* * *
Наташа очень удивилась, когда ей велели зайти в кабинет к полковнику Зубрикову. "С чего бы это?" – подумала девушка, когда в ясли, где она работала воспитательницей и присматривала не только за своим малышом, но и за другими такими же крохами, пришел дежурный офицер.
В зоне о Зубрикове говорили многое и разное. Кто-то называл его хорошим мужиком и отцом благодетелем, но были и такие, кто ненавидел всей душой. Наташа к гражданину начальнику относилась с уважением. В гостях у него ей предстояло провести долгих девять лет. Если не удастся, как обещал Стас, половину срока откинуть. Хотя и четыре с половиной года – все равно немало. Да и как еще Бог положит с досрочным освобождением.
Наташа решила не загадывать. Слишком много в ее судьбе было такого, чего хотелось бы избежать, да не получалось. Видно так уже послано свыше.
Постучав в дверь кабинета полковника Зубрикова, Наташа приоткрыла ее, спросив для вежливости:
– Можно войти, гражданин начальник?
Зубриков сидел за столом, листал какие-то бумаги. Увидев Наташу, поднялся с кресла.
– Да, конечно. Входи, – сказал он и выдвинул из-под стола два стула, на один сел сам. Другой предназначался для Наташи.
– Да ты садись. В ногах, как говорится, правды нету, – улыбнулся он, заметив, с какой настороженностью девушка на него смотрит.
Наташа села, как велел хозяин. Одернув юбку, покорно сложила руки на коленях. Решила не задавать никаких вопросов, чтобы ненароком не вызвать гнев у полковника. Теперешнее положение вполне устраивало ее. Во-первых, всегда сытая. А во-вторых, ребенок при ней. А если Зубриков захочет, ее завтра же отправят в пошивочный цех. Вот тогда придется покрутиться. И норму выполнить, и бегать ребенка титькой покормить.
– Вижу удивлена ты, – проговорил Зубриков все с той же улыбочкой.
Полковник не ошибался, говоря все это. Более того, у Наташи кроме удивления, была и боязнь, которую девушка тщательно скрывала, перебирая в голове, что такого она могла совершить, чтобы ее пригласили в эти апартаменты на беседу. Решила, что это наверное из-за конкурса.
– Да есть немного, гражданин начальник, – сказала не желая разочаровывать хозяина, раз он спросил. В ее-то положение. Если ему так хочется считать, то пускай. Собака лает, а кошка ест. В данном случаи собака, это Зубриков, а она – кошечка, за которую тут заступиться некому. Наташа это поняла сразу, как только попала на зону. Если там в Москве до пересылки Стас как-то мог повлиять, чтобы ей сиделось получше, договориться, чтобы в камере ее не обижали, то здесь все кончилось. Тут другая жизнь. Кое в чем легче. А в чем-то и нет. И к ней тоже надо приспосабливаться, как вообще ко всему в этом мире.
– Да что ты всё заладила: гражданин начальник. У меня, между прочим имя есть и отчество. Александр Васильевич. И в кабинете без посторонних ты меня можешь запросто так называть. Я не только не обижусь, а даже буду рад, – посоветовал Зубриков.
– Хорошо граж… – вырвалось было у Наташи по привычке, но тут же она произнесла так, как этого хотелось хозяину: – Александр Васильевич…
Зубриков удовлетворенно кивнул и предложил девушке сигарету.
– Извините, но я бросила, как родила, – сказала девушка.
Полковник только одобрил это, говоря:
– Правильно. Здоровые дети, это здоровье нации. А то развели в стране черт те что. Одни дохляки. Скоро и в армии служить будет некому. С таким дохлым генофондом.
Произнесено это было не столько с заботой о национальном достоянии, то бишь, детях, сколько служило предисловием перед тем, как перейти к главному. Наташа это понимала, но решила не забегать вперед. Пусть хозяин сам выскажет все, что ему надо. Ее дело быть покорной и терпеливо слушать всё, что ей скажут.
