходу солнца он уже настолько устал от битвы с непогодой, что единственное, о чем он мечтал, - это сытный горячий завтрак. Но Рекс даже не успел представить себе яичницу с беконом, потому что его мобильный снова зазвонил.
Это был судья Том Ньюкист. Срывающимся от отчаяния голосом он сообщил шерифу, что не может найти Надин.
Долг полицейского взял верх над усталостью.
- Как вы думаете, судья, куда она могла пойти?
"Не видать тебе, Рекс, ни отдыха, ни яичницы с беконом", - мысленно вздохнул шериф.
- Если бы я знал, где она, я бы и сам ее нашел! Она в таком состоянии, что могла отправиться куда угодно. Логику в ее поведении искать бесполезно.
- Вы уверены, что ее нет в доме?
Одной рукой Рекс вел машину, ощущая под пальцами холодный пластик руля, а второй прижимал к уху металлический прямоугольник телефона. Дорога была очень скользкой, а снег по-прежнему шел так сильно, что он предпочел бы держать на рулевом колесе обе руки.
- Я знаю, что дома ее нет! - рявкнул судья. - Дверь кухни была открыта, и в дом задувало снег.
"Черт!" - подумал Рекс, но вслух ничего не сказал. Если человек, страдающий болезнью Альцгеймера, заблудится в такую погоду…
- Посмотрите за дверью, судья. Там нет следов? Может, удастся проследить, куда они ведут?
- Я уже смотрел. Там ничего не видно.
"Черт побери! И еще раз черт побери!" - подумал Рекс. Это означало, что с тех пор, как она ушла, прошло определенное время и снег замел следы.
- Уже еду, - пообещал он судье. - Только вы, пожалуйста, не отправляйтесь сами на поиски! В такую погоду ничем хорошим это не закончится. - Он понял, что только что сказал, и немедленно об этом пожалел. - Простите судья, я не хотел этого говорит!;.
- Я думал, что ей уже лучше, - ответил судья, проигнорировав бестактное замечание шерифа. - Я даже отправил ее сиделку на ночь домой. Надин вполне связно разговаривала. Она самостоятельно себя обслуживала. Она перестала постоянно плакать. Я подумал, что не будет ничего страшного в том, что сегодня ночью она поспит одна, без присмотра.
То, что страдающие болезнью Альцгеймера ночью блуждают гораздо чаще, чем днем, являлось общеизвестным фактом. Если судья был не готов иметь с этим дело, ему давно следовало поместить жену в клинику.
- Джефф дома? - поинтересовался Рекс.
Джеффри был их младшим, приемным сыном, появившимся в доме восемнадцать лет спустя после рождения Митча. Поговаривали, что Джефф заменил им Митчелла. Поинтересоваться, провел ли он ночь дома, было совершенно нелишне. Джефф оканчивал школу, а этой породе молодых людей Рекс категорически не доверял. Наверное, в основном благодаря тому, что слишком хорошо помнил свой собственный выпускной класс. Но либо он помнил только хорошее, либо Джефф вел себя еще хуже, чем когда-либо Рекс или кто-нибудь из его друзей в этом возрасте. Ситуацию никак не улучшало то, что его мать страдала слабоумием, а судью по-прежнему не интересовало ничего, кроме работы. Рексу слишком часто приходилось вытаскивать Джеффа из мест, в которых он не должен был находиться, и отвозить к родителям, которые даже не замечали его отсутствия.
Судья заверил его, что Джефф спит у себя в комнате.
Рекс удержался от вопроса "А вы его там видели?". Хватит с судьи тревоги за одного члена семьи. Если Джефф где-то гуляет, то он, скорее всего, выживет. Прогноз относительно шансов на выживание его матери был гораздо менее оптимистичен.
- Ты скоро приедешь? - спросил судья.
- Я поеду коротким путем через кладбище.
- Ты разве к нам не заедешь?
В голосе судьи звучало возмущение.
- Я еду к вам кратчайшим путем, - успокоил его Рекс.
Участок Ньюкистов выходил в сторону кладбища, так что существовала высокая вероятность того, что именно туда Надин и отправилась.
Пока он говорил с судьей, в трубке раздался сигнал еще одного звонка, но Рекс его проигнорировал. К тому времени как разговор с Томом Ньюквистом был окончен, его мысли были лишь о том, как найти Надин. Забыв о втором звонке, он бросил телефон на соседнее сиденье и сосредоточился на дороге. Но какой бы скверной эта дорога ни была, она не смогла отвлечь его внимание от ужасной иронии происходящего. "Интересно, осознает ли ее судья?" - мелькнула у него мысль. Сегодня было двадцать третье января, на улице мела метель, он отправлялся на розыски. И это было не впервые. Он от всей души надеялся, что сегодня все закончится лучше, чем в прошлый раз.
На то, чтобы добраться до кладбища, у него ушло больше двадцати минут.
- О боже…
Прямо напротив ворот он заметил черный пикап "форд". Изрядно помятая машина застряла в водосточной канаве. На пассажирской дверце белыми большими буквами значилось "Лужайки и ландшафты от Эбби". Чуть ниже виднелся номер телефона и адрес сайта.
- Нет! - завопил Рекс, пытаясь подъехать как можно ближе к грузовичку. - Нет!
К своему ужасу, на водительском сиденье он заметил прислонившуюся к окну человеческую фигуру.
Рекс почувствовал, что его сердце начинает рассыпаться на мелкие осколки, также как в тот январский день много лет назад. Он никогда не был влюблен в Эбби, не считая короткого промежутка времени, когда ему было семь лет, а ей пять. Уже тогда у нее были такие же, как сейчас, длинные вьющиеся белокурые волосы и большие синие глаза. Ее было очень легко любить. И это было еще до того, как она обрела красивую фигуру и начала носить тесные джинсы и облегающие блузки. Но он отдал свое сердце маленькой рыжеволосой девчушке, совсем недавно появившейся в их городе, а потом длинной веренице других девчонок, большинство из которых не платили ему взаимностью. Таким образом, привилегия любить Эбби досталась Митчу, и с этой задачей он справился из рук вон плохо.
Рекс распахнул дверцу внедорожника, схватил перчатки и выпрыгнул наружу. Забыв захлопнуть дверцу собственной машины, он бросился бежать к потерпевшему аварию пикапу.
Рекс поскальзывался и спотыкался, одновременно выкрикивая имя Эбби и молясь о том, чтобы она была жива. Он любил Эбби как сестру и не пережил бы ее смерти. Ему невероятно тяжело далось расставание с Митчем, но гибель Эбби его бы просто сокрушила. Добежав до грузовика, он рванул на себя водительскую дверцу.
- Эбби!