- Сынок, всё, что я хочу сейчас знать, это могу ли я рассчитывать на тебя сегодня вечером, или ты выходишь из игры. Отправить Топперс в банк за деньгами я могу хоть сейчас, но потребуется время, чтобы найти того, кто её повезёт. Так как? Ты в деле или нет?
- Что насчёт агента Шауэрс и Бюро?
- Я уже сказал: никакого ФБР. Точка.
- Даже если помощь агента Шауэрс и Бюро - единственный шанс сохранить жизнь Мэттью?
Лицо сенатора стало красным от бессильной злобы:
- Ты должен был стать этим шансом. Но пока всё, на что ты был способен, это щелкать хлебалом и подвергать сомнению мою законопослушность. Я ведь расправлялся с людьми куда более влиятельными, чем ты. Я давил их как козявок. Если хочешь выйти из дела - вали нахрен из моего дома, забейся под камень, из-под которого выполз. И про шесть миллионов никому ни гу-гу. Это в твоих же интересах. Независимо от того, остаёшься ты, или нет.
Сторм поднялся с кресла, и встал напротив старика, глядя прямо в морщинистое лицо.
- Не пугайте меня, сенатор, - сказал он спокойно. - Последний человек, который пытался это делать, не пережил "сердечного приступа".
Несколько мгновений они стояли неподвижно, наконец, сенатор странно улыбнулся:
- Довольно, - сказал он. - В Техасе уважают людей, умеющих за себя постоять. Но пока мы тут меряемся пиписьками, уходит время.
Здравомыслие подсказывало Сторму, что лучше будет выйти из игры. У похитителей имелся свой человек, информирующий их о ходе расследования. Требование, чтобы деньги вёз он, казалось подозрительным. Уж не подстава ли это? После Танжера Сторм не мог сомневаться в Джоунсе. Не сомневался он и сейчас. Но что, если сенатор Уиндслоу прав, и ЦРУ действительно замешано в похищении? Люди - это расходный материал. Деррик крепко это усвоил. Его могли с лёгкостью принести в жертву интересам страны.
С самого начала Сторму казалось странным, что Джедидайя вернул его лишь для того, чтобы разобраться с похищением. Это не было простым похищением. Джоунс прямо так и сказал. Но что скрывается в тени? Что он обнаружит, если копнёт глубже?
Во время своих ночных изысканий Сторм разузнал кое-что об Иване Петрове. Русский стал ещё одним подозреваемым, которого Деррик добавил к длинному списку, составленному агентом Шауэрс. Шауэрс поведала ему о споре по поводу какой-то тайной операции. На вопрос об этой операции Уиндслоу отреагировал так же бурно, как и на упоминание Петрова. Агент рассказала о взятке в шесть миллионов долларов, полученной из-за рубежа, и похитители требуют ту же сумму. Идёт ли речь об одних и тех же шести миллионах, и если да, то есть ли здесь связь, или это простое совпадение?
Одно было предельно ясно, чем дольше Сторм будет оставаться в деле, чем больше он успеет раскопать, тем сложнее будет уйти. Пока сенатор сам предлагает ему выход. Для всего мира он по-прежнему мёртв. Он может уже сегодня вылететь в Монтану и исчезнуть. Завтра на рассвете он вновь вернется к рыбной ловле. Непойманная форель всё ещё ждёт его.
Это было так просто, так легко. Всё, что нужно - просто встать и уйти. Так поступил бы любой человек в здравом рассудке.
- Я поведу машину сегодня вечером, - сказал Сторм.
- Что насчёт агента Шауэрс? - спросил сенатор. - Ты расскажешь ей о том, что случилось - про деньги, про четыре сумки?
- Нет. Я сам доставлю Саманту и деньги туда, куда нужно. Я обойдусь и без Бюро, и без Джоунса.
Глава 6.
Сторм был уже в миле от особняка Уиндслоу в Грейт-Фоллс, когда зазвонил мобильный, полученный от Джоунса.
- Выбрался из города с утра пораньше? - спросил Джедидайя, когда Деррик ответил на звонок. - Как там дела у нашего друга?
Джоунс следит за ним. Интересно, ФБР тоже?
