– Все правильно, – кивнул капитан все с той же улыбкой, которой словно намеревался очаровать полковника Зубрикова. Но не получилось. Зубр выглядел мрачным и смотрел на молодого наглеца набыченным взглядом.
– Н…да, – Зубр обиженно поджал губы. Такого он не ожидал.
А Стас проговорил весело:
– Разве я для этого проделал такой путь, чтобы потрепаться в вашем кабинете и улететь. Мне так сказать, захотелось неформального общения. Еще раз встретится с вами.
– И для этого ты как вор пробрался в мой дом? Неужели у вас там в Москве так принято? Лично у нас за такие дела, можно и пулю схлопотать, – заметил полковник, на что сам Кручинин беззаботно махнул рукой.
– Бросьте. Вор, этот тот кто ворует. А я у вас ничего не взял. Да и хватит об этом. Мы теряем время. А мне ведь надо еще успеть на самолет, – посмотрел капитан на часы. – И так, я перехожу к первому вопросу. Кому и за что понадобилось убрать меня. А что так и есть ни лично у меня ни у водителя, который вез меня в город, это не вызывает сомнения. Может быть вы знаете ответ?
– Да пошел ты со своими вопросами знаешь куда? Или тебе подсказать? – сердито огрызнулся полковник, демонстративно отворачиваясь.
– Эта подсказка не по теме, поэтому она мне не нужна. Меня устроил бы чистосердечный ответ, – вежливо попросил Кручинин, догадываясь, что вряд ли между ними завяжется откровенный разговор. Этот зубр – тертый калач. И такого просто так одними словами не проймешь.
Зубриков попытался встать.
– А ну вон из моего дома. Ответ ему нужен. Сопляк. Да ты не только ответ… ты вообще теперь попробуй уехать отсюда. Щенок!
Стас наступил Зубрикову на вытянутую ногу, не давая встать.
– Жаль. А я думал, мы хорошо поговорим. Как добрые знакомые. Или что-то в этом роде. А полковник?
– Не о чем нам говорить. Убери свою ногу. Брюки мне испачкал.
Наверное, напрасно сейчас Зубриков забеспокоился о брюках. Надо было побеспокоиться о здоровье.
Ногой Стас врезал полковнику по печени и тот скорчился от боли.
– Сука, ты капитан! И попомни меня, живым отсюда не уедешь. Бля буду. – Зубриков рванул полу пальто так, что отлетели пуговицы.
Стас увидел кобуру с торчащей из нее рукоятью пистолета, воспользоваться которой попытался Зубриков. Он выхватил пистолет, но тут же получил второй удар ногой еще более сильный. На этот раз точно в солнечное сплетение и едва не потерял сознание.
Кручинин отобрал пистолет. Вынув из него обойму с патронами, бросил пистолет Зубрикову со словами:
– Если вам так хочется им поиграть, пожалуйста. – Обойму положил в карман своей куртки.
– Тебя за такие штучки выгонят. Подожди. Ты еще будешь у меня в ногах валяться, вымаливать прощение, – корчась от боли, проговорил полковник постанывая.
– Может быть все так и будет, – спокойно ответил Стас. Угрозы зубра не произвели на него впечатления: – Знаете, об этом мне сейчас неохота забивать голову. Давайте лучше поговорим по существу моего вопроса. Вы мне не ответили, полковник.
– Да пошел ты! Тоже мне прокурор. Видал я таких. Я не знаю, кто тебя хотел убрать. Да и кому ты нужен, чтобы тебя убирать. Тоже мне заморский гость… – произнесено это было с такой брезгливость, что Кручинин поморщился, но он простил пожилому полковнику его несдержанность. Хотя тут же заметил:
– Допустим вы не знаете, ладно. Но как погибла Багира вам ведь хорошо известно. Мне нужны подробности.
Зубриков промолчал, с ненавистью зыркая на Стаса своими огромными как у быка глазищами.
– Машина, в которой ее везли улетела в пропасть на том самом повороте, где чуть не улетел я. Это что, совпадение? Я не верю.
– Твое дело. Верить или нет.
– Вот-вот. Я не верю, что вы товарищ полковник такой добрый дядя и позволяете зечкам звонить из вашего кабинета просто так. Пусть и особо отличившимся.