– Вот значится, как, – проговорил с задумчивостью Зубриков, положа свою тяжелую ладонь на картонную папку. – Ознакомился я, Наталья Юрьевна, с твоим делом…
Наташа почувствовала как сердце зашлось в тревожном стуке. Не дура, понимала, сейчас ни о каком условно досрочном освобождении не может идти и речи. И сразу пришла мысль: "Неужели пересмотрели дело и теперь ей добавят срок?" Но как оказалось опасения ее были напрасными.
– Наоборот. Речь у нас пойдет о том, чтобы ты как можно скорей оказалась на свободе, – обнадеживающе сказал Зубриков.
Наташа не знала, верить ей полковнику или нет. Вроде бы он лицо должностное и слов понапрасну бросать не будет. Но с другой стороны есть закон, припирать который нельзя. И как тут быть? Ведь она даже ещё не отсидела и половину срока. Какая же тут может быть свобода?
– Закон, конечно, есть закон, – сказал Зубриков на эти ее сомнения. – Но при желании его всегда можно и обойти. Если захотеть. Скажи, у тебя есть такое желание?
Желание у Наташи было. Да и кому охота торчать тут. Любую зечку спроси и она ответит также.
– Есть, – честно призналась Наташа.
– Вот, – поучительно сказал Зубриков и добавил: – И знаешь, можно так устроить, что ты уже через три дня будешь в Москве ходить по Арбату. – Увидев как у девушки загорелись глаза, произнес мечтательно: – Не поверишь, но последнее время я только и мечтаю, чтобы очутиться там. Подышать столичным воздухом. Но пока не могу. Эта проклятая работа не отпускает. Дела, одним словом, – легонько стукнул он кулаком по столу и напомнил то, к чему подводил свою мысль. – А у тебя такая возможность есть.
– Ну как же это, гражд… Александр Васильевич? – Наташа выглядела растерянной, не понимала, как такое может быть. Конечно, всё о чем говорил Зубриков, заманчиво. Но как быть со сроком?
Полковник махнул рукой, тем самым давая понять, что это легко можно уладить и сказал:
– Видишь ли, – начал он и замолчал, оценивающим взглядом обвел Наташу с головы до ног, и предупредил: – Только вот что девонька, давай условимся, чтобы о нашем разговоре никто не узнал. – Он наклонился поближе к уху девушки и зашептал: – А то я с тебя живой шкуру сдеру.
Наташа уцепилась руками за сиденье стула, так ей сделалось не по себе от этих слов полковника. Трудно сказать, были ли конвоиры и надзиратели здесь добрее, чем в тюрьме. Наташа боялась их и там и теперь тут. А уж начальство – тем более. А Зубриков тут самое главное начальство. Его боятся даже сотрудники колонии, что уж говорить о простых зечках. И если захочет, Наташу он придавит как муху.
– Я никому ничего не скажу. Честное слово. Обещаю, – пообещала Наташа.
Зубриков самодовольно кивнул.
– Правильно. Вижу, ты умная девушка. Это хорошо, – Тут же он рассказал, что от нее требовалось. – В общем-то, ничего особенного. То, что ты делала в банде и за что получила срок. Только в этот раз все будет по другому. И срок ты уж точно не получишь. Гарантирую, – поднял он указательный палец вверх. – Когда деньги будут у меня, ты получишь загранпаспорт и пятьсот тысяч долларов. Заберешь своего карапуза и уедешь туда, куда захочешь. Лучше, конечно, куда-нибудь подальше.
– Вы хотите сказать… – Наташа хотела спросить про своего ребенка. Неужели он останется здесь, пока она будет там в Москве? Ведь он же грудничок, и его надо грудью кормить. Разве Зубриков не знает.
– Я все понимаю, но у меня нет другого выхода, – довольно жестко сказал полковник. – А кроме того, ребенок – это гарантия, что ты не сбежишь. Не кинешь меня старика. А с голоду он не помрет. За это ручаюсь. Есть у меня одна знакомая. Она недавно родила. Тоже мальца. Баба здоровая. Титьки – по ведру каждая. Прокормит твоего ребенка, даже и не беспокойся. Но я тебе советую: там в столице время даром не терять, а то вдруг у моей знакомой молоко пропадет.
– Нет, нет, что вы! Конечно, я постараюсь все, что вы скажите, сделать побыстрей. Но для этого мне надо сначала очутиться в Москве.
– Ну за это ты не волнуйся. Доставим в лучшем виде, – с усмешечкой пообещал Зубриков. Голос его звучал весело. Видно у полковника было хорошее настроение, чего нельзя сказать про Наташу.
На душе у Наташи было сейчас скверно. Не глупенькая, понимала, во что её втягивает Зубриков. Да вот только отказаться не смогла. И вечером лежа в бараке она долго плакала, уткнувшись головой в подушку. Обида брала за то, что жизнь устроена жестоко. Теперь за ее тяжкие грехи расплачиваться приходиться малышу. Да еще как расплачиваться. Разве справедливо это. Более жестокого испытания она и представить не могла. Вот если бы обо всем этом дать знать Стасу. Может быть он что-нибудь и придумал бы, помог. Только как это сделать, Наташа не знала. Ведь он так далеко от неё.
35
– Вот тебе телефон, – подвинул Зубриков аппарат зечке Людмиле Горюновой. – Сейчас ты позвонишь своему Мордовцеву и попросишь его приютить свою подругу – Наташу Багрову, – сказал Зубриков, замечая на лице девушки легкую растерянность.
– А как же я? Я ведь согласилась, гражданин начальник. Александр Васильевич? – забеспокоилась зечка, подозревая, что тут нечисто и ее хотят обставить. Не зря же все это время держат в медчасти в отдельной палате под усиленной охраной санитарок.
Полковник развел руками.
– Дело срочное, а с твоим освобождением ничего не получается. Вот и приходится воспользоваться дублершей, – улыбнулся Зубриков. – Да ты не переживай. Делай всё как я говорю и обижена не будешь. Обещаю.
С Натальей Багровой Людмила Горюнова уже познакомилась, хотя та и была в другом отряде. Но они вместе принимали участие в конкурсах красоты. Девушка она привлекательная, броская, слов нет. Только вряд ли ей даже с такой внешностью удастся подобраться к Мордовцеву, если она сейчас не станет звонить.
И Людмила медлила, словно раздумывая, стоит ли ей звонить и что будет, если она откажется?
Зубриков ждал, не понимая, чего зечка медлит, и наконец окончательно потерял терпение.
– Что ты, профура, время тянешь? Тебе сказали звони, значит бери трубку и давай, – сделал полковник суровое замечание и силком вложил трубку в руку Горюновой.
Девушка сбросила с головы косынку, распустив на плечи черные густые волосы. Не обращая внимания на то, что Зубриков ее подгоняет, не торопливо набрала номер и услышав знакомый голос точно встрепенулась:
– Сережа, дорогой… – воскликнула в трубку, и перевела взгляд на сидящего рядом полковника, который приложив палец к губам, тихонько нашептывал:
– Смотри. Ничего лишнего. А то я тебя сгною здесь и никакой Мордовцев тебе не поможет.
Девушка отвернулась, чтобы не видеть перед собой эту неприятную красную рожу с бычьими глазищами, и сказала все так, как ей Зубриков велел. Знала, у нее сейчас нет выбора. Да и пусть подавятся его деньгами, если эта, как сказал полковник дублерша, сумеет узнать, где Мордовцев их прячет.
Честно говоря, ей сейчас надоело все. Кругом негодяи, один хлещи другого. Что там, на свободе, что здесь на зоне. И один не лучше другого. Может и в самом деле, Мордовцев не лучше их. Так или иначе, но Людмила решила положиться на высшие силы, которые, если Мордовцев не виноват, не допустят несправедливости.
– Ну вот и молодец. Ну вот и славненько, – похвалил ее Зубриков, когда разговор был закончен и трубка заняла свое обычное место на аппарате. – Он налил целый стакан коньяка, подвинул ей. – Выпей.
Девушка поморщилась.
– Как вы только это пойло пьете?
– А что делать? – как будто бы обиделся Зубриков, что и отразилось на его крупном лице. – На лучшее пойло у меня денег нет. Пей, или что у вас в бараке пойло повкуснее. – Полковник знал, что зечки втихаря от охраны, ставили бражку. Потом нахлеставшись ее, затевали между собой разборки. Душа требовала разгула, но все заканчивалось куда прозаичней: побитых в медчасть, а победителей в карцер.
