Сивер снял бумажную ленту с пачки формуляров и стал их разглядывать. На каждом из формуляров сверху, на видном месте, значилось, что любая преднамеренная неточность влечет за собой уголовную ответственность по законам США. На обратной стороне формуляра была напечатана выдержка из налогового законодательства, а также напоминание о том, что любая выплата наличными на сумму, превышающую десять тысяч долларов, должна быть зарегистрирована по форме 4787, за исключением случаев, предусмотренных пунктом "е" параграфа 4 Закона, дающим благословение законодателя на тайную передачу, равно как и отмывание федеральных денег в ходе секретных операций спецслужб и других налогоплательщиков на счета промышленников и производителей услуг, снабжающих спецслужбы необходимыми "орудиями производства" в тех случаях, когда подобные платежи производятся не через офшорные компании и с разрешения соответствующих ревизионных инстанций.
Наблюдая за тем, как Сивер заполняет формуляры, Киннехэн поинтересовался:
- Крупная операция?
- У нас мелких не бывает, Рэй, и вы это прекрасно знаете. Но на этот раз - да, дело и впрямь очень важное. В нем есть, как у нас выражаются, привкус личной заинтересованности.
Киннехэн принял у него заполненные формуляры, вновь сложил их аккуратной стопкой, затем спросил:
- Ну а двести тысяч вы прямо на себе унести собираетесь?
- Нет. Меня ведь могут ограбить.
Киннехэн рассмеялся:
- Ну а пушка на что?
- На пушку в руках у полицейского всем в этом городе давным-давно наплевать. На прошлой неделе двое полицейских несли патрульную службу в районе Семьдесят девятой. На углу Фултон-стрит и Ностранда, представьте себе, их окружила банда наркоманов, сунули им в лицо стволы, забрали у них пушки и бляхи и пообещали, что прикончат, если те еще хотя бы раз попадутся им на глаза.
Недоверчиво покачав головой, Киннехэн спросил:
- Ну и как же поступили полицейские?
- Вернулись в участок и подали прошение об отставке.
Сапфировый зал, расположенный на втором ярусе ресторана "Версаль", представлял собой кобальтово-синюю раззолоченную залу с изысканной стойкой вишневого дерева, с полами, устланными синими коврами, с высокими потолками и с неярким освещением.
Алехандро, в темно-синей хлопчатобумажной куртке поверх желтой рубашки для игры в поло и джинсах, вошел в искрящееся кобальтовой синевой помещение за пару минут до семи.
В баре было полно народу, все столики заняты, за исключением одного-единственного, к которому метрдотель и проводил Алехандро, едва тот прибыл. "Как раз я его и заказал заранее", - подумал он, наблюдая за тем, как метрдотель, закатив глаза, прячет в карман десятидолларовый банкнот. "Классное местечко для встречи", - подумал он далее, проходя в зарезервированную кабинку и уже подзывая взмахом руки официанта.
- "Джонни Блэк" с содовой.
Потягивая виски и осматриваясь по сторонам, Алехандро принялся гадать, кто из присутствующих занимается наркобизнесом и где здесь пристроены видеокамеры. Он решил, что в кабинке, которую для него зарезервировали, есть "жучок".
Ровно в полвосьмого у входа показался Роберто Барриос и, даже не подумав о том, чтобы поискать Алехандро у стойки, прошел прямо к нему в кабинку.
- Пошли отсюда, - бросил он.
Алехандро подозвал было официанта, чтобы уплатить по счету.
Почесав подбородок, Барриос сказал:
- Уже уплачено.
Черный седан с матовыми стеклами пасся на ближайшем от гостиницы углу. Хорошо одетый мужчина - кожа на лице туго натянута, скорее всего, после косметической операции, волосы выкрашены в черный цвет, а зубы сияют белизной - стоял на углу у дверей машины.
Барриос, обняв Алехандро за плечи, подтолкнул его к незнакомцу.
- Моя карточка, - сказал тот, вручая Алехандро визитную карточку.
На ней значилось: "Карлсен, Сромберг, Стассен и Пич, члены коллегии адвокатов".