– А откуда ты узнал про этот звонок? – спросил Зубриков о том, что не давало ему покоя.
– Багира звонила мне, а не родителям.
– Вон оно что, – произнес полковник призадумавшись о чем-то.
– Она ничего такого не сказала, но я почувствовал, что у нее что-то не так. А потом вдруг узнал, что произошло эта нелепая авария. Тогда я поверил, а сейчас не верю, что это случайность. Сердце подсказывает, что это не так.
– А еще тебе сердце чего подсказывает? – криво усмехнулся Зубриков. Он уже отошел от удара, хотя и не совсем еще.
– Обман. Сплошной. Вы не договариваете. Ваш медперсонал вообще не хочет ничего говорить. Что стало с ребенком Натальи Багровой?
– Это тебе зачем? Приехал, копаешь тут. А чего, зачем не понятно. Вопросы он задает. Кто ты такой, чтоб задавать мне вопросы? Ты о субординации не задумывался? А зря. Тебе начальство за такое шею намылит, капитан, – произнесено последнее слово было с унижением и брезгливостью. Даже в этом положении Зубриков не утратил величия.
А Стас призадумался и пришел к заключению, что не стоит молчать об их отношениях с Наташей. И об их ребенке. Сказал:
– Я любил эту девушку…
Зубриков нахмурился. Чего угодно ожидал, но не такого ответа. Верил и не верил. Мент втрескался с бандитку. Совсем сбрендил видать этот капитан. За девицей такой хвост преступлений, а он.
– Вот оно что, – прошамкал зубр толстыми губами, сожалея, что связался с Багровой. Знать бы наперед об этом, сгноил бы ее тут. А теперь жди неизвестно чего. Но так или иначе, он решил ни в чем не признаваться капитану. Проделано такое дело. И останавливаться поздно.
– И она любила меня, – продолжил Стас, не обращая внимание на то, какое задумчивое сейчас было у Зубрикова лицо. – У нас должен был родиться ребенок…
Зубриков молчал, о чем-то соображая. Но в глазах по-прежнему не было сожаления или сочувствия к несчастной любви этих двоих.
– Получается, у тебя тут личный интерес. Знал бы я об этом раньше… – Зубриков не договорил, заскрипел зубами, покачав головой. – Бывает же такое, – закончил он с улыбкой. Хотел что-то добавить, но тут висевший на стене телефон разразился резким и оттого неприятным звонком.
Стас схватил с пола пистолет, вставил в него обойму и поднес ствол к виску Зубрикова.
– Вот что, полковник. Думаю, вам не хочется лежать на полу с прострелянной головой. Возможно я не очень хороший стрелок…
– Ты – идиот! – рявкнул Зубриков на Стаса.
– Наверное, вы правы. Но поверьте, с такого расстояния я никогда не промахиваюсь и уж всадить пулю в ваши мозги сумею. Поэтому, прежде чем что-то сказать, советую, хорошенько подумать. А впрочем, как хотите. На соседней улице меня ждет машина. Я сяду и уеду, а вас никто не спасет. И так прошу, – сказал Кручинин и подняв трубку, угодливо подал ее Зубрикову.
Полковник глянул на молодого нахала зверским взглядом. Выхватил трубку из его руки и произнес строгим голосом:
– Слушаю?..
Звонил дежурный офицер колонии. Он сообщил не слишком приятную новость. В одном бараке между зечками произошла драка. Охрана среагировала не сразу и теперь там имелись раненные, которым срочно требовалась помощь врача.
– Только этого еще не хватало, – тяжело вздохнул в трубку Зубр. Однако, тут же сообразил, что все не так уж и плохо и у него появилась возможность избежать неприятного общения с Кручининым. Он велел незамедлительно разбудить водителя и прислать за ним машину.
