- Товарищи, - обратился к подчинённым начальник ГАИ, - никто из вас в тот день не просился в "Волгу"? - обвёл автоинспекторов взглядом. - Хотя напрасно спрашиваю. - И пояснил мне: - Все наши товарищи на автомобилях и мотоциклах. Правда, что-нибудь могло и случиться… Значит, никто не просил владельца "Волги" подвезти его? Никто.
Я задумался: в этой истории что-то есть.
Попросил разыскать этого нарушителя. Если, конечно, он в Запорожье. Мог отправиться в Симферополь, Ялту, на Азовское море, куда угодно, и сиди жди его…
Теперь все зависело от чёткости работы автоинспекции. Оказалось, что делопроизводство тут на высоте: уже через полчаса передо мной лежала справка. Владелец "Волги" "ЗПЖ 35-80" Савелий Иванович Куделя, инженер титано-магниевого комбината, и его адрес.
А ещё через десять минут сообщили, что Савелий Иванович Куделя сейчас на работе, и назвали номер его телефона. Я набрал этот номер.
- Куделя слушает… - раздалось в трубке.
Мы быстро договорились встретиться через полчаса. Савелий Иванович, правда, забеспокоился, почему автоинспекция заинтересовалась им. Пришлось успокоить: мол, нуждаемся в помощи и никаких санкций к нему применять не собираемся.
Днём в индустриальных районах Запорожья интенсивное автомобильное движение: если бы не ехали в машине ГАИ, неизвестно, сколько бы добирались до титане-магниевого комбината. И так опоздали на несколько минут.
Куделя ждал в проходной, и мы уединились тут же, на скамейке в сквере у входа на предприятие. Савелий Иванович - мужчина лет под сорок, с большими залысинами, загорелым лицом и пытливыми глазами. Он сел вполоборота ко мне и спросил:
- Чем могу служить?
Все же, несмотря на предыдущие заверения, Куделя немного волновался, и я поспешил успокоить его:
- Я из уголовного розыска, и мы надеемся на вашу помощь.
Инженер развёл руками:
- Пожалуйста, но…
- Двенадцатого июня за Мелитополем, - перебил я его, - вас остановил автоинспектор областной ГАИ. Так?
Куделя несколько смутился.
- Пробил мне дырку в талоне.
- За превышение скорости?
- К сожалению.
- Куда вы ехали?
- В Крым.
- Надолго?
- Дней на десять.
- Рассказывали автоинспектору, что перед этим подвозили какого-то работника милиции?
- Конечно. И не какого-нибудь, а такого же автоинспектора.
- Почему так считаете?
- Он остановил меня за Мелитополем и представился: сержант, уже не помню, как его… Кроме того, все, как полагается: палочка, погоны…
- Ехали один?
- Да.
- И автоинспектор был один?
- Почему один-двое. Ещё какой-то в штатском, дружинник. Проверили у меня документы, сказали, что едут на нарушение. Попросили подвезти. А я что: возражать трудно да и зачем?
- Документы показывали?
Куделя пожал плечами.
- Автоинспектор в форме и палочка? Для чего же документы ?
- Помните этого автоинспектора?
- А он что, проштрафился?
- Все может быть, Савелий Иванович.
- Да, - согласился он, - напрасно не станете расспрашивать. Но ведь он у меня ничего не требовал, зачем же наговаривать на человека? Только подвезти. И мужик неплохой, компанейский. Немного поболтали…
- О чем?
- Да так, ни о чем. Куда еду, о море, отпуске…
- Опишите его.
- Человек как человек: лысый, он фуражку снял, жарко, знаете, я и подумал, что обогнал меня лысиной.
- Лысый? Это уже было интересно.
- Высокий и лысый, нос длинный и морщины… Лицо морщинистое.
Все совпадало, но я решил пока не задавать наводящих вопросов. Меня интересовал другой, в штатском.
- А дружинник? Как выглядел?
- А черт его знает… - махнул рукой Куделя. - Сидел сзади, и я не очень присматривался. Хотя… нет, - вздохнул он, - не помню. Вот только в кепочке был, это точно, в кепочке, ещё и чёлка из-под неё.