Зечка взяла стакан. То, что ей предложил полковник и в самом деле было намного лучше той барачной бурды. Да и чего отказываться, когда на душе скверно так, что хуже некуда. И мысли приходят черные. Нехорошие. Так может быть, от коньяка полегчает.
Она выпила.
Полковник налил ей еще один стакан, приговаривая:
– Вот и хорошо. Махни еще стаканчик и займемся делом.
Делом с ней Зубриков занялся как только пустой стакан оказался на столе. Раздев зечку, он немного задержал взгляд на нижней части ее живота, на лобке, который все обычно тщательно выбривали в целях гигиены и со словами:
– Ох и люблю же я вас лысеньких, – повернул девушку к себе задом и заставил наклониться, и упереться руками в спинку дивана. Но на этот раз долгого секса у Зубрикова не получилось.
Справив удовольствие, он сказал тоном повелителя:
– Одевайся и иди. Там с тобой Марат хочет поговорить.
– Что у него тоже зачесался? – съехидничала девушка.
Зубриков погрозил ей пальцем.
– Ты смотри у меня. Не забывайся.
– А чего я такого сказала, гражданин начальник? К тому же товарищ майор, мужчина хоть куда. Хоть сюда, – указала она пальцем себе между ног, потом хлопнула ладонью по упругой попе, – а хоть туда.
– Хватит болтать. Иди, с глаз долой, – махнул рукой Зубриков, испытывая нетерпение. Не до нее сейчас ему. Потому и секс получился таким недолгим. И хоть жалко девку, ну да дело того стоит, придется от нее избавиться. А бабы еще будут и получше. Полковник снял трубку и стал звонить в Москву своим хорошим знакомым. Последнее время в этот город он звонил чуть ли не ежедневно.
* * *
Разговор с Маратом занял не более получаса, и в отличие от полковника Зубрикова, майор не приставал к ней, а объяснил, что сейчас Людмилу вместе с другой зечкой, Багровой, повезут в город, чтобы там принять участие в каком-то очередном конкурсе красавиц.
– Так что собирайся. И возьми с собой все необходимое. Да смотри, не подведи нас там, – добавил майор напоследок, перед тем как Людмила покинула его кабинет.
В сопровождение толстенной бабы в чине прапорщика, Людмила зашла в барак, чтобы забрать свое платье в котором обычно выступала. Приказ гражданина майора обсуждению не подлежал. Хотя и вызывал удивление. Чтобы вот так без предварительной подготовки ехать черт те куда. Ведь даже голову не помыла да и прическу не сделала. И губной помады нет. Кто-то из сиделок позаимствовал в ее отсутствие. Сказала об этом толстой надзирательнице, но той похоже, все как по барабану.
– Не переживай по пустякам, что-нибудь придумаем, – только и ответила толстуха прапорщик.
Людмила едва сдержалась, чтобы не нахамить. Большей дуры она не встречала. Повертела бы она своим толстым задом на подиуме да в туфельках на шпильке, тогда бы по другому запела. Но делать было нечего, раз так велено гражданином начальником. Уложила в сумку платье, туфли и купальник.
На КПП ее даже не стали шмонать. Видно дежурный офицер был оповещен, куда и зачем выходит зечка. А за воротами КПП уже поджидала машина, "Уазик", забравшись в который, Людмила увидела сидящую на скамейке с точно такой же сумкой Наташу Багрову. Здороваться с конкуренткой не стала. Ну как же без этой выскочки. Эта длинноногая телка везде первая. И первые места всегда ей. Интересно, оприходовал её гражданин полковник или оставил на потом.
У Людмилы вдруг возникло желание взять и задушить Багрову прямо в машине дорогой, тогда Зубрикову некого будет посылать к Мордовцеву. Но тут же возникли сомнения: а что будет потом с ней самой. Срок добавят само собой. Но если после суда ее опять вернут сюда, Зубриков сделает то, что обещал.