- Он слегка не в себе, - ответил Сторм.
- Почему бы тебе не заглянуть ко мне в офис? Там есть указатель, мимо не проскочишь.
Джоунс имел в виду обозначавший съезд с шоссе зелёный знак с надписью: "Центр разведки имени Джорджа Буша - следующий поворот налево".
По секрету всему свету.
Сторм принял левее и вскоре встал на светофоре у поворота на закрытую территорию, принадлежащую ЦРУ. Вид свежих цветов у двух деревянных крестов, воздвигнутых на разделительной полосе, погрузил Деррика в воспоминания.
В холодном январе 1993 года исламский фундаменталист из Пакистана остановил на этом перекрёстке свой пикап "Исудзу" и вышел из машины. Уперев в плечо приклад недавно купленного АК-47, он начал расстреливать водителей и пассажиров машин, стоявших впереди него, и ждавших, когда зеленый сигнал светофора разрешит им повернуть на территорию ЦРУ. Это были сотрудники управления, спешащие на работу. Стрелок щадил лишь женщин, так как считал, что воевать с ними - позор для мужчины. Всего пакистанец убил двоих, и ранил ещё троих, после чего спокойно сел за руль и скрылся. Спецгруппа ЦРУ потратила пять лет на его поиски. Его нашли в Пакистане, в дешёвом отеле, доставили в США, судили, и казнили на электрическом стуле здесь, в Вирджинии.
Цветы служили напоминанием о том, как много у Америки врагов.
Зажёгся зелёный, Сторм свернул на въезд во владения ЦРУ. По привычке у КПП он встал в левую полосу, затем спохватился и перебрался вправо. Левая сторона предназначалась для штатных сотрудников. Повинуясь знакам на табличках, Деррик остановился у переговорного устройства, назвался - Стивом Мэйсоном - и сообщил, что приехал к директору НСС.
- Назовите номер вашего свидетельства социального страхования, - произнёс женский голос.
- Спросите его у вашего директора, - ответил Сторм.
Несколько минут динамик молчал, и Деррик мог лишь предполагать, что сейчас творится в КПП, расположенном в ста ярдах прямо перед ним. Редко кто пытается скрыть номер своей страховки.
Наконец, мужской голос сказал:
- Мистер Мэйсон, езжайте вперед. Медленно.
Из здания КПП вышли двое вооружённых охранников. Оба держали карабины наготове. Когда Сторм подъехал к ним, один сравнил лицо визитёра с фотографией. Это был старый снимок из личного дела Деррика, только подпись на нём была новой: "СТИВ МЭЙСОН". Удовлетворённый сходством, офицер пропустил гостя.
Сторм провел "таурус" через лабиринт из бетонных столбов, устроенный на случай, если террористы решат прорваться через главные ворота на автомобиле. Припарковавшись на гостевой стоянке на самой вершине пологого холма, Сторм вошёл в старое, из эпохи 60-х, здание штаб-квартиры. Он пересёк огромную эмблему ЦРУ на сером мраморном полу вестибюля. На белой каменной стене по левую руку от него была выгравирована цитата из Евангелия от Иоанна:
"И познаете истину, и истина сделает вас свободными".
Стену по правую руку украшали выстроившиеся в пять рядов звезды, каждая из которых олицетворяла сотрудника ЦРУ, погибшего при исполнении служебных обязанностей.
Привлекательная дама средних лет в сером деловом костюме уже ждала Сторма, чтобы провести через посты охраны. В кабинет Джедидайи Джоунса.
Джоунс сидел за простым рабочим столом, поверхность которого была освобождена от бумаг: прятать документы - обычная практика, когда в кабинет заходит кто-то, не являющийся штатным сотрудником управления.
- Зачем сенатор вызывал тебя с утра пораньше? Кошмары замучали? - спросил Джедидайя возбуждённо.
Дежавю. Сколько раз Сторм сидел перед Джоунсом в этом кабинете? Сколько раз они обсуждали тайные операции? Но это было раньше. Не сейчас.
Пропустив вопрос мимо ушей, Сторм поинтересовался:
- Когда ты собирался рассказать мне об Иване Петрове?