Стас разгадал хитрость полковника, посчитав, что она удалась. Зубриков отлично понимал, что Кручинин убивать его не станет. Если б хотел убить, сделал бы это прямо возле дома. Ему нужно кое-что выяснить, вынюхать, узнать. Но вести эту отнюдь не светскую беседу, полковнику Зубрикову надоело. Причем, он оказался в не привычном для себя положении. Ведь это походило на допрос, в котором Зубриков в роли ответчика. Теперь у полковника появился шанс, как можно скорее прекратить все это. А потом случится то, о чем он предупреждал Кручинина. Он вызовет к себе Марата и капитан наверняка не успеет доехать до города. Так рассуждал Зубриков, поднявшись с пола и уставившись на капитана неприязненным взглядом как бы спрашивал: ну и что ты намерен делать дальше?
Но отвечать зубру Стас Кручинин не собирался. Глянув из коридора в кухню, он увидел на подоконнике две литровые бутылки водки. Рядом стояла початая бутылка коньяка. Довольно неплохой набор для холостяка. Невольно пришла мысль, что Зубриков любил выпить. И выпить что называется хорошо, не отказывая себе в этом ни на работе и уж тем более дома. Может быть и сейчас он бы принял стаканчик, другой, если бы не Кручинин.
Стас решил удовлетворить страсть полковника к зеленому змию.
– А ну пошли, – сказал он.
Зубриков не понял. Уставился на Кручинина своими бычьими глазищами.
– Куда?
– На кухню, – приказал Кручинин.
Зубриков с усмешкой хмыкнул, не понимая, для чего это молодому нахалу надо. Ведь ничего интересного там нет. Неужели решил пожрать перед дорогой?
Они вошли в кухню. Зубриков увидел лежащий на столе нож и сразу возникло желание, взять сейчас его и вогнать в грудь нахалу по самую рукоять. Да руки пачкать об него неохота. Начнется разбирательство, в результате которого могут пришить превышение необходимой самообороны. Сколько у него в зоне дурочек за это сидит. Ладно. Пусть пока поживет. Убрать Кручинина он поручит Марату. Нет, что ни говори, а капитан – дурак. Ехал бы спокойненько в свою Москву. А теперь, все. Не сумеет Зубриков простить ему обиды.
– Прошу, – Стас ногой подвинул Зубрикову стул и велел сесть.
Тот беспрекословно выполнил. Сел с интересом наблюдая, что собирается делать Стас.
А Стас взял с подоконника бутылку с водкой. Свинтив пробку, налил целый стакан водки и поднес его полковнику.
– Извиняюсь, что не на блюдечке, – сказал он, тут же предложив: – Пейте.
Зубриков ошалело уставился на Стаса, не ожидая такого поворота. И не прикасался к стакану, пытаясь понять, чего ради капитан угощает его же водкой.
– Полковник, у нас мало времени. Пейте, – Стас легонько двинул кулаком Зубрикова по челюсти, отчего у того лязгнули зубы. – Ну. Еще по хари хочешь?
Второго удара не потребовалось. Получить по хари еще Зубриков не хотел. Схватил стакан и в пару глотков осушил его. Выдохнул.
– Вижу опыт есть. И немалый, – похвалил Стас и налил еще один. – Прошу.
Полковник посмотрел на кулак Стаса. Потом перевел взгляд на стакан, икнул и ни слова не говоря, выпил. Утерев влажные губы салфеткой, глянул на Стаса. Причем, глаза у Зубра теперь сделались красными как у разъяренного быка, готового к бою. В них отчетливо Читалась ненависть. Можно было не сомневаться, такой и после трех стаканов не подобреет. Но Стас решил проверить это.
– Молодцом, полковник, – одобрительно кивнул он и налил еще один стакан.
– Я больше не хочу, – на этот раз Зубриков заупрямился.
Стас посмотрел на часы. Времени на уговоры не оставалось. Машина за полковником может приехать в любую минуту. Поэтому он сказал:
– Пей, или получишь в лоб.
Полковник не стал доводить дело до неприятного, взял стакан и выпил. Схватив с тарелки яблоко, принялся с аппетитом жевать его, но Стас не дал закусить.
– Нет, нет. Еще стаканчик…
– Еще? – полковник выругался на Стаса, сказав, что вот так стакан за стаканом он пить не любит. Надо посидеть, покурить. И вообще, больше он не хочет и не понимает, для чего капитан это делает.
Объяснять тонкости задуманного Стасу было некогда. Он покачал головой, давая понять, что Зубрикову сейчас лучше не задавать вопросом. А раз он отказывается пить, то Стас поступит вот как.