Обе красавицы ненавидели друг друга, поэтому сели по разные стороны деревянной лавки. Сопровождавшая их толстая бабеха в погонах прапорщика, сунула в открытую дверь своё здоровенное рыло, осмотрела отсек, в котором сидели обе девушки и ни слова не говоря, заперла дверь снаружи на замок. Сама она не захотела трястись вместе с ними и полезла в кабину к водителю. Там на мягком сиденье и ехать помягче, не то что на деревянной скамейке.
– Ну трогай, что ли, – сказала она молодому солдатику сидящему за рулем автозака и повела носом: – А чего это у тебя так бензином воняет?
– Да это товарищ майор попросил вывезти с территории две канистры с бензином.
Толстушка сразу поняла, о ком говорит водитель. Сказала с возмущением:
– Совсем оборзел этот Марат. Машину купил, а бензин для нее ворует из служебного гаража. Надо будет об этом доложить полковнику Зубрикову, – посмотрела она на солдатика, чтобы узнать его мнение на этот счет, но водитель промолчал. Его дело вести машину и выполнять, что велят и не вмешиваться куда не надо.
* * *
За три часа до выезда с территории колонии автозака, майор Марат на своем джипе помчался в город. Там возле вокзала всегда было полно бомжей. Разных возрастов. Сейчас ему надо было подыскать женщину помоложе и посвежее. Такие тоже встречались тут. Местное мужичье охотно использовали таких, еще совсем не опустившихся женщин в качестве проституток. Не дорого. А баба, она и есть баба. Самое главное, чтобы у нее дырка была.
Возле железнодорожных складов проходила центральная теплотрасса и вся бомжацкая братия обитала около нее, соорудив из подручных средств нечто палаточного городка.
Марат остановил свою машину недалеко от теплотрассы. Из машины он не вылезал до тех пор, пока не увидел молодую женщину с довольно приятным лицом. Судя по всему, она была обитательница бомжацкого городка. Она шла не слишком уверенной походкой, покачиваясь из стороны в сторону, как морячка сошедшая на берег с корабля. Марат знал, большинство всех этих бомжих, бывшие зечки их колонии, которым после освобождения просто было некуда ехать. Вот они все и прижились тут. Наверное и эта мадам из их числа.
Майор окрикнул бомжиху. Одет он был не как обычно в форму, а в гражданскую одежду. На голове – спортивная шапка низко надвинутая на брови. Кожаная куртка с меховым воротником. Вряд ли в таком виде бывшая зечка узнает его.
И она не узнала. Да и не пыталась. Мало ли тут всякого мужичья шастает.
– Чего тебе? – спросила она, глянув на Марата без всякого интереса к общению с незнакомым человеком. Полчаса назад она выпивала в компании своих друзей и всякая там болтовня надоела до чертиков. Прилечь бы сейчас да выспаться хорошенько.
– Ты денег заработать хочешь? – сказал ей Марат, достав из бумажника четыре пятисотрублевки и показав их бомжихи.
Расчет его оказался верным. Купюры подействовали на женщину магически. Теперь она не смотрела на Марата, а только на деньги. В глазах засветилась алчность. Да и чего тут говорить, такие деньги ведь на дороге не валяются.
– Разгрузить что ли чего надо? – поспешила спросить бомжиха, опасаясь, как бы этот мужик не передумал. Вдруг предложит деньги кому-нибудь еще. Такого как она здесь люду хоть отбавляй.
Марат улыбнулся, услышав вопрос.
– А ты, оказывается, смышленая и почти угадала. Давай, залезай в машину и поехали. Надо поторопиться, – сказал он, и посмотрел на часы.
– Да я запросто. Я мигом, – ответила бомжиха усаживаясь на заднее сиденье джипа. Чувство опасности в ней напрочь отсутствовало. Всякого повидала. К мордобою привычная. А если убить понадобится, то тут как судьба положит. Такие как этот мужик, частенько наведываются сюда и нанимают бомжей для выполнения разовой работы. Кому-то везет и они трудятся у нанимателя неделю, а то и месяц. И она бы не отказалась. За хорошую жрачку. Да если еще деньжат приплатит, то и вовсе хорошо. Но гадать она не стала. Пригрелась в тепле на мягком сиденье и даже вроде в дремоту потянуло.
Но когда джип выехал за город, на лице у бомжихи появилось разочарование. Вот уж не думала, что повезут ее так далеко.