Джоунс подался вперёд, подперев сцепленными пальцами подбородок. Кажется, услышанное повергло его в глубокие раздумья.
- Я всё ждал, когда же ты выйдешь на Петрова. Что ты о нём выяснил?
Сторм будто снова вернулся во времена учёбы, почувствовав себя брошенным в ледяной пустыне в чём мать родила на экзамене по выживанию.
- Иван Петров, - начал он, - был одним из лучших друзей российского президента Олега Барковского. Барковский помог ему стать мультимиллиардером, позволив приватизировать крупнейший государственный банк. Петров стал одним из первых русских олигархов. Частные самолёты, яхты в Средиземном море - у него были все игрушки. Он даже купил себе принадлежавший герцогу Мэдисонскому замок неподалёку от Лондона. Но два года назад Петров внезапно принялся кусать руку дающую. Мне продолжать?
- Давай, - кивнул Джоунс.
- Петров стал критиковать Барковского публично. У него вдруг прорезались собственные политические амбиции. Барковский решил осадить зарвавшегося приятеля. В банк Петрова пришли из ФСБ и заблокировали все счета. Петров был обвинён в хищениях и преступлениях против государства. Лишь чудом он избежал ареста и ускользнул из Москвы.
Сторм помолчал, затем добавил:
- Не удивлюсь, если к его побегу приложил руку ты.
Джоунс едва заметно улыбнулся.
- Больше похоже на работу ребят из МИ-6. Британцев. Они уже проделывали такое раньше, помнишь? Но не отвлекайся, продолжай.
- Петров объявился в Лондоне, окружил себя армией телохранителей и начал крестовый поход против Барковского. Российский президент не спустил ему это с рук. Произошло громкое убийство. Отравлен ближайший соратник Петрова. Похоже на изотоп полония-210. Мерзкая штука. Потом взорвали машину олигарха. Петров перебрался сюда. Здесь, видимо, почувствовал себя в относительной безопасности. Тогда-то он и появился в поле твоего зрения, так?
Джоунс откинулся на спинку, кресло под ним скрипнуло. Он опустил руки на стол, и молча ждал продолжения.
- Петров наделал много шума в Вашингтоне. Он приобрёл особняк на Эмбасси-Роу, принялся устраивать вечеринки для политической элиты. При этом не прекращал нападок на Барковского, подрывая авторитет российского президента, и, в конце концов, нашёл единомышленников в Капитолии.
- Деньги и власть, - сказал Джоунс. - Их так и тянет друг к другу.
- У Петрова есть деньги. Миллиарды, - заметил Сторм. - У Уиндслоу - власть. Прекрасная пара.
Вновь подавшись вперёд, Джоунс принялся барабанить по столу указательным пальцем.
- Это всё? - спросил он в нетерпении.
- А есть что-то ещё?
- Я думал, ты мне скажешь
Кошки-мышки. Кто кого?
Сторм покачал головой, дав понять, что закончил.
- Основное ты ухватил верно, - начал Джоунс. Настала его очередь рассказывать. - Все занервничали, когда Петров с Уиндслоу вдруг стали не разлей вода. Официально у Белого Дома прекрасные отношения с Барковским, и нашему президенту, естественно, не понравилась дружба председателя сенатского комитета по разведке с олигархом, целью жизни которого стало уничтожение действующего главы Российской Федерации.
- Не сомневаюсь, что Белый Дом занервничал из-за миллиардов Петрова - попавших в руки ловчилы Уиндслоу.
Джоунс одобрительно улыбнулся.
- Значит, ты рассказал не всё. Полагаю, тебе уже известно о расследовании агента Шауэрс, в ходе которого она решила, что сенатор Уиндслоу получил взятку в шесть миллионов долларов?
- Шауэрс сказала, шесть миллионов пришли из Лондона через Каймановы острова. Британцы предоставили Петрову политическое убежище после бегства из Москвы. Остаётся только сложить два и два.
- Но это в лучшем случае косвенное доказательство. Прямых улик, указывающих на то, что Петров дал взятку, а Уиндслоу её получил - нет.
Секунду Сторм колебался, рассказать Джоунсу про шесть миллионов наличными, которые Уиндслоу прячет в банковской ячейке, или нет. Решил, что пока не стоит. Пусть Джедидайя сначала выговорится.