Врезав Зубрикову под дых, заставил того открыть рот и всунув в него горлышко бутылки, вылил остатки водки. Какая-то ее часть пролилась полковнику на мундир и расстегнутое пальто, но той, что попала внутрь вполне хватило, чтобы Зубриков уже через минуту вырубился.
Здоровенные, налитые кровью глаза, закрылись и полковник уронил голову на стол и захрапел богатырским сном.
– Спокойной ночи, полковник, – улыбнулся Стас, видя, что теперь Зубрикова до утра ничем не разбудить, хотя несомненно приехавший за ним водитель будет изо всех сил стараться.
Обтерев пистолет полотенцем, чтобы на нем не остались отпечатки пальцев, Стас положил его в раковину с водой. Туда же и отправилась бутылка со стаканом. Глянув на часы, капитан заторопился.
– Ну мне пора. Я думаю, вы на меня в обиде не будете, – сказал он полковнику Зубрикову, на что тот захрапел еще громче.
Взятая в городе машина, поджидала Кручинина на соседней улице, как и было договорено. Водитель придремал. Но тут же проснулся, когда Стас сел.
Ему Кручинин сказал, что тут у него свидание с женщиной. И теперь водила, зевнув, спросил:
– Ну как прошло свидание?
Стас слегка пожал плечами. Хвалиться особенно было нечем.
– Конечно, не все прошло так, как было задумано. Но все же…
– Да. Оно по всякому бывает, – тоном знатока поддержал водила, торопливо выезжая на дорогу ведущую в город. Ему хотелось поскорее вернуться домой. В городе у него тоже была женщина, по котрой он уже успел заскучать.
33
Очередной телефонный звонок просто взбесил Кручинина. Есть же идиоты на свете. Позвонят и молчат. Теперь нечто подобное стало происходить и в квартире Кручинина.
Вернувшись в Москву, Стас майору Алексееву ничего не стал говорить о том, что у него произошло с Зубриковым. Пару недель ходил в ожидании неприятностей, но к полному удивлению Стаса их не последовало. Посчитал, что полковник просто не захотел выносить сор из избы. Да и ничего уж такого особенного не произошло. Подумаешь, напоил его Стас водкой.
И вдруг начались эти звонки. Первый раз позвонили пять дней назад, поздно вечером. Стас это хорошо запомнил. Он тогда уже лег спать. Думал, звонят с работы. Вскочил с кровати, схватил трубку, а в ответ молчок. Потом позвонили еще пару раз. И вот опять звонок.
И у Кручинина появилось подозрение, а что если это все-таки проделки Зубра. Приготовил господин полковник какую-нибудь пакость. Раньше вот так никто не звонил.
На работу Стас пришел не в лучшем настроении. Да и события последних дней складывались для группы капитана Кручинина не очень хорошо. Преступные группировки за влияние над бизнесом вели между собой ожесточенные войны, в которых были жертвы. Погибали не только простые бандиты, но и влиятельные авторитеты. Так сказать, генералы преступного мира. И зачастую на место трагедии вездесущие газетчики приезжали быстрее, чем сотрудники РУБОПА и потом в своих статейках они обвиняли сыщиков за нерасторопность.
В министерстве работой управления РУБОП были недовольны и даже поползли слухи, что с заменой Рушайло на другого министра, их скоро расформируют. А попросту – разгонят. Многие уже заранее стали подыскивать себе места в других службах. Стас не суетился, посчитав, что пусть все будет, как будет. А пока, надо было доводить дела до конца.
Утром он поехал на улицу Галушкина. Через сотрудников АТС удалось выяснить, что именно с этой улицы, из одного и того же дома поступают звонки в его квартиру. Теперь требовалось выяснить, кому и зачем понадобилось докучать рубоповскому капитану. И Стас выяснил.
Оказалось, звонили ему из кирпичной шестиэтажки, предназначавшейся на снос, но пока еще стоявшей с проживающими в ней жильцами. Хотя судя по всему, многие уже выехали из этого дома. И окна в этих квартирах казались пустыми глазницами огромного существа, испускающего дух. Но жизнь еще теплилась в нем, приютив тех людей кому было некуда деваться.