Спрятав карточку в карман, Алехандро поинтересовался:
- Ну и?..
- Меня зовут Джон Куртни Карлсен, и я должен предупредить вас, что мои клиенты, господа Роберто Барриос и Гектор Писсаро, не намереваются вступать непосредственно ни в какие контакты криминального толка и что, если вы являетесь офицером полиции или агентом федеральных спецслужб, я настоятельно призываю вас прекратить противозаконную активность, затрагивающую интересы и личности моих клиентов. Я также предупреждаю вас, что в том случае, если мои клиенты являются объектом уголовного расследования, от вас требуется напомнить соответствующим лицам о поправке, внесенной в Билль о правах. Я предупреждаю вас далее…
Пока адвокат разглагольствовал, Алехандро приблизился к нему вплотную, стиснул зубы, нашарил рукой и расстегнул "молнию" на джинсах, залез в них, выудил член и начал мочиться на ногу Джону Куртни Карлсену.
- А-а-а! - заорал адвокат. Отшатнувшись от Алехандро, он привалился к машине. - Сукин сын!
Алехандро спрятал член, застегнул "молнию", поглядел на Барриоса.
- Давайте ближе к делу.
- Мне нравится твоя манера держаться. - Барриос открыл машину и, поглядев на адвоката, сказал: - Мы вам позвоним.
Но как только Алехандро следом за ним влез в машину, Барриос сразу же вышел из нее, захлопнул за собой дверцу и вернулся в гостиницу.
Гектор Писсаро, одетый в шикарный золотистого цвета костюм, сидел в углу на заднем сиденье, уставившись на Алехандро. Подавшись вперед, он постучал по стеклянной перегородке, отделяющей их от водителя. Машина тронулась с места, удачно вписавшись в поток автомобилей, спешащих по Парк-авеню.
Проседь в волосах у Писсаро напомнила Алехандро сугроб посреди угольно-черного вешнего поля. "Да, он слишком самонадеян, чтобы закрасить ее", - подумал Алехандро, на которого такая наглость произвела сильное впечатление.
Писсаро передал Алехандро пластиковую корзинку из прачечной, стоявшую перед тем на полу в машине.
- Раздевайся.
Алехандро посмотрел на оранжево-красную корзинку, на мгновение замер в нерешительности, затем начал раздеваться. Снимая каждый следующий предмет туалета, он тщательно складывал его, а затем опускал в корзинку.
Через пару минут он сказал:
- Готово.
Писсаро, перед этим глазевший в окошко, бросил беглый взгляд на Алехандро:
- Трусы тоже.
Алехандро стянул плавки и положил их в корзинку.
Писсаро нажал на кнопку, вмонтированную возле его сиденья, и разделительное стекло отъехало в сторону. Писсаро передал корзинку с одеждой Алехандро смуглому человеку, сидящему на переднем пассажирском сиденье.
После этого разделительное стекло вернулось на место.
Писсаро принялся осматривать тело Алехандро на предмет поисков передатчика.
- Повернись ко мне лицом и подними руки над головой.
Алехандро повиновался.
- Ляг и расставь ноги.
Алехандро повиновался.
Тщательно осмотрев все тело, Писсаро приказал:
- Задери яйца.
Алехандро сделал и это.
- Теперь перевернись.
Алехандро повиновался.
Обшарив его спину и убедившись в том, что там ничего не спрятано, Писсаро запустил пятерню ему в волосы, потом приказал:
- Встань на четвереньки и раздвинь жопу.
Алехандро кое-как встал на четвереньки, упершись лбом в подлокотник и раздвинул ягодицы.
Писсаро проинспектировал его и там. Не найдя передатчика, он сказал:
- Ладно, можешь сесть.
Алехандро перекатился на спину, сел. Писсаро подсел к нему вплотную, еще раз пробежал пальцами по его волосам, поелозил и в них, и за ушами, и под мочками ушей. Не найдя ничего и там, он достал с полки за сиденьем махровое полотенце и кинул его Алехандро.
- На случай, если ты из стыдливых.
Накинув полотенце на колени, Алехандро сказал:
- Ты, амиго, человек весьма предусмотрительный. Но не объяснишь ли ты мне, что означает вся эта история с адвокатом?
Писсаро подозрительно посмотрел на него:
- Если выяснится, что ты ищейка, все, что мы сделаем вместе и о чем договоримся друг с другом, не будет иметь доказательной силы в зале суда.
- Ты все продумал.
Писсаро откинулся на верхнюю подушку кресла.
- Расскажи мне о твоем дружке, о Франклине Пензере.
- А, об этом банкире? Я с ним едва знаком. Мы встретились в клубе. Ему понравилось мое пение. А он одна из самых крупных шишек в банке Роадтауна. Это на Британских Виргинских островах. Он тратит кучу денег и бабник он большой, это точно. Какое-то время назад я познакомил его с Чи-Чи. Мне кажется, они кое-что провернули на пару.
- А ты за него не поручился?
- Я ни за кого не ручаюсь, если не считать, конечно, меня самого. Откуда мне знать, не связан ли этот Пензер с полицией?
В машине работал кондиционер, Алехандро озяб, его начало слегка трясти.
Писсаро испытующе посмотрел на него:
- А откуда мне знать, не связан ли с полицией и ты сам?
На мгновение они замолчали, уставившись друг на друга.
Наконец Писсаро, отвернувшись и поглядев в окошко, прервал паузу:
- Твоя система доставки "Парапойнт" - интересная штуковина. Но откуда ты узнал про нее?
- Прочитал что-то такое в "Санди таймс". Не помню точно когда.
- Точнее говоря, в "Санди мэгэзин". 9 апреля 1989 года. Статья называется "Тайная война".
"Этот парень не промах", - подумал Алехандро. А вслух он произнес:
- Ты явно из тех, кто ценит точную информацию.
- В боливийской армии я служил в разведке и меня обучали истинные специалисты своего дела.
- Как же ты очутился в Нью-Йорке?
Оставив этот вопрос без ответа, Писсаро в свою очередь поинтересовался:
- Ну и как, по-твоему, можем мы использовать систему "Парапойнт"?
Алехандро еще раз пересказал ему все, что ранее поведал Барриосу, войдя в куда большие детали относительно сравнительно более высокой надежности данного метода.
- Манипулятор принимающего может одновременно управлять только пятью парашютами?
- Совершенно верно. Но я могу раздобыть вам сколько угодно манипуляторов. Сколько у вас героина, столько манипуляторов я и достану.
- А кто тебе сказал, что речь идет о героине, а не о кокаине?
- Барриос.
Стряхнув со штанины невидимую пушинку, Писсаро пробормотал:
- Вот как? В самом деле?
Он отвернулся к окошку. По лицу его было заметно, что он задумался - и выражение это было не из приятных. Затем Писсаро вновь повернулся к Алехандро:
- Значит, ты собираешься доставить столько систем, сколько нам может понадобиться?
- В конечном счете, да. У меня есть две системы, на которых можно будет провести испытания, и еще десять по первому моему сигналу поставит изготовитель.
- Процветающее предприятие, причем перспективное, не так ли? Но мне хотелось бы понять, каким образом тебе удалось наложить лапу на систему "Парапойнт".
- У меня есть один друг.
На лице у наркодельца появилась пренеприятная усмешка.
- Этот ответ не годится, амиго. Попробуй еще разок.
Алехандро состроил гримасу крайнего изумления.
- Мой друг - майор резервной системы ВВС. Он служит в конторе на Квартермастер, в терминале Буша, в Бруклине. Я спросил у него, доводилось ли ему слышать об этой системе, а он ответил, что такого добра у них навалом. Ну вот я и попросил у него одолжить мне парочку. Но обещал вернуть их обратно.
- Если тебе нужно вернуть их другу, каким образом ты собираешься использовать их в наших интересах?
Алехандро поплотней закутался в полотенце.
- Я отвез их к изготовителю парашютов на Лонг-Айленде. Он нюхает, и это влетает ему в копеечку. За наличные он готов изготовить мне десять штук.
- Наркоманы - плохие партнеры по бизнесу.
- Он даже не знает, кто я такой. По его мнению, меня зовут Э. Браун.
- А как называется компания?
- Завод точных инструментов.
- А деньги у тебя откуда?
- Чи-Чи подарил мне тридцать тысяч, кое-что есть у меня в загашнике, на аванс этого должно хватить.
- А где ты раздобудешь остальное?
Алехандро похлопал себя по плечам, чтобы согреться, сел прямее, наконец выдохнул:
- Хочу одолжить у Чи-Чи.
Писсаро с улыбкой посмотрел на него:
- У Чи-Чи?
- Да.
- Ты, должно быть, осознаешь, что у нас хватит денег на то, чтобы самим купить систему "Парапойнт".
- Может быть. Но вам все равно понадобятся парашютоукладчики. Это удлинит цепочку, сделает ее еще более уязвимой для Ведомства генерального прокурора и всей остальной оравы. - Он испытующе посмотрел на Писсаро. - И кроме того, я беру дешево. Если захотите купить сами, это выйдет вам куда дороже. А я вам и упакую, и распакую.
- А где это ты научился укладывать парашюты?
- Мой друг-майор научил меня.
Писсаро замолчал, еще раз обдумывая слова Алехандро. Затем неожиданно произнес:
- Мы заплатим тебе по три тысячи долларов за каждый парашют. Я хочу сказать, за каждую доставку, произведенную каждым парашютом.
- Мы с Барриосом сошлись на четырех процентах.
- У Роберто не было полномочий о чем-либо с тобой договариваться. И, к твоему сведению, мы никогда не ведем счет на проценты.
- Пять тысяч за парашют, - сказал Алехандро.
- Три пятьсот.
- Четыре пятьсот, и вы оплачиваете доставку всей системы на переупаковку.
- Четыре.
- Четыре пятьсот и издержки, - настаивал Алехандро.
- Договорились.
Писсаро нажал на кнопку в подлокотнике кресла, и разделительное стекло отъехало в сторону. Жестом он приказал пассажиру с переднего сиденья вернуть Алехандро корзинку с одеждой. Наблюдая за тем, как певец натягивает на себе плавки, Писсаро полюбопытствовал:
- А почему это майор ВВС идет на риск оказаться за решеткой, доставляя тебе такую секретную систему, как этот чертов "Парапойнт"?
Влезая в тугие джинсы, Алехандро ответил:
- Я ему нравлюсь. Очень нравлюсь.
Писсаро смерил его взглядом, в глазах у наркодельца сквозило явное недоверие.
Поймав его взгляд, Алехандро сказал:
- Послушай, амиго, деньги не пахнут.
Он вновь запустил руку в корзинку, извлек оттуда желтую рубашку для игры в поло и надел ее через голову.
- Имя и адрес твоего дружка?
- Джефф Скотт. Он живет на Корнелия-стрит в Гринвич-Виллидже.
Глядя на затемненное разделительное стекло, Писсаро с самым бесстрастным видом и самым бесстрастным тоном осведомился:
- А что, твои мать и сестра по-прежнему проживают в Зихуатанеджо?
Сердце сжалось в груди у Алехандро.
- А какое ко всему этому имеет отношение моя семья?
Писсаро и не подумал ответить на этот вопрос. Машина остановилась, и водитель, не сказав ни слова, открыл заднюю дверцу с той стороны, где сидел Алехандро. Контакт состоялся, поэтому продолжать разговор не имело смысла.
Гром грохотал в небе, когда Чи-Чи Моралес, выйдя из ресторана "Ла-Бандера" на углу Рузвельт-авеню и Шестьдесят шестой улицы на Джексон-Хайтс в Куинсе, устремился к только что вырулившему из-за угла черному седану.
Полюбовавшись на грозовое небо, Чи-Чи подумал, не означает ли нынешняя гроза благословения, ниспосланного ему великим богом Квецалькотале.
Один из его телохранителей, вышедший из "Ла-Бандеры" раньше, чем сам Моралес, поторопился к машине распахнуть дверцу перед могущественным наркобароном.
Чи-Чи уселся и посмотрел на уже сидящего в машине Писсаро.
- Договорились?
Писсаро нажал на кнопку в подлокотнике, и в салоне прозвучала магнитофонная запись его разговора с Алехандро. Когда кассета была дослушана до конца, Писсаро открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Чи-Чи предостерегающе поднес палец к губам.
Седан, за которым следовал микроавтобус с телохранителями, мчался по улицам Куинса. Глядя в окошко, Чи-Чи видел, как местные жители, главным образом промышленные рабочие, высыпая из своих домов, устремлялись в сумятицу, царящую на Лонг-Айленде. Обе машины проехали по Рузвельт-авеню, свернули на Скиллмен-авеню, там, где она переходит в Тридцать четвертую авеню, проехали мимо домов Равенсвуда и наконец, развернувшись на бульваре Вернона, оказались перед Рэйни-парком.
Наркоманы и мелкие торговцы наркотиками, давно облюбовавшие этот парк, услышав шум подъезжающих машин, с любопытством посмотрели в их сторону, но, увидев, как из микроавтобуса вываливается целая ватага устрашающего вида парней, почтительно покивали головами и сочли за лучшее удалиться. Один из телохранителей поспешил к седану, чтобы открыть дверцу. Наркобарон, в джинсах и в сандалиях на босу ногу, выбрался из машины. За ним следовал безупречно одетый глава его личной контрразведки.
Немногие из остававшихся еще в парке, при появлении Чи-Чи бросились врассыпную.
Чи-Чи и Писсаро направились к берегу. Волны с шумом ударялись о бетонированную набережную. Над городом уже сгущались сумерки, на мосту Куинсборо вспыхнули огни, высвечивая черные провода на фоне кроваво-красного закатного неба.
Писсаро, ухватившись за перила, посмотрел вниз на стелющийся над водой туман.
- А собственно говоря, для чего он нам понадобился, этот самый Алехандро?
Чи-Чи тоже ухватился за перила, но, в отличие от собеседника, посмотрел вверх - на неровную линию манхэттенских небоскребов.
- Потому что парашюты сэкономят нам кучу денег и помогут избежать массы неприятностей, и потому что все, что он рассказал тебе и Роберто относительно надежности такого способа доставки, - это сущая правда. Чем больше народу задействовано в цепочке, тем выше риск. - Он искоса посмотрел на Писсаро. - И обойдется нам это в жалкие гроши. Мой побратим и впрямь оказался изобретательным парнем. А нам нужны свежие идеи; пользуясь набившими оскомину методами, легко утратить осторожность.
Писсаро сунул руки в карманы брюк.
- Я еще не закончил его проверку.
- Он не ищейка. Я знаю его родных в Зихуатанеджо.
- Но его отец был гринго.
- Ну и что?
- Осторожность, Чи-Чи, никогда не помешает.
- Что верно, то верно. - В голосе у Чи-Чи впервые послышались нотки тревоги. - Проверь этого его друга из ВВС. Убедись, что он именно такой, каким расписывает его Алехандро.
Через дорогу от парка, перед одним из домов Равенсвуда, остановился бензовоз. Водитель вышел из кабины и подошел к газону около дома. Взял там шланг и вернулся с ним к бензовозу. Надев на шланг наконечник, подсоединил его к чему-то в своей машине, убедился в том, что все закреплено надежно. Затем подошел к кузову и нажал на кнопку автоматической подачи бензина. Счетчик заработал, показывая, сколько галлонов бензина уже набежало, хотя этот бензовоз не вез никакого бензина, кроме как в собственном баке.
Надпись на фургоне гласила: "Матараццо и сыновья". Умельцы из технического отдела нью-йоркского департамента полиции установили на днище гигантского овального бензобака металлическую платформу, с тем чтобы детективы, находящиеся в кузове и нацеливающие во все стороны сквозь невидимые постороннему глазу отверстия свои лазеры и видеокамеры, могли проделывать это в стоячем положении.