- Что Петров мог рассчитывать получить за шесть миллионов? - спросил он.
- Мы не знаем. По крайней мере, не уверены.
- Может, речь о тайной операции, из-за которой у вас вышел спор с Уиндслоу?
- Так ты и об этом знаешь? Способный ученик, - похвалил Сторма Джоунс.
- За это ты меня и любишь, верно? Так что это за тайная операция?
- Эта информация доступна для ограниченного круга лиц, и ты - вне зоны доступа.
- Это как-то связано с похищением?
Джоунс придал лицу непроницаемое выражение:
- Вне зоны доступа.
- Думаешь, Петров организовал похищение?
- Это ты мне скажи.
Непросто переиграть того, кто обладает опытом Джедидайи Джоунса. Он знал секреты секретов о секретах, и хранил их до тех пор, пока не возникала необходимость сделать тайное явным. Очевидно, сведениями о тайной операции и мнением относительно участия Петрова он делиться не станет. По крайней мере, сейчас.
- Петров хотя бы в США? - спросил Сторм.
- Он в Лондоне, а может, на своей яхте. Это не важно. Миллиардер легко может нанять кого-нибудь для грязной работы.
- Почему за агентом Шауэрс следует автомобиль российского посольства?
- А вот это хороший вопрос. Задай его ей.
- Задам, - Сторм решил сменить тему. - Сенатор Уиндслоу заявил утром, что моё прибытие - уловка. Он считает, что тебя заботит не поиск похитителей, а выяснение подноготной его отношений с Петровым. Он также не исключает, что всё произошедшее - я о похищении - срежиссированная тобой часть запутанного заговора.
Во взгляде Джоунса отразилось недовольство:
- Брось, ты же не думаешь всерьёз, что я подвергну управление риску, средь бела дня в центре Вашингтона похищая сенаторского пасынка, а затем выдёргивая ему зубы? Мои руки чисты. Но он прав насчёт того, что я хочу, чтобы ты разузнал как можно больше о его делах с Петровым. И Белый Дом хочет того же.
- И расследование Шауэрс легло под сукно потому, что Белый Дом не хочет, чтобы общественность знала, за что Петров платил сенатору?
- Скажем так, не стоит пороть горячку, пока мы на сто процентов не уверены, что Петров подкупил Уиндслоу. А если это, всё-таки, так - пока не узнаем, что рассчитывал Петров получить за свои деньги. Белый Дом хочет получить ответы до того, как они станут достоянием общественности. Иначе возможны серьёзные международные последствия.
- А тайная операция - о которой ты не хочешь говорить - не её ли Уиндслоу требовал от тебя провернуть для Петрова? Твои руки действительно чисты?
Джоунс поднял ладони вверх, показывая, во-первых, как чисто вымыты его руки, а во-вторых, давая понять, что разговор на эту тему закрыт.
- Сконцентрируемся на похищении, - сказал он.
- И познаете истину, и истина сделает вас свободными, - усмехнулся Сторм.
- Иногда истинная правда дурно влияет на международные отношения, - ответил Джоунс. - Выясни, кто стоит за похищением. И сделай это, не трогая Белый Дом или это управление.
- Последний вопрос, - Деррик встал. - Куда ты спрятал жучок? В машину или телефон?
- Ты же сыщик, - откликнулся Джоунс. - Вот и ищи.
Глава 7.
Сторм услышал приглушённый звук телевизора, доносившийся из-за закрытой двери его гостиничного номера. Внутри кто-то был. Почувствовав знакомый запах духов, Деррик сунул ключ-карту в щель электронного замка и вошёл, ожидая увидеть Клару Страйк.
Но в номере была не она. В номере была агент Шауэрс.
Похоже, по какому-то странному совпадению обе женщины предпочитали один и тот же аромат. Или дело было в самом Сторме? Сколько раз он встречался с Кларой в гостиничных номерах? Сколько раз они занимались любовью - утром, после тяжёлого пробуждения, днём и, конечно же, ночью? Не выработался ли у него, как у собаки Павлова, условный рефлекс на гостиницы? Не подменила ли агент Шауэрс Клару Страйк в его мечтах?