- Чёлка? - переспросил я нарочито равнодушно. - Какая чёлка?
- Обыкновенная, из-под козырька на лоб.
- Не помните, у автоинспектора нос с горбинкой?
- Точно, - подтвердил Куделя. - Да покажите его фотографию, я узнаю.
Если бы она была у нас, уважаемый Савелий Иванович!
Я деликатно обхожу его вопрос, продолжаю:
- А уши?
- Вислоухий. Уши розовые и хрящеватые.
Все совпадает, и я уже почти убеждён, что в машину к Савелию Ивановичу сели оба бандита, что были двадцатого июня в Дарницкой сберкассе.
Значит, их двое.
- Можете указать место, где вас остановили? - спрашиваю.
Савелий Иванович задумывается лишь на несколько секунд.
- Могу. Там подъем, и они стояли вверху. Автоинспекторы вообще любят такие места. Их не видно, а шоссе просматривается на несколько километров.
- Дальше! Сели они в вашу машину… Что дальше?
Куделя смотрит на меня, как на чудака.
- Как - что? Поехали…
- Это ясно. Что они вам сказали?
- Нарушение… Едут к месту нарушения. Расследовать аварию.
- А вас не удивило: автоинспектор и без транспорта?
Куделя неопределённо пожал плечами.
- Припомните, пожалуйста, - попросил я, - о чем вас расспрашивал автоинспектор.
- Я же говорил: куда еду, зачем…
- На сколько, - уточняю.
- Да.
- И о семье… Почему один едете?
- Откуда вы знаете?
- Догадываюсь. И вы рассказали, что едете дней на десять покупаться в море, что жена по каким-то причинам не смогла составить вам компанию?
В глазах Кудели - откровенное любопытство.
- Вы говорите так, будто сидели рядом в машине. Он ещё допытывался, не приедет ли ко мне жена и не собираюсь ли я звонить ей.
- И что же вы ответили?
- За десять дней не успеет соскучиться.
- А он?
- Что супруг не следует баловать.
- А потом попросил свернуть с шоссе?
Мне уже ясно, что Куделю спас только случай. Но какой?
- Да, на развилке. У речки лесок и просёлочная дорога. Они хотели, чтобы я их за три километра подбросил.
- А вы не согласились?
- Вообще должен был это сделать, но как раз туда машина сворачивала, и я остановил её. Зачем мне время терять: пустой газик туда шёл.
- И как они реагировали на это?
- А никак. Пересели на газик и поехали.
- А вы своей дорогой?
- Да. И тут меня снова останавливают. Километров через десять - пятнадцать. Ещё удивился: зачем столько автоинспекторов?
Я подумал и спросил:
- А где сидел второй, в штатском?
- Как - где? На заднем сиденье.
- За вами или справа?
- За мной. Однако какое это имеет значение?
Что я мог ответить инженеру Куделе? Что он родился в рубашке, - "дружинник", сидевший сзади, уже приготовился оглушить его?
Но где они достали милицейскую форму?
Я знал, что все равно сейчас не отвечу на этот вопрос, в конце концов не только на этот.
- Особые приметы? - с надеждой спросил я.
Инженер только покачал головой, и вид у него был такой, словно извинялся за недостаточную наблюдательность. Не знал, как уже помог мне и какие последствия для дальнейших розысков будут иметь его показания.
Мы поехали на место происшествия.
4
В кабинете Каштанова сидел полнолицый розовощёкий мужчина в роговых очках. Я знал его: следователь прокуратуры Иван Яковлевич Дробаха, и его присутствие в кабинете полковника означало, что теперь мне придётся работать под прокурорским надзором. Впрочем, так оно и должно быть: расследованием убийств занимается непосредственно прокуратура, а в том, что неизвестные преступники убили Евгена Максимовича Бабаевского, теперь не было сомнений: труп инженера мы нашли в лесочке неподалёку от дороги, на которую бандиты направили Куделю.
События в Запорожье разворачивались быстро.
Куделя показал нам перекрёсток, до которого довёз двенадцатого июня мнимых автоинспектора и дружинника. Справа от трассы к птицефабрике тянулся просёлок, его проложили вдоль лесополосы, а метрах в трехстах от шоссе начинался небольшой лесок. Деревья росли по обеим сторонам просёлка. Место было довольно пустынное, машины ходили редко, только до птицефабрики.
Мы с Куделей вернулись в Запорожье, и вечером начальник областного угрозыска провёл какие-то сложные переговоры, в результате которых на следующее утро в лесочек прибыли два взвода солдат, вооружённых миноискателями, щупами и лопатами. Работать им долго не пришлось: часа через два труп Бабаевского был найден. Бандиты спешили и едва забросали его землёй. Дробаха смотрел на меня доброжелательно. А Каштанов был почему-то в плохом настроении: лишь кивнул в ответ на моё приветствие.
Я сел возле следователя. Против работы с ним трудно было возражать: человек безусловно умный и опытный, правда, говорили, что он чрезмерно рассудителен, даже тугодум, но я надеялся, что мы найдём общий язык.
Как бы в ответ на мои мысли Дробаха сказал:
- А вы молодец, Хаблак, быстро вышли на след.
Конечно, всегда приятно слышать похвалу, но сейчас я не мог согласиться с Дробахой.
- Какой след? - возразил я. - Для оптимизма пока нет оснований.
- Ну, ну… - Дробаха поднял над столом руку, и я почему-то подумал, что следователь, наверное, должен иметь более крепкую и жёсткую руку. У Ивана Яковлевича она была белая, пухлая, даже холёная, с аккуратно подстриженными ногтями, и я на всякий случай спрятал свои руки под стол. Я слежу за собой, но, вероятно, мне далеко до образцовой ухоженности Дробахи.
- Ну, ну… - повторил следователь, - сделано много, и я поздравляю вас с успехом. Главное: мы знаем, что бандитов двое и что они убили Бабаевского.
- И все.
- Вы так считаете?
Конечно, я так не считал, однако какое-то внутреннее сопротивление не позволяло мне согласиться с Дробахой, и я кивнул.
Следователь перегнулся ко мне через стол.
- А милицейская форма? - спросил он. - Один из них выдавал себя за инспектора ГАИ, но ехать в Киев в форме не мог.
Я понял, куда клонит следователь, и был готов ответить на этот вопрос.
- Инженер Куделя утверждает, что у бандитов не было вещей. Тут могут быть два варианта. Во-первых, подыскав место в лесочке, они заранее выкопали яму, замаскировали её и здесь же оставили свои вещи. Во-вторых: возвращаясь в Киев, заехали куда-то, и один из них переоделся. Лично я склоняюсь к первой версии.
- Несомненно, - подтвердил Дробаха. - У них все было детально продумано, и бандиты вряд ли допустили бы ошибку. Милиционера за рулём могли бы заметить, даже задержать. Подозрительно: сержант милиции за рулём "Волги" с киевским номером. В Запорожской области. Запоминается, а это им ни к чему.
- Ни к чему, - согласился я. - Убив и закопав Бабаевского, бандиты отъехали куда-то в чащу, где один из них переоделся. Потом переклеили фотографию на водительских правах Бабаевского, подделали на ней печать и двинулись обратно.
- Зарыв где-то милицейскую форму.
- Возможно.
- Что говорят эксперты? - вмешался наконец в разговор Каштанов.
Я сразу сообразил, чего хочет полковник.
- Бабаевский убит ударом тяжёлого металлического предмета по правой стороне затылка. Удар нанесён с огромной силой. Раздроблены черепные кости. Били слева направо, вероятно, убийца левша.
Каштанов кивнул, и я понял, что он не нуждается в объяснениях.
- Загляните в картотеку, - приказал он, - может, найдёте левшу с чёлкой.