Сидя в машине, Кручинин осмотрел дом. Он был вполне пригодным для жилья. И двор тут хороший. Уютный, с небольшой детской площадкой, окруженной ровно подстриженными кустами и деревьями, спасавшими своими густыми кронами жителей от знойной духоты. Так было. Но теперь многие из этих деревьев спилили, потому что они мешали развернувшейся рядом стройплощадке. А скоро очередь дойдет и до остальных.
Осмотревшись, Стас определил в каком из подъездов должна находиться та квартира, из которой ему регулярно звонят. Теперь надо было сделать оперативную разведку. Иными словами, не привлекая к себе внимания жильцов, выяснить, кто в той квартире проживает. Для этого можно было выдать себя, ну например, за электрика из ЖКО, готовившего дом к отключению. Стас даже захватил с собой спецовочную куртку, и сунув в грудной карман плоскогубцы уже хотел выйти из машины, но в этот самый момент дверь того самого подъезда, где находилась интересующая его квартира, открылась и из него вышла девушка в сопровождении женщины.
Стас пригляделся и не поверил своим глазам. Едва не выскочил из машины. Это была Наташа. Вот только волосы она зачем-то перекрасила. Он не находил тому объяснения, как и другому. Женщина рядом с ней… Кто она такая? Это все он намеревался расспросить у Наташи, а заодно и о чудесном ее воскрешение. Ведь не может же он ошибаться.
Кручинин пригляделся получше.
– Ну, конечно, это она, – сказал он себе, не зная как сдержать нахлынувшее волнение. Теперь было понятно, кто все это время звонил ему. Несомненно, это Наташа. Она набирала его номер, но по какой-то причине не могла говорить. Поэтому и ложила трубку. Она подавала ему сигналы.
Выйдя из подъезда, Наташа даже не посмотрела на машину, в которой сидел Стас, не находя в ней ничего особенного. Возможно не обратила внимания. А может и постаралась не подать вида, чтобы та женщина возле нее ничего не заподозрила. Пока оставалось всего лишь строить догадки, как и по поводу того, почему официально Наташа считается погибшей. У начальника исправительного учреждения на этот счет есть акт. Ах, Зубриков, Зубриков. Хитрил полковник, не договаривал, а вернее врал и увиливал от правдивого ответа. Видно это тайна за семью печатями. Но зачем?
Озадаченный этим и другими вопросами, Стас не выпускал из виду Наташу. Видел, как Наташа и та женщина с ней вошли в магазин и он зашел следом за ними.
В магазине Стас старался не потерять Наташу в толпе покупателей. Хотя это было и не трудно. Даже злился. Уж слишком полно тут людей оказалось. Суетятся, топчутся, переходя от прилавка к прилавку. Стоит отвлечься, и потом попробуй, отыщи Наташу. Одеждой она ничем не выделяется от других.
Наблюдая, он видел, что Наташа неторопливо пройдя по огромному торговому залу, повернула к продуктовому отделу, где на выставленных лотках лежали овощи и фрукты. Взяв тележку, Наташа вместе с сопровождавшей ее женщиной, которой на вид было тридцать с небольшим, направилась к лоткам.
Стас схватил тележку, хотя она была и не нужна ему, и тоже пошел в овощной отдел. Видя, что пришедшая с Наташей женщина отвлеклась и выбирает фрукты, Кручинин приблизился, не подавая для окружающих вида, что знаком с красоткой.
– Здравствуй, – тихонько сказал он.
Наташа не ожидала увидеть его здесь. Вздрогнула и тут же побледнела. Покосилась на пришедшую вместе с ней женщину.
Та еще крутилась у прилавка с фруктами, выбирая яблоки.
– Стас… – невольно сорвалось с Наташиных губ. Она боязливо покосилась по сторонам, беря с прилавка пятикилограммовые сетки с картошкой и укладывая их в свою тележку. Одну, вторую, третью, четвертую… От растерянности не понимала, зачем это делает.
– Я не могу с тобой говорить, – шепнула она. – Поэтому не спрашивай меня ни о чем. По утрам я захожу сюда… – только и сумела произнести Наташа, как тут же подошла ее сопровождающая. Недоуменно глянув на гору сеток с картошкой в тележке, она сказала: