– А мы и не будем брать его в разработку. Не будем прослушивать его телефон. Мы сделаем по-другому.
* * *
Павел Николаевич Ефимцев удивил жену, сказав, что после завтра они улетают на отдых в Турцию.
– Что вот так сразу? Мы же даже это с тобой не обговаривали? – недоумевала жена. Все получилось так неожиданно.
Павел Николаевич с улыбкой посмотрел на супругу. Стройная, грудастая красавица, она едва тянет на двадцать три. Он в сравнение с ней, все равно, что потерявший свою стать мерин, рядом с молоденькой кобылкой. Разве ей такой муж нужен. В материальном плане – да. Должен же кто-то обеспечивать кобылку деньгами. Вот он и обеспечивает и за это получает от жены ласку. Но с горечью для себя Павел Николаевич стал все больше сознавать, что в сексе он не удовлетворяет супругу. Частые волнения отразились не только на повышение кровяного давления, но и на сексуальных желаниях. Они пропали.
Но теперь все будет по-другому. Морской воздух укрепит его здоровье. Давно мечтал поваляться на песочке, и чтобы никаких забот.
Утром жена повела сына Олежку в садик, а Павел Николаевич стал собираться на работу. С начальством вопрос насчет отпуска уже решен, осталось утрясти кой какие формальности с проездными документами.
Ефимцев уже хотел уходить, когда в дверь позвонили. Павел Николаевич удивился, неужели супруга так быстро обернулась? Но ведь она еще хотела заехать к родителям, попросить, чтобы приглядели за квартирой. Неужели, передумала и не поехала?
Полковник открыл дверь, и не поверил своим глазам. Перед ним стоял Рустам Мамедов.
Ни разу в жизни Ефимцев не чувствовал себя таким растерянным.
– Ты? – глухо протянул Ефимцев, почему-то оглянувшись.
Сейчас самое лучшее было бы, сославшись на занятость, выйти и захлопнуть дверь. Поговорить они прекрасно могут и дорогой до автостоянки, где Ефимцев оставлял машину. Но подвела проклятая растерянность.
– Я, – улыбнулся Мамедов. Но улыбка получилась нехорошей, как у палача, лихо помахивающего топориком, в ожидании слежующей жертвы.
Голова полковника Ефимцева еще оставалась на плечах, но, увидев Мамедова, он подумал, что скоро ее потеряет. К нему снова вернулось чувство обреченности. Теперь и отдых в Турции уже стал для него не в радость.
– Что, думал, меня нет? – спросил Мамедов все с той противной улыбочкой, как бы отсчитывая Ефимцеву время, сколько тому пожить.
– Признаться, да, – признался Павел Николаевич. – В милицейских отчетах ты значишься, как труп. – Ефимцев побоялся этим признанием обидеть Мамедова. Но тот не только не обиделся, а даже, как показалось полковнику, обрадовался.
– Пускай. Это даже хорошо, что менты считают меня трупом. Искать не станут. А сегодня я им напомнил о себе.
– Кому? – вырвался у Ефимцева вопрос.
– Майору Туманову. Я для него оставил сюрприз.
– Разумеется, в виде нескольких трупов? – спросил Ефимцев, попутно рассуждая, как ему в этой ситуации все-таки поступить.
– Ты угадал, полковник. Да не смотри ты на меня так, словно я вернулся с того света. Вместо меня во взорванном доме менты нашли труп моего охранника. А я вот, живой. Ты даже можешь меня потрогать. Кстати, ты один?
Соврать Ефимцев не решился. Но про супругу ничего говорить не стал. Не обязательно Мамедову знать про нее.
– Один. Но я вообще-то спешу. На работу.
Как оказалось, Мамедову на это было наплевать.
– Успеешь. Позвони, скажи, что задержишься. Я жрать хочу. Да и просьба у меня к тебе имеется, полковник. Последняя. Выполнишь ее, и я уеду отсюда. Тебя оставлю в покое, – пообещал Мамедов, но сам Ефимцев не поверил в его обещание. Вряд ли такой человек, как Мамедов оставит его в покои. Просьбы будут еще и еще. И конца им не счесть. И тут к Ефимцеву пришла мысль, а не устроить ли ему конец самому Мамедову. Хорошо бы, чтоб та бумага была при нем.
Конечно, здесь, в своей квартире, он не станет убивать Мамедова. Другое дело, на улице. Ведь в милицейских отчетах он числится, как труп. Пускай и будет трупом.
– Ну, заходи, – это приглашение прозвучало так, как могут приглашать нежелательного гостя на пир.
Они прошли в кухню. Ефимцев поставил на стол тарелку с колбасой, сыром, копченой говядиной. Из холодильника достал бутылку водки.
– Пей и ешь, – сказал он, наполняя Мамедову рюмку, но тот от водки отказался, а от еды нет.
Полковник сел за стол напротив Мамедова.
– Так я слушаю тебя. Какая у тебя просьба? Если это в моих силах, я ее выполню. Если нет, извини, Рустам, – предупредил Ефимцев.
Хотя Мамедову его предупреждение было как по барабану.
– Выполнишь, полковник. Ты выполнишь все, что я тебе скажу, – в голосе Мамедова слышалась такая настойчивость, которую сам Ефимцев воспринял как откровенную наглость.
– Рустам, ты видно забываешь, что мои возможности ограничены. Я не всесилен, – поспешил Ефимцев опровергнуть сказанное Мамедовым, и, заметив, что это тому не понравилось, сказал: – Ну так я слушаю тебя?
– Мне нужно узнать адрес одного человека, – проговорил Мамедов, хватая руками с тарелок все, что на них лежало.
Такое свинство не нравилось Ефимцеву, и он старался не смотреть на то, как Мамедов расправляется с едой. Всего выставленного на стол, Павлу Николаевичу было не жалко. Он Мамедову как нормальному человеку подал вилку, нож, но ни то ни другое террористу не понадобилось.
– Хорошо, я узнаю адрес, – пообещал Ефимцев и попросил: – Называй фамилию имя и отчество этого человека.
Просьба Ефимцеву показалась плевой. Все это узнать он мог прямо из дома, достаточно позвонить в Центральное Адресное Бюро, назвать пароль, представиться и через каких-то пять, десять минут, адресок будет у него.
– Ее зовут – Багира, – сказал Мамедов.
Ефимцев усмехнулся.
– Вообще-то женщина с таким именем – редкость, – заметил он.
– Это не имя. Кличка. Ее ко мне подослал майор Туманов.
– Подожди. Так она что, его агент? – несколько удивился Ефимцев.
Отставив пустые тарелки в сторону, Мамедов кивнул.
– Получается, что так.
– Милый мой, – в голосе полковника послышалось возмущение. – Тогда это другое дело. Знаешь, Рустам, вот так скоро я не смогу выполнить твою просьбу. Агенты и их адреса строго засекречены. Мне необходимо подготовить запрос, обосновать его цель. Это все непросто.
– Ничего. Я подожду, – заверил его Мамедов.
Ефимцев возмутился.
– Что у меня, здесь?
– Ну не на улице же, – спокойно ответил Мамедов.
Павел Николаевич вздохнул.
– Хорошо, – сказал он, вставая из-за стола и направляясь в прихожую.
Мамедов его провожать не пошел. Но перед тем, как Ефимцеву уйти, предупредил:
– Полковник…
Павел Николаевич застыл в дверях, обернулся.
– Поторопись. У меня мало времени.
– Я тебя понял, – проговорил Ефимцев довольно сухим тоном и захлопнул за собой дверь.
Выйдя из подъезда, он достал сотовый, набрал номер телефона жены. Это же он пытался проделать всю дорогу, пока шел до автостоянки. Но так и не дозвонился до нее. Вспомнил, что с недавних пор разлюбезная супруга взяла в привычку на ночь отключать свой мобильник. А потом по утрам забывала его включить. Видно и сейчас забыла.
Тогда Ефимцев попытался позвонить теще. Утром жена говорила, что хочет перед отъездом повидаться с родителями, предупредить, чтобы во время отпуска приглядывали за их квартирой. Прикинув, что по времени, жена должна уже быть у своих родителей, он позвонил. Но и в этом Ефимцева ожидала неудача.
Домашний телефон тещи молчал.
* * *
Уже давно подмечено, что планы женщин могут меняться в зависимости от настроения. Утром, перед тем, как выйти из дома, у Анжелы Ефимцевой были одни планы, но после того, как она отвела сына Олежку в садик, эти планы резко изменились. Она почувствовала некоторую свободу и вспомнила о том, что нравится мужчинам, это вовсе не так уж и плохо. Она шла по улице, замечая на себе взгляды голодных самцов. И это при том, что на ней была одета юбка и блузка. Представила, что было бы, если б эти самцы увидали ее в бикини.
И вот тут Анжела подумала о новом купальнике. Пусть муженек скрежещет зубами, но она не монашка и не станет скрывать те достоинства, которыми ее наградила природа. В конце концов, это не измена, если у нее будет открыта часть груди, и узкая полоска материи на попе. Возможно, это будет выглядеть вызывающе, но она не какая-нибудь старуха, а вполне еще молодая женщина. И если муж ее станет ревновать, то от этого будет только польза. Говорят, ревность пробуждает сексуальные чувства в супругах.
Рассуждая обо всем этом, Анжела забежала в магазин, где продавалось женское белье. Там она пробыла не более получаса. Потом взяла такси и поехала домой. В конце концов, родителям можно позвонить и по телефону, а сейчас еще нужно решить, что взять с собой из одежды. Все-таки, не на один день они туда отправляются. Муж сказал, что у них путевка на двадцать четыре дня. А стало быть, и вечера. И нужно подумать, какие вечерние платья взять с собой. Купальник хорош на пляже. Но в ресторан в купальнике не пойдешь. Это уж будет слишком вызывающе.
Поднявшись на лифте, Анжела достала из кармана ключи от квартиры. И увидев в сумочке трубку сотового, вспомнила, что, проснувшись, опять забыла его включить. Включила. Открыв дверь, вошла.
Прямо с порога в нос ударил неприятный запах. Анжела недовольно сморщила лобик. С каких это пор ее полковник стал курить такую дрянь да еще в квартире. Анжела не раз просила его, выходить курить на балкон.
Такое нахальство она не могла простить мужу. Скинув туфли, прошла в комнату, распахнула балконную дверь. Потом вспомнила про купленный купальник. Там в магазине мерить его не стала, но почему бы не сделать это сейчас. А три зеркала трельяжа дадут прекрасную возможность рассмотреть себя со всех сторон.
Сбросив юбку и блузку, она осталась в трусиках и лифчике, подошла к столу, на котором лежал пакет с покупкой, раскрыла его и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, она увидела незнакомого мужчину. Тот стоял в коридоре и разглядывал ее.
Анжела попыталась вспомнить, закрыла ли она за собой дверь, когда вошла. Вспомнила, что закрыла. Получалось, что этот незнакомец был тут до ее прихода. Сам он сюда никак не мог попасть, значит, его впустил муж, и не предупредил ее. Вот негодник.
– Ой, вы кто? – испуганно спросила Анжела.
– А вы кто? – спросил ее в свою очередь незнакомец.
– Я – жена, Павла Николаевича, – ответила Анжела, смущаясь тому, в каком наряде предстала перед незнакомым мужчиной. Хорошо еще, что трусы не сняла, а ведь уже хотела.
– А я – друг, Павла Николаевича, – ответил незнакомец. – Пришел к нему в гости.
– Странно. Муж меня не предупреждал о вашем визите, – призадумалась Анжела по поводу друга. Что это за такой друг, что его надо оставлять в квартире, не предупредив ее. Тут же она вспомнила, что телефон ее был отключен. Возможно, муж и пытался дозвониться до нее. Получилось так, что она сама виновата.
– Извините, мне надо одеться. Отвернитесь, пожалуйста, – попросила Анжела.
Незнакомец улыбнулся, нагло входя в комнату.
– Вы такая красивая женщина. Зачем вам скрывать такую красоту под одеждой? – проговорил он, приближаясь.
Анжела отступила.
– Вы что, ненормальный? Что вы такое говорите? Отвернитесь, а еще лучше выйдите из комнаты.
Но незнакомец упрямо замотал головой.
– Нет.
– Что, нет? Вы что, псих? – воскликнула Анжела, пятясь от Мамедова.
– У меня давно не было такой красивой женщины, – проговорил он, подходя к ней ближе и ближе.
Анжела испытывала два чувства, борющихся в ней. Первое, это стыд. А второе – возбуждение. Мысль о том, что сейчас этот мужчина сделает с ней, возбуждала ее. И с этим она ничего не могла поделать, стараясь не думать о стыде.
– Да вы что? Вы с ума сошли. Отойдите, немедленно. Я закричу. – Но она не закричала, а только вскрикнула, когда незнакомец, назвавшийся другом мужа, толкнул ее на диван, и, навалившись, стал подминать ее под себя, преодолевая ее нешуточное сопротивление.
Первым на пол полетел ее лифчик, и на освобожденных от его неволи грудях, взбухли соски, в которые незнакомец впивался своими жесткими губами.
Анжела пыталась его оттолкнуть, но больше просто взмахивала руками, не зная, куда их деть. Сжала ноги, но долго сопротивляться не смогла. Мужчина был намного сильнее ее. Он с силой раздвинул ее ноги, при этом, слегка ущипнув за ляжки, а трусы стаскивать с нее не стал. Просто чуть отодвинул в сторону узкую полоску материи, чтобы она не мешала вхождению его члена.
– Отойди. Ну не надо… – просила Анжела, уже понимая, что все ее сопротивления напрасны и делала она это, лишь возбуждая его. Но старания ее, были излишними. Рустам Мамедов и так был возбужден.
Она откинула голову назад, когда почувствовала, как он вошел в нее, подставляя Мамедову шею и грудь для поцелуев, на которые он не скупился. И задышала в сладкой истоме, прикусывая губу, чтобы от удовольствия не закричать, тем самым, не привлечь внимания соседей.
Лежащий в ее сумочке мобильник, задринькал. Но она так и не взяла его. Обхватив руками Мамедова за спину, она тихо шептала:
– Еще, еще. Не останавливайся. Мне хорошо…
Ей казалось, что от его бешенных толчков, диван не выдержит, опрокинется и они упадут на пол. Но даже в этом случаи, Анжела не хотела, чтобы Мамедов останавливался.
– Давай. Пожалуйста, – просила она, подгоняя его в бешенной скачке.
Они не услышали, как в прихожей открылась дверь…
* * *
Черный "Фольскваген", принадлежащий полковнику Ефимцеву, оперативники увидели еще на Ленинском проспекте. Сделав все, о чем просил Мамедов, Ефимцев в очередной раз попытался, связаться с женой по сотовому. Неприятно было сознавать, но Павел Николаевич понял, что по времени красавица супруга должна уже вернуться, и один Бог знает, чего там может произойти между ней и Мамедовым.
Взяв из сейфа свой пистолет, полковник сел в машину и поехал домой. Он торопился. Ваняшин попробовал на своей "девятке" пристроиться ему в хвост, и не смог. Его машина значительно уступала новенькой иномарке в скорости. Ефимцеву удалось легко оторваться от оперативников.
– Гадом буду, домой он едет, – возмущался Грек. Уж на что он не любил быстрой езды, но на этот раз сам просил сидящего за рулем Леху Ваняшина, поднажать.
– Да не суетитесь вы, – успокаивал своих помощников Туманов, хотя и сам испытывал трепетное волнение, только старался не показывать его. – Никуда он от нас не денется. Адрес его мы знаем. Вот там и встретим его.
Еще только подъезжая к шестнадцатиэтажному красавцу, в котором у полковника была четырех комнатная квартира, оперативники увидели возле одного из подъездов "Фольксваген" и "семерку" Сокольского.
– Вон она, моя ласточка, – указал толстяк на свою машину, сразу повеселев от мысли, что теперь не придется объясняться перед отцом.
– А вот и машина Ефимцева. Кажется, мы немного опоздали, – сказал Грек, когда Ваняшин остановился рядом с "Фольксвагеном".
Передняя левая дверь была открыта. Ключ с пристегнутым к нему брелком, торчал в замке зажигания.
– Полковник так торопился, что даже забыл вытащить ключ, – сказал Ваняшин и посмотрел на Федора Туманова. – Ну, товарищ майор, какие будут распоряжения?
– Может, все-таки, позвонить Василькову? Согласовать с ним вопрос? – забеспокоился Грек. Но Туманов упрямо покрутил головой.
– Ничего мы согласовывать не будем. Действуем мы, в интересах заведенного уголовного дела. Поэтому, распоряжение тут может быть только одно – вперед.
Ваняшин равнодушно пожал плечами.
– Как скажите, – сказал он и пошел следом за Тумановым к подъезду.
Грек топал последним, ворча под нос о скороспешности принятого Федором решения. Лично капитан все же остался при своем мнение.
На звонок, дверь операм открыл сам полковник Ефимцев. Бледное его лицо не выражало ничего кроме отрешенности, а в некогда пытливых глазах, теперь виделась смертельная тоска. Даже страха в них не было. В руке Ефимцев держал пистолет. Увидев Туманова, произнес безэмоциональным тоном:
– А – майор? Это вы?
Федор кивнул, не зная, как поступить в этой ситуации. Если он попытается достать свой пистолет, то Ефимцев безусловно выстрелит первым. Хотя стрелять тот, кажется, не помышлял. Повернувшись к операм спиной, он пошел по коридору, говоря:
– Не стойте в дверях. Раз уж пришли. Проходите.
Туманов, а вслед за ним Ваняшин, Грек и Сокольский, вошли.
Ефимцев положил пистолет на стол, сел в кресло с обреченным видом и глянул на красавицу жену, испуганно зажавшуюся в угол дивана.
Рядом лежал тот, кого так искали опера, Рустам Мамедов. В левом виске у него виднелась большая рана, из которой текла кровь на диван. Брюки у него были приспущены до колен.
– Прикройся хотя бы, – сказал Ефимцев рыдающей жене. – Смотреть на тебя срам. Стерва.
– Паша?!
– Замолчи. Видел я, как ты ему подмахивала. Весь диван раскачали.