Дробаха потёр ладони и заговорил мягко, словно все это не возмущало его. Мне не понравилась манера следователя, лишь потом дошло, что у него такой характер, точнее, привычка, и даже о вещах мерзких не говорил жёстко и с возмущением.
- Следовательно, мы можем представить себе картину преступления. Бандиты остановили за Мелитополем "Волгу" Бабаевского. Преступник в милицейской форме сел рядом с водителем, другой - за ним. Во время поездки, то есть в течение пятнадцати - двадцати минут, узнали, что Бабаевский едет в Крым на две недели, и не в санаторий или дом отдыха, куда могли бы случайно позвонить родители убитого или сотрудники. Это устраивало бандитов, и они приказали Бабаевскому свернуть на просёлок к птицефабрике. Здесь, выбрав удобный момент, попросили остановиться и убили его. А дальше товарищ Хаблак довольно ярко нарисовал картину.
- Если в картотеке не найдём левшу с чёлкой, не знаю даже, за что зацепиться, - сокрушённо сказал я. - Единственное, вещи Бабаевского. Японский магнитофон.
- Точно, - согласился Каштанов. - Прошу заняться магнитофоном, капитан Хаблак. Кажется, аппарат был испорчен, и Бабаевский собирался исправлять его.
Дробаха подышал на кончики пальцев, будто хотел согреть их, и вставил:
- По крайней мере, здесь есть какая-то перспектива. Правда, займитесь магнитофоном, а я - картотекой.
В городе было несколько магазинов, где принимали на комиссию радиотовары. Идя в первый из них - на Крещатике, - я думал, что, наверное, эта наша магнитофонная версия лопнет как мыльный пузырь. Не такой он дурак, этот лысый убийца, чтобы ждать, пока продадут магнитофон. Да ещё и неисправный. Сходит раньше в мастерскую. Он находился в Киеве больше недели, пять дней слонялся без дела, ожидая, пока придут деньги в сберкассу, - мог не торопясь подыскать покупателя магнитофона. Предварительно починив его.
Я представил себе, какой страх колотил в эти дни лысого бандита и его напарника. Ведь рассчитывали сразу получить деньги в магазине… Молодец бухгалтер, не отступила от инструкции и этим хоть немного спутала карты преступникам.
Но ведь, одёрнул я себя, потряслись немножко, а теперь-то все прошло, и ловить их вам, капитан Хаблак, ещё черт знает сколько.
По крайней мере, надо разослать по областям ориентировку. Может, за что-нибудь и удастся зацепиться.
Кроме того, я был уверен, что этот лысый бандит (а судя по всему, он был главарём, другой, с чёлкой, простой исполнитель) не остановится на одном преступлении. В нем чувствовался размах, он мог предвидеть на много ходов вперёд, - такой вряд ли ограничится деньгами за "Волгу". Это также давало какие-то шансы, но надеяться на них я не имел права: моё задание - как можно быстрее задержать бандитов, чтобы предупредить их следующие преступления.
Когда-то майор Худяков долго и нудно поучал нас, как именно должны ежедневно вести себя работники милиции: ни на секунду не забывать, что мы стоим на страже закона, быть пламенными патриотами, честными, преданными, вежливыми и т. д. и т. п. А я думал, что, кроме всего этого, мы должны иметь хорошую порцию злости. Да, именно злости - без неё я не представляю себе нашей профессии. Хороших людей мы не разыскиваем, имеем дело с хулиганами, преступниками и бандитами, тут добрым быть противопоказано, тут кто кого, и ставка иногда - жизнь. Я знал, что поймаю убийц Бабаевского, не могу, просто не имею права не поймать. Какой же из меня тогда сыщик!
В магазине на Крещатике продавались два японских магнитофона. Один был сдан на комиссию одиннадцатого июня, другой - через три дня гражданином Васильковским. Записав его адрес и выяснив, что после двенадцатого июня тут не продано ни одного японского магнитофона, я поехал в другой комиссионный магазин на бульваре Леси Украинки.
Здесь продавались три "японца" фирмы "Sony". Однако все они были сданы на комиссию до тринадцатого июня.
Я поговорил с симпатичным парнем - продавцом и узнал, что японские магнитофоны можно отремонтировать только в двух мастерских. Одна из них находилась неподалёку; решил направиться туда, прежде чем продолжить свой не очень-то и перспективный марафон по комиссионным магазинам города. Но оказалось, что поступил правильно, потому что уже через четверть часа точно знал, что лысый бандит побывал в мастерской. Мне сообщили даже фамилию вероятного покупателя магнитофона.
А произошло это так.
Приёмщик мастерской в ответ на мой вопрос, можно ли отремонтировать японский магнитофон, только тяжко вздохнул и лаконично ответил:
- Смотря что…
- Что-то неладно со звуком.
Приёмщик ощупал меня внимательным взглядом.
- Принесите, - неохотно сказал он. - Только предупреждаю, запчастей нет.
Я показал ему удостоверение, и приёмщик сразу стал значительно любезнее. Открыл дверь и пропустил меня в комнату, заставленную радиоприёмниками, радиолами, проигрывателями и магнитофонами. Придвинул мне стул, а сам примостился рядом на ящике. Смотрел выжидательно.
- Припомните, не приносили ли вам после двенадцатого июня магнитофон фирмы "Sony"? - попросил я.
- Приносили, - ответил он, не раздумывая.
- Кто и когда?
- Шестнадцатого. Подождите, шестнадцатого или семнадцатого, я не помню. Я ещё связал его с Фёдором. - Посмотрел на часы. - Скоро придёт Федор, он вам точно скажет.
- Помните этого клиента?
- Тут знаете сколько проходит.
- Может, хоть немного.
- Нет, не припомню.
- Причёска? Брюнет, блондин, рыжий?
- Кажется, лысый. Однако утверждать не могу. Вон Федор идёт, поговорите с ним.
Федор, длинноносый брюнет лет тридцати, отнёсся ко мне недоверчиво. Уставился тяжёлым взглядом, и я подумал, что от его глаз вряд ли что-нибудь укроется.
Это меня устраивало: в нашей профессии лучше иметь дело с людьми хотя и недоверчивыми, но наблюдательными, чем с простодушными болтунами, которые наговорят вам все, что угодно, лишь бы угодить.
- Товарищ из милиции, - представил меня приёмщик, - интересуется "японцем", которого ты ремонтировал. Дней десять назад - звук плавал, помнишь?
- Сделал все, что мог, и должен работать, - ответил Федор категоричным тоном.
- Да, мне говорили, что вы хороший мастер, - сделал я попытку добиться его расположения. - Но меня интересует не магнитофон, а его владелец.
- Клиент как клиент.
- Помните его? Опишите.
Федор на несколько секунд задумался.
- Лысый, горбоносый и ушами шевелит, - ответил он. - Морщинистый. Я ещё подумал: морщины не по годам.
Все совпадало: я шёл по следам лысого бандита, но он опережал меня приблизительно на две недели, а в наш век прогресса, когда из Киева до Хабаровска можно добраться меньше чем за сутки, этот фактор со счётов не сбросишь.
И все же я знал, что лысый мог наследить. Где-нибудь обязательно ошибётся.
- Быстро отремонтировали магнитофон? - спросил я.
- Что там делать… В тот же день. Клиент очень просил: и так, говорит, загулял в Киеве, надо домой.
- Откуда же он?
- А мне не все ль равно…
- Жаль, очень жаль…
Федор внимательно посмотрел на меня.
- Что он натворил? - блеснул глазами. - Вижу, вам очень хочется взять его за шиворот.
От этих ребят не было смысла таиться, и я объяснил:
- Бандит. Бандит и убийца.
- Ого! - воскликнул Федор. - А я бы никогда не подумал. Так себе, озабоченный жизнью человечек. Деньги, говорит, потратил и хочет магнитофон продать. Ещё мне предлагал. На сотню меньше комиссионной цены.
- Почему же не купили?
- Я что, деньги сам печатаю? Знаете, сколько "японец" тянет?
- Знаю, но ведь на сотню дешевле.