- Мы должны были встретиться в восемь, - начала Шауэрс раздражённо. - Я планировала отвезти тебя в оперативный штаб ФБР.
Она сидела на диване перед плоским экраном телевизора, смотрела выпуск новостей CNN и потягивала "Диет-колу" из недавно пополненных запасов мини-бара.
- Немного рановато для "Диет-колы", не считаешь? - спросил он, подойдя к мини-бару и взяв банку импортного пива.
- Немного рановато для пива, не считаешь? - передразнила его Эйприл.
Деррик уселся в кресло рядом с диваном.
- Наконец-то мне удалось затащить тебя в свой номер, - сказал он, бросив взгляд на кровать.
- Оставь надежды, - бросила она в ответ.
- Я надеялся, что останешься ты.
Проигнорировав намёк, Шауэрс продолжила:
- Где ты пропадал всё это время?
- Любовался достопримечательностями.
- Не хочешь рассказать мне об утренней встрече с сенатором Уиндслоу? О визите к Джедидайе Джоунсу? Мы же одна команда, ты помнишь об этом?
Значит, ФБР тоже отслеживает его перемещения.
Сторм, отхлебнув пива, парировал:
- А ты не хочешь рассказать мне про Ивана Петрова?
Шауэрс не ожидала такого поворота:
- Уиндслоу назвал тебе это имя? Или это был Джоунс?
- Ни тот, ни другой. Ты, может быть, забыла, но я - сыщик.
- Джоунс считает, что за похищением стоит Петров?
- Тебе следует спросить это у него, - ответил Сторм. - А по-твоему это Петров похитил пасынка сенатора?
- Думаю, да. Потому-то похитители и не явились за миллионом. Петров - миллиардер, ему не нужны деньги. Он похитил Мэттью Дулла, чтобы принудить сенатора сделать что-то. Что-то, о чём твой приятель Джедидайя Джоунс прекрасно осведомлён. Думаю, это связано с тайной операцией, из-за которой у них вышел спор. Но как только я начинаю копать в этом направлении, слышу: "Это вне вашей компетенции". Всякий раз одно и то же дерьмо.
- Странно.
- Что, считаешь, я ошибаюсь?
- Нет, думаю, ты, вероятнее всего, права. Петров - больше всего подходит на роль подозреваемого. И я тоже полагаю, что у сенатора не всё гладко с Джоунсом. Странным же мне показалось, что ты использовала слово "дерьмо".
Шауэрс бросила на него недоумённый взгляд.
- Это весьма грубое словечко, - продолжил Сторм. - Для того, кто получил степень бакалавра в Университете Мэримаунт. Это не тот католический анклав в пригороде Вашингтона, основанный сёстрами Ордена Святого Сердца Девы Марии? Сомневаюсь, что праведные монашки поощряли сквернословие.
- Ты хочешь продемонстрировать, что собирал обо мне сведения?
- Редактор "Джорджтаунского юридического вестника", лучшая на курсе Академии ФБР в Квантико. Сначала Бюро направило тебя в Сиэттл, но затем решило, что ты слишком хороша для оперативной работы "в поле". Начальство перевело тебя в штаб-квартиру. Лучшая из лучших. Специалист по громким делам. Сообразительная. Умная. Чувствующая этот город. Трудоголик, не оставляющий времени ни на хобби, ни на развлечения, ни на какие-либо отношения и уж тем более - брак. Твоей мамочке это не нравится. Она хочет внуков.
- В моем досье нет ничего про мамины желания.
- Там это ни к чему. Огненно-рыжие волосы. Изумрудные глаза. У тебя на лбу написано: ирландка. А я не встречал ни одной ирландской мамаши, к тому же - доброй католички, которая бы не желала дочке выйти замуж и родить детей. Ты, должно быть, страшно её разочаровала.
- Не твоё дело.
- Ты же расспрашивала меня о моём прошлом.
- И ты мне ни черта не рассказал.
- Опять сквернословишь. Монашки не лупили тебя за это линейкой по пальцам? А добрачные отношения они одобряли?
Шауэрс с трудом взяла себя